Я не помню, как вернулся к себе в каюту. Вероятно, в те минуты разум мой пытался осмыслить случившееся накануне. Естественно, если можно считать размышлением то, что на деле творилось в моей голове, ибо я не знал, смеяться от своих воспоминаний или кричать в голос. Командир "Наутилуса" вне всякого сомнения должен был желать подчинения. Он был сильнее и уверенней меня, в конце концов он был главой этого корабля. Давным-давно, из разглагольствований гарпунёра я узнал, что этих трёх (да хотя бы двух первых) факторов достаточно, чтобы потребовать обладания партнёром. Оттого поведению капитана Немо, с моей стороны, не находилось внятных объяснений.
Хотел ли он таким образом втянуть меня в сети тех странных отношений, что принимались экипажем его корабля? Пытался ли действительно дать мне новый взгляд на вещи или попросту играл, разгоняя скуку? Даже приблизительно мне не удавалось угадать, какой из всех вариантов ближе к истине. И хотя временами моя душа склонялась к третьему, делать поспешные выводы не хотелось. Точно известно на данный момент лишь одно: капитан взаправду не стал причинять мне вред или унижение, хотя имел все шансы пойти на это.
"Я знаю, что я делаю", - пришла на ум его утренняя фраза. О, да - сам он наверняка знал верный ответ.
К горлу вдруг подкатила обида. Ну, конечно, он знал! И с самого начала намекал на то, что я сдамся перед его настойчивостью, приду в эту чёртову комнату, а потом... Внезапно я задумался. Допустим, капитан не сомневался, что заманит меня тем или иным способом. Но мог ли он предугадать моё проснувшееся желание, когда я сам столько времени сомневался в его наличии? Неужто этот человек был настолько самоуверен, чтобы заранее принять и просчитать подобный поворот? Хотя... Учитывая обширность его любовного опыта и несомненную привлекательность... Кто знает.
***
После завтрака ко мне в каюту заглянули друзья. Только увидев их на пороге я слегка поволновался, ожидая, что речь пойдёт об очередном плане побега, но вовремя вспомнил, что "Наутилус" находится в тысяче миль от суши, и успокоился, предложив садиться. Консель сегодня был не слишком разговорчив, ибо обменявшись со мной парой дежурных фраз (и даже не назвав меня господином профессором), умолк, погрузившись в себя. Это показалось мне необычным, но расспрашивать парня я счёл невежливым - мало ли, какое настроение может посетить человека? Возможно, мой помощник был не столь подвержен эмоциям, как его сосед, но он всё же мог их испытывать.
Зато канадец пребывал в чудеснейшем настроении. Настолько сытом и удовлетворённом жизнью, что я невольно вздохнул:
- Кто на этот раз? Кок? Рулевой? Быть может, наш очаровательный стюард?
- А вы разбираетесь! - довольно съехидничал тот. - Но нет: старший механик. Вчера пригласил меня в третью комнату - ту самую, которая рядом с оружейной. Иду и думаю: "Ну, что я там не видел?" Клянусь, профессор - такого я раньше точно не видал! За все годы плаваний, - Нед взбудораженно заходил взад-вперёд. - Нет, ноги моей больше там не будет. Даже с Луи. Даже с Асманом. Хотя Асман - хороший парень. Вы, профессор, ему даже нравитесь.
- Нед.
- Понял! Нет, так нет. Кстати говоря, - канадец присел, скрестив руки за головой, - Иду я сегодня утром по коридору, и вдруг слышу: вроде как дверь за углом открывается. Я, значит, притормозил, выглядываю потихоньку, а там Немо! Представляете - прямиком из известной комнаты. Один. Ну, думаю, неужто он, наконец, завёл любовника?
В животе неприятно сдавило. Стоило ли мне пролить свет на тайну, смысла коей я не вполне понимал?
- Интересно получается, - выдал я после некоторой заминки. - А кто после него выходил вы не заметили?
- Если бы, - махнул Нед. - Ждал, ждал, а тот либо раньше вышел, либо долго собирался. Мне уж надоело в проходе околачиваться, ушёл к себе. Может, потом ребят поспрашиваю - сенсация, как-никак.
