А при ней Вас — хоть бы не было.

Иногда, право, казалось, что Альберих хорош во всем (“да-да, драгоценная, я хорош во всем кроме того, в чем не хорош”), если, конечно, не обращать внимания на то, что полонез с ним всегда был до жути скучен и монотонен. Кэйа грешил — сбегал после первой пары минут, оставляя Ирмин возле стола с закусками, а потом, нагулявшись, возвращался к началу кадрили-лансье. Ирмин в отместку шутила, что остается с ним только из-за того, что Альберих до умопомрачения хорош в танцах (и собой тоже).