Нет, определенно в химии истинных что-то есть. Или это Дилани так натренировался целоваться за тридцать пять лет? Через несколько минут он дал мне отдышаться, но не разжал объятия, продолжая выцеловывать лицо и шею.

      – Малыш… Радость моя… Как же ты сладко пахнешь… – бормотал он между поцелуями, изо всех сил прижимая к себе. – Самый замечательный… Самый восхитительный… Солнышко…

      – Солнышко? Где-то я уже это слышал… А-а, так господин Каллен зовет Симми, – вяло текли мысли в моем затуманенном смородиной мозгу. – Почему у всех альф такая бедная фантазия? Я совсем не похож на солнышко. Вот рыжий Симми – да, а я – брюнет. Разве бывают черные солнышки?

      Дилани хотел было поймать мои губы еще раз, но я героическим усилием воли опустил голову, уткнувшись ему в грудь. А еще через минуту, собрав себя в кучку, оттолкнул его.

      – Мы – разумные люди и не должны идти на поводу инстинктов.

      – Ты же знаешь, Эли, что ни с кем тебе не будет так хорошо, как со мной, – произнес Фарро, глядя на меня лихорадочно блестящими глазами.

      – Возможно, – не стал возражать я. – Но секс и брак – две разные вещи.

      – Хочешь сказать, что как любовник я тебя устраиваю, а как муж – нет?! – зарычал альфа.

      Ага, пусть лучше злится, чем лезет с нежностями. Солнышко… Это ж надо додуматься!

      – Я такого не говорил!

      А теперь нужно отступить еще на пару шагов. Вот так. С этого расстояния чертова смородина не так туманит сознание. Похоже, на мои феромоны это тоже действует, потому что Дилани отряхнулся как пес и сменил тон на более спокойный.

      – Эли, давай поговорим как взрослые разумные люди!

      – Я только так и разговариваю.

      Он помотал головой, словно прогоняя морок.

      – Хорошо! Тогда давай попробуем еще раз. Ты не хочешь за меня замуж. С этим нелегко смириться, но не тащить же тебя силком к алтарю? В то же время мы оба находимся в сложном положении, из которого нужно как-то выпутываться. Мой отец незлой человек, но оскорблений не прощает. И обмана тоже. Мне нелегко будет убедить его в том, что с беременностью… что это неправда. И ложь исходит от меня. Он скорее решит, что беременность придумал ты, чтобы женить меня на себе. А твой отказ от брака свяжет с тем, что обман раскрылся. Отцу ты не нравишься, а вот папа безумно рад, что я наконец женюсь, да еще на истинном. И что у него будет внук. И вдруг такое разочарование…

      – У моей семьи будут неприятности, – мрачно резюмировал я.

      – Боюсь что так, – опустил глаза альфа. – Работа твоего отца… твой университет. Я постараюсь тебя защитить, но… с отцом трудно спорить.

      – Да уж, незлой человек… как же. А на счет «трудно спорить», так это у вас фамильное, – с тоской подумал я, а вслух сказал. – И что вы предлагаете?

      – Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? – возмутился Дилани. – Что за официоз?

      – Потому, что посредственный провинциальный омега не должен панибратски обращаться к наследнику Фарро. Обращение на «ты» – для тех, кто ровня.

      – Что за глупости! Ты – мой истинный! Кому еще называть меня на «ты», как не тебе!

      – Ага, – подумал я, – а высказывание о провинциальной посредственности возражений не вызвало.

      – Давайте вернемся к нашим проблемам, Дилани. А формальности оставим на потом. Мы и так уже давно гуляем. Ваши родители, кажется, не хотели задерживаться. Так что вы предлагаете? – вернул я альфу к прерванному разговору.

      Фарро вздохнул глубоко и приступил к изложению своего плана. Он предлагал пока оставить все как есть и не мешать родителям готовиться к свадьбе. А потом разыграть несчастный случай, например, падение с лестницы, в результате которого я якобы потерял ребенка. И это так негативно на меня подействовало, что о свадьбе, пока я не приду в себя, речи быть не может. Бракосочетание откладывается, я погружаюсь в учебу, а там «либо падишах умрет, либо осел сдохнет». То есть будем тянуть со свадьбой, пока родителям Дилани не надоест и вопрос решится сам собой.

      – При таком раскладе, – убеждал меня альфа, – все будут тебе сочувствовать и отец, наверняка, даже после нашего расставания будет оказывать покровительство. В любом случае наши семьи сохранят хорошие отношения. Это выгодно и тебе, и мне.

      – Но мои родители никогда не пойдут на такой обман!