Теперь я неожиданно вспомнил, ради чего мы с Немо затеяли этот спектакль. Не сегодня-завтра новость действительно должна была облететь всю команду, и Нед неизбежно раскрыл бы меня. Но даже понимая это, я не был готов сказать ему прямо сейчас. Одно казалось мне слегка непонятным:
- Неужели на судне, где все свободно меняют партнёров, кого-то удивишь случайным любовником командира?
Нед с секунду удивлённо глядел на меня, потом будто вспомнил и махнул рукой.
- А-а... Забыл, что вы не в курсе. Я и сам не ожидал такого. Видите ли, - он подался вперёд с самым заговорщическим видом, - Когда у меня ничего с Немо не вышло, я решил спросить совета у знакомых матросов - мало ли кто что дельное подскажет. Так вот, представляете, выяснилось, что наш мистер Самодостаточность вообще не практикует такие связи с командой.
- Что значит, не практикует? - я нахмурился. - Этого не может быть.
- Я вначале им так и сказал. Но когда шесть человек подряд подтвердили мне одно и то же... Короче, это странно: вроде бы на вид он ничего, характер, хоть и противный, тоже есть. Власть, опять же. Словом, странно. Тогда я решил что наш командир просто слабоват... ну, вы понимаете, по мужской части. А сейчас этот внезапный любовник разбил мне всю картинку.
Канадец продолжал болтать, а я, закрыв глаза, пытался осмыслить услышанное. При всём уважении к своему другу и его "товарищам-информаторам", я не верил. Возможно, капитан не желал делить досуг с этими шестью членами экипажа, но отчего тогда они так категорично отзывались о команде в целом? Стал бы Нед мне лгать? Абсурд. Он столь запальчиво пытался вызнать личность тайного любовника, что, скорее всего, верил в его исключительность.
- Тогда как же вышло, что Немо сам позвал... его, кем бы он ни был? - пробормотал я больше для себя, но гарпунёр фыркнул.
- Вот вы не знаете, и я не знаю! Может, он просто не сдержался перед общей атмосферой. Ну, или игрушку решил себе завести - кто его разберёт! Вот плавал я раз с одним капитаном, так ему до ужаса нравились молодые юнги. Ох и хитрец был! Каких только басен им ни плёл...
Раздался лёгкий хруст. Кажется, писчее перо, что я до сих пор не выпускал из рук, случайно переломилось. Консель, молча смотревший на меня всё это время, напряжённо спросил:
- С господином профессором всё хорошо? Он уже пять минут не разжимает ладони. Будет спазм.
Я непроизвольно разжал пальцы, ловя себя на том, что и правда не замечал всего этого. Придётся принести новое перо.
На часах, между тем, отражалась половина десятого - время, в которое я обыкновенно шёл работать в салон; и потому, собрав свои принадлежности, я счёл нужным откланяться. Разговоры о походных отношениях по-прежнему давили мне на виски - нужно было отвлечься и как можно скорее. Друзья не стали возражать. Лишь Конселя я попросил задержаться и помочь мне закончить недавний опыт. Раз уж алкалоид из губки так хорошо оправдал себя, необходимо было получить хотя бы пару его флаконов для обработки ран. Не предугадать, в какой момент такие средства могут понадобиться.
Многим позже, когда инструменты отправились в ящик, а лекарство - в подписанные склянки, я удержал своего помощника за руку, усадив на диван.
- Отдохни, друг мой. Сегодня ты на себя не похож.
- Да, верно, - он слабо улыбнулся и вновь посерьёзнел. - Господин профессор может не беспокоиться. Это не так существенно.
- И всё же я беспокоюсь, Консель. Ты не болен? - на всякий случай я приложил ладонь ко лбу. Жара не было. - Должно быть, наш любезный Нед вымотал тебя своими "расследованиями". Знаешь, иногда я не могу представить, как тебе хватает сил терпеть его бурную энергию изо дня в день - я бы точно не выдержал такого соседства больше недели.
