— Ну да, вижу, — задумчиво и чуть отстраненно произносит Кини, не сводя взгляда с бескрылого. — Да и энергия у него другая. — Она подскакивает к двери и мимолетно касается руки бескрылого, который моментально отдергивает ладонь и отступает на шаг. — Привет! А скажи, у всех бескрылых по три пальца?

Аль усмехается, развеивая спонтанную иллюзию. Отличное начало общения. Он все всматривается в силуэт бескрылого, переводя взгляд с руки на лицо и пытаясь хоть что-то понять. Не выходит. Прорези сияющих глаз на лице больше всего напоминают маску, за которой кто-то оставил сгусток света. Ни носа, ни рта не видно, словно их и не существует, а волосы к этому моменту уже сливаются с золотистой кожей. Все же стоило почитать о них. В записях Ризимиры наверняка есть подробное или хоть какое-то описание бескрылых, но Аль и подумать не мог, что они настолько другие. Что ж, теперь хотя бы ему понятны слова матери, почему образы из прошлого лишь добавили вопросов.

Бескрылый начинает говорить, и на лице проступает прорезь рта, еще больше напоминающая дурацкую движущуюся маску. В быстрой, сбивчивой речи Аль не разбирает ни слова, все звуки слышатся глухими, отрывистыми и непонятными, слух цепляет только повторяющееся «ахбавэ» или «ахабаве». Он переводит взгляд на таких же непонимающих друзей.

— Ты можешь разобрать, что он говорит? — Аль оборачивается к Лауриссу.

— Могу попробовать, но не обещаю, — он пожимает крыльями и быстро рисует в воздухе магический круг, распадающийся мгновение спустя. — Но, похоже, это займет несколько дуонов, все же мой дар не особо подходит для таких штук.

— Уж лучше, чем наши, — фыркает Кини, роясь в сумке. — О, нашла! — Она достает рыжий двадцатигранный кристалл, в котором Аль узнает отданный Ризимирой артефакт. — Проверим, как он работает, — хитро улыбается она, проводя пальцем по одной из граней. Внешне ничего не меняется, лишь чары внутри кристалла на миг становятся ярче. — Привет еще раз! Ты нас понимаешь?

— Ну и зачем я тут вожусь, раз у тебя артефакт есть? — недовольно шепчет Лаурисс.

— А вдруг не сработает. Смотри, он ничего не отвечает, может, все так же не понимает. Давай твои чары попробуем.

— Они еще не готовы.

Очередной магический круг распадается в воздухе.

— Я вас понимаю, — медленно, словно неуверенно, произносит бескрылый.

Слова слышатся иначе. Аль все еще различает глухие, отрывистые звуки, но теперь с ними смешиваются знакомые и понятные слова, так что приходится прилагать усилия, чтобы разобрать их и понять смысл. Аль делает шаг в сторону Кини, предполагая, что действие артефакта может быть связано с расстоянием, и бросает взгляд на Лаурисса, отвлекшегося от создания чар и прислушивающегося к намечающемуся разговору. Второй вариант им, пожалуй, не помешает.

— И доме в моем, — продолжает бескрылый, — приветствую. Я небе в острова ваши видел ясные в дни, но крылатых лично встретить никогда и не мечтал…

— Тебе его речь не кажется странной? — понизив голос, шепчет Кини. Бескрылый тут же замолкает, то ли расслышав фразу, то ли заметив, что от него отвлеклись.

Альдемар кивает. Мало того, что из-за чар два языка чуть ли не смешиваются друг с другом, так и построение фраз очень странное. Смысл-то вроде понятен, но вот сил на это понимание уходит гораздо больше, чем обычно.

— Я не то что-то сказал? — голос бескрылого звучит еще глуше и обрывистей, что мешает разобрать слова.

— Что? А, не, просто артефакт криво работает, — улыбается Кини. — А ты нас нормально понимаешь или тоже есть какие-то странности?

— Вы иначе звучите, но вы ведь крылатые, другому по и не может быть.

— Пусть уж лучше все звучат одинаково, — фыркает Кини. — А то не представляю, как тут разобрать что-то длиннее пары предложений. Лаур, ты там скоро закончишь?

— Уже почти. — Лаурисс оставляет магический круг висеть в воздухе и чертит рядом еще один. — Осталось только придумать, как сделать, чтобы и нас понимали.

— Вы здесь остаться собираетесь?

