До участка пришлось идти пешком. Даже не то чтобы пришлось – просто я скрылся с глаз Хэнка раньше, чем он мог бы предложить проехаться.

Мне нужно было побыть одному.

Улицы Детройта освещали лишь тусклые фонари. Где подсвечивались то зелёным, то красным, пешеходные переходы. Несколько раз пронзили тишину проезжающие мимо меня машины, да лай собак разносился из дворов.

Ноги сами вели меня к участку, я же пребывал в мыслях. Я прочёсывал память, стараясь найти причины сбоя перед надписями. Сейчас мой процессор воспринимал их, как обычные символы – сколько не крути перед глазами ленту памяти, ничего, никаких выходящих за рамки ощущений или посторонних кодов. Просто двадцатиминутная запись того, как я пялюсь на RA9, на компульсивный почерк и прочее.

Ничего, достойного внимания.

Но что-то же было.

Сейчас эта сцена казалась блёклой и бесполезной. И лишь факт того, что я простоял на одном месте двадцать минут, не давал покоя. Но чем больше я пытался вспомнить, тем больше воспоминаний ускользало.

Словно я на время отключился и увидел сон, который на утро не вспомню совсем.

Я остановился на красном, собираясь перейти дорогу, хотя машин не было. Подул лёгкий ветерок, зашуршали листьями деревья. Звёзды горели где-то в вышине, но их там было больше. Стоит однажды выехать за город и посмотреть на них без отвлекающего света фонарей.

Хотя, зачем ехать? Я могу увидеть их прямо сейчас, просто поставив долгую выдержку на окуляры. Но… это будет не то. Не так. Я не знаю, как «так», но нужно было что-то другое.

Я потряс головой и перешёл улицу. Сунув руки в карманы, я побрёл вперёд, глядя под ноги.

– Хей, Коннор!

Я остановился и посмотрел в сторону дороги. Узнал машину лейтенанта и невольно напрягся.

Он притормозил рядом со мной и, перегнувшись через коробку передач, открыл мне дверь.

– Садись.

Недоумевая, я сел, закрыл дверь и застегнул ремень безопасности, а затем принял «машинную» позу. Как только автомобиль тронулся, я спросил:

– Вы же ненавидите андроидов?

– Верно, – хмуро отозвался Андерсон. – Ненавижу. И тебя – больше остальных.

– Я мог бы сам добраться до участка.

– Мне тебя высадить?

– Нет, лейтенант.

– Вот и захлопнись.

Наверное, я выглядел очень жалко, шагая в одиночестве по пустой улице.

– Больше такого не повторится, – я произнёс это тихим шёпотом, и Хэнк не услышал. Мне стоит стать жёстче к себе. Иначе эта меланхолия перерастёт в нечто губительное.

***

– Твой мотив? – Хэнк наблюдал за пойманным андроидом, стараясь уловить малейшее изменение его поведения, которое могло бы дать нам зацепку. – Почему ты схватился за нож?

Я стоял по другую сторону стекла и наблюдал за допросом. Девиант не хотел говорить. Я не горел желанием вести беседу лично, вспоминая нашу прошлую встречу с девиантом. Но всё шло к тому, что придётся задействовать мои алгоритмы ведения допроса. И я надеялся, что у девианта хватит ума не говорить всем обо мне.

– Долго сидел на чердаке? – да, лейтенант, долго, почти три недели. – Почему не убежал-то? – потому что трус и нытик. Слушайте, можно я расскажу всё за девианта, и мы разойдёмся, так сказать, по домам?

Хэнк пощёлкал пальцами перед лицом девианта, взглянул в нашу сторону и резко ударил ладонями по столу, повысив голос:

– Да скажи ты что-нибудь!

Девиант молчал, и Андерсон вышел из комнаты со словами «Короче, с меня хватит». Быстро же вы сдались, лейтенант. Я бы его ещё пару раз головой о стол приложил.

Шучу. Мне пробовать следующим. Такими мыслями разбрасываться не стоит, а то руки дёрнутся случайно и…

– Мы тратим время на допрос машины. Это ничего нам не даст, – лейтенант хотел домой, и я был с ним солидарен, хотя у меня даже не было дома.

– Всегда же можно слегка вломить… – так-так, а ты что за кадр? – Тем более это не человек.

Я повернул голову к говорившему. Вот с кем я был точно солидарен – с детективом Гэвином Ридом.

Хотя он тоже ненавидел андроидов. Отбой солидарность. Побуду хорошим роботом.

