Несмотря на смутные подозрения в глубине души, я навещал Жюлиана дважды в день всю следующую неделю. Вскоре он смог ненадолго вставать с кровати, и я, понимая, как неуютно чувствует себя человек, привязанный к одной небольшой каюте, позволял ему покидать её хотя бы на время. Разумеется, под моим контролем (на что он совершенно не возражал). Чаще всего это были короткие вылазки на обед и ужин, однако раз или два мы рискнули выбраться в библиотеку.
Было ли это аффектом после долгой невозможности общаться с кем-то кроме моих друзей и капитана - не знаю. Но время, проведённое с Жюлианом, вносило приятное разнообразие в мою нынешнюю жизнь. Возможно, я отнёсся бы к новому знакомому ещё теплее, если бы не одно "но". Ибо главным недостатком этого парня был непомерно длинный язык! Конечно, в разговорах со мной он каким-то образом умудрялся обходить темы, запрещённые для пассажиров корабля; и тем не менее, я часто чувствовал себя оглохшим к концу наших бесед. Хотя искренне желал ему только хорошего.
Другая сторона проблемы беспокоила меня гораздо больше. Я не знал, схожу ли с ума, но мне часто мерещилось, что за нами следят. И этот знакомый чёрный взгляд заставлял чувствовать себя вдвойне смущённо, покуда Жюлиан с улыбкой, спрашивал, как прошёл мой день, и ненавязчиво уводил в сторону камбуза.
Нынешний вечер был несколько особенным. Сегодня мой пациент сообщил, что чувствует себя совершенно здоровым и готов заступить в ночную вахту. Это известие порадовало меня: всё-таки Жюлиан принадлежал экипажу "Наутилуса", и даже будучи его соотечественником я не мог заменить ему приятелей из команды. Должно быть, эти мысли очень явно отразились на моём лице, поскольку он вдруг перегнулся через стол и сказал:
- Я благодарен вам за всё, месье Аронакс. Верите или нет, но никто на всей субмарине не смог бы сделать больше, чем вы. Я бы очень хотел отблагодарить вас за этот кропотливый труд, - от неожиданности я растерялся и упустил момент, когда он взял мою ладонь в свои и легонько погладил. - Я не самый искусный матрос по части любовных дел, но, быть может, вы не против...
- Он против! - отчётливо прозвучало со стороны двери, и на камбуз вошёл капитан Немо.
Жюлиан на мгновение нахмурился, но тут же вскочил на ноги и учтиво поклонился. Я же застыл на месте, окончательно выбитый из колеи. Командир и подчинённый пересеклись взглядами, и Немо произнёс по-французски:
- Разве я не предупреждал весь экипаж и тебя лично, что профессору Аронаксу неуютно такое внимание и никто не должен смущать его подобными предложениями?
Жюлиан как-то удивлённо склонил голову набок, но, оценив суровость тона, поспешил кивнуть.
- В таком случае ты найдёшь другой способ отблагодарить его. Твоя вахта начинается через десять минут, и будет невежливо заставлять других ждать.
Отойдя от первого потрясения, я почувствовал, как закипаю изнутри. Пусть я и собирался отклонить ухаживания матроса - но, чёрт возьми, я имел полное право сделать это сам!
- Капитан, что вы творите?
- С вами, профессор, мы поговорим позже.
- Нет, мы поговорим сейчас. Кто дал вам право решать за меня?
- А вы, значит, собирались согласиться?
- Я этого не говорил.
- В таком случае вам не о чем беспокоиться.
- Ошибаетесь. Последнее время меня очень беспокоит ваше поведение. Мало того, что я не понимаю причин этих претензий, так вы ещё и слежку за мной устроили - не думайте, что я не заметил.
- Надо же, - усмехнулся капитан так, что по спине пробежал холодок. - А мне казалось, обеспокоить ваше сердце может лишь чей-нибудь недуг... Жюлиан, вахта, - напомнил он, обернувшись к совершенно недоумевающему матросу. Тот глянул на часы, кивнул и, попрощавшись, скрылся в коридоре.
Тогда капитан выдохнул чуть свободнее и спросил гораздо более спокойно:
- Помнится, два месяца назад вы сами просили меня отвадить нежелательных поклонников. Что же изменилось?
