Шэнь Цинцю больше часа убирал опавшие листья перед особняком, перекладывая метлу из одной руки в другую. Работа гладко не шла: время от времени поднимался ветер, и приходилось начинать всё заново. Терпеливо закусив губу, Шэнь Цинцю вытер со лба пот, посмотрел на свои покрасневшие руки, на которых скоро появятся мозоли, и вздохнул. Никогда ранее подобными обязанностями он обременен не был, а посему и работа велась весьма неуклюже.

Богатые одежды пришлось сменить на одеяние поскромнее, с меньшим количеством украшений и слоев.

— Мастер Шэнь, не устал ещё?

Се Лянь, весь перепачканный грязью, протянул ему чашу воды. Шэнь Цинцю возился с этими листьями так долго, что Его Высочество невольно забеспокоился.

— Да нет, все в порядке, — ответил он с улыбкой и сделал глоток. Освежает. — Должен же и я хоть чем-нибудь вам помочь. Вчера по горе ураган прошёлся, думаю, барьер нуждается в укреплении.

Когда-то давным-давно Ло Бинхэ, Лань Ванцзи и Хуа Чэн, дабы оградить гору от лишних любопытных глаз, усеяли всю местность талисманами и защитными заклинаниями. Теперь же барьер служил для защиты их хозяйства от хищников и вредителей, и время от времени он нуждался в дополнительном подкреплении духовными силами.

— Как бы лисы снова не начали хозяйничать в курятнике, — посетовал Се Лянь.

— Ты уже закончил в саду?

— Там предстоит большая работа, один я вряд ли справлюсь. Непогода снова плохо сказалась на урожае, — вздохнул он в ответ.

Иногда Шэнь Цинцю думал, что эту работу им лучше оставить на мужей — мастеров на все руки. Ибо почему-то год выдается урожайным только тогда, когда Ло Бинхэ и Лань Ванцзи возделывают землю. Несправедливо!

— Хм, мастер Шэнь, смотри-ка.

Се Лянь коснулся его плеча и кивнул в сторону низкого деревянного ограждения. Переминаясь с ноги на ногу, там стоял грозный молодой человек в пурпурных богатых одеждах.

— О, кажется, к нам гости, — удивился Шэнь Цинцю. — Всё-таки барьер нужно укрепить.

Бросив метлу в кучу листьев, Шэнь Цинцю на пару с Се Лянем отправился навстречу незваному гостю. Тот, сообразив, что его заметили, вытянулся, почтительно сложил пред собой руки, приветствуя их.

— Что же привело этого достопочтенного на нашу скромную гору? — спросил Се Лянь.

Незнакомец выглядел уставшим и раздраженным, хоть и пытался виду не подавать. Видимо, он долго петлял по лесу, прежде чем наткнуться на особняк.

— Я ищу Вэй Усяня. Могу я с ним увидеться?

— И кем же вы ему приходитесь? — спросил Шэнь Цинцю, оглядывая мужчину с ног до головы. Если Вэй Усянь снова перешел дорогу важной шишке города, то и знать они не знают никого по фамилии Вэй.

— Я… — мужчина нахмурился, ломаясь в поисках ответа. — Я его… давний знакомый. Хотел с ним кое-что обсудить.

Разумеется, ему не поверили! Незнакомец выглядел неуверенно, словно его силком затащили на эту гору и приказали привести какого-то Вэй Усяня, которого он, возможно, даже в глаза никогда не видел.

Се Лянь дернул Шэнь Цинцю за рукав, чтобы тот чуть отошел в сторону, и шепнул ему на ухо:

— Пурпурные одежды выглядят знакомо. Не похоже, что он врёт.

— Ваше Высочество, ты уверен? Вэй Усянь не говорил, что ждёт гостей.

— Зачем же ещё этому господину проделывать такое расстояние и плутать в лесу несколько часов?

Шэнь Цинцю вздохнул.

— Ваше Высочество умеет убеждать.

Всё это время незнакомец стоял, переводя взгляд с одного на другого, и, казалось, чаша его терпения грозилась вот-вот переполниться.

— Пройдемте с нами, — Шэнь Цинцю открыл калитку и пригласил незваного гостя. Они последовали к большому дереву, что росло рядом с особняком. — Этот лоботряс с самого утра там прохлаждается.