- Со временем всё проще. Хотя иногда он чересчур перегибает палку, я привык к нему. В конце концов у каждого свои слабости. Я вот не силён в эмоциях, и вот именно сейчас...
Он умолк, откидываясь на спинку дивана, глядя куда-то вдаль. Я крайне редко мог застать его в подобном состоянии, но не решился прервать молчание. Пару минут спустя он вдруг тронул мою руку и негромко произнёс:
- Что господин профессор скажет, если узнает, что не только Неда вчера приглашали на тайную встречу?
Наверное, на борту этого корабля мне не нужно было ничему удивляться. Я лишь сцепил руки на затылке, блуждая взглядом по музейным экспонатам в глубине зала.
- Что ты ответил?
- Сказал, что подумаю. Хотя Нед, вызнав, кто меня пригласил, советует быстрее соглашаться, - Консель задумчиво перебирал в пальцах тетрадь. - Довериться ему, что ли... Господин профессор позволит один нескромный вопрос?
- Спрашивай.
Мой помощник развернулся лицом ко мне и взглянул прямо в глаза. Несмотря на то, что мы много лет жили и путешествовали вместе, он редко прибегал к переглядкам, предпочитая говорить чётко и по сути. Когда же он всё-таки решался на этот ход, я понимал, что обсуждать предстоит вопрос крайней значимости.
- Это ведь господин профессор провёл ночь с капитаном?
Мысли разом покинули мою голову. А секунду спустя нахлынули с новой силой, перебивая друг друга. Откуда он мог знать? И что теперь подумает обо мне?
- Пусть Их честь не переживает, - поспешно добавил он, придвинувшись чуть ближе. - Я просто хотел узнать, каково это, и стоит ли мне соглашаться на подобные предложения.
- Как... ты догадался? - мне с трудом удавалось подбирать слова. - Ты видел меня выходящим из комнаты?
- Вовсе нет. Но Нед так удивлялся новому партнёру капитана, а господин профессор так нервно реагировал. И я подумал: если наш командир прежде не удостаивал экипаж своим вниманием, то кто ещё мог оказаться рядом с ним, как не мой дорогой хозяин?
Я представил, сколько времени мы с Немо проводили вместе ещё до всех произошедших событий и невольно вздохнул. Это и впрямь походило на проявление интереса. Однако кое-какое неприятное соображение неизменно мигало в глубинах сознания, и после утреннего рассказа канадца не давало покоя.
- Не бери в голову, дружище, - я постарался выдавить беспечную улыбку. - Это увлечение не продлится долго. И вряд ли когда-нибудь повторится.
На удивление, Консель приподнял бровь, затем нахмурился.
- Господин Немо был неосторожен? Он причинил господину профессору боль?
- Нет-нет, ничего такого. Всё прошло... довольно гладко. Просто я не тот человек, которым он мог бы пользоваться, когда ему вздумается. Я чувствую себя последней куртизанкой, поступая так.
Некоторое время мы сидели молча. Мой друг раз или два собирался что-то сказать, но так и не выразил своё мнение. Казалось, он хочет что-то возразить или добавить, но мне не хотелось угадывать. Довольно было и того, что он выслушал то, что грызло мой разум уже несколько дней. Наконец, он поднялся.
- Не в моих привычках давать советы, тем более указывать господину профессору, но смею напомнить, что даже его теории временами бывали ошибочны. Когда-то он говорил мне, что истина не знает крайностей и не любит категоричных людей. Пусть он вспомнит это и сам укажет свой путь.
Я оставался в салоне ещё час или два, но так и не смог принять окончательное решение.
Положа руку на сердце я мог сказать, что Немо взаправду не заслужил того недоверия и неприятных слов, что я высказал ему рано утром. При всей своей ироничной гордости он не стал заставлять меня действовать против воли - напротив, проявил участие и держался весьма учтиво.
"Доверьтесь мне".