- То, что на этот раз я мог справиться без вашего вмешательства.
- Вот как, - Немо недоверчиво смотрел на меня, внезапно оставив сарказм. - И только?
- И только, - повторил я, присаживаясь за стол и принимаясь за недоеденный ужин.
Некоторое время он молча наблюдал, как я расправляюсь с жареным окунем, затем неуверенно опустился напротив и с сомнением уточнил:
- Полагаю, я ошибся насчёт вас двоих?
- Хорошо, что вы это поняли. Прошу вас больше никогда не вмешиваться в приватные разговоры.
- Этого обещать не стану. Вы слишком ценны, чтобы растрачивать себя на каждого встречного.
Остаток ужина прошёл в молчании. Я ожидал, что капитан, выяснив всё, что хотел, удалится - в конце концов разрыва, который он утвердил после нашей размолвки, никто не отменял, а я не имел понятия, могу ли заговорить об этом. По правде говоря, мне очень не хватало общества командира "Наутилуса" все те дни, когда ему пришло в голову за мной шпионить.
Мы сидели друг напротив друга в мирной тишине, поминутно встречаясь взглядами; и его тёмные глаза отогревали душу лучше, чем любые дифирамбы Жюлиана, шутки Неда, беседы с Конселем или чашка кофе январским вечером. Интересно, что он пытается рассмотреть сейчас на моём лице? Скучал ли он по мне так же, как я по нему? Сытые размышления разморили меня, позволив более вольным фантазиям пробраться в сознание. Так и казалось, будто сейчас Немо встанет и скажет: "Идёмте, Пьер", и я, не сомневаясь, последую за ним куда угодно. Разумеется, этого не произошло, и я не рисковал обнадёживаться.
Не сделал я этого и тогда, когда посуда была вымыта, а дверь корабельной кухни затворилась за нами. Мы не спеша шли по коридору, кто знает с какой целью. Следовало ли просто вернуться в свою каюту или растянуть ощущение его присутствия как можно дольше? На ум внезапно пришла его последняя фраза. Может ли случиться, что...
Я остановился, вынудив Немо, едва не ушедшего вперёд, обернуться.
- Капитан, - сейчас или никогда мне нужно спросить его, - Что вы имели в виду, сказав не растрачивать мою ценность на каждого встречного. Разве не всякий человек по-своему ценен?
Он иронично изогнул губы, ответив:
- Вы счастливец, господин Аронакс: вы добры, красивы, умны и сострадательны. Наверное поэтому у вас есть выбор даже в пределах "Наутилуса".
- Мои... поклонники?
Немо кивнул.
- К слову, капитан, однажды вы упомянули, что на "Наутилусе" три человека испытывают ко мне интерес. С Жюлианом я уже знаком, Нед Ленд упоминал ещё о каком-то Асмане. А кто третий? Если на меня снова устроят засаду, хоть буду знать, кто за этим стоит.
На мгновение Немо застыл, в глазах его сверкнули молнии.
- Профессор, - процедил он обманчиво тихим голосом. - Вы издеваетесь?!
Неожиданная реакция заставила меня невольно отступить назад. К счастью, коридор пустовал на всём своём протяжении.
- Простите?
- Нет, не прощу! - капитан практически прижал меня к стальной стенке, преградив дорогу. - Ни за что не прощу. Абсолютно каждому на этом корабле известно, кто ваш третий поклонник, а вы слепы, как Гомер, хоть и занимаетесь дневниковым творчеством! Что ещё мне нужно сделать, чтоб вы сложили элементарные два и два?
Он порывисто схватил меня за руку, приближая к себе, и мне почти стало дурно. Я смотрел в лицо грозовой буре и ощущал на себе её неровное, тёплое дыхание. А потом шторм обрушился на меня, обхватив за плечи и обдавая жаром губы. Если б все звёзды на небе сейчас разом взорвались гигантским фейерверком, верно, я не заметил бы этого! Все события недавних дней, все встречи и моменты наедине с командиром "Наутилуса" пронеслись в памяти ослепительными вспышками, наконец, сложившись в единый узор и дав ответ, который я так упорно пытался найти.
