Первое мгновение я не поверил своим ушам. Зажмурившись, я повернулся на другой бок; в этот момент мне казалось, что происходящее - лишь чья-то дурная шутка. Но нет: на соседней половине кровати действительно лежал капитан Немо. И даже в полумраке я мог угадать, что он улыбается.
- Капитан...
- Да. Вы ожидали кого-то другого?
- Я никого не ждал.
Обида вскипела во мне с новой силой. И почему я только был уверен, что следующую ночь Немо проведёт в другом отсеке? Я не мог бы назвать его виновным в полном смысле - всё же он и вправду имел право спать, где ему вздумается; и тем не менее, он второй раз пожелал разделить каюту со мной, и, очевидно, даже караулил меня. Теперь стояла глубокая ночь, но что, если б я вернулся раньше? Готовил ли он мне очередную провокацию? Готовит ли её прямо сейчас? Со злости я отвернулся к проходу, перетянув добрых две трети одеяла на себя (чёрт возьми, оно и на этот раз было одно!), показывая, что разговор окончен.
Минуту или две никто из нас не проронил ни слова. Я всеми силами пытался провалиться в сон, но не преуспел: ухо моё против воли старалось уловить хоть что-нибудь с другой стороны постели. Но время проходило, а Немо никак не давал о себе знать. Он будто бы принял мою игру в молчание и...
- Господин профессор...
Что ж, я вновь ошибся.
- Господин профессор, - повторил он более настойчиво. - Я не знаю, отчего вы сердитесь, но хотел бы вернуть часть одеяла. Отопление на "Наутилусе" работает, однако не до такой степени, чтобы спать без рубашки и пледа.
Я с неохотой исполнил его просьбу, на миг уколовшись чувством вины. Но поскольку одеяло было не слишком широким, а я так и не решился придвинуться ближе, в итоге сам оказался открыт. Правда на мне, в отличие от Немо, была ночная сорочка, но делу это помогло мало. Очень скоро я продрог и инстинктивно подтянул к себе ноги, согнувшись пополам. Тут на спину мне опустилась тёплая рука.
- Пьер, ну зачем же так? - меня вновь накрыли, позволяя расслабиться. Я взглянул на него, собираясь, было возразить, но он отрицательно покачал головой, - Не утруждайтесь: вы совсем замёрзли, - помолчав немного, он спросил: - Скажите честно, вам неуютно в моём обществе?
- Мне неуютна ваша навязчивость в известном вопросе. Мне было бы легче, если б вы прекратили вести себя подобным образом.
Я сказал то, что вертелось на языке уже долгое время, и, осознав это, на миг ужаснулся. Даже будучи чистой правдой они могли показаться капитану весьма обидными - кто знает, как он мог их воспринять? Я искренне желал ему добра, но не хотел быть мухой в паучьих сетях. Немо по-прежнему смотрел на меня, но сил выдержать его испытующий взор у меня не осталось, и я уставился в потолок, чувствуя себя совершенно измученным.
Через полминуты он встал, набросил форменную куртку и тихо покинул комнату.
Отчего-то на душе стало паршиво. Наверное, мне лучше было молчать или ответить что-нибудь невпопад, сославшись на усталость. Не сказать, что авансы капитана Немо абсолютно не привлекали меня (сейчас утверждать обратное было бесполезно). Тем не менее, недоверие к помыслам этого человека вменяло мне чувство тревоги. И всё же мне не хотелось лишаться его доброго расположения, в конечном счёте я по-своему привязался к нему - точнее охарактеризовать, что я чувствовал, мне не удавалось. Мысль о том, что его (искренняя?) доброта ко мне завтра сменится отстранённым равнодушием, окончательно привела меня в уныние.
Но едва я был готов укорить себя за неосторожные слова, дверь снова приоткрылась. Я замер, изо всех сил стараясь выглядеть спящим, покуда сам осторожно подглядывал за творившимся. На пороге стоял командир "Наутилуса", держа в руках второе одеяло. Тем же неслышным шагом он проскользнул к своей половине кровати и вновь разделся ко сну, однако вместо того чтобы лечь, вдруг склонился надо мной, плотнее укутывая в мягкий кокон.
