Следующие два дня Нед не появлялся в поле зрения. Отныне мы выходили в салон вдвоём с Конселем и, сказать по правде, немного скучали без привычных острот нашего третьего товарища. Пару раз мой помощник обмолвился, что его сосед часто раздумывает над чем-то, иногда делает короткие пометки, но не показывает их даже ему.
- Я-то подозреваю, что за военную кампанию он там разрабатывает, - говорил Консель, передавая мне очередной образец зоофитов. - Да только раньше он никогда так не утруждался: скажет, мол, "я сегодня надолго", присвистнет и в коридор - там уж его ждут. А сейчас... Даже не знаю, к чему готовиться.
- Не стоило тебе, дружище, подыгрывать ему в споре.
- И то верно, да что уж теперь? Господин профессор ведь его знает: пока не обожжётся, не отступит.
Я согласно кивнул, возвращаясь к изучению Clathrina clathrus - ярко-жёлтой известковой губки, выловленной капитаном в прошлую подводную вылазку. Скелет этого животного представлял собой ветвящуюся трубчатую сеть минерализованных телец, однако не это привлекало моё внимание. Дело в том, что губки данного вида производят особый антимикробный алкалоид, который я и намеревался выделить в как можно более чистом виде. Аптечку "Наутилуса" не мешало бы пополнить таким средством. Конечно, для подобных опытов губке следовало оставаться живой и свежей; благо, капитан Немо сразу поместил её в специальный аквариум.
- Консель, где мои скальпель и препаровальная игла?
Парень подал мне нужные инструменты, начиная ассистировать. Впрочем, один момент по поводу нашей "подопытной" всё же не оставил его равнодушным. И когда я с решительным видом и острым лезвием в руке навис над ней, Консель вдруг спросил:
- Господин профессор ведь не зарежет её насмерть?
При всей сосредоточенности я рассмеялся, едва не ткнув скальпелем в стол.
- Друг мой Консель! - иногда он поражал меня наивностью в отношении того, что так бодро классифицировал. - Даже если б я нарочно задался целью изрубить это существо в котлетный фарш, оно и тогда преспокойно бы выжило.
Он едва не раскрыл рот от изумления, начав интересоваться секретом такой поразительной живучести, а выслушав мои пояснения о чрезвычайной примитивности губок и их размножении, согласно кивнул.
- Да. Пожалуй, при данном раскладе, оно осталось бы прекрасной живой côtelette!
Хлопнула дверь, и в салон заглянула голова Неда Ленда.
- Котлеты? Где котлеты?
Заметив меня с ножом над подносом с чем-то интересным, он направился к нам, но, подойдя поближе, удивлённо ухнул:
- Только не говорите мне, что это - новый пункт меню на здешнем корыте! Я, конечно, не отрицаю, что готов есть котлеты хоть из тигра, но точно не из дырчатой скользкой мерзости. Пусть наш высокомерный привереда сам её жуёт!
Естественно, мы уверили Неда, что никто не собирается жарить и есть научные экспонаты, но он по-прежнему хмурился, всем своим видом излучая недовольство: настолько явное, что в голову пришла вполне логичная разгадка.
- Итак, он вам отказал.
- Ха!
- Учитывая ваши отношения, неужели вы удивлены?
- Наверно, надо было действовать настойчивей. Ну, или просто не стоило врываться к нему в лабораторию.
- Неужели мы не первые, кому вы сегодня сорвали опыт?
Гарпунёр почесал в затылке.
- Да ну. Мы спорили-то всего ничего. Правда когда я перешёл к своему выгодному предложению, пробирка в его руке всё-таки взорвалась.
- Господи, капитан не пострадал?
- Да что ему будет! Уж больно вы, профессор, о нём печётесь - в конце концов никто ещё не умер от пары стеклянных осколков.
Это совершенно меня не обрадовало. Мало того, что этот тип без спросу отвлёк моего Немо от работы ("Моего?" - удивлённо переспросил голос где-то в глубине), так вдобавок он поранился.
- Это ещё пустяк, - преспокойно продолжал виновник происшествия, - Но вот когда синяя жижа из той пробирки залила ему половину каких-то уравнений... В общем, я понял, что Немо не в настроении, и быстренько убрался оттуда. А тут вы со своими неправильными "котлетами".
Консель, всё это время прижимавший ладонь ко лбу, наконец, отнял её и покачал головой.
- Оставили бы вы эту затею, друг Нед. Я верю в ваши, как вы их называете, навыки: не нужно больше так рисковать.
Я полностью соглашался со своим помощником - простая шутка оборачивалась неприятными последствиями. Безусловно, мне хотелось, что называется, проверить вкусы капитана ещё раз, однако именно наш канадец на эту роль меня уже не устраивал. Тогда, будучи поглощённым мыслями, я позабыл, какой ходячей катастрофой подчас становится мистер Ленд, охваченный навязчивой идеей. Определённо, не следовало вкладывать её в эту горячую голову. Не скрою, теперь я надеялся, что гарпунёр охладеет столь же быстро, как загорелся ей, оставив капитана в покое.