От внезапного воспоминания рука дрогнула, и на бумаге расплылась блестящая клякса. Я попытался отогнать навязчивую картинку, но за одной неловкой сценой приходила другая, за ней третья... К моменту, когда весь рассказ о прошедшей ночи оказался перенесён в дневник, я чувствовал себя не лучше, чем накануне вечером. Наверное, предложи мне кто-нибудь перечитать сейчас свои записи, я не смог бы решиться на это. Посему, дождавшись, когда последняя страница подсохнет, с облегчением захлопнул блокнот и покинул роскошный зал.
***
Остаток недели прошёл на удивление тихо. "Наутилус" продолжал своё бесконечное путешествие, отчего-то уходя всё глубже в толщу воды изо дня в день. Воздух внутри оставался чистым - вероятно его продолжали обновлять при всплытии, но ни разу за последние дни судно не задержалось на поверхности, погружаясь, как только резервуары были заполнены. Темно-синяя мгла за стёклами теперь не разбавлялась стайками рыб - она будто замерла неподвижной массой. Из судовой карты я знал, что мы вступили в Атлантический океан - и похоже двигались вблизи его дна. Для чего - трудно было судить. Я периодически наведывался в салон, стараясь найти отгадку, но безуспешно. Никаких коралловых рифов или причудливых животных, могущих привлечь внимание исследователя, не обнаруживалось. И я надеялся, что капитан одумается, вернув нас в более обитаемые слои моря.
Спалось мне нынче плоховато. В дремотной дымке мне чудилось, что я парю в пространстве, окутанный со всех сторон душным и влажным облаком, зависаю, падаю, снова взлетаю. Парной воздух проникал в мои лёгкие, едва ли насыщая их, но тепло его охватывало тело со всех сторон будто мягкое одеяло. Временами я слышал неясный шёпот, но не придавал ему особого значения. Сколько длилось это странное сновидение? Не имею понятия. Просто после очередного падения в бездну я вдруг почувствовал, что лежу на её дне. И кто-то настойчиво трясёт меня за плечо.
- ...господин Аронакс!
С трудом разрывая сон, я приоткрыл глаза и несколько секунд присматривался к визитёру, не понимая, кто я и где. Но вот очертания слились в единый образ, и этим образом оказался капитан Немо.
- Быстрее, профессор. Поднимайтесь.
- Что... Куда?
- Уходите из этой комнаты. Немедленно! - он рывком поднялся с постели, бросая мне мою одежду. На невысказанные вопросы лишь нервно качнул головой, - Потом. Всё потом. Следуйте за мной.
Спотыкаясь и непрерывно зевая, я шёл за своим провожатым, морщась от освещения вокруг. Мозг, по-прежнему спящий внутри черепа, лениво отказывался соображать, не сознавая, куда и зачем его тащат посреди ночи. Наконец Немо притормозил у стены в конце коридора и торопливо достал ключ. Пара секунд задержки и дверь распахнулась.
- Оставайтесь пока здесь. Можете снова идти отдыхать.
Дверь захлопнулась снаружи.
С минуту я стоял, оцепенело оглядывая обстановку: она показалась мне смутно знакомой, но стоило взгляду упасть на кровать, как все остальные выводы мигом испарились. Сгрузив верхнее платье на ближайший стул, я попросту растянулся на мягкой простыне и накрылся одеялом. Капитан прав: вопросы могли подождать до утра.
Но нет, видно сегодня ночью мне не суждено было выспаться! Вскоре я очнулся от звука чьих-то шагов. Раздался щелчок, точно ключ поворачивался в замке, потом лёгкий шорох по полу, а после, соседняя половина кровати чуть прогнулась. Моргнув и потерев ладонью глаза, я повернул голову, оглядывая своего нежданного соседа.
- Что вы здесь делаете, капитан?
- Ложусь спать, - просто ответил он, укладываясь поверх одеяла поодаль от меня. Зрелище это слегка напрягало, но, кажется, Немо не собирался провоцировать или дразнить меня. И хотя мне безумно хотелось спросить, что всё это значит, я не осмелился задать вопроса.
- Утром... - проговорил командир "Наутилуса" сам себе. - Утром.