- Извините, профессор, - голос его звучал спокойно и чуть печально, - Я не могу лишить себя этого удовольствия. А теперь спите.
***
Не знаю, был ли этот жест очередной уловкой, но в ту ночь капитан действительно больше не тронул меня. И я счёл правильным впредь следить за тем, что говорю, не повторяя старых ошибок.
Теперь, спустя столько времени, мне уже известно, что не всякая фраза Немо являлась ложью или коварным намёком, но увы и ах - в ту пору я был слишком вымотан недоверием и к нему, и к своим собственным неопределённым чувствам. Возможно, именно оно помешало мне увидеть истинную суть происходящего. Впрочем, неведение моё могло продолжаться гораздо дольше, не случись "Наутилусу" побывать близ коралловых рифов Полинезии. Но обо всём по порядку.
***
Итак, Полинезия! Вечнозелёный тропический рай с пальмами, песчаными пляжами и прозрачным, как слеза, морем - будто бы созданный для того, чтобы попасть на роскошное полотно. После глубоководных желобов, окрашенных в серо-коричневые тона, глаз радовался и отдыхал, купаясь в ярких красках, покуда "Наутилус" шёл вблизи диких островов. Вскоре, однако ж, судно отошло от берега подальше, и я понял, что мы приближаемся к французским тихоокеанским владениям, встречи с которыми капитан явно не планировал.
К тому же, близость суши создавала определённые искушения, и не только для нашего канадского друга; ибо поднявшись на палубу в одно прекрасное утро, я обнаружил там своего помощника.
- Консель, ты уже выспался?
Тот обернулся, мгновенно расплываясь в улыбке и кивая, после чего любезно осведомился, как мне спалось. Вопрос дежурный и, на первый взгляд, очень простой в последнее время оборачивался некоторыми трудностями. В памяти всплыла ночь несколько суток назад - странная и удивительная одновременно.
Я помнил, как лежал на широкой кровати, заботливо укутанный одеялом, слыша ровное дыхание в полуметре от себя, и понимал, что чужое присутствие не только не мешает мне, как предполагалось раньше, но и особым образом успокаивает. На минуту я смежил веки, желая яснее прочувствовать эту незримую ауру - и сон закончился. Я проснулся в одиночестве, обнаружив на столике чуть остывший завтрак и записку, гласившую:
"Ваша комната в порядке. Вы можете вернуться"
Без предисловий, обращений и подписи. А на что ещё я мог рассчитывать? Если всё приятное расположение капитана имело целью соблазнить меня - теперь оно уже потеряло значение. Что ж, оставалось надеяться, что он не держит обиды за мой отказ.
Я мотнул головой, возвращаясь в действительность. Капитан капитаном, а упускать шанс полюбоваться здешними пейзажами весьма не хотелось. Видимо перехватив последнюю мысль, Консель задал резонный вопрос:
- Как Их честь полагает: нам не дадут разрешения на высадку хотя бы на день?
- Вряд ли, дружище. "Наутилус" вновь исправен, а у его командира нет ни малейшего желания встретиться с местными жителями: ни с туземцами, ни с европейцами. Боюсь, придётся любоваться природой отсюда. А впрочем, я рад, что смог увидеть эти дивные места своими глазами, пусть даже так.
- К слову о местных жителях, чем они занимаются здесь, на крошечных клочках земли вдалеке от остального мира? Рыбной ловлей?
- Отчасти, - я постарался припомнить всё, что читал накануне в одном из атласов. - А ещё сельским хозяйством и скотоводством. Если не ошибаюсь, Полинезия поставляет на континент, кроме бананов и кокосов, ещё ваниль и кофе.
- Эх, честное слово, не отказался бы от чашки капучино с круассаном! Господин профессор прав - у капитана действительно есть причины не приближать нас к этим берегам...
Я улыбнулся, осматривая берег в подзорную трубу.