- Э-э, нет, Консель, - услышал я краем уха. - Так не пойдёт. Один неудачный заход не испортит мою задумку! Как любит повторять наш господин учёный: "подождём более благоприятных обстоятельств".
Нед не остался посмотреть на нашу работу, заявив, что лицезреть сие отбивает всякий аппетит. Мы же, вновь оставшись вдвоём, закончили дело вполне успешно. Покуда Консель отпускал слегка потрёпанную губку обратно в аквариум и прибирался в салоне, я заглянул в лабораторный отсек, убедившись с помощью микроскопа, что выделенное вещество действительно убивает оказавшихся рядом бактерий. К счастью или нет, но сегодня мне было на ком его опробовать.
- Войдите, - прозвучало в ответ на мой стук.
Капитан сидел за столом, выводя что-то на листе бумаги. При виде меня он поднялся и любезно кивнул, бросив взгляд на часы.
- Обычно вы выбираете другое время для своих визитов, господин Аронакс. Что привело вас ко мне так рано?
Возможно, в иной раз я бы не обратил внимания на его позу, но сейчас абсолютно точно подметил, что правой рукой Немо опирается на стол, пряча ладонь за стопкой книг. Что было невероятно бессмысленно, учитывая, кто именно из всего "Наутилуса" стоит перед ним. Решив не ходить вокруг да около, я рассказал о своём эксперименте, новооткрытом алкалоиде и его обеззараживающем эффекте. После чего предложил проверить его в деле и добавить к судовой аптечке. Готов поклясться, на этом моменте Немо очень натурально изобразил удивление:
- Я ценю ваше открытие, профессор, но почему же вы пришли проверять действие средства на мне?
Всё-таки помимо учёного, инженера и музыканта, этот человек мог бы стать преуспевающим актёром. Не понимай я всей правды, мне действительно не пришло бы в голову идти к нему. Увы, сегодняшнюю пьесу придётся прервать. Я неспешно обошёл кругом стола, не отрывая взгляда от разбросанных на нём бумаг. Затем вздохнул, поднимая на глаза на капитана.
- После случая с молнией я был уверен, что вы доверяете мне хотя бы как врачу: видно я поспешил с выводами. Но всё же - всё же - хотите вы того или нет, я знаю достаточно, чтобы сейчас вы не прятали свою руку. Мне в любом случае нужно её осмотреть.
Немо с досадой фыркнул и, оставив притворство, неохотно протянул мне правую ладонь.
- Я уже извлёк осколок, не думаю, что медицинское вмешательство необходимо. Но раз уж вам так нужно намазать меня этим алкалоидом...
Я улыбался, слушая его привычное ворчание и принимаясь за дело. Хотя я мог сделать всё, что планировал, стоя, капитан предложил переместиться к нему на кровать, чего я не ждал, но отказываться счёл невежливым. Порез действительно был невелик и вряд ли мог оставить шрам, однако шевелить большим пальцем для моего пациента было болезненно. С трудом, но всё-таки удалось убедить капитана не напрягать руку хотя бы до конца дня; и теперь он с сожалением поглядывал на неоконченные записи. Я же тем временем промыл повреждённое место, нанёс свежеприготовленную мазь с Clathrina clathrus и для верности обернул припасённым бинтом.
- Вот и всё, капитан. Удачно, что ничего опасного вам не грозит, но очень прошу, не снимайте повязку, по крайней мере, до завтра.
С этими словами я, было, поднялся, направляясь к выходу, но Немо опередил меня.
- Не так быстро, профессор. Не торопитесь, - он перегородил собой дверь. - Мне нужно срочно закончить расчёты, а раз уж вы запретили мне пользоваться своей рукой, придётся использовать вашу. Вы ведь сейчас свободны?
- Да, но я не совсем понимаю.
- От вашего понимания здесь ничего не зависит, - здоровой рукой капитан указал на своё рабочее место. - Присаживайтесь. Я буду диктовать.
В следующие сорок минут я успел малодушно пожалеть, что так настаивал на его отдыхе. По некоторым словам я понимал, что речь в расчётах ведётся о хозяйственных складах "Наутилуса", но никаких пояснений о них или же о продиктованных формулах не прозвучало; посему мне оставалось только писать, пытаясь уловить суть самостоятельно.
- Уголь: 0,8 тонн, - в очередной раз диктовал Немо, глядя куда-то сквозь меня, - Время: 56 суток. Средняя скорость... Профессор, вы меня слушаете?
Я встряхнул головой, возвращаясь в действительность.
- Пытаюсь.
- Терпите, это последнее. Так вот, средняя скорость: 30 миль в час, а расстояние, соответственно...
Я записывал его математические выкладки, чувствуя себя нерадивым школяром, не понимающим объяснений учителя. Увы, я не мог быть учёным во всём. А между тем, капитан хмурился, перестав ходить по комнате, попросил меня в третий раз перечеркнуть полученный ответ и напряжённо вглядывался в условие своей "задачи".
- Что за чушь, - недовольно изрёк он. - Давайте попробуем вывести через уравнение. Нет-нет, берите три переменных - мне нужны все возможные прогнозы.