— А можно? Думаю, мы могли бы задержаться тут на пару-тройку дней. Кстати, я Кини, а это Альдемар и Лаурисс. А у тебя есть имя?

— Да, я Фахув. Я историях на крылатых о вырос, поэтому горы в и жить перебрался. Отсюда острова лучше всего видны, когда облаков нет, но, чтоб самому крылатых встретить, и не мог и думать.

К середине фразы вновь меняется то, как слышатся слова бескрылого: теперь они звучат спустя пару мгновений после того, как он замолкает, и в них отсутствуют даже намеки на интонацию. Лаурисс хмурится и резко взмахивает крыльями. На первое время сойдет, но потом нужно будет как-то поменять чары, заставить их звучать живее. Кини пальцем проводит по грани взятого у Ризимиры артефакта и убирает его в сумку. Возможно, еще пригодится.

— А что, в нижнем мире о нас истории есть? — любопытствует Аль.

— Много-много, — быстро кивает Фахув, — я могу показать, пара детских книг у меня осталась. Да и на улице находиться вам не стоит, скоро опять дождь пойдет, так что в дом заходите! — он улыбается.

Аль задумчиво наклоняет голову, рассматривая небольшой домишко. Даже вблизи он выглядит тесным и крошечным, вся его ширина — полтора-два размаха крыльев, не больше. Зайти туда и не задеть, не разбить ничего, даже со сложенными крыльями, кажется невозможным, но в то же время очень хочется посмотреть на жилье бескрылых изнутри.

— Вчетвером нам там явно будет тесно, — озвучивает Кини мысли Альдемара, — так что, Аль, Лаур, устройте тут где-нибудь лагерь, а я помогу все принести.

— Я тоже хотел помочь! — возмущается Лаурисс.

— В следующий раз предложишь быстрее, — смеется Кини.

Аль улыбается и замечает скованность и осторожность в движениях бескрылого, словно он опасается находиться рядом. Странно. С чего бы это?

— Тогда идемте, я все покажу и что-нибудь приготовлю, — на лице Фахува замирает улыбка, которая, кажется, не собирается пропадать, из-за чего ассоциации с маской становятся лишь сильнее.

Аль мотает головой, отгоняя нелепые мысли. Кини между тем следует за скрывшимся в доме Фахувом и, сразу же задев крыльями дверной косяк, складывает их как можно плотнее. Со стороны Лаурисса слышится ехидный смешок.

На поиски свободного от деревьев места для лагеря уходит несколько дуонов: все же, раз уж они собираются задержаться здесь на пару дней, стоит расположиться с привычным комфортом. Наконец-то найдя подходящую поляну, Альдемар кладет на землю сумку и окружает будущую стоянку защищающими от воды чарами. Даже если дождь не начнется в ближайшую пару кваров — а все темнеющие и сгущающиеся облака на это намекают — лишним не будет. Подумав еще пару мгновений, он черпает от связи немного больше сил и накладывает такие же чары на весь путь от поляны до дома бескрылого. Так будет удобнее.

Закончив с магией, выдающей свое наличие лишь легким мерцанием в изредка падающем солнечном свете, Аль садится на землю и, порывшись в сумке, достает сложенную в несколько раз палатку. Не то чтобы в ней была сильная необходимость: ему всегда нравилось спать под открытым звездным небом, но временами хорошо укрыться от ветра. Или лишних разговоров. Да и так просто уютнее. Аль кладет сверток на землю рядом с собой и быстро проводит указательным пальцем по вышитому на ткани узору, активируя вплетенные чары. Стоит только завершить круг, как ткань поднимается и расправляется, превращаясь в бледно-голубой шатер, покрытый тремя полосами с узорами в виде солнц и луны и размером лишь немногим уступающим дому бескрылого. Неподалеку уже стоит рыжий шатер Лаурисса из более плотной ткани, в которую, как известно Альдемару, вплетены еще и чары, приглушающие или, наоборот, усиливающие внешние звуки, а вот самого друга нигде не видно, скорее всего, он решил вернуться к дому бескрылого. Ну или посмотреть, что еще интересного есть вокруг.

Аль тихо усмехается и вновь тянется к сумке. Стоит посмотреть, что еще из взятого с собой может пригодиться. Вскоре на поляне появляется низкий деревянный стол с небольшим кругом в одном из углов столешницы и несколько подушек, чтобы не сидеть на земле, а чуть в стороне потрескивает пламя костра.