Вероятно, это был не самый романтичный поцелуй, ибо волна нахлынувшего осознания и, скорее всего, недостаток воздуха, окончательно закружили мне голову, и я бы непременно осел на пол, однако Немо успел подхватить меня и поставить на ноги, всё так же придерживая за плечо.
- Вам лучше? - спросил он, стоило мне слегка прийти в себя.
- Пожалуй... Но прилечь бы не отказался. Как и кое-что уточнить.
Он усмехнулся, на этот раз без тени сарказма.
- В таком случае в нашем с вами распоряжении есть отличное тихое место.
Двери потайных кают задвигались практически бесшумно, и это ещё одна деталь, подмеченная мной за время пребывания в них. Но в данный момент меня не в пример больше интересовал, человек, заперший замок изнутри. Мы вновь остались одни, и теперь, когда тайн между нами не осталось, это уединение ощущалось несколько иначе. Я больше не мнил себя мухой в чужой паутине (даже если некогда это было правдой, опасности больше не существовало). Движения Немо стали раскованнее, словно навязчивая мысль грызшая его изнутри внезапно исчезла - или это лишь обратный аффект после нервного напряжения? Что тут сказать: в этом наши мнения целиком совпали, и мы, не сговариваясь, устроились на широкой кровати, сбросив верхнее платье.
- Дежавю, - пробормотал я, не сознавая, что говорю вслух.
Капитан согласно кивнул и с укором отметил:
- Если б не ваше непомерное человеколюбие, нам бы не пришлось делать двухнедельный крюк, чтобы снова оказаться здесь.
- О, прекратите! Я не собираюсь признавать себя виновным из-за того, что вы неверно истолковали мои слова и поступки. Вы прекрасно знали, что привлекаете меня и всё равно решили играть нечестно.
- Я не мог быть уверен, что вас привлекаю именно я, а не любой человек, оказавшийся в моём положении. Полагаю, это меня извиняет?
- Отчасти, - я устроился поудобнее, сцепив руки за головой. - Тем не менее, вы ясно видели, что я не понимаю ваших намерений, и ничего не делали. Если бы не оказия с Жюлианом, вы бы наверняка ещё не скоро перестали игнорировать меня, и это несправедливо.
Немо с минуту молчал, словно порываясь что-то сказать, но не будучи уверенным. Наконец, он нахмурил лоб и произнёс:
- Несправедливо было бы не дать вам шанса выбрать. Я хотел узнать, как вы поступите, окажись вместо меня рядом кто-то другой. Но знаете, в чём я точно уверился к сегодняшнему дню, господин Аронакс? - он перевернул меня на спину, приподнимаясь над моим лицом. - В том, что я не позволю никому другому быть рядом с вами, - он запечатлел поцелуй на моей щеке, - Не позволю никому так же касаться вас, чувствовать биение этого сердца и наслаждаться вашим глупым искренним альтруизмом в любое время.
- Что ж, осмелюсь надеяться, вы не посадите меня под замок в этой каюте? Это, право, будет очень неудобно.
Немо рассмеялся, рассматривая меня, словно самый аппетитный десерт, и хищно заверил:
- Вы уйдёте отсюда не раньше следующего дня.
- Станете препятствовать мне? - один уворот, и мне удалось выскользнуть из-под капитана, садясь на край кровати. - А в день нашего знакомства вы говорили, что я свободен в пределах судна. Боюсь, вы злоупотребляете своей властью, господин Немо!
- Я также говорил, что в случае некоторых неожиданных обстоятельств, - тут он выразительно усмехнулся, обняв меня сзади за пояс, - Я буду вынужден удалить вас в каюту и не выпускать, покуда не сочту нужным. А впрочем, что вы знаете о власти?
Он умолк, мягко расстёгивая пуговицы моей рубашки.
- Властвовать, господин Аронакс, можно совершенно по-разному. Если я действительно захочу запереть вас здесь или где-нибудь ещё: я отдам приказ, который непременно выполнят. И это власть. Если сейчас я сниму с вас всю одежду и повалю на спину без малейшего сопротивления - это тоже власть, - капитан запечатлел поцелуй на моей груди, внезапно исполняя только что сказанное.