Я со вздохом взялся за перо, предчувствуя, что последние буквы родного алфавита нынче приснятся мне в кошмарах. К счастью, на сей раз мы (то есть, Немо) нигде не ошиблись, и спустя четверть часа и несколько исписанных страниц все три ответа были получены. Разминая спину и затёкшие от долгого письма пальцы, я заметил, что командир "Наутилуса" уже разложил бумаги по стопкам и довольно рассматривает меня.
- Благодарю, господин Аронакс. Сегодня вы очень помогли мне.
- Право же, капитан, я не понял и половины того, что сейчас записывал.
- Но вы записывали. Это действительно не так интересно, как изучать подводный мир, но это необходимая часть моей работы, без которой невозможно обеспечивать размеренный быт "Наутилуса".
- Экономические расчёты... - пробормотал я, оглядываясь на стол. - Вы уверены, что теперь они точны?
- "Суха теория, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет", Гёте, - он подошёл ближе. - Теорию вскоре проверит практика, но в любом случае: признаёте вы свою помощь или нет - я бы хотел отблагодарить вас за неё. Не будете возражать?
Я устало качнул головой и закрыл глаза, прислонившись к стене. Больше всего сейчас мне хотелось расслабиться, отвлечься от череды цифр и символов, мелькавших перед глазами, и, кажется, моё состояние поняли верно.
- Отдыхайте, профессор, - прозвучало совсем рядом - столь близко, что я почувствовал лицом его дыхание, вздыхая и мысленно готовясь к неизбежному. Но он просто мягко пригладил мои волосы, заправив один из завитков за ухо и проведя ладонью по щеке. - Отдыхайте: скоро нас ждёт много интересного.
***
Я не помню, как вернулся к себе: отчасти из-за усталости, отчасти из-за сбивчивых мыслей. Сон не шёл совершенно. Улёгшись в постель, я глядел в пустую стену, вновь и вновь возвращаясь в те волнительные секунды. Немо ясно давал понять, что по-прежнему заинтересован во мне, однако предоставлял мне выбор и время сделать его. И хотя я ничем не обнадёживал его, моя уверенность в категоричном "нет" начинала давать трещину. Я анализировал всё, что случилось с самого начала этой истории, приходя к странным и неутешительным выводам.
На первых порах мне было неловко. Неловко знать о тайнах подводного судна, слушать байки Неда на этот счёт, смущаться от внимания капитана. Чуть позже я привык и начал раздражаться. Ещё позже - сам не зная почему - ревновать, а теперь... Я закрыл глаза, признавая, что запутался.
Мне нравилась харизма капитана Немо, его острый ум и уверенность в собственных силах. Я радовался возможности разделять с ним досуг, общаться и работать. Более того, в последнее время мне не хотелось делить его внимание с кем-либо ещё, что само по себе ощущалось непривычно.
Я до сих пор не понимал, отчего он не бросит идею соблазнить меня, когда вокруг множество более приятных вариантов, которые бы, возможно, почли за честь составить ему компанию. Был ли я просто необычным трофеем, чья строптивость будила в нём азарт завоевателя? И если представить - только представить - что он одержит победу, уготовано ли мне место на пыльной полке среди других, таких же бесполезных и позабытых? А уж в том, что там были другие, я ни капли не сомневался.
Притягательность капитана, как мужчины, выделялась на фоне всех остальных людей "Наутилуса", по крайней мере, для меня, заставляя задаваться вопросом, каков он в постели. Был ли он столь же обходителен с партнёром, как во время своих ухаживаний, или, напротив, заставлял подчиняться каждому слову и повелению? Предпочитал ли в любовниках первозданную страсть или робкую покорность? Чем дольше я раздумывал над подобными вещами, тем сильнее мне хотелось провалиться сквозь землю, ибо воображая капитана в любой из этих ролей, я чувствовал, как перестаю дышать, будто душный и жаркий кокон опутывает меня со всех сторон, прорастая в тело, наполняя его необъяснимой дрожью и отголосками томного предвкушения.
Я ущипнул себя, вырываясь из оцепенения, заставил подняться и отыскать дневник. Ведение записей обыкновенно приводило меня в чувство: я привык описывать всё, с чем сталкивался в своих странствиях, будь то новые виды животных, чудеса природы или интересные случаи из жизни. История о тайных комнатах "Наутилуса" значилась в числе последних, и хотя началась совершенно непримечательно, по мере её развития я всё больше краснел, перечитывая написанные строки, и с трудом мог решиться добавить новые. Стоит ли упоминать, что никогда прежде в моих текстах не было столько клякс и исправлений!
***
Приблизительно через трое суток "Наутилус" миновал южный тропик, вступив в жаркий климатический пояс. Температура на поверхности неуклонно росла, равно как и количество видов за стёклами иллюминаторов. Всё чаще снаружи мелькали ярко окрашенные кораллы, рыбы всевозможных форм и оттенков, а у меня захватывало дух от мысли, что мне одному среди деятелей науки дозволено видеть такую красоту. Часами я сидел в салоне: рассматривая, изучая, зарисовывая. В каком-то смысле я даже радовался возможности отвлечься от душевных метаний и просто заниматься любимым делом, несмотря ни на кого и ни на что. Впрочем, один-единственный человек по-прежнему помогал мне в моей работе - да и могло ли быть иначе, когда за окнами проплывало столько прекрасных образцов для классифицирования!
