Минхо объявился через неделю.

Не такую уж и безрадостную для Джисона, как тот сперва ожидал. Он даже как-то лучше стал вникать в учебу без внешних раздражителей в виде постоянных тычков, касаний и, конечно же, мыслей невероятной глубины, которые то и дело из другой галактики поступали в голову его инопланетного друга.

«Сиамские близнецы могут быть разнополыми?»

«Я знаю, что мы одного пола, но если бы мы были ими, ты хотел бы быть справа или слева?»

«Извини, но слева занято, тебе придется быть правым близнецом».

И всё в таком духе.

Итак, Минхо объявляется и тут же плюхается с Джисоном на английском; учитель Бан записывает на доске тему: «Present Perfect». Класс отзывается расстроенным вздохом. Кажется, кроме Хана один Феликс рад урокам английского. Изи-пизи, думает Джисон, сейчас мы эти пёрфекты ваши... но Ли Минхо не даёт ему повыпендриваться и подкатывает со своим коронным:

– Один тут отдыхаешь, красавчик? – Ну вот, начинается, думает Джисон.

– Как же мне тебя не хватало, – на выдохе говорит младший. Или это чистая правда и он правда скучал?

– О, я знаю, – и его рука ползёт по джисонову колену, слегка царапая кожу под джинсами. Сам виноват, что надел штаны с дырками. – Чем занимался без меня? Хорошо себя вёл? – Дыхание грёбаного Минхо щекотит шею.

– Итак, кто мне назовет основные маркеры этого времени? – врывается учитель в их диалог, – Джисон?

Джисон был хорош в английском, ведь родители затаскали его в своё время по репетиторам, но затупы случались и у него, особенно когда под носом творилось такое...

– Да, Сони, ответь учителю, – одними губами шепчет Минхо.

Его голос звучит не совсем уверенно, но он отвечает на вопрос, а затем добавляет чуть слышно:

– Я думаю, ты скучал по мне больше, чем я по тебе, – ухмылка трогает уголки его рта. – Это тебе следует следить за своим поведением, Минхо, – говорит Джисон, но ничего не предпринимает, позволяя Минхо продолжать свои манипуляции, его правая рука проходится по внутренней стороне бедра Джисона, невесомо касаясь паха. От неожиданности тот резко дёргается и отстраняется, но Минхо как будто уже и думать забыл о нём: он со скучающим видом пялится в пустоту осеннего окна, солнечные лучи разрезают хмурое небо на дольки. Это переходит уже все границы! Джисон пытается возмутиться, но тут его вызывают к доске, и до звонка он делает переводное упражнение. Скука смертная, но помогает привести мысли в порядок. С первой парты ему периодически помогает Феликс, и жизнь становится как-то повеселее. Учитель Бан не слишком придирается, лишь иногда поправляет его произношение и грамматику, но в целом всё здорово. После урока ему хотелось поговорить с Минхо о том, что произошло, но того и след простыл, ну конечно... «He has just gone», – сказал бы учитель Бан. «He's left the fuck outta here» – сказал бы Джисон и оказался бы абсолютно прав: Минхо нигде не наблюдалось.

– Просто уму непостижимо! – бубнил себе под нос Джисон, когда ему на талию привычным движением легла рука Хенджина.

– Привет, Хани, как английский?

Джин больше не испытывал неловкости рядом с ним, они весело проводили время вместе, иногда к ним присоединялся Феликс.

– Да ничего, Феликс меня сегодня дотянул до четвёрки, без него бы я поплыл, – скромничает Джисон и потихоньку сгребает канцелярию в рюкзак, оглядываясь в поисках рыжего нахала. Он ему сегодня ещё устроит!

– Не хочешь кино посмотреть после уроков? – ярко улыбается блондин. – Попкорн купим, все дела!

– Кино, да... – да где же его носит? – Что хочешь посмотреть? Я не особо разбираюсь...

– Крысиные бега! Мой любимый фильм против осеннего депресняка, ты в деле?

– Конечно, – отзывается Джисон без особого энтузиазма, бултыхаясь в своих мыслях, – в деле...

– В 7 встречаемся на нашем месте, погуляем с Леоном, а потом – ко мне. С меня – попкорн, с тебя – хорошее настроение! – Хенджин хлопает его по плечу и исчезает за дверью. Со своего места Феликс сверлит свою парту безрадостным взглядом.

***

После того, как убрался дома и сделал всю домашку (или практически всю... мисс Ли ведь не обидится, что он проигнорировал её таблицу по делению клетки?), Джисон мчится к их месту, где они впервые встретились: круглосуточной забегаловке. Блондин его уже ждёт. Время в компании Хенджина всегда пролетает незаметно: его очаровательная аура берет тебя в плен и не отпускает. Или все дело в его пёсике? Так или иначе, их общими стараниями Джисон сейчас шёл по парку, ни о чем не беспокоясь: ни о нарушаемых Минхо границах, ни о расстроенном Феликсе, ни даже о Презент Пёрфекте. Они болтали добрых полтора часа, пока Леон не заскулил и не попросился на ручки. Это означало одно – им пора домой, где их ожидают два часа тупого американского юмора, лучше которого промозглой осенью ничего не могло быть, и попкорн. Много попкорна. На обратном пути Хенджин забежал в ту самую забегаловку (Джисон – любитель каламбуров) и раздобыл им несколько пакетов попкорна и пару бутылок с колой. А этот парень знает толк в ухаживаниях.

– Ты готов к тупейшим шуткам в истории тупейших шуток? – с вызовом провозглашает Хенджин.

– Ещё бы! Мы тут только ради них и собрались, врубай!

И они разваливаются на диване и на порядочное время выпадают из реальности: Хенджин хохочет над ситуациями, как в первый раз, до слез заливаясь с «Музея Барби», Джисона просто поражает тупость некоторых героев, а в девушку на вертолёте он ловит краш (она такая чокнутая!), иногда в их мирок врывается Леон и что-то ворчит на собачьем. Джисон хочет остаться в этом моменте навсегда: сырный попкорн, голова Хенджина у него на коленях, Роуэн Аткинсон по телеку. Он перебирает хенджиновы волосы между пальцами, они такие мягкие, хоть и крашеные... Надо спросить, чем он моет голову, кондиционер какой-то? Он наклоняется, чтобы выяснить это, и Хенджин тянется в ответ – их губы соприкасаются.

В конце фильма герои зажигают под «All star», трек известный Джисону из «Шрека», а двое парней на диване неистово целуются, судорожно перебирая руками всё, до чего могли дотянуться.