Я почувствовал, как сердце начинает заходиться, а тело наливается истомой и приятным жаром. Чего мне хотелось сильнее: слушать его голос ещё дольше или получить этой ночью всё, чему он так давно обещал научить меня?
- А если я прямо сейчас скажу вам остановиться? - слова ненароком вырвались, заставив покраснеть ещё сильнее.
Немо взглянул на меня своими тёмными глазами - в них не отражалось ни смеха, ни раздражения.
- Тогда я остановлюсь, - просто ответил он. - И подчинить кого-то своему решению - это тоже власть.
Попытавшись представить в уме всё сказанное, я невольно засмеялся. При всей глубине мысли мне не удавалось вообразить гордого и независимого командира "Наутилуса", подчиняющимся кому-либо в этом мире - в особенности человеку моей незначительности. Неужели он снова старается хитро польстить мне?
Похоже Немо считал моё выражение лица, и в нём вновь загоралось недовольство.
- Вы не верите, - констатировал он, приподнимаясь на локтях. - Вы и прежде не верили. Как же, чёрт возьми, вас убедить?
Он резко выпрямился, заставив меня подняться следом, и в явном волнении прошёлся по каюте. Я молча наблюдал за ним, уже пожалев, что вновь не сдержал своих мыслей, ибо тело, разбуженное его касаниями, протестовало против внезапной паузы, а удовлетворять себя сам в присутствии капитана я как-то не решался. Особенно когда Немо наконец оборотился ко мне, пристально изучая моё состояние (отчего стало совсем уж неловко). Нырнуть под одеяло и скрыться от цепких глаз мне всё-таки не удалось: капитан перехватил его из рук, свернув наподобие подушки.
- Садитесь, господин Аронакс. Вам незачем прятаться.
Не понимая, что он задумал, я вновь опустился на постель, позволив подложить импровизированную "подушку" под спину - теперь удариться о жёсткое стальное изголовье мне точно не грозило. Если закрыть глаза, можно подумать, что сидишь в кресле с мягкой и удобной спинкой. Впрочем, долго размышлять не пришлось, ибо в следующую секунду Немо присел на пол возле меня. Я хотел спросить, почему он не сядет или не ляжет рядом, но слова будто застряли в горле, когда он ловко расстегнул ремень моих брюк и сдёрнул их одним точным движением.
- Капитан... - прошептал я, хватаясь за чужое плечо.
- Как вы думаете, Пьер, сколько людей в этом мире видело меня стоящим на коленях?
Чуть шероховатые губы оставили отпечаток на животе, прежде чем обхватить головку и лишить меня последней сдержанности. Я слишком поздно понял, что вознамерился сделать Немо, а поняв, едва сумел удержаться в сознании! От стен комнаты отражались неровные стоны, и лишь вынырнув из пелены шока, я узнал в этих сбивчивых звуках свой голос. Чтобы в смятении зажать рот ладонью...
- Нет, Пьер, - руку мою ласково сжали, отводя в сторону, - Вы не закроетесь от меня сейчас. Не тогда, когда ваши желания, наконец, пробудились.
- Но я... Я же не... А вы...
Тёплая влажность снова сомкнулась вокруг, и мне осталось только позволить ей утопить себя в дурмане: тягучем и беспокойном одновременно. Закрыв глаза, я уже не различал, плыву ли в его волнах или падаю насквозь. Сердце билось гулким ритмом в теле. Разум, как возница на полном ходу, пытался удержать контроль то ли над мыслями, то ли над взбунтовавшимся телом - уже не принадлежавшим ему - со всей силы натягивал поводья, то уводя от пылающей грани, то снова приближая к ней. Жар, скорость, прикосновения, сбивчивое чужое дыхание - всё смешалось в единый водоворот: растворяясь во мне, наполняя изнутри, обещая головокружительный взрыв...
И вожжи лопнули за миг до крушения в бездну.
Ощущения медленно возвращались, отделяя меня от вязкого первозданного эфира, заполонившего пространство. Приоткрыв глаза, я понял, что по-прежнему полусижу на кровати, сжав ладони в кулак. Приглушённый кашель заставил меня повернуть голову - капитан Немо стоял в двух шагах от постели, прижимая ко рту платок и пытаясь восстановить дыхание. В пару секунд сознание подсказало причину, и мне тут же захотелось провалиться сквозь пол. Конечно я бы захлебнулся в океане, зато избежал бы неловкости и стыда, шептавших в оба уха ядовитые колкости.