Но означенному дню суждено было ознаменоваться одним немаловажным происшествием. Понял я это, когда в салоне показался раздражённый и до невозможности обиженный гарпунёр. Правду говоря, он всего лишь проходил мимо, однако заметив нас, приблизился. Тяжёлая походка мистера Ленда не предвещала хороших новостей, но ещё красноречивей о его настроении говорил свежий синяк на левой щеке.
- Что с вами, Нед? - я с изумлением отложил перо, вскочил с места, порываясь взглянуть на гематому поближе. - Где вы умудрились так удариться?
Гарпунёр отвёл мою руку и с оскорблённым видом занял кресло напротив. С полминуты он молчал, затем, усмехнувшись, фыркнул и произнёс:
- А ведь вы были правы, профессор. Теперь я не удивлён, почему вы предпочли быть свободным и отказали этому хмырю. Неприятнейший тип!
Мне до конца хотелось верить, что всё вышло иначе, но...
- Вы что - подрались с капитаном Немо? Нед, вы в своём уме?
- Что значит я? Он первый начал.
- Да неужели?
- А то! Я, значит, к нему со всем своим очарованием...
- А он, конечно же, снова не оценил, - Консель покачал головой, оглядывая друга с головы до ног. - О чём вы только думали дружище? И я, и господин профессор, кажется, ясно высказали, что не сомневаемся в ваших талантах и умениях. И потом, насколько я могу судить, вы прекрасно проводили время с командой "Наутилуса". Сдался вам наш капитан!
- То-то и оно, - хмыкнул канадец, всё ещё пребывая где-то в мыслях, - Что не сдался. Хотя я всё вроде рассчитал: в лаборатории его нынче не сторожил, а как встретил в библиотеке, даже поздоровался. А этот - как только сообразил, что я ему предлагаю, так и началось...
Что именно началось, канадец объяснил весьма смутно. Откровенно сказать, мне и не хотелось всевозможных подробностей. Всё же, из его бурного монолога выяснилось, что поначалу Немо демонстративно игнорировал потенциального любовника, затем снова отказал ему, "ломался как последняя девственница" (здесь гарпунёр скорчил рожу, изображая всё, что думает по этому поводу), а под конец открыто ругался.
- ...Я ожидал от него чего-то такого, и спорить было почти забавно, - продолжал Нед. - Но последнюю фразу капитан так прошипел сквозь зубы, что я не вполне расслышал. Вроде бы он послал меня с моим предложением к каким-то англичанам - наверно, его знакомым. Я не очень понял, что он там имел в виду, но на всякий случай пожелал ему того же с теми же до скончания века. Вот тут он мне и вмазал с разворота! Без предупреждения, между прочим. А мне-то казалось, он ещё не скоро залатает руку.
Я измученно обмахнулся тетрадью, закрывая глаза. В произошедшей стычке не было и капли моей вины, более того, ни ушиб Неда, ни удар капитана не представляли угрозы здоровью, но - чёрт возьми! - мне было стыдно. Безусловно, наш канадец не относился к вежливым и благовоспитанным людям, однако ж и капитан на сей раз отчего-то потерял самообладание. В голове неприятно ворочалась мысль: как всё сложилось бы, не будь Немо так зациклен на моей персоне? И что-то подсказывало, что в этом случае многие трудности могли просто исчезнуть, а он сам давно нашёл бы себе достойного любовника и... Вот оно!
Я вскочил и поспешно распрощался, не обращая внимания на недоуменные взгляды товарищей. Сейчас мне просто необходимо было побыть одному, ибо решение, что я так долго искал, наконец, замаячило на горизонте. Возможно, мне и правда следует принять правила игры, чтобы как можно скорее закончить её. Вероятно, капитан, получив то, что хочет, быстро потеряет ко мне интерес, и всё станет понятно и спокойно, как раньше.
Заперев дверь в каюту, я прислонился к ней спиной, продолжая раздумывать. Идея поражала меня своей очевидностью и в то же время слегка пугала. Не далее как в прошлую встречу с капитаном мне досаждала сама мысль о том, чтобы поддаться его стараниям, отступиться от прежних убеждений - мог ли я так скоро (и так легко) изменить их, по собственной воле выбрав поражение?
Проведя в раздумьях ещё какое-то время, кое-как занеся свои выводы в дневник, я почувствовал, что во рту пересохло. Так некстати вспомнился стакан воды, которым капитан непредвиденно поил меня с месяц назад.
"Мысли о вас не миновали меня", - будто наяву услышал я снова.
Желая сбросить этот вязкий дурман, я схватил с прикроватного столика графин и, не тратя времени на светские манеры, прижался губами к узкому горлышку.
"Сейчас бы не помешало "Сhâteau Latour" года этак сорок девятого... - лениво подсказало сознание. - Хотя нет: лучше "Entre-Deux-Mers", всё-таки на ужин одни морепродукты"
Увы, о прекрасном бордо мечтать не приходилось, а воды в графине хватило всего на пару глотков. Вздохнув, я отправился на камбуз пополнить запас - всё же днём идти куда предпочтительнее, чем ночью, в полумраке.