Мужчина усмехнулся. И в самом деле: на самой высокой и крепкой ветви, среди густой листвы, с тонкой деревянной флейтой в руках спокойно посапывал Вэй Усянь. За столько лет изменилось многое, но Вэй Усянь своим привычкам остался верен. Уж плохо это иль хорошо — он сказать не мог.

— Ваше Высочество, подсоби немного.

Се Лянь понял его без лишних разъяснений. Он положил руку на ствол дерева, а после, прицелившись, со всей силы по нему ударил. Дерево задрожало, так и норовя вырвать из-под земли свои корни и упасть с громким шумом. Но, к удивлению, словно привыкнув к ударам, оно осталось стоять на месте, а вот Вэй Усянь, ломая ветки, с криком свалился вниз прямо перед незваным гостем.

— Больно же! — надулся Вэй Усянь, потирая место удара. В самом деле, если это так продолжится, скоро на его теле живого места не останется. — Сколько можно просить, Ваше Высочество, Цинцю, не будите меня так!

— Вэй-гунцзы, не спал бы ты там целыми днями вместо того, чтобы помочь, мы бы и не стали.

Шэнь Цинцю кивнул в знак согласия.

— Временами вы похожи на демонов, принявших облик божеств, — Вэй Усянь поднялся, сверля их злым взглядом, однако немного после он заметил чужое присутствие. Он мгновенно переменился в лице: наигранно «злое» выражение сменилось искренним удивлением. — Цзян Чэн? Что ты тут делаешь?

— В гости пришёл, тебя повидать. Или уже нельзя? — названный ранее Цзян Чэн скрестил руки на груди, хмурясь.

— Нет, что ты. Просто я очень удивился, — Вэй Усянь оттряхнул свои одежды от пыли. — Тихая гора, конечно, ближе всего к Юньмэну, но летел ты наверняка долго. Как ты узнал, что я тут?

Цзян Чэн кинул взгляд на двух мужчин, внимательно наблюдавших за их разговором, и сказал:

— Можем мы поговорить наедине?

Шэнь Цинцю и Се Лянь, похоже, уходить и не собирались, намереваясь разузнать о незнакомце всё. Обычно любопытством они не отличались, намеки понимали с первого взгляда, однако речь шла об их, можно сказать, дорогом брате, поэтому вполне естественен такой интерес к его гостю (учитывая, что это вообще первый гость на Тихой горе за столько лет).

— Хорошо, — кивнул он. — Пошли.

***

Вэй Усянь легко оттолкнулся от земли ногами и сорвал самое спелое и сочное яблоко, висевшее на высокой ветви дерева. Цзян Чэн стоял рядом, стряхивая с волос опавшие листья, и на протянутое яблоко ответил отказом.

Вниз по горе раскинулся пышный сад из самых разнообразных сортов яблонь, вишен и груш. Близился сезон сбора урожая: под деревьями виднелись оставленные там пустые корзины, лестницы и инструменты по уходу за растениями. Недалеко от сада можно было обнаружить огород, который, стоит отметить, сейчас находился не в самом лучшем состоянии.

— …вот. А вон там, — Вэй Усянь указал на большую пристройку к особняку, — купальни. О, а там — курятник. Правда, птиц не так много, лисы часто подворовывают.

Цзян Чэн еле сдержался от протяжного свиста.

— Неплохо вы устроились.

С громким хрустом Вэй Усянь впился в яблоко.

— Фесть тафое.

Цзян Чэн усмехнулся и толкнул его в плечо.

— Ты хотя бы доедай, прежде чем говорить. Подавишься.

— Ну так, — Вэй Усянь вытер рот рукавом, кинув остатки яблока в ближайший куст. Он надеялся, куры склюют несчастный огрызок раньше, чем Его Высочество его найдет, — зачем ты меня искал?

Цзян Чэн не ответил, только продолжив идти всё дальше, всё глубже в сад.

Вэй Усянь был рад его приходу. В прошлый раз они расстались не в лучших отношениях, а с каждой новой встречей неловкость меж ними лишь усиливалась. Пристань Лотоса Вэй Усянь по возможности обходил стороной, хоть сердце порой и рвалось в родные края, поэтому и виделись они крайне редко (всего два раза на званом банкете, устраиваемом Орденом Не). Эта встреча — повод хоть немного наладить отношения с человеком, что некогда звался его братом.

— Вэй Усянь, — Цзян Чэн остановился, сорвал с ветки две вишни и покрутил их в руках, — ты счастлив?