- Доволен? Получил, что хотел? - гадко шептал из глубины насмешливый голосок. - Думаешь, капитан безнаказанно простит человека, вынудившего его опуститься до такого унижения?! Ах, он сам так решил? Ну, так нечего было испытывать его доверие и терпение. Пусть даже ни одна живая душа не узнает об этом - он не забудет".
Я в изнеможении закрыл лицо руками, будто мог таким образом скрыться от лавины проблем и сомнений, и не сразу заметил, что мою щеку что-то легко щекочет. Отняв ладони от лица, я увидел в них несколько гладких чёрных волосков, а мельком оценив растрёпанность Немо, готов был чертыхнуться ещё раз. Кажется вожжи были чуть более реальны, чем горячечное видение, но... тянуть командира "Наутилуса" за волосы и выдрать несколько штук - я даже не мог представить, что он подумал обо мне в те минуты. Просто превосходно, месье Аронакс!
- Пьер.
Глубокий голос заставил взглянуть страхам (и своему обладателю) в глаза. Платок из рук Немо уже исчез, во взгляде отражалось лёгкое беспокойство. Он с вниманием осмотрел меня с ног до головы и спросил:
- Теперь вы верите в мою искренность?
Боже правый... При всей фантазии и подозрениях я не мог представить, чтобы гордость Немо позволила ему стоять на коленях ради рядовой интрижки с пассажиром. Что если он не лгал насчёт привязанности ко мне? Мог ли он любить меня так же, как я втайне обожал его?
- Я верю. Мне жаль, что я вынудил вас доказывать это столь... неприятным способом.
Он удивился? По крайней мере, вновь нахмуренные брови не были добрым знаком.
- Вам было неприятно, профессор? Что ж, разумеется, у меня нет опыта в этой роли, но я ждал хотя бы небольшого успеха. Весьма прискорбно...
- Нет-нет, - пробормотал я, окончательно запутавшись. - Я имел в виду вас. Должно быть, мне самому следовало... Но признаюсь, мои знания в этом вопросе ограничены, а у меня в записях не было подобной методики.
- У меня тоже, - Немо усмехнулся в ответ на удивление. - В жизни не всё случается по плану, господин Аронакс; иногда нужно импровизировать. Даже если нет полной уверенности в результате.
Мышцы успели затечь, и пришлось повернулся на другой бок, с удовольствием потягиваясь.
- Я скучал по вашей философии, капитан. Это в честь нашего примирения?
- Предоставлю вам судить об этом.
Весь облик командира "Наутилуса" выражал собой расслабленное спокойствие, так резко и приятно контрастное последним дням напряжения. Впервые за долгое время он не пытался язвить или замыкаться в себе, и я искренне радовался умиротворению, витавшему между нами. Казалось, я мог бы провести так ближайшую вечность и ничуть не сожалеть. Мы лежали поверх одеял, не стесняясь приобнять друг друга, и я, наконец, произнёс:
- Признаю, капитан: мне следовало понять всё раньше. Однако я должен был дать вам выбор так же, как вы дали его мне. Ведь всё, с чего мы начинали, было исключительно для моей защиты - для вас это могло быть не более чем краткосрочным планом, развлечением. Притом вы несколько раз обманули меня. Нетрудно понять, отчего я так долго колебался и не доверял вашим чувствам, - я пригладил волосы собеседника, осторожно возвращая им аккуратный вид.
Теперь я ждал закономерных утверждений в адрес моей непроницательности. Но секунды текли, а на лице Немо не читалось ни насмешки, ни иронии. Когда я уже собирался свести всё к неудачной шутке, он сказал:
- Пожалуй, вы правы. Я слишком часто обманывал вас за эти два месяца и, вероятно, заслужил меньше, чем вы мне дали. Тем не менее, я не упущу возможности снова завоевать ваше доверие.
- В таком случае могу пожелать вам удачи, - чувствуя, как легко становится на душе, я практически рассмеялся.
Перед тем как оставить поцелуй на его щеке.