Аль расправляет крылья и растягивается на земле, всматриваясь в бегущие по небу облака. Ни Кини, ни Лаурисса все еще нет, наверно, они сейчас вовсю изучают дом или расспрашивают бескрылого обо всем на свете. Возможно, стоит к ним присоединиться. Или открыть взятые у Ризимиры записи и посмотреть, что еще он упустил, решив не портить впечатление. Задумавшись, Аль создает перед глазами пару иллюзий: размытая, едва проступающая из-за тумана рука из храма и трехпалая ладонь бескрылого, меняющая свой цвет с почти что черного на золотистый. Разные. Совсем разные. Альдемар протягивает руку к небу и смотрит на нее. И даже она больше подходит под увиденный силуэт, чем у бескрылого. Но в этом нет никакого смысла. Совершенно.

Со стороны дома доносятся бодрые голоса, преимущественно Кини с Лауриссом, хотя и речь Фахува, вновь слившаяся в непонятные звуки, проскальзывает время от времени. Стоит попросить Лаура сделать пару артефактов, а то, похоже, зона действия его чар весьма ограничена. Решив, что вопросы можно будет позадавать и позже, Альдемар развеивает иллюзию, но не спешит подниматься с земли. Ему вполне нравится лежать в траве и любоваться небом.

— Отдыхаешь? — с улыбкой интересуется Кини, первая оказавшаяся на поляне.

— Ага, как раз думал, где вы пропали, — хмыкает Аль.

— Еще и квара не прошло, — фыркает она, доставая из сумки палатку и озираясь в поисках свободного места. — Смотри, кажется Фахуву понравился наш лагерь, — понизив голос, произносит Кини, кивая в сторону бескрылого.

Аль приподнимается и тоже смотрит в ту сторону. Фахув, не шевелясь, стоит на самом краю поляны, широко распахнув светящиеся глаза и приоткрыв рот. Почерневшая было кожа вновь напитывается рыжим оттенком.

— Вы все это с собой принесли? — около дуона спустя все же выдавливает он.

— Ну да, — недоуменно отвечает Аль, не понимая вопроса.

Кини между тем находит место для своей палатки и проводит пальцами по узору на бледной, розовато-рыжей ткани. Шатер расправляется и быстро становится таким, каким и должен быть: просторным и светлым, ткань на нем тонкая, почти что прозрачная, с легкостью пропускающая мельчайшие солнечные лучи. Фахув смотрит на шатер, не отводя взгляд.

— С ним что-то не так? — непонимающе спрашивает Кини, переводя взгляд с бескрылого на шатер и обратно.

— Нет-нет, — Фахув мотает головой, — я просто подобного никогда не видел. Чтоб все само ставилось, да еще и такое громадное.

Крылатые переглядываются. Никто из них даже предположить не мог, что артефакт, один из самых обычных, вызовет такое удивление.

— Ты же говорил, что часто уходишь на несколько дней. Ты как-то иначе палатку ставишь или без нее обходишься? — интересуется Лаурисс.

— Без палатки или другого убежища нельзя, — качает головой Фахув, — можно замерзнуть, да и дождь часто идет. Но она гораздо меньше, и самому ее нужно ставить.

Аль задумчиво наклоняет голову, пытаясь понять и представить, что подразумевается под “самому”. Даже если расправить ткань, без вплетенных и активированных чар она не будет держаться в воздухе, а просто упадет. Или там есть какие-то подпорки? Но они только место занимают, а это и так далеко не самые просторные шатры, скорее из тех, что легко везде поместятся. Странно все это.

— Я думаю, у нас найдется что-то поинтереснее обычных палаток, — хитро улыбается Кини, запуская руку в сумку.

Оставшаяся часть дня проходит в разговорах, рассказах и показе различных взятых из дома артефактов. Все они простые: некоторые разводят огонь или сохраняют еду свежей, некоторые чинят порванную одежду или восстанавливают разбитые предметы, некоторые проигрывают музыку или записанные иллюзии, — и почти каждый раз Фахув замирает на несколько дуонов, всматриваясь в артефакт, оказывающийся чаще всего неприметным кристаллом с выведенным на нем магическим кругом. Пару раз он, спросив разрешения крылатых, берет артефакт в руку и неуверенно проводит толстым пальцем по выведенному узору. Магия срабатывает как обычно, но улыбка на лице бескрылого становится гораздо шире, а кожа бледнеет и светлеет, превращаясь в белую, почти что сливающуюся с сияющими глазами.