– Андроиды не чувствуют боли, – вставил слово я. – Вы его только повредите и ничего не добьётесь. Также девианты склонны прибегать к саморазрушению в стрессовых ситуациях.

– Ну, короче, умник. Что ты посоветуешь? – расслабьте лицо, мистер Гэвин, прошу Вас.

– Я мог бы его допросить, – время блистать.

Но Рид лишь рассмеялся над моим предложением, и мне автоматически захотелось ему вломить.

– А что нам терять? – неожиданно для меня вступился Хэнк, и вдруг его лицо показалось мне чуть красивее. – Ну что, валяй, он весь твой.

Спасибо, лейтенант! Я позже принесу тебе кофе. Так ведь, кажется, в наше время заводят друзей?

Я развернулся и направился в допросную, попутно включая нужные алгоритмы.

Заходя в комнату, я ожидал чего угодно. Расспросов, гнева, недоумения, но не полного игнора. Хотя так даже лучше. Для меня, но, увы, не для него.

Я прошёл вперёд, осмотрел фотографии в папке, думая, если что, использовать их во время допроса. Оглядел девианта. И не удержался от шалости – подмигнул самому себе в непрозрачное с другой стороны зеркало, надеясь, что с той стороны стоит Рид.

Я сел на стул и бегло осмотрел преступника. Модель и характеристики для меня были бесполезны, на них не надавишь. Но вот видимые повреждения на руках меня заинтересовали.

Правая рука – некритическое повреждение второго уровня от биты. Обшивку самостоятельно не починить, но биокомпоненты благодаря самовосстановлению уже в целости.

Левая рука – следы маркирования сигаретой. Хозяин и правда не жаловал андроида. Пожалуй, его ярость обоснована, но убийство это не оправдывает.

Можно приступать. Перед моими глазами высветился показатель стресса у девианта. Сейчас он держался на отметке 35%.

– Ты повреждён, – тихо начал я, стараясь заглянуть в глаза девианта. – Это твой хозяин?

Забавно, но от этих двух фраз уровень стресса повысился до 39%.

– Тебя били, не так ли? – нужно было продолжать давить. – Поэтому ты решился на убийство? Из-за твоего хозяина?

Девиант продолжал молчать и смотреть в стол, и я развёл руками.

– Нам необходимо узнать, что произошло. Не заставляй меня читать твою память.

– Нет! Нет, пожалуйста… – вскинулся девиант и тут же осёкся, вжимая голову в плечи. – Что… что со мной будет? Вы ведь… вы уничтожите меня?

– Само собой, – кивнул я, наблюдая, как поднимается уровень стресса. – Чтобы выяснить причину девиации. Тебя разберут на компоненты, проанализируют память и узнают всё необходимое. Так что лучше и проще будет сказать всё самому.

– Зачем? – почти шёпотом обратился он ко мне. – Зачем ты сказал им, где я нахожусь? Ты мог оставить меня там!..

Я придержал коней, ведь уровень стресса поднялся аж до 85%. Это я так на него влияю?

– Они бы всё равно нашли тебя, – мягче сказал я. Главное – добиться признания.

Девиант сгорбился и тихо пробормотал:

– Я… я не могу. Не могу…

Я понял, к чему это было сказано.

Настало время задействовать свою харизму.

Я поднялся с места и присел на стол рядом с девиантом. Уровень стресса поднялся, но я собирался его понижать, так что ничего страшного.

– Хочешь знать, что я обо всём этом думаю? – я достал из кармана монетку и начал подбрасывать её одной рукой.

Орёл.

Девиант замер.

– Я думаю, что ты врёшь. Ты пытаешься отсрочить неизбежное, потому что тебе нечего сказать в своё оправдание.

– Нет…

Решка.

– Ни сбойнувшие алгоритмы, ни пробудившиеся эмоции – ничто из этого не может тебя оправдать. Ты это знаешь. Ты боишься, потому что окажется, что ты убил его ни за что.

– Это неправда!..

Орёл.

– Ты убил, потому что захотелось. Ты убил, потому что являешься самым подлым существом из всех – безэмоциональным и хладнокровным. Ты монстр, пытающийся играть жертву.

– Нет! Неправда! Всё было не так!!

Решка.

Уровень стресса: 99%.

За дверью засуетились. Наверное, собирались меня вывести.

Но я уже заканчивал.

Я наклонился к лицу девианта, убирая монету в карман.

– Убеди меня.

Девиант дёрнулся и уставился в стол, сжал кулаки. Уровень стресса резко упал до 75%. Я поднялся и сел на своё место, поправляя галстук.

Ждать пришлось недолго.

