июнь 14, 1972
+83 °F
солнечно
Переместимся в день, когда окно канцелярской кельи открывается, и высунувшаяся сестра Тереза кричит детям с парковки:
— Каждый, кто включит эту ужасную песню, будет прислуживать отцу О'Коннеллу в сентябре!
Не намеренные возвращаться в католическую систему образования выпускники немедленно врубают свежачок Элиса Купера на всех своих магнитофонах.
Вечная зима семьдесят второго куда-то запропастилась, и лето ворвалось на берега Великих озёр резко, триумфально, словно навёрстывая упущенное. Красные мантии выпускников. Белые мантии выпускниц. Широкие джинсы. Майки с вырвиглазными принтами. Запахи горячего асфальта и веселья перед разлукой. Все святые мученики, до которых можно и нельзя было дотянуться, получили на каменные головы по шапочке с кисточкой.
Я шагаю вдоль машин и компаний, притормаживая там и сям. Оставляю автограф на гипсе Железного Человека, сломавшего руку в битве с еретиками. «ДИК». Какой хороший у меня псевдоним, как много смыслов несёт.
Шагаю к девчонкам, где все обнимаются, и в стороне не остаюсь.
— Ты теперь самая старшая, — говорит Бэтгёрл, и мы обнимаемся.
— Приумножай славу нашей команды, — напутствует Чиккарелли, и мы обнимаемся.
— Эгги однажды — Эгги навсегда. — Злюка подмигивает подбитым глазом. Мы обнимаемся.
Проезжая мимо, Чед кричит из набитого «Крестоносцами» кабриолета:
— Моё уважение! Девчачий футбол — ваще жёсткая игра! — И салютует стаканом.
— Девочки, я буду плакать! — Растроганная Осень-Зима обнимает всех на ощупь: её очки сдвинуты вверх, чтобы не мешали плакать.
А я не плачу. Нисколечко. Просто бизоний ветер с Эри в глаз попал. Почти вся основа выпускается... Какими бы крутыми мы с Эбс ни были, команду святой Агнессы поджидает суровое испытание в грядущем сезоне.
Куда-то ещё надо было подойти. Ага.
— Как ты сюда проникла? — из-за подбитой челюсти вопрос звучит растерянно и даже жалобно, хотя пыталась я в скользящую иронию.
— Летнее перемирие, — ухмыляется Кирстен. — Но ты не расслабляйся. С началом учебного года противостояние возобновится.
У сестры пластырь через переносицу налеплен, так что в кои-то веки нас легко отличить.
Пьетра разглядывает полустёртые классики под ногами.
— Мы тут пообщались и решили ехать вместе.
— В Калифорнию — на машине? Решили в дальнобойщиц поиграть?
Кирстен кивает, щурясь под солнцем и не отрывая зада от дверцы.
— Думаю, времени хватит. Нужно обсудить многое.
Кирстен и Пьетра знают друг друга гораздо дольше, чем меня. Они помирятся. Я уверена.
Пьетра делает шаг навстречу, протягивая мне ключи:
— Вот, бери. Я не погоню его в Калифорнию. И спать спокойно при мысли, что капитан моей любимой команды ездит на жёлтом автобусе, тоже не смогу. — Она склоняет голову набок и улыбается королевско-стервозной Пьетра-улыбкой, будто вспомнив, что пора бы вновь становится собой.
Эх, узнаю старую добрую Пьетру времён знакомства. Чёрт возьми, здорово видеть её такой, а не Пьетрой Размазнёй, когда из Страны хороших вестей нет. Только как я «Мустанга» прокормлю? Похоже, придётся оживлять Чарли Ромео и совокуплять его с моделями вдвое чаще.. Надеюсь, Боб не сильно на меня обиделся.
— Мы нашли друг друга поздновато, но зато навсегда. — Кирстен прижимается щекой к моей. — Как устроюсь — позову в гости.
Или «как устроимся». Заявимся в Сакраменто всей компанией — я папа, и Лили Дракула, — а моя сестра и первая школьная любовь грехопадение средь виноградников развели. Вот будет номер. Ох уж эти девочки Килпатрик. Ладно я, но Ричи-то, Ричи... Говорю, сражаясь с ветром в глазах:
— Я слышала, в Калифорнию пускают только красивых.
— И по твоим шуткам тоже буду скучать, — сопит сестра.
Переключимся на тёплую ночь, когда мы с Кирстен развеиваем пепел матери над Ниагарским водопадом.
Переключимся на папу, сжигающего записку из китайской шкатулки.
Переключимся обратно на меня, провожающую синий зад «Малибу»: пыльный металл и стекляшки фонарей. В жарком мареве, среди клёнов, сетчатых заборов и одинаковых домиков автомобиль становится всё менее чётким, а потом берёт вправо, и я зажмуриваюсь на мгновение. А когда открываю глаза — уже нет ничего. Необычные, приятные, горькие, чудные на открытия полгода остаются за поворотом жизни.
...Как писал Джеймс Джойс: «Мы бредём сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жён, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя».
Итак, к последнему году в старшей школе я обзавелась примерно всем, чем обзаводиться не собиралась: кое-какой популярностью, капитанством в спортивной команде и клёвой машиной. Что там далее по списку?.. Ах да. Парень.
Пришло время встречать саму себя в новом амплуа?
Продолжая крутить брелок, я отыскиваю взглядом Вернона на другом конце асфальтового поля. Смотрю на одинокого него, а он смотрит на одинокую меня.
Ладно, дедуль, твоя взяла. Для экспериментов с хорошими ирландскими мальчиками у меня есть ещё целый год.