Постепенно всплывая в действительность (уже в третий раз за эти беспокойные сутки), я с удовлетворением почувствовал себя полностью отдохнувшим. Голова больше не давила тяжестью, а духота не давала о себе знать. А ещё тепло - то самое, обвившее меня в разгар сновидений - никуда не исчезло. И чем больше я сознавал реальность вокруг, тем ярче чувствовал, что оно... несколько более человеческое, нежели мне представлялось. Выдохнув от такого предположения, я машинально перекатился на другой бок. Чтобы замереть в двух сантиметрах от мужчины, лежащего рядом.
Капитан спал. Это выглядело странным: обычно он вставал раньше многих своих матросов, и уж точно раньше меня. Но нет, это не было притворством: дыхание Немо оставалось ровным и размеренным, на лице не проступало ни капли эмоций. А ещё он лежал под одеялом, хотя изначально устраивался поверх него. С какой-то отрешённостью я отметил, что сей предмет на кровати был единственным, и мы провели ночь, укрывшись им, как двое благовоспитанных супругов.
Неожиданно капитан пробормотал что-то сквозь сон, и потянулся рукой на мою половину ложа. Спонтанно проведя ладонью по простыне вверх и вниз, он нахмурился, окончательно просыпаясь. Впрочем, увидев меня, он вновь нацепил маску любезности и пожелал мне доброго утра. Не нашедшись с ответом, я неуверенно кивнул и ответил тем же.
Одевались мы в полном молчании. На сей раз оно не стояло меж нами тяжёлой стеной; скорее, просто не ощущалось. Мне не хотелось начинать день с выяснения отношений, тем более, что - я был уверен - ночью случилось нечто непредвиденное. Так стоило ли возмущаться из-за нескольких часов под одним одеялом? И по-видимому, Немо был полностью солидарен в этом. Сверившись с часами, я понял, что проспал дольше ожидаемого - малая стрелка почти подошла к половине десятого. Мы пропустили завтрак.
- Не желаете ли присоединиться ко мне в столовой?
- Почему бы и нет, - кивнул я, застёгивая пиджак на все пуговицы. - С удовольствием.
К счастью, на камбузе нас ждали две предусмотрительно оставленные порции. Однако столовая отнюдь не пустовала: в конце одного из столов сидели Консель и Нед Ленд. Заметив вошедших, канадец приветственно взмахнул ложкой.
- А-а, господин учёный! Вас, я вижу, тоже нынче подняли ни с того ни с сего. Кстати, я хотел бы знать причину - я оставил во сне недоеденный мясной рулет. И никто мне его тут не компенсирует!
- Очень жаль ваш рулет, мистер Ленд, но вы запросто могли не проснуться после этой ночи. Не обессудьте, что вас двоих временно переселили.
- Да уж, когда в час ночи к тебе забегают Камиль и Маттео и силком волокут через весь корабль, а потом запихивают туда, куда вообще-то заранее приглашать надо! Я, конечно, любитель таких комнатушек, но не жить же нам там в конце концов... Минуту, что? Что значит, могли не проснуться?
Переждав бурную речь гарпунёра, капитан глянул на меня и объяснил:
- Помните, господин Аронакс, с месяц назад я собирался показать вам донные разломы Атлантики? Вчера ночью мы наконец нашли то, что нужно, но произошёл неприятный казус - гейзер проснулся, пока "Наутилус" проходил через него, и нас отбросило в сторону. Никто не пострадал, но в лаборатории разбилось несколько токсичных реактивов. Из-за этого резервный воздуховод пришлось перекрыть и отрезать линию кают по левому борту. В том числе и ваши. Не думаю, что вы предпочли бы дышать парами синильной кислоты. Благо, каюты закрываются герметично и не пропускают отравленный воздух на остальной корабль.
- Понятно, - Нед Ленд задумчиво побарабанил пальцами по столу. - И когда нам переезжать обратно?
- Полагаю, не раньше завтрашнего вечера.
Завтра?
- Но капитан, - спросил я, не скрывая удивления, - Почему бы нам просто не поднять "Наутилус" на поверхность и не проветрить всю вентиляцию? Это ведь совсем недолго.