- Не могу обещать тебе круассаны, но вот фруктовое желе в наших запасах ещё оставалось. Думаю, это хороший повод насладиться им.
Желе, как оказалось, было не так уж много - вполне достаточно для двоих, но уж очень скудно для троих человек. Поэтому, чуть поколебавшись, мы разделили остаток десерта пополам, надеясь, что Нед даже не вспомнит о нём. Самого гарпунёра, к слову, найти не удалось. Но едва мы вышли из камбуза, направляясь в салон, он самолично выплыл из какого-то закутка и преградил нам дорогу.
Приветствие растаяло в воздухе, не возымев эффекта. Канадец продолжал стоять, неопределённо глядя на меня, затем будто очнулся и поздоровался в ответ. Тон его казался слегка раздражённым, но переглянувшись с Конселем, я подумал, что вряд ли наш друг успел уличить нас в поедании сладкого.
- Что случилось, Нед? - рискнул я спросить, надеясь на его всегдашнюю прямолинейность.
Тот фыркнул, выразительно поведя плечами.
- Узнал новости от ребят из команды. Про капитана и его любовника. Не то чтобы я удивлён, господин профессор, но меня просто поражает, что вы солгали нам на этот счёт.
- Не припомню, чтобы лгал ни одному из вас.
- Тем не менее, в тот день, когда я только-только столкнулся с этой загадкой, вы всеми силами строили из себя удивлённую овечку, хотя прекрасно знали, что речь идёт о вас! Что ж, вы сыграли весьма убедительно. Особенно после всех отрицаний, что между вами и этим типом ничего нет!
Я почувствовал, как внутри поднимается ярость, и, лишь усилием воли сохраняя вежливость, произнёс:
- Послушайте, Нед. Я не знаю, что именно есть между мной и капитаном, и не понимаю, зачем вы меня обвиняете. Мы действительно дважды ночевали в одной комнате, но едва ли занимаясь тем, к чему привыкли вы. Если угодно, мы создали видимость отношений, дабы оградить меня от нежеланного внимания команды. Поэтому я прошу вас не развеивать этот миф, если не хотите снова поставить меня в неприятное положение.
Канадец хмыкнул, закатив глаза:
- С последним вы и без меня неплохо справляетесь. Будь по-вашему, - он развернулся, собираясь уйти, но задержался, вновь оборачиваясь ко мне. - Знаете, профессор, мне было бы всё равно, с кем здесь вы проводите время, но этот Немо явно опасен. Если уж он прежде не делил каюту ни с кем из экипажа, как любой нормальный командир на моей памяти, значит, от вас ему что-то нужно. А вот что конкретно - сам чёрт не разберёт! И не дурите нас впредь - обидно, когда тебе морочит голову близкий друг.
По пути в свою каюту я ощутил лёгкое дрожание корпуса - "Наутилус" погружался, не двигаясь, однако ж, с места. По опыту я знал: когда такое происходит, ставни в салоне обычно открывают, а значит, не стоит терять времени. Но когда я, сбегав за своим верным блокнотом, отворил дверь в просторный зал, оказалось, что не мне одному хочется полюбоваться подводным миром.
У иллюминатора стоял капитан Немо. При виде меня он любезно кивнул, отойдя чуть в сторону и освободив место рядом с собой. Несколько минут мы лишь молча наблюдали за бурной жизнью кораллового рифа, всё так же храня молчание. Временами мне чудилось, будто капитан краем глаза наблюдает за мной, а вовсе не за снующими рыбками, но перехватить его взгляд и проверить я не осмелился.
- Что вы здесь видите? - спросил вдруг Немо, касаясь кончиками пальцев толстого стекла.
- Коралловые полипы, несколько семейств костных рыб, иглокожих и ещё...
- Вглядитесь! - настойчиво перебил тот, раздражённо щёлкнув по створке. - Не делайте вид, что не узрели ничего, кроме сухих классификаций. Я знаю: вы способны видеть дальше страниц атласа.