Что угодно. Он ожидал услышать любой вопрос, любую колкость — да что угодно, но не это. Цзян Чэн за всё то время, что они не виделись, сильно изменился: стал говорить какими-то загадками и ходить вокруг да около. Однако переменилось в нем что-то еще. Взгляд, манера вести разговор? Он стал мягче — может, возраст повлиял, а может, и конкретный человек.

— Счастлив ли я здесь, на этой горе? Счастлив ли я с Лань Чжанем? — Вэй Усянь, так и не дождавшись ответа, подошёл, вырвал вишню из его рук и закинул в рот. — Да, вполне. Я счастлив.

Он улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую только был способен, и пробил Цзян Чэна на смех. Тот пытался сдержаться, прикрывая рот кулаком, однако все попытки были тщетны.

— Столько лет прошло, когда ты наконец повзрослеешь? — Цзян Чэн нахмурился, слегка щелкнув его по лбу.

Вэй Усянь тут же потер «ушибленный» лоб и сквасил недовольное лицо.

— Ты пролетел столько ли только чтобы сказать мне это? Знаешь, иногда ты…

— Я женюсь.

— Жен… Что?!

И Вэй Усянь застыл, не в силах подобрать слова. Казалось, даже время ненадолго замедлило свой ход, помогая ему полностью осознать ранее сказанное.

Поднявшийся ветер увлек в легкий танец листья; послышался стук: то несколько спелых яблок упали на землю. Где-то вдалеке пели птицы, жужжали насекомые. Время продолжило свой ход, однако Вэй Усянь так и стоял, глядя широко распахнутыми глазами на Цзян Чэна.

— Ты начинаешь меня пугать, скажи хоть что-то, — нервно усмехнулся он, покрутив в руках несчастную вишенку.

И Вэй Усяня в ту же секунду словно молния сразила.

— А, да. Поздравляю, — он улыбнулся, похлопав давнего друга по плечу. — Нашлась наконец та, что готова вытерпеть твой несносный характер?

— Чего?! — в ответ ударил его Цзян Чэн. — Это чей характер несноснее, а?

Вэй Усянь рассмеялся.

— Ладно-ладно. Ну? И кто она? Я ее знаю? Она из Юньмэна? Да, девы там краше самых спелых персиков.

Цзян Чэн на мгновение улыбнулся, окинув взглядом ясное небо.

— Нет. Из Гусу.

Вэй Усянь удивился.

— Девушка из Гусу? Я редко с ними пересекался, но наслышан о…

— Это не девушка.

Вэй Усянь удивился ещё сильнее, чуть не подавившись косточкой от вишни.

— Ю-юноша из Гусу? Не знал, что у тебя имеются подобные… пристрастия.

— Уж кто бы говорил, — фыркнул он в ответ.

— Так… — Вэй Усянь проглотил все комментарии по поводу сменившихся вкусов друга, сорвал с дерева гроздь вишни и закинул ее в рот, — я ефо фнаю?

Цзян Чэн кивнул.

— Это Лань Х… Цзэу-цзюнь.

— Фего?!

Вэй Усяня охватил громкий кашель, все косточки от вишен вдруг застряли в горле. Цзян Чэн постучал его по спине, недовольно бормоча что-то об осторожности.

К вишне до окончания разговора он решил больше не прикасаться.

Наконец он смог вдохнуть полной грудью; голос от кашля слегка отдавал хрипотцой. Вэй Усянь взглянул на друга, скрестившего руки на груди, словно бы ничего и не произошло, с круглыми от шока глазами и выдал:

— Как вы..? Как ты..? Почему Лань Чжань ничего мне не сказал?! Как это вообще случилось?!

— Он предложил, я согласился, — пожал тот плечами. — Нечего тут удивляться.

— Ты прав, прав. Но я и подумать не мог, что ты и Цзэу-цзюн… станете спутниками на тропе самосовершенствования. Да кто вообще захочет на тебе жениться?

Цзян Чэн от души его пнул.

— Тебе вообще повезло, что нашёлся хотя бы один человек, который готов терпеть тебя всю оставшуюся вечность!

— Если он и терпит меня, то молча!

Вэй Усянь ответил толчком. Они сцепились в долгой драке, подобно малым детям, а после, уставшие и запыхавшиеся, упали на землю. На лицах сияли улыбки, смех не утихал. Подгоняемые ветром листья застревали в одеждах и волосах; после вчерашнего дождя земля была влажной, и два друга измазались в грязи. Однако грязь сейчас волновала их меньше всего.

