* * *

— Мне нужен больничный, — и, как будто эту фразу можно понять двояко, добавляю, — на работу.

— У нас только фельдшер сейчас принимает. И гинеколог.

— А больничный мне кто может выписать?

— Никто.

— И что мне делать?

— В город езжайте.

Пожилая женщина в окошке регистратуры только скованно глаза отводит, а я ухожу ни с чем. Это, конечно, подстава подстав, даже в условиях массового сумасшествия в стране. Мне-то наивно верилось, что до нашей глуши «карантинная лихорадка» не докатится… Что же, людям свойственно ошибаться.

Она встречает меня слегка встревоженным взглядом и мгновенно тушит сигарету, мыском вдавливая в асфальт еще до того, как я спущусь с парадной лестницы; закидывается мятной жвачкой. Очаровательная забота.

— Ты быстро как-то. Все нормально?

— Ну как сказать. Эмпирическим путем установлено: рожать нынче можно, болеть — нельзя. Точнее бессмысленно, никакого профита, — развожу руками и срываюсь на кашель. На секунду кажется, что легкие сначала нырнут в желудок, а потом окажутся на моих руках. Но только кажется, это радует.

Она изумленно моргает, не зная то ли начать смеяться, то ли все-таки кинуться ловить меня, благородно спасая от забористых последствий болезненной слабости. Прокашлявшись, кривлю губы и опускаю маску на подбородок.

— В баню, короче.

Тут же звоню на работу. Беру отгул на два дня, вкратце обрисовывая ситуацию девочке из бухгалтерии: хрень полная, помру раньше, чем до города доберусь. А это пока в мои планы не входит. Вообще не входит, строго говоря...

Она молчит. Покорно ждет, привалившись к дверце автомобиля. Поздняя осенняя листва смутно отражается в металлических поверхностях — дерево опустилось кроной слишком низко, и ветки почти касались ее волос. Ненадолго замираю, любуясь, и плюхаюсь на переднее пассажирское.

— Сначала в аптеку, — сипло командую, — я экспромтом придумаю, как дешево и сердито воскреснуть за два дня, а потом в магазин за вкусняшками… Кажется, мы давно не баловались чипсами и хорошим кино.

— Ты ж уснешь уже к середине. В таком состоянии. И вообще, с больным горлом есть чипсы противопоказано, — усмехается беззлобно и выкручивает руль.

— Это нева-а-ажно… Хоть понюхаю. И ты же потом мне расскажешь, чем дело кончилось, да?

Засыпаю, конечно, — у нее определенно провидческий дар. Только не к середине — почти что в самом начале, как только утихает последняя суета с приготовлением чая масалы, раскладыванием дивана с пледами, запуском компьютера и проигрывателя, а моя голова оказывается на ее коленях. Мне все еще откровенно хреново. Но одновременно и так хорошо, что хоть плачь, все прочее теряет в окраске пару тонов и остается фоном. Пальцы в волосах, перебирают осторожно пряди, уютно и тихо хрустит где-то сбоку пачка чипсов, тянет запахом специй вперемешку с молоком, а чужие-родные коленки явно обладают целительной силой.

Что еще надо для счастья?