Я рассматривал подводных обитателей, пытаясь понять, что мой собеседник имел в виду. Там, в десятке футов от нас проносились косяки мелких рыбёшек, прячась в расщелины, вновь показываясь на глаза, перегоняя друг друга. Чуть дальше спокойно ворочались крупные рыбы франтовских оттенков, не спеша поедая водоросли. На соседних камнях разместились огромные морские улитки - по крайней мере, отсюда я видел их довольно чётко - они лениво застыли в несколько рядов, будто экипажи, оставленные подле театра в день премьеры. И я начинал осознавать.
На моё плечо легла чужая ладонь. Капитан ждал вердикта, на сей раз абсолютно точно пронизывая меня взглядом.
Я неуверенно поднял на него глаза.
- Это - аллюзия на общество?
- Не аллюзия. Это общество в полном его смысле - уголок мира, где у каждого есть своё место, участок рифа и занятие. Здесь есть те, кто предпочитает сольные прогулки, и те, кто не мыслит себя без стаи. Есть дозорные, уборщики, защитники. Есть даже захватчики, - тут он указал на подкравшийся к правому краю рифа терновый венец.
Я кивнул, вспоминая, что эти полуметровые морские звёзды пожирают кораллы в огромном количестве. Поверхность их ярко- или тёмно-красного цвета и сплошь покрыта острыми ядовитыми шипами, а два десятка лучей прочно крепят этого хищника к убежищу его жертв. Конечно, терновые венцы не были всесильны - на рифе тоже имелись создания, согласные закусить непрошенным гостем, и тем не менее - зрелище этой кровожадной громадины, впервые увиденное мной в реальной жизни, заставило слегка поёжиться.
Командир "Наутилуса" смотрел на вторжение багрового иглокожего, сжав кулак, и вряд ли видел сейчас именно его. Иногда философские аналогии уводили его в непроходимые дебри собственного ума. Я же тем временем наслаждался цветастым изобилием рыб-ангелов, переливавшихся в лучах света жёлтым, рыжим и синим. Играли ли они роль здешних участников бала или какого-то другого торжества? Возможно, пёструю компанию модниц или их кавалеров? Вопрос испарился, почти не задержавшись в голове, ибо в какой-то момент я увидел его.
Вдоль кромки кораллов, поодаль ото всех плыл ещё один ангел. Чешуя его отличалась насыщенно-чёрным цветом, а сверху донизу образовывала золотые полосы - казалось, что тёмная внешне рыба светится изнутри. Сбоку послышался сдержанный смешок - кажется, капитан обнаружил объект моего внимания. Впрочем, понаблюдав за поведением гостя пару минут, он нахмурился и вздохнул.
- Чёрный французский ангел. Его прогонят с рифа.
Столь неожиданное заключение меня возмутило.
- С чего вы взяли, капитан? У него красивый окрас, крупный размер, он здоров и не дефектен, а значит...
- Он одинок, профессор, - коротко заключил Немо. - Эти рыбы моногамны и всегда живут парами, а раз он плавает один и, судя по пестринкам на хвосте, уже не так молод, значит его пара, скорее всего, погибла. В одиночку он не смог защитить свой кусочек рифа, и теперь - взгляните - его заставили уйти.
- Это жестоко.
- Это жизнь, господин Аронакс. А жизнь и общество не церемонятся с теми, кто им больше не нужен. В любом случае, - он проводил глазами удалявшегося ангела, аккуратно закрывая иллюминатор - У него начался совершенно новый этап.
- Значит, он вынужден быть один, даже если не хочет этого? - для чего-то спросил я, оборачиваясь к капитану.
Он чуть прищурился, прислоняясь к стене.
- Вероятно, так. Хотя откуда нам знать, чего он хочет?
- Уверен, вы знаете.
- Я знаю, - Немо мягко взял меня за плечи, разворачивая к себе спиной. На мгновенье его дыхание коснулось уха. - А вот вы похоже до сих пор не понимаете. Признайтесь, Пьер, кем вы меня считаете: коварным обольстителем или распутным казановой?