Однако было ли причиной больное воображение или нечто другое, но со второго поворота мне показалось, точно кто-то следует за мной. Я ускорил шаг. Тайный преследователь не отставал! К счастью, до корабельной кухни оставалось совсем немного. Буквально вбежав внутрь, я с облегчением отдышался, приветственно махнул удивлённому коку и, подойдя к дисстиляционному аппарату, напомнил графин заново. Через минуту дверь распахнулась, пропуская на камбуз одного из членов экипажа. Он поймал мой взгляд и улыбнулся, но тут кок окликнул своего знакомца с таким видом, будто спрашивал, что он здесь забыл. Матрос поспешно отвернулся, поддерживая разговор, и, видимо, поинтересовался вечерним меню, так как повар демонстративно приподнял крышку одной из кастрюль.
Не рискнув дожидаться конца этой сцены, я перехватил графин поудобнее и прошмыгнул обратно в коридор. Но только успел порадоваться своей удаче, как за спиной вновь послышался шорох шагов. Неужто от нервного напряжения у меня начались галлюцинации? Или мой преследователь вовсе не был зашедшим следом матросом? Вероятно, так. Моего возвращения ждали. А с хрупким, полным почти до краёв сосудом в руках бежать я уже не мог.
Я продолжал идти, напрягая слух, и, очевидно слишком увлёкся мыслями о шпионе, ибо свернул не туда, пропустив нужный коридор. Осознание ошибки настигло, когда дорога впереди оборвалась тупиком рядом с кладовой. Я не знал, что делать дальше - должно быть, так чувствует себя олень, загнанный хищниками на край обрыва. Оттого я почти не поверил счастью, увидев, как часть стены напротив начинает отъезжать в сторону. Волей-неволей ноги привели меня к одной из потайных кают "Наутилуса". Впрочем, сейчас раздумывать было некогда - лишь только проход открылся достаточно, я торопливо втиснулся в щель, забыв всякую осторожность. Чтобы тут же столкнуться с выходящим и едва не опрокинуть его наземь.
- Господин профессор? - негромко раздалось на ухом.
От знакомого командирского тембра руки мои вздрогнули, и графин, жалобно булькнув, выплеснул часть жидкости прямо на пиджак главы корабля. Охнув, я извинился и постарался было отряхнуть забрызганную одежду, но тщетно - вода быстро просочилась сквозь мягкую ткань. Закатив глаза на мои жалкие попытки, Немо расстегнул пиджак, вешая его на локоть.
- Бесполезно, профессор: я надену другой. Хотя вам не мешало бы помнить, что прежде чем зайти, нужно уступить дорогу выходящим.
- Я... Капитан, я прошу прощения. Мне просто срочно нужно скрыться здесь.
- Скрыться? - Немо в недоумении приподнял бровь. - От кого же?
- Не знаю. Но точно слышал, что меня преследуют.
Немо поманил меня выйти из каюты, и я, с опаской оглянувшись назад, предпочёл следовать за ним. По крайней мере, в присутствии командира ни один человек на "Наутилусе" не посмел бы меня потревожить. Пару минут мы шли молча, пока мой путник не нарушил тишину, по обыкновению неожиданно.
- Как я понимаю, профессор, вас вновь беспокоит нежелательное внимание моих людей. Что ж, я бы на вашем месте не удивлялся.
Воздух застрял у меня в горле, не давая произнести ни слова.
- Почему? - наконец выдавил я, прокашлявшись.
Капитан замедлил шаг, оборачиваясь ко мне. Мгновение на его лице отражалась слабая улыбка, затем возвратилось привычное спокойное выражение.
- Потому, господин Аронакс, что вы весьма привлекательны; и кажется, я уже доносил до вас эту очевидную мысль. До сих пор вас защищал слух о том, что вы мой партнёр, однако каким-то образом этот миф оказался разрушен. И теперь у вас только два пути, - капитан неспешно заставлял меня отступать к стенке, - Вы можете неделями тратить нервы и сопротивляться своим тайным поклонникам; а насколько я подслушал, их у вас, минимум, трое. Или...
Неприятный холодок пробежал по позвоночнику от его последней фразы.
- Или?
- Или вы можете избавиться от любых нападок известным вам способом, - Немо склонился к моему уху, прошептав: - Обратите миф в действительность, и будете защищены!
И прежде чем я нашёлся с возражениями, он отстранился, отходя на несколько шагов.
- Я обещал, что не стану принуждать вас, господин Аронакс, и сдержу своё слово. Вы примете решение сами. Сегодня в девять вечера я буду ждать вас у этой же комнаты. Если решитесь - приходите. Если же нет - мы больше не поднимем эту тему. Но имейте в виду: в следующий раз меня может не оказаться рядом.
На ужин подавали замечательного лосося в белом соусе, но в этот раз я почти не разобрал его вкуса. Кусок вставал поперёк горла, едва в мыслях проплывал ультиматум капитана. Да, я был искренне благодарен за возможность делать выбор и с полным правом оценил его благородство, но увы! Поставленная перед двумя вариантами, душа моя имела свойство метаться от одного к другому. Вся моя сущность будто бы разделилась на две части, стремящихся переспорить друг друга.