Цзян Чэн подложил под голову руку, взглянул на чистое небо с легкими плывущими облаками и тихо сказал:

— Я не хотел приходить. Не хотел тебе рассказывать. Цзинь Лин заставил.

Вэй Усянь усмехнулся.

— Весь в тебя. Вы оба упрямые, до конца стоите на своём. Но я бы всё равно рано или поздно узнал.

Цзян Чэн на мгновение посмотрел на него и улыбнулся.

— Когда я прилетел в Гусу, тебя там не было. Тогда же Лань Хуань мне обо всём рассказал. Направляясь сюда, я всё думал: «Почему гора? Почему вдали от людских глаз?» А теперь понимаю: это великолепное место. Тихо, спокойно.

— На самом деле, — Вэй Усянь вздохнул, — гору выбрал не я. Этот особняк уже тут стоял, когда Лань Чжань меня привёл. Но я был не против и жизни в Гусу с их многочисленными скучными правилами. Мне всё равно, где жить, лишь бы Лань Чжань был рядом, — немного помолчав, он внезапно рассмеялся, словно вспомнив что-то забавное. — Ха-ха! Видел бы ты, старика Ланя чуть удар не хватал каждый раз, когда я показывался ему на глаза! Он до сих пор на дух меня не переносит. К слову, как Цзэу-цзюнь его уговорил?

Цзян Чэн стряхнул с носа упавший листик.

— А он и не знает.

И Вэй Усянь, едва услышав это, расхохотался в голос.

— Ха-ха-ха! Вот уж не думал, что Цзэу-цзюнь на подобное способен!

— У Нефритов свои секреты.

— Это уж точно! — согласился Вэй Усянь.

И ненадолго меж ними вновь воцарилось молчание, прерываемое лишь чириканьем птиц.

— Хороший выбор.

Цзян Чэн вопросительно изогнул бровь.

— М?

— Цзэу-цзюнь. Я рад, что это он. Думаю, лучшей пары для тебя не сыскать во всей Поднебесной. Он спокойный, терпеливый, а ты не очень. Противоположности притягиваются, — перед глазами невольно промелькнули лица братьев мужа и их дорогих партнеров по совершенствованию. Вэй Усянь усмехнулся. — Знал бы ты, насколько сильно.

— Может, так и есть, — кивнул он. — А я… рад слышать, что у тебя всё хорошо. Небось, при таком хозяйстве лодырничаешь целыми днями, — рассмеялся. — Неудивительно, что Ханьгуан-цзюн нанял слуг.

Вэй Усянь приподнялся на локтях, удивленно взглянув на него.

— Каких слуг?

***

— Он нас слугами назвал?!

— Мастер Шэнь, веди себя тише!

Шэнь Цинцю и Се Лянь тем временем прятались за огромным валуном, на котором Лань Ванцзи когда-то высек «правила» для братьев-демонов. Высокий уровень духовных сил и годы практики в боевых искусствах позволяли обоим отлично слышать разговор даже с такого расстояния.

Мужчины с самого утра были заняты работой по дому, и нет ничего удивительного в том, что роскошные одежды пришлось сменить на простые, старые, которые потом всё равно покрылись грязью и пылью. Цзян Чэн с их странной большой семьей не был знаком, поэтому и принял хлопотавших по хозяйству мужчин за слуг Вэй Усяня.

— Мы же столкнули Усяня с дерева — какой слуга может позволить себе такое обращение с хозяином? — возмутился Шэнь Цинцю.

Се Лянь только покачал головой, мол, это не совсем то, на что вообще стоит обращать внимание.

— Подслушивать чужие разговоры запрещено!

Шэнь Цинцю и Се Лянь подпрыгнули от неожиданности, едва услышав строгий голос. Целиком и полностью поглощенные интересным гостем Вэй Усяня, они и не заметили, как кто-то приближается к валуну.

С полной корзиной яблок прямо позади них оказался Лань Ванцзи!

— Ты нас напугал, — Шэнь Цинцю еле переводил дух, будто его поймали на самом страшном и зверском преступлении, наказанием которому служила смертная казнь.

Однако Лань Ванцзи прибыл как нельзя вовремя: Вэй Усянь и Цзян Чэн, переговариваясь, направлялись к выходу из сада, который как раз пролегал через большой валун. Не прерви их Лань Ванцзи, Вэй Усянь сразу сообразил бы, что они подслушивали.