Секунду или две я совершенно не мог ему ответить; в горле встал ком, а тело, вопреки метаниям разума, расслабилось в чужом полуобъятии. Я закрыл глаза, успокаиваясь глубоким выдохом. Что ж, видимо время пришло.
- Я считаю вас подозрительно заинтересованным во мне. Вы умны и привлекательны, и мне абсолютно не верится, что все эти годы вы могли остаться без внимания в стенах собственного корабля. По слухам, вы не имеете подобных отношений с командой, и тем не менее, держитесь столь раскованно, будто прошли с десяток постелей. Я не знаю, кто из вас лжёт мне: вы или ваши люди, но я не хочу становиться одной из ваших забав на досуге, к тому же, в таком непотребном качестве...
Меня била дрожь; я чувствовал, как пылает моё лицо и как стыдно мне будет за эти слова через пару минут. Но я не мог - я должен был сказать ему правду и, наконец, покончить с этой смущающей историей. Мне удалось развернуться в кольце его рук - теперь капитан придерживал меня со спины.
- ...Поэтому я прошу вас уже в который раз: найдите себе кого-то, кто не будет обузой ни в постели, ни в жизни. Я точно знаю, что на "Наутилусе" есть куда более опытные любовники, а такому, как вы...
- Замолчите! - оборвал меня гневный голос. - Замолчите, Пьер. Вы не представляете, о чём говорите.
- Так объясните мне! - с тем же вызовом перебил я. - Как я должен представлять, если вы ничего не рассказываете? Плетёте за моей спиной паутину интриг, а сами делаете вид, будто это я виноват, что не хочу в неё попасть и развлекать вас по ночам.
Он схватил меня за руку и силой потащил за собой.
"Вот и всё, Аронакс, - как-то обречённо промелькнуло в голове. - Сейчас тебе достанется сполна за свою дерзость".
Капитан на ходу вынул из кармана ключ, отпер свою каюту.
- Любовники, значит? - меня толкнули на кровать, заставив буквально упасть на мягкое покрывало. - Десятки постелей? Да как вы смеете...
Я сжался и инстинктивно вскинул руки, ожидая весомой оплеухи или чего похуже, но секунды шли, а бить меня никто не собирался.
- Откройте глаза, господин Аронакс. Вот единственный человек, побывавший в моей постели раньше вас.
Я подчинился, увидев портрет красивой темноволосой женщины в восточном наряде. Она сидела под раскидистым деревом, обнимая двух симпатичных и таких же черноволосых ребятишек. Картина была выполнена невероятно искусно, и если б не яркие цвета, я бы легко мог принять её за фотографию. Я даже пожалел, что это полотно не висит в салоне, где можно было бы восхищаться им каждый день, но подняв взгляд на капитана, понял, почему он не стал этого делать. Как понял и его намёк.
- Она...
- Она давно мертва, профессор. Они все мертвы. И я был уверен, что моё сердце умерло вместе с ними, - Немо опустился рядом, сжимая рамку в руках. - При жизни мы очень интересовались физическим аспектом любви, многое изучили и опробовали. И те навыки, что вас так удивляют, я получил именно вместе с ней. Уже будучи командиром "Наутилуса" я познакомился со страстью между мужчинами, но - здесь слухи вас не обманули - никогда не собирался применять теорию на практике, - он встал, бережно убирая картину в свой шкафчик. - Поэтому перестаньте навязывать мне несуществующие распутства: у меня не было и нет любовников среди экипажа.
Я сидел, бездумно разглядывая стену напротив, в попытках осмыслить услышанное. На сей раз приходилось поверить - если уж капитан решился поведать мне хоть что-то о своём прошлом, ему не было смысла лгать. Я видел, что былые воспоминания причиняют ему боль, и принял на веру слова этого странного человека. Глядя, как заветный портрет вновь скрывается в шкафу, я лишь уточнил:
- Отчего вы изменили мнение? Вы не смогли сойтись ни с кем из команды, так зачем же вам я?
Немо молча пересёк комнату, останавливаясь возле умывальника.