"Соглашайся! - твердила одна. - Это единственный выход из положения.
"Не вздумай! - вопила вторая. - Вспомни всё, с чем ты сталкивался в своей практике, и останься у себя.
"Хочешь вечно бояться каждого угла? Однажды ведь им надоест ждать"
"И поэтому ты собираешься добровольно отдать себя в руки такому же, просто потому что он их командир?"
Одним махом допив принесённый напиток (даже не поинтересовавшись, что сегодня налито в стакан), я откинулся на кровать, мечтая прямо сейчас оказаться в своей парижской квартире, где никто не караулил меня в коридорах и не заставлял обдумывать подобные вопросы. Часы на столике неумолимо тикали, а я всё лежал и лежал, пребывая в том нелепом состоянии, когда знаешь, что время утекает, но не можешь заставить себя встать и начать действовать.
"...вы предпочли быть свободным...", - прозвучала память голосом Неда Ленда. Жаль, эта мнимая свобода не дала мне ничего, кроме потери спокойствия. В последний раз перебрав все "за" и "против", я принял решение и ровно без пяти девять со вздохом выскользнул из своей комнаты.
Чем ближе я подходил к назначенному месту, тем противнее становилось в животе. Мне ужасно хотелось списать вину на лосося, но я слишком хорошо знал истинную причину, чтобы лгать себе. И хотя в глубине души было понятно, что ничего смертельного меня не ожидает, колючий страх обвивал изнутри каждый сосуд в моём теле, медленно подбираясь к сердцу. Коридоры освещал привычный приглушённый свет, но нынче он не вызывал умиротворения и покоя.
У нужной двери никого не оказалось. Неужели я опоздал? Короткий взгляд на часы - ровно 9 пополудни, никакой ошибки. Я прогулялся по коридору взад и вперёд, не понимая, в чём дело. Возможно, Немо уже ждал меня в комнате? Это выглядело вполне логичным, и я решился постучать, но едва поднял руку, дверь отворилась. Четыре секунды молчания, и меня ловко втащили внутрь.
- Капитан! - возмущению моему не было предела, стоило увидеть его усмешку.
- Уж, извините, профессор: нет сил смотреть, как вы дрожите на пороге. Присаживайтесь.
По размеру каюта оказалась сообразна командирской, разве только мебель здесь занимала значительно больше места. Виной тому была широкая двуспальная кровать у одной стены и - что неожиданно - столик у другой, к которому придвигались два стула. На ватных ногах я подошёл к одному из них и опустился на сиденье. Мягко. Совсем не так как в комнате Немо. Сам капитан вскоре присоединился ко мне, ставя на столик поднос с чашками и пирожными.
- Вам удобно, господин Аронакс? Полагаю, вы спросите что-нибудь об убранстве этого помещения: всё же вы столько времени размышляли о нём.
Он спокойно сидел напротив, рассматривая меня, пожалуй, чуть более беззастенчивей обычного, и новая волна беспокойства не замедлила появиться.
- Зачем вы делаете это, капитан? - я с трудом узнал собственный голос.
- Что - это? - невозмутимо отозвался тот.
- Зачем это чаепитие, разговоры ни о чём, если мы оба знаем, чего вы от меня хотите?
- А вы уверены, что знаете?
Я умолк. Теперь я совершенно ничего не понимал, и, вероятно, это слишком хорошо проступало на моём лице, ибо Немо слегка улыбнулся.
- Но тогда... что же?
- В данный момент, господин Аронакс, я хочу, чтобы вы успокоились и насладились угощением. В конце концов не зря же наш кок старался.
Я повертел пирожное в руках, запоздало вспомнив, что однажды уже получал такое, но не стал спорить и откусил. Кто знает - быть может, на "Наутилусе" заведено прежде разделить с любовником трапезу? Подумав, сколько раз до этого мы с капитаном обедали наедине, я невольно поперхнулся - всё-таки он строил планы задолго до моего ведома. Немо, между тем, неторопливо отпивал из чашки ароматный напиток, не отводя взгляда от моего лица.
- Пейте, профессор. Это ваши же целебные травы. Я решил, что сегодня вам необходимо расслабиться.
Я последовал его совету, ощущая, как тревога внутри постепенно сменяется безразличием. Пусть так. Возможно, теперь я буду меньше чувствовать. Последний кусочек пирожного исчез во рту, и руки потянулись за салфеткой. Сейчас, после чашки горячего отвара мне стало жарковато, и я хотел верить лишь в то, что капитан ничего не подмешал в него. Впрочем, он сам, сделав последний глоток, поднялся, снимая с плеч пиджак. Под ним оказалась простая белая рубашка. Интересно, всегда ли он носил её слегка расстёгнутой или сделал исключение в мою честь?
Истолковав этот знак как начало действа, я встал и со вздохом стянул верхнюю одежду, оставаясь в таком же наряде. А затем, рискнув угадать следующий шаг, подошёл к кровати, опускаясь на её край. Немо приподнял бровь, но кивнул на мой немой вопрос и присел рядом.