- Я знаю, - недовольно отозвался тот, - Но чтобы всплыть, нам необходимо устранить неполадки с рулями глубины и внешней обшивкой, иначе она не выдержит изменения давления при подъёме. Этот гейзер изрядно подпортил мне планы.
Хотя капитан всем своим видом выражал досаду от произошедшего, я заметил, что он периодически поглядывал в мою сторону, и глаза его хитро прищуривались. Так ли откровенен он был в своём рассказе? Я вдруг понял, что именно эта причина, эти двусмысленные недосказанности мешают мне доверять ему. При всей внешней и внутренней притягательности, Немо оставался коварным человеком; и я не мог с уверенностью утверждать, что он не лжёт мне или моим друзьям. Что-то в этой истории не складывалось, но что именно - пока ускользало от меня. Консель был прав - истина должна лежать где-то посредине.
Нед, очевидно, не был столь щепетилен в её поиске, потому как, удовлетворившись услышанным, перевёл тему разговора и, судя по саркастичным ноткам, уже собирался подколоть капитана о его тайном любовнике. К счастью, Консель вовремя подхватил его из-за стола и учтиво распрощавшись, вывел из столовой.
- Ну так что, господин Аронакс, - Немо отправил в рот последний кусочек десерта, - Полагаю, у вас остались ещё вопросы?
- Пожалуй, так.
- Что ж, не стесняйтесь.
- Почему вы пришли спать в мою комнату?
- Разве я вам помешал? Технически, все комнаты на этом корабле мои, и я имею право спать, в какой вздумается.
- О, без сомнения, вам вздумалось спать именно в той, где был я!
- Да, именно так, - капитан спокойно отхлебнул из стакана, не отводя от меня взгляд. - Не скрою, ваше общество мне весьма приятно. В любом смысле этого слова.
Он определённо издевался надо мной! Я уже готов был ответить каким-нибудь ехидным замечанием, но внезапно на ум пришли слова Конселя. Придержав свой порыв, я продолжил завтрак, задумчиво посматривая на собеседника.
Может ли быть, что я придумал то, чего не было, что зря приписал капитану издёвки и насмешки? Немо лишь отвечал на мои вопросы и по-прежнему не собирался обращать их в сарказм. И потом, раз уж все наши каюты попали в опасную зону, значит, ему тоже нужно было где-то спать - вряд ли во втором часу ночи у него оставался выбор.
Словом, не стоило поспешно бросаться обвинениями. В конце концов сегодня он, возможно, переночует в другом месте. Не может быть, чтобы на корабле не нашлось запасных жилых отсеков. Вполне успокоившись этими выводами, я рискнул подняться из-за стола первым и спросить:
- В таком случае, не могли бы вы показать этот пресловутый донный разлом? Думается мне, он должен быть занимательным, раз сумел причинить неприятности самому "Наутилусу".
- Если вы того хотите, - капитан поднялся вслед за мной, убирая тарелку в раковину. - Атлантика в вашем распоряжении.
- Как вы думаете, профессор, - спросил он немногим позже, когда мы удобно устроились у иллюминатора в рубке, наблюдая Срединно-Атлантический хребет, - Какова высота его краёв?
Субмарина плыла поверх обширного разлома. Прикинув, сколько метров отделяло нас от его дна и вершины, я предположил:
- Никак не меньше полутора тысяч.
- У вас довольно верный глаз. Вы ошиблись всего на полкилометра. На деле средняя глубина этого хребта составляет около половины лье. Однако в своём прошлом визите сюда мне удалось найти жёлоб в 4 раза глубже. Впрочем, учитывая всё, что случилось ночью, нам и здесь хватило приключений.
- Кстати, капитан, как вы намерены починить внешнюю обшивку? Раз уж "Наутилусу" нельзя всплывать, это нужно сделать в самое ближайшее время, иначе мы останемся без кислорода.
- Вам не о чем переживать, господин Аронакс. Как только мы закончим осмотр здешних рельефов, я отведу корабль в сторону и опущу на дно. Ну, а дальше дело за водолазами; всё необходимое для ремонта у нас имеется.