- Иногда нам трудно понять даже собственный выбор, профессор. Могу лишь сказать, что вы очень... отличаетесь ото всех, кого можно встретить на борту. Я чувствую, что хочу научить вас не только чудесам подводного мира. Вы позволите мне провести вас сквозь это путешествие? Оно не столь научное в привычном вам плане, но весьма занимательное.
- Что вы имеете в виду под позволением? - уши мои начинали гореть.
- То же, что и в прошлый раз - ваше доверие.
Должно быть, я так сконфуженно выглядел со стороны, что он усмехнулся.
- Право же, Пьер, вы так смущены, словно последних двух недель в помине не было. Не съем же я вас в конце концов. Я думал, вы знаете, что в моих намерениях нет дурного.
С полминуты висело молчание. Капитан сидел за столом, взяв в руки первую попавшуюся бумагу, но едва ли сейчас интересовался ей. Кончик пера в его руке легонько постукивал по столу, выдавая напряжение. Других эмоций от него уловить не удалось. Я пытался привести собранные факты в порядок, чтобы принять, наконец, верное решение.
Мог ли я в чём-то упрекнуть командира "Наутилуса"? Не скрою, его манеры подчас шокировали меня, а поведение выбивало из колеи, но тем не менее - это по-прежнему был тот самый капитан Немо, таинственный властелин подводных просторов; человек, открывший передо мной неизведанный мир глубин, и один из величайших умов эпохи.
Желал ли он задеть моё чувство собственного достоинства? Нет. Напротив, он не раз говорил, что уважает меня.
Следовало ли мне бояться его будучи наедине? (Над этим я задумался чуть дольше). В конце концов за две ночи, проведённые в одной каюте, мне было не на что жаловаться, ибо в отличие от моих словесных выходок, Немо вел себя весьма учтиво.
Я взглянул на шкаф, где покоился заветный портрет, и мне вдруг стало стыдно за своё прежнее отношение к капитану. Возможно, следовало дать ему шанс хотя бы в качестве извинения за мои прошлые колкости. С губ моих слетел глубокий вздох, и Немо обернулся. Последнее время мне было не по себе смотреть ему в глаза, но я сделал это; а справившись, почувствовал, что выбора у меня не остаётся.
- Я согласен, - неуверенный голос будто принадлежал другому человеку. - Я попытаюсь довериться вам. Но если...
"Что - если? - равнодушно поддразнило сознание. - Как ты сможешь дать ему отпор? Чем пригрозишь или шантажируешь, будучи в полной его власти?"
Видя мою заминку, капитан поднялся.
- Профессор, мне нет нужды повторяться дважды: если вы готовы верить мне, жду вас в девять у той же самой комнаты. Постарайтесь не растерять себя по дороге. А теперь прошу простить: моя работа на сегодня ещё не завершена.
Я не помню, как закончился этот день. Не помню, что приносили на ужин и что я читал после. Всё, что я помню, это своё неопределённое настроение в ожидании нужного времени. Если в прошлый раз, получив такой ультиматум, я не мог найти себе места от беспокойства, то сейчас дрожь ушла - меня не трясло и не знобило, душу затопила странная апатия. Я ощущал себя осуждённым, собственноручно выбравшим между виселицей и гильотиной. Но исход был один, и я уже ничего не боялся. Рано или поздно кто-то из матросов "Наутилуса" доберётся до меня - особенно учитывая троих поклонников, о коих не так давно упоминал капитан Немо. Лучшая защита всегда нападение.
Нынче я появился у комнаты первым. Коридор в этой части корабля предсказуемо пустовал, а по ту сторону двери не слышалось ничьих шагов. Рассудив, что стоять на пороге глупо, я принялся искать ручку, в который раз задаваясь вопросом, зачем понадобилось маскировать комнаты известного назначения, если ни для кого в экипаже они не были тайной? Ручка отыскалась почти что в углу стены, но не спешила пропускать меня внутрь. Сколько бы я ни крутил её влево-вправо, проход не открывался.