      – А они тоже ничего не будут знать. Не беспокойся, все медицинские документы я достану.

      – Это невозможно! Как можно инсценировать выкидыш без участия моего папы?

      – Можно, если дело будет происходить в моем имении. А потом, когда все закончится, расскажешь родителям правду.

      Я пару минут таращился на него, обрабатывая информацию. Моя чувствительная пятая точка сигналила о каком-то подвохе. И вдруг до меня дошло.

      – Значит, я должен поехать с вами в имение?

      – С тобой, Эли, с тобой. Привыкай говорить мне «ты», а то между двумя любящими истинными обращение на «вы» будет выглядеть по крайней мере странно. Да, тебе придется поехать. Иначе никак.

      Этого еще не хватало! И что помешает хитроумному Фарро затащить меня в постель, если мы будем одни в этом самом имении? А я под действием его феромонов и сопротивляться не сильно буду… Вон как ведет от одного поцелуя… А этого никак нельзя допускать! Я не должен давать истинной связи ни малейшего шанса, иначе сам не замечу, как окажусь окольцованным и брюхатым! И прости-прощай моя мечта!

      Хитрите, господин Фарро, хитрите! Думаете, я такой наивный дурачок?

      Но, с другой стороны, нужно же как-то выпутываться… Что ж, посмотрим господин Фарро, кто кого перехитрит!

      – Хорошо, – согласился я после некоторого раздумья и увидел, как на лице моего истинного мелькает радость.

      И, хотя он постарался быстро скрыть свои эмоции, стало ясно – мои догадки верны. Дилани рассчитывает, что оставшись со мной наедине, воспользуется ситуацией.

      – Но с одним условием! – нельзя поддаваться так легко, а то что-нибудь заподозрит. – Вы… то есть, ты… не будешь ко мне приставать!

      – Это жестоко! – вздохнул альфа, но его глаза торжествовали. – Ладно, обещаю вести себя крайне сдержанно.

      – Смотри! Ты обещал!

      Дилани энергично закивал. Заранее празднуете победу, господин Фарро? Напрасно, ой напрасно. Ротти тоже не в канаве нашли!

      Договорившись таким образом, мы вернулись в гостиную, где еще с четверть часа пришлось играть вконец одуревшего от счастья глупенького провинциала. Заявление Дилани о том, что он хочет показать мне столичную квартиру и загородное имение, чтобы я мог, если пожелаю, обустроить будущее семейное гнездышко по своему вкусу, вызвало разную реакцию у наших родителей. Фарро-старший был явно недоволен, но промолчал. Папа сияющего от радости жениха поддержал идею, но как-то без энтузиазма. Опасается, что я со своим плебейским вкусом испорчу разработанные модными дизайнерами интерьеры? Мой отец глядел с явным недоумением. Он ожидал протеста с моей стороны и не понимал, почему не последовало бурных возражений. А вот папочка просто расцвел от счастья.

      Поездку было решено не откладывать. Во-первых, отделка помещений заново требовала времени, а его до свадьбы оставалось не так уж и много. Во-вторых, Дилани вовсе не был пустым прожигателем отцовского состояния. Он занимал пост в корпорации Фарро, и пост немаленький. Дела требовали скорейшего возвращения альфы в столицу. Его родители собирались покинуть город вечерним поездом сегодня же.

      Оказывается, пока мы договаривались в саду, родители обсудили возможную дату бракосочетания и предварительно условились на конец следующего месяца. И, несмотря на сопротивление отца, Фарро заявили, что берут на себя все расходы. Предстояло решить еще множество вопросов, поэтому высокие договаривающиеся стороны в лице пап-омег обменялись номерами телефонов.

      И тут намечающуюся идиллию прервал мой отец.

      – Все это хорошо, – заявил он громко. – Но мы до сих пор не слышали предложения вашего сына и согласия нашего.

      На мгновение воцарилась тишина. У меня на глазах прямо слезы выступили. Отец давал мне шанс отказаться от этого ненужного брака.

      – Хотите, чтобы все было по правилам? – ухмыльнулся Фарро-старший. – Ну что ж. Сынок?

      Дилани поправил галстук, пригладил волосы и извлек из кармана пиджака маленькую коробочку из белого бархата. А затем открыл ее и опустился передо мной на одно колено.

      – Элиар Ротти, на правах истинного предлагаю тебе руку, поскольку сердце и так принадлежит тебе. Станешь моим супругом?

      Я с ужасом смотрел на его счастливую улыбку и ярко сияющее кольцо из белого золота с бриллиантом необычной формы никак не меньше десяти карат…