- Что мне делать, капитан? Как я должен себя вести?
Немо чуть наклонил голову набок, а после подался вперёд, будто собирался заключить в объятия.
- Вы боитесь меня, Пьер, - прошептал он, положив ладонь мне на грудь. - Но вам не нужно бояться.
И когда он отстранился, я понял, что моя рубашка полностью расстёгнута. Немо в несколько секунд избавился от своей, слегка потягиваясь. Я видел это краем глаза, но не решался посмотреть открыто, пока на мои плечи не легли чужие руки.
- Неужели я столь некрасив, что вам не хочется взглянуть на меня?
Я повернулся, собираясь возразить, но так и не смог сформулировать мысль, ибо полуобнажённая фигура разом приковала моё внимание. Конечно, это не должно было стать открытием. Я и раньше без труда мог сказать, что командир "Наутилуса" строен и невероятно хорош собой; однако до сего момента даже не предполагал, насколько совершенно он сложён там, под одеждой. Грудь капитана покрывали колечки черных волос, а под загорелой кожей рельефно проступали мускулы, каких у меня не было и не будет, наверное, никогда. Немо гордо повёл торсом, заставляя мышцы перекатиться. А я... Сомневаюсь, что вспомнил бы сейчас латинское название хоть одной из них.
Мне до сих пор не верилось, что всё это не сон, что Немо действительно сидит рядом со мной без рубашки, и рука моя точно бы сама потянулась проверить реальность происходящего. На полпути я наконец опомнился и отдёрнул её, сжав пальцы. Немо, с интересом наблюдавший за мной, чуть нахмурился. Он мягко заставил меня лечь на простыни, вытягиваясь на соседней половине кровати.
- Что вас так сковывает, господин Аронакс? Расскажите мне, ибо я за весь вечер не давал вам повода к этому.
Я прикрыл глаза, не зная, как ему объяснить.
- У вас был неприятный опыт?
- Нет.
Опыта в данной области у меня не было никакого. Зато был опыт в другой. Вздохнув, я постарался подобрать слова.
- Я много лет был практикующим врачом, капитан. Медики видят много нелицеприятного и знают больше, чем допустимо говорить на людях. Наша клятва обязывает нас помогать всем, кто нуждается в помощи, а врачебная тайна защищает их от злых языков, однако с нами эта правда остаётся. В своей практике мне доводилось несколько раз лечить последствия содомии: от трещин и воспалений до разрывов с кровотечением. Одного злополучного юношу пришлось практически зашивать. Словом, у меня сложилось своё впечатление об этом процессе, и я до сих пор не понимаю, как можно добровольно согласиться на него. У меня, как вы верно обрисовали пол дня назад, сейчас нет другого выхода, но вас и ваш экипаж я искренне не понимаю.
Какое-то время мы оба молчали. Жар согревающего напитка понемногу выветривался, и я почувствовал, что немного продрог в распахнутой рубашке. Но только я собирался подняться и застегнуть пуговицы, Немо заговорил:
- Я понимаю вас, господин Аронакс. И понимаю, почему вы так избегали разговоров на эту тему. Я не стану оспаривать ваши прежние знания, но хотел бы дать вам новые, более светлые. Если вы согласитесь попробовать.
- Как я и сказал, выбирать мне не приходится. Разумеется, для поддержания мифа мы могли бы просто провести ночь в этой комнате, но вы слишком хорошо давали понять, что желаете меня. Поэтому всё, на что я надеюсь - уйти отсюда относительно целым и здоровым.
- Вы точно не уйдёте здоровым, если продолжите лежать полураздетым без движения. Впрочем, я знаю неплохой способ согреть вас. Снимите рубашку и повернитесь на живот.
Возражать я не стал. Всё-таки не каждый день вам предлагают сделать хороший массаж. Руки капитана оказались тёплыми и ловкими, и я ощущал, как их теплота переходит ко мне. К счастью, ни спина, ни шея у меня не болели, поэтому минут через пять осторожных движений Немо пустил в ход силу, надавливая и быстро растирая меня. Периодически ему приходила мысль подуть на растёртое место, отчего волна мурашек неизменно стекала по позвоночнику.
- А сейчас повернитесь обратно на спину, - его голос приобрёл бархатистый, почти ласковый тон, и я подчинился.
Теперь его ладони оглаживали меня спереди, и в какой-то момент я вдруг почувствовал, что массаж становится странным. Моё тело вновь было лёгким и жарким, и Немо больше не растирал меня вдоль и поперёк - вместо этого он не спеша гладил меня, задерживаясь в том или ином месте. Его тонкие пальцы двигались плавно, чутко скользили то вниз, то вверх, заставляя чувствовать себя музыкальным инструментом в руках настройщика. Я старался лежать спокойно, не открывая глаз и почти не шевелясь, с ужасом понимая, что начинаю плавиться - медленно и неотвратимо. Ласкающие пальцы сомкнулись на соске, и я, вздрогнув, приподнялся.
- Что у вас на уме, капитан? Это ведь совсем не обя...
- Тссс! - Немо приложил палец к моим губам. - Просто почувствуйте.