- Потяните в сторону, - видно, увлекшись упрямой дверью, я не заметил приближения капитана.
Совет и впрямь оказался кстати: стоило толкнуть ручку вправо, а не к себе, как часть стенки плавно отошла в сторону. Внутри зажглись слабые светильники, создавая вокруг приятный полумрак. Немо прошёл вперёд, вешая пиджак на спинку стула; я машинально повторил его манёвр, останавливаясь возле приоткрытого шкафа. Что могло храниться в нём?
- Можете взглянуть, господин Аронакс, - моё любопытство не осталось без внимания. - Возможно, вам даже понадобится его содержимое.
В шкафу стоял чайный сервиз. А прямо перед ним, на первом плане, бутылка чего-то явно крепкого и две рюмки.
- Хотите меня сперва напоить?
- О, нет, профессор. Если вы просто опьянеете и уснёте, будет весьма обидно. К тому же, в неразведённом виде пробовать его я не советую, пусть даже это настойка высокого качества, - Немо забрал у меня бутылку, плеснул из неё на самое донышко рюмки и доверху разбавил водой из графина на столе. - А вот теперь пейте.
Жидкость после разведения почти утратила первоначальный цвет, но сладковатый терпкий аромат всё ещё угадывался над её поверхностью. Я заметил, что капитан снимает покрывало с постели, не спеша присоединяться ко мне.
- Вы не будете?
- Нет. Вам оно сейчас нужнее. Расслабьтесь и чувствуйте вкус. Как полагаете, что это?
Теперь, когда спирт не заглушал остальной букет, я попытался угадать:
- Думаю, похожий вкус был у утреннего салата. Водоросли?
- Верно. Японская ламинария естественного брожения. Ну, довольно, - он отодвинул мою рюмку на другой конец стола. - Идёмте.
Мы плавно переместились на кровать, раскинувшись на подушках.
- Что вы чувствуете? В висках больше не давит?
- Как будто, нет. Это принципиально важно?
- Весьма. В прошлый раз вам почти не удалось расслабиться; надеюсь, нынче мы с этим не столкнёмся.
Немо потянулся к моей голове и, запутывая пальцы в волосах, осторожно помассировал кожу. А затем мягко провёл кончиком одного из них по краю уха, защипнув мочку.
- Постарайтесь анализировать всё, что с вами происходит. На первых порах это поможет вам лучше понимать себя. Каждый человек по-своему чувствителен, и то, что одному безразлично, другому приносит большое удовольствие. В этом изучении есть особая прелесть. Что вы ощущаете?
- Что вы пытаетесь оторвать мне половину уха.
Немо кивнул, смещая руку ниже, так же легко массируя мою шею. Поначалу я не мог взять в толк, отчего он так занят именно ей, но лишь только несколько зажатых мышц дали о себе знать, невольно выдохнул.
- Вы много работаете сидя и много читаете, - говорил капитан, разминая проблемные места, - Вам нужно чаще отдыхать, иначе наживёте проблемы с позвоночником.
Сказать по правде, не надави он в этом месте на шею, я и не вспомнил бы о том, что действительно работал больше положенного в последнее время. Но боль постепенно уходила, и разогретой коже начинала нравиться забота со стороны. Едва капитан подошёл к месту, где шея переходила в плечо, меня внезапно пробило дрожью. Не успев понять, что происходит, я дёрнулся вбок, но он удержал меня, повторяя движение более ласково.
- Так лучше?
Я кивнул, закрывая глаза и сосредотачиваясь на мягких поглаживаниях, покуда Немо продолжал спускаться вниз. Лёгкая щекотка по рёбрам, невольно вырвала из меня смешок, и мне чудилось, что мой "исследователь" тоже улыбается. За свою жизнь я привык изучать животных, растения и минералы. Временами приходилось изучать людей и их образ мыслей, что также приносило известную пользу. Теперь я знал, что командир "Наутилуса" тоже умеет изучать людей, пусть и в самом неожиданном смысле; и хотя представлять себя живым экспонатом было непривычно, я начал проникаться этой игрой. А раз уж играют двое, значит...