Мужчины тут же натянули на лица образы святых, которые даже под лезвием меча не опустились бы до подобного ребячества, и вновь поприветствовали гостя.

— Глава ордена Цзян.

— Ханьгуан-цзюнь, — Цзян Чэн повернулся к Лань Ванцзи и крайне холодно поприветствовал его. Несмотря на то, что совсем скоро они станут родственниками, общий язык с Лань Ванцзи он так и не нашел. Потому и разговоры их ограничивались лишь приветствиями.

Вэй Усянь это прекрасно знал, однако ничего не сказал, потянувшись к корзине с яблоками.

— Фнян Фэн, — откусив кусок, начал Вэй Усянь, — фы се есёс ф ними не фнаком.

— Не разговаривай с набитым ртом, — прервал его Шэнь Цинцю, недовольно хлопнув потрепанным веером по макушке. — Подавишься.

Цзян Чэн усмехнулся.

— Иногда он ведет себя как ребенок.

— Только иногда?

— Мастер Шэнь, не дразни его при госте, — мягко сказал Се Лянь. И стоило Вэй Усяню подумать, что нашёлся хоть один человек (помимо мужа), готовый полностью его поддержать, как тот продолжил: — А-Сяню, должно быть, неловко.

Цзян Чэн и Шэнь Цинцю прикрыли рты рукавом, чтобы не засмеяться в голос.

— Ну-ну, Сянь-Сянь, не обижайся, мы не со зла.

Однако Вэй Усянь его проигнорировал, сильнее вцепившись в руку Лань Ванцзи. На самом деле обиду он на братьев и не держал, поскольку сам порой забавлялся поддразниванием, и в любой другой день только посмеялся бы вместе с ними.

— Ничего же с вами двумя не поделаешь, — только вздохнул Вэй Усянь. — Цзян Чэн, позволь тебе представить этих многоуважаемых господ. Шэнь Цинцю и Се Лянь.

— Рады знакомству, господин Цзян, — улыбнулся Се Лянь.

— Взаимно.

Лань Ванцзи тихо спросил у стоящего рядом Вэй Усяня:

— Ужин. Он остается?

— Точно. Цзян Чэн, домой ты в таком виде, — он окинул взглядом грязные пурпурные одежды, — вряд ли полетишь. Останешься на ужин?

— Я подогрею воду, найдем вам подходящие одеяния, — улыбнувшись, сказал Шэнь Цинцю. По росту и телосложению они чуть схожи, что-нибудь да найдется по размеру гостя в его гардеробе.

— Оставайтесь, мы только рады. Ло-гунцзы вот-вот начнет накрывать на стол.

— А насчет еды не волнуйся, — заверил его Вэй Усянь. — Она не такая пресная, как в Гусу. Без обид, Лань Чжань. Ло Бинхэ уже наловчился в приготовлении острых юньмэновских блюд, тебе обязательно понравится.

И Цзян Чэн под напором сдался. На самом деле он планировал, не мешкая, отправиться в Гусу сразу же после разговора, однако планы, похоже, придется изменить.

— Ло Бинхэ?

— Расскажу по дороге. Сперва отмоемся.

Вэй Усянь приобнял Цзян Чэна за плечи и уволок в сторону купальни, по пути что-то ему рассказывая.

— Он ни о чем не знает? — через некоторое время поинтересовался у Лань Ванцзи Се Лянь.

— Нет.

— Его удивлению, похоже, не будет предела, — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Ваше Высочество, пойдем, нам бы тоже не помешало переодеться и проверить, как дела у наших благоверных. Их что-то давно не слышно.

Мужчины потихоньку двинулись в сторону особняка.

— Мм, — согласился Се Лянь. — Завтра надо бы закончить работу в саду.

— Да, год выдался урожайным. Если всё не соберем в ближайшие дни, надоедливые вредители нам и косточки не оставят.

— Мгм. Надвигается гроза.

Лань Ванцзи взглянул на надвигающиеся грозовые тучи и невольно вспомнил о барьере, что после урагана явно нуждался в укреплении. Неудивительно, что Цзян Чэн столь быстро наткнулся на особняк.

Не успели они отойти на приличное расстояние, как со стороны купален раздался удивленный возглас:

— То есть как это Лань Ванцзи побратался с демонами, а Лань Хуань давно обо всём знает?!