Он слегка потёр и обвёл нежную кожу по контуру, заставляя меня снова упасть на подушки. Я ощущал, как его дразнящие прикосновения спускаются ниже, и живот невольно скручивало приятное нетерпеливое ожидание. Я чувствовал себя совершенно беззащитным в его руках, но получал удивительное наслаждение, чем-то напоминающее грёзу молодости. И всё же расслабить свой разум мне не удавалось: чуть только капитан расстегнул и потянул вниз мои брюки с кальсонами, меня будто прошило током. В памяти разом метнулись картины из медицинского прошлого; я едва не вырвался из-под его тела. Немо нахмурился, видно, не понимая сей внезапный порыв. Что ж, я и сам себя почти не понимал.
- Вам неприятно то, что я делаю, господин Аронакс?
- Нет... то есть, да... то есть... Боже!
Сознание подсказывало, что мне совершенно не в чем упрекнуть капитана: он действовал весьма аккуратно и покамест не причинил мне вреда. Пытаясь подавить приступ страха, я сжал кулак, возвратившись на прежнее место.
- Я в порядке, капитан, извините. Продолжайте, как вам будет угодно.
Сквозь опущенные веки я не мог видеть его, но через секунду почувствовал, как кровать рядом немного прогнулась. Меня крепко обняли, обхватив за талию; к спине прижалось чужое разгорячённое тело.
- Я прошу лишь довериться мне, Пьер. Это необходимо и для вас, и для меня. Расслабьтесь. Я не желаю вам дурного.
Как я хотел поверить этому голосу! Размышления о главе корабля, занимавшие воображение до этого момента, пока что оказывались ложными. И всё же я не мог. "Вот сейчас, - мелькало где-то в голове, - Сейчас он резко перевернёт меня, прикажет встать на колени и подчиниться. Или через минуту..." Однако минуты текли, Немо продолжал игриво поглаживать, а томление внутри нарастало. Не встречая сопротивления, он обнажил меня полностью. Теперь его ладонь скользила по бедру вниз и обратно, будто прощупывая почву, затем поднялась выше и внезапно накрыла мою плоть, заставив охнуть. Он неспешно обводил ствол снизу вверх, и дрожь желания наконец затопила меня. Мне уже было всё равно, как он поступит со мной после - здесь и сейчас я желал того, чего так алкала моя раздразнённая сущность: сдаться и достигнуть пика в этих умелых руках.
- Доверьтесь; доверьтесь прямо сейчас, - с трудом разбирал я его мурлыкающий шёпот. - Доверьтесь и отпустите себя.
Одна из его рук возвратилась мне на грудь, другая сжалась вокруг меня, ускоряясь. Кокон, опутавший моё тело разом разорвался, и я, вскрикнув, провалился в темноту.
***
Когда я вновь открыл глаза, то обнаружил себя лежащим под тонким одеялом на всё той же постели. Капитан стоял у прикроватного зеркала, застёгивая свою форму.
- Доброго утра, господин Аронакс. Не ожидал, что вы проснётесь так рано.
Утро? Неужели я проспал всю ночь? В голове действительно не было тяжести, мысли ворочались сонно и неуклюже. Откинув одеяло, я понял, что спал без сорочки и, сгорая от смущения, огляделся в поисках одежды.
- Дальний стул, - подсказал Немо, не переставая водить гребнем по волосам. - И стыдиться вам незачем.
Я поднялся. Что бы он ни говорил, надо поскорее вернуть себе подобающий вид. Проходя мимо зеркала, я не без волнения осмотрел себя, и замер на месте.
- Капитан?
Я вопросительно провёл пальцами по покрасневшему пятнышку на шее, чувствуя как кожа на нём саднит. Немо приблизился, накрыв мою ладонь собственной.
- Прошу прощения, профессор, - ровно произнёс он, не меняясь в лице. - Я не сдержался.
В зеркале отражались два человека: полностью собранный и строгий командир "Наутилуса" и его едва пробудившийся пассажир, коего он приобнял за голое плечо. Я переводил глаза с одной фигуры на другую, ощущая, что готов сорваться на истерический смех - настолько нелепо выглядел я и сама ситуация. Прочитав моё состояние, Немо укоризненно вздохнул.
- Если бы вы сразу поверили мне и не довели себя до нервного истощения, всё могло бы сложиться вдвое приятнее. Но даже так, я не скажу, что мне не понравилось.
- Вы не скажете? - всё же не выдержал я. - Я ничего не сделал. Вы ничего не получили от меня и говорите, что довольны? Вы определённо лукавите!
- Я знаю, что я делаю, - жёстко ответил капитан, убирая руку. - И знаю, что хочу получить. В данный момент вы ни морально, ни физически не могли бы дать мне больше, чем дали, и я принимаю это. Первый опыт не всегда показателен; первый эксперимент не отвечает за всю теорию. Вчера я лишь хотел разрушить ваши негативные убеждения, показать, что боль не всегда сопутствует удовольствию.
Капитан отпер засов на двери, собираясь на выход. Но вдруг обернулся, загадочно улыбаясь.
- Поверьте: однажды вы захотите прийти ко мне снова, Пьер. И это будет совершенно иная встреча для нас обоих.