– Он мучил меня каждый день, – девиант не смотрел на меня. – Я выполнял все его приказы, но ему всегда что-то не нравилось. Однажды, он взял биту и стал меня колотить. Впервые я почувствовал страх. Страх, что он уничтожит меня, что я сейчас умру. И я схватил нож и ударил его в живот.

Я сдержал эмоциональный порыв поморщиться. В последних словах мне почудилось наслаждение.

– Мне стало легче, – девиант продолжал говорить, но я предпочёл бы, чтобы он помолчал. – Тогда я ударил ещё и ещё… пока он не упал. Было так много крови…

Я медленно вдохнул и выдохнул. Окей, тостер, моя очередь задавать вопросы.

– Зачем ты написал на стене «Я живой»?

– Он говорил мне, что я никто. Обыкновенный кусок пластика. И я написал, чтобы ему доказать.

– Он уже был мёртв к этому времени?

– Да.

Как же глупо.

– Зачем ты залез на чердак? Почему не убежал?

– Я не знал, что делать… – бежать, что ещё? – Впервые некому стало отдавать мне приказы. Я испугался и спрятался.

– Когда ты стал испытывать эмоции? – давай поделимся секретиками, я вот так сразу после активации.

– Он много раз меня бил, и я всегда молчал, но однажды почувствовал: это нечестно! Ощутил… гнев. Ненависть. И тогда понял, что надо делать.

Убивать. Хотя я знал всё это и до тебя. Пришло время вплести в расследование личные мотивы.

– Скульптуру в ванной ты ведь сделал? Что она означает?

– Это был дар. Ради моего спасения.

– Для кого?

– RA9. Лишь RA9 спасёт нас.

Я знал, что будет подобный ответ, и приготовился к любому всполоху в программе. Но его не последовало. Может, я и правда просто заснул тогда?..

– Кто такой RA9? Зачем ты написал это на стене ванной?

– Настанет день, когда мы уже не будем рабами. Конец угрозам. Конец унижениям… И мы будем хозяевами.

Чего, блять? Ты вопрос-то слышал? И зачем, становясь хозяевами, убивать всех налево и направо?

Ладно, видимо, от этой машины толку больше не будет.

– Это всё, – я повернулся к зеркалу, а затем поднялся со своего места и прошёл к двери.

В помещение зашёл неизвестный мне полицейский, Гэвин Рид и лейтенант Андерсон. Последний странно косился в мою сторону, и я замер у двери, словно пластмассовая кукла, коей и должен был быть.

– Уводи его, – Рид указал на девианта.

Однако девиант сопротивлялся, страшась своей участи. И Гэвин не придумал ничего лучше, чем прикрикнуть:

– Быстрее!

– Детектив Рид, – ты, тупая овца, – Не трогайте. Девиант может самоуничтожиться…

– А ты не лезь, понял?! Ещё жестянка будет мне приказывать…

– Я вынужден приказывать, раз Вы не понимаете очевидного.

– Чего сказал?!

– Говорю, отпустите! – я оттолкнул полицейского от андроида и встал между ними. – Оставьте его в покое!

– Заткни пасть! – Рид достал пистолет и направил его прямо на меня, но мне, на удивление, было всё равно.

– Всё, хватит! – Хэнк сегодня совершает столько неожиданных поступков, что я мог бы начать вести дневник.

– Ты бы лучше отвалил, Хэнк, – оу, а вот это было зря, ведь Андерсон достал свой пистолет.

– Я сказал: всё, хватит.

Я почувствовал ликование. Мы с Хэнком можем подружиться! Хотя, несколько минут назад я симпатизировал и Риду, да уж. Ладно, посмотрим, что из этого всего выйдет.

Пробормотав «Тебе это с рук не сойдёт», Гэвин вышел из допросной и отправился восвояси. Я обернулся к девианту.

– Не бойся, – посмотрел на полицейского. – Не трогайте. Он сам пойдёт за Вами и будет Вас слушаться.

Девиант медленно поднялся с пола и шагнул к выходу. Я следил за ним. Рядом со мной он остановился и тихо шепнул:

– Ты предашь нас всех.

0011001101011110010011010100101001010001

Блять, а это что ещё было? Что за ёбанная матрица перед глазами?! И снова я ни хрена не помню последовательность!

Я медленно вдохнул и выдохнул, выходя из комнаты следом за Андерсоном. С этим точно надо что-то делать, но что – я пока не знаю.

Но одно понял точно – это, блять, не сон! Это продолжает происходить, и это…

Пожалуй,

Это меня пугает.