Глаза сами собой распахнулись, рука потянулась к партнёру, расстёгивая его рубашку.
- Вижу, вы решили больше не отставать, профессор, - усмехнулся тот, встряхнув головой. - Что ж, я готов дать вам фору.
Рубашка соскользнула с локтей, и капитан ловко отбросил её прочь, расправляя плечи. Глядя на него снизу вверх, я понял, что из-за смущения плохо рассмотрел его в прошлый раз. То ли виновата была порция алкоголя, то ли мне, утомлённому от собственных страхов, надоело переживать, но я смотрел на мужчину перед собой без тени робости, вновь сознавая, что он не только чуток в науке тела, но и невероятно красив. Удивительно, но я даже смог сообщить ему об этом, на что он довольно приподнял голову, приняв царственную позу (насколько вообще можно было сделать это, полусидя на кровати). Тут я не выдержал и рассмеялся.
- Прошу прощения, капитан, - я потёр глаза и сел, оказываясь с ним на одном уровне. - Не стоило мне пробовать эту настойку. Кажется, она сделала меня несдержанным.
- Во-первых, она была разведена водой почти 1:10, а во-вторых, знал бы я, что она так подействует, предложил бы ещё в прошлый раз. Вы, наконец, перестали понапрасну бояться меня. Если вам казалось, что один вы так нервничали в нашу первую встречу здесь, то ошибаетесь.
- На вас не было заметно.
- Считайте, я сумел сдержаться, - Немо огладил моё бедро, случайно отыскав ещё одну чувствительную точку. - И всё же, когда партнёр рядом трясётся от ужаса, это, знаете ли, не располагает к хладнокровию. И к удовольствию в целом. Пьер, вы меня отвлекаете!
Воспользовавшись заминкой, он оставил меня без брюк и кальсон разом, а после откинулся на постель, обнимая за плечо.
- Мы столько болтаем, господин Аронакс, что вам придётся напомнить, на чём мы остановились, - прежде чем я смог ответить, ко рту мне приложили палец. - Нет, благодарю: есть и другой способ.
Руки его снова поплыли вниз по телу, проходясь по всем новооткрытым местам, заставлявшим меня то сжиматься, то тихо всхлипывать. Я не понимал, отчего навязчивость капитана в вопросах любовных ласк, прежде столь раздражавшая меня, сейчас напротив, заставляет себя жаждать. Я чувствовал, что пылаю, и отнюдь не спирт был тому причиной - в конце концов на суше мне случалось пить гораздо больше вина по праздникам - но ни один напиток, ни один выдержанный букет не создавал того, что билось во мне сейчас. Руки Немо сомкнулись ниже пояса, и я всё же вскрикнул.
- Вот вы и проговорились, - резюмировал шёпот на ухо. - А впрочем, давно пора.
Я будто был загнан в угол, уличён в своих желаниях и непристойных мыслях, и в то же время наслаждался своим положением. Развернувшись лицом к своему любовнику (теперь я не стеснялся назвать его так!), я обнаружил, что тот тоже весьма неравнодушен к ситуации. Тогда я ускользнул из его рук, обнажая его тело полностью. На миг он замер, точно ожидал чего-то, не переставая прожигать меня взглядом; и я расценил этот жест по-своему, обхватив его в ответ.
Он приглушенно охнул, на секунду уронив голову на подушку, но быстро взял себя в руки и продолжил прерванную ласку. Признаюсь, поначалу мне было не слишком удобно - балансировать между тем, чтобы доставлять удовольствие, и тем, чтобы его получать, удавалось с трудом. Но и тут капитан Немо подсказал мне ответ:
- Ритм, Пьер. Найдите ритм. Вот... А теперь быстрее!
Повелительные ноты в его голосе придали мне уверенности, и мы оба ускорили темп. Кажется, перед тем, как обрушиться в бездонную пропасть, я что-то воскликнул. Ответом мне был поцелуй. А мгновение спустя мир взорвался перед глазами...