Я привык доверять капитану Немо во всех технических вопросах - и вряд ли мне когда-нибудь встречался инженер лучше него - однако я помнил его напряжённую тревожность в те страшные дни, когда "Наутилус" боролся с ловушкой ледяных торосов. И именно поэтому его безмятежность сейчас оставалась загадкой. Что если он вновь хотел уберечь мои нервы от неприятной правды? Глядя, как субмарина поворачивает в сторону ровного плато и плавно опускается, я неопределённо произнёс:
- Хорошо. Надеюсь, мы выберемся быстро, - тут взгляд мой упал на рычаг, без труда скользивший под рукой Немо. - А как же рули глубины? Вы говорили, они тоже неисправны.
- Как видите, их уже починили. Я распорядился перед последней сменой. Нарушения оказались некритическими - уж позвольте избавить вас от сложных инженерных подробностей.
Что ж, сей факт и впрямь был первой хорошей новостью за этот странный день.
- И... что теперь? - уточнил я, не понимая, к чему мы пришли.
Немо окончательно приземлил "Наутилус" на дно и, наконец, оторвался от иллюминатора, обернувшись ко мне.
- Теперь, господин профессор, вы можете продолжать свои занятия. Как только все неполадки будут устранены, мы поднимемся на поверхность. А пока что, я вынужден оставить вас: сами понимаете, дела.
С этими словами капитан вежливо указал мне покинуть рубку, и, пропустив рулевого, уже ожидавшего снаружи, прикрыл дверь.
***
Остаток того сумбурного дня я помню с трудом. Кажется, по первости я надеялся увидеть работу команды через иллюминатор - корабль стоял на месте, и сделать это не представляло труда. Однако просидев в салоне почти полтора часа и не дождавшись ничего, я подумал, что приготовления (возможно, расчёты или какие-то ещё проверки в духе скрупулёзного Немо) заняли больше времени или же он всё-таки недооценил проблему. Как бы то ни было, я не собирался тратить впустую столько времени из-за его неточностей. Потому, устав от ожидания, ушёл в лабораторию к своим последним проектам.
В обычных условиях я бы, разумеется, не стал тратить бумагу, описывая, как возвращался обратно в каюту, отдав больше места под сущность и результаты химических опытов, однако сейчас гораздо важнее рассказать, что случилось после их завершения. Ибо события пожелали принять несколько иной оборот, чем я ожидал.
***
Итак, когда я наконец оторвался от микроскопа, было около одиннадцати вечера. Как это часто бывало, опыт совершенно увлёк меня, на что в очередной раз возмущались мои шея и спина. Только поднявшись на ноги, я воистину осознал, насколько устал. Прибрав за собой стол и затворив дверь, я машинально шагал по коридору, беспрестанно зевая, и чудом не пропустил свою комнату. Но привычное нажатие на ручку эффекта не возымело. Я потянул сильнее - никакой реакции. Дверь не поддавалась и даже не сдвигалась с места, как если бы была закрыта на замок. Не понимая, что происходит, я сделал ещё одну безрезультатную попытку. И внезапно вспомнил, что меня временно переселили.
Вероятно, будь сейчас не поздний вечер, сия светлая мысль посетила бы меня раньше, но увы - после долгой работы голова отказывалась соображать так быстро. Впрочем, кое-что вспомнилось много легче: а именно, куда мне следует идти на ночёвку. "Тайная комната", как я продолжал именовать её про себя, давно ждала своего гостя, хоть и не по самой привычной ей причине.
Знакомый отсек коридора встретил тишиной и ночным, притушенным светом. Эта каюта предсказуемо оказалась не заперта. Несмотря на полумрак, царивший внутри, я решил не включать лампу, не тревожа и без того усталые глаза, а попросту сбросил на стул верхнюю одежду и с наслаждением вытянулся на мягком матрасе, потягиваясь всем телом.
Должно быть, предвкушая заслуженный отдых, я не обратил внимания на лёгкий шелест с другой стороны кровати. Очнуться меня заставил только край одеяла, плавно приземлившийся сверху. И мягкий знакомый баритон:
- Сегодня вы поздно, Пьер. Какая досада...