Лишь один раз за весь вечер Фахув срывается с места и спешит к дому, но возвращается меньше чем через квар с пятью тарелками, на одной из которых лежит мясное и, судя по запаху, явно подгоревшее блюдо.

— Я настолько увлекся, что совсем про него забыл, — объясняет Фахув, ставя тарелки на стол, — но сильно сгореть не должно было.

— Я так точно попробую, — улыбается Кини, беря пустую тарелку и отламывая себя кусок мяса, — тем более еще осталась выпечка на десерт. — Она достает из сумки предпоследнюю коробку со взятыми из дома булочками. — И ты тоже угощайся.

Аль около дуона смотрит на стоящую перед ним еду и все же решает попробовать, пока Лаурисс и Кини сами все не съели. Мясо оказывается жестким, слегка прогоркловатым, и на языке отчетливо чувствуется привкус гари. Сюда бы добавить специй или хотя бы какой-то салат, и будет гораздо лучше. Впрочем, Альдемар сам не замечает, как съедает все, что взял, все же за день он изрядно проголодался, а останавливать поиски ради обеда никому из крылатых не захотелось. Да и оставшиеся у Кини булочки приятно убирают горькость мяса.

Ужин не занимает и пары кваров, а затем бескрылый складывает тарелки друг на друга и, кажется, снова собирается уйти.

— Ты куда? — интересуется Кини, когда Фахув поднимается из-за стола.

— Я сразу после еды привык все мыть и убирать, — объясняет он, — это много времени не займет.

— Давай сюда, — улыбается Аль, протягивая руки к стопке посуды и замечая, как Кини достает кристаллы с иллюзорными записями. — Думаю, здесь найдется занятие поинтереснее.

— Но… — в голосе Фахува слышится сомнение, но он, кажется не находит каких-то возражений.

— Я не разобью, — Аль не совсем понимает сомнений, поэтому говорит первое, что приходит в голову, — заодно и еще небольшое проявление магии увидишь.

— У вас и для мытья посуды артефакты есть? — удивленно спрашивает Фахув, подходя к Альдемару и передавая тарелки.

— Может, и был где-то, но Алю он не нужен, — смеется Лаурисс.

Аль ставит посуду обратно на стол и берет верхнюю тарелку. Мгновение, и на поверхности появляются мельчайшие водяные капли, движущиеся вслед за пальцами Альдемара, сливающиеся друг с другом и впитывающие всю грязь. И с каждым мгновением самих капель становится все больше, они растут и заполняют собой всю поверхность тарелки, а затем единой водной гладью поднимаются в воздух и растворяются в нем, оставляя поверхность тарелки поблескивать в дневном свете.

Аль поднимает взгляд на Фахува, наблюдавшего за происходящим молча и с приоткрытым ртом, а затем берет следующую тарелку и пару мгновений размышляет, стоит ли повторить представление или вымыть оставшееся привычными, быстрыми чарами. За этот день он, конечно, насмотрелся удивления бескрылого, но в отношении собственных чар это ощущалось иначе. До этого Аль даже не думал, что чей-то интерес к его магии и чарам может отзываться таким теплым, приятным чувством. Среди крылатых такого удивления точно не встретишь.

Аль отмывает оставшиеся тарелки быстрее, чем первую, но все же не отказывает себе в небольшом представлении, каждый раз слегка изменяя поведение воды и форму, которую она принимает по началу. Со стороны Кини слышится тихое фырканье, но она ничего не говорит, лишь присматривается к кристаллам-артефактам и перешептывается с Лауриссом, решая, что из иллюзорных постановок они хотят сегодня посмотреть.

Около дуона спустя они выходят из-за стола и устраиваются на траве, подзывая Аля и Фахува. Аль растягивается на земле рядом с друзьями, собираясь привычно не обращать много внимания на просвечивающие иллюзии. Пару мгновений он раздумывает, не стоит ли разнообразить их собственными чарами, но все же решает, что не в этот раз, пусть Фахув увидит эту постановку такой, как она задумывалась изначально, а поэкспериментировать можно и позже. Главное – не забыть выпросить у Кини один из кристаллов, который не жалко.

Фахув берет с собой одну из лежавших около стола подушек и садится на нее, держась чуть в стороне от крылатых. Кини, убедившись, что все собрались, активирует артефакт и кидает его в траву. Иллюзия начинается.

Все время, пока длится постановка, Аль с гораздо большим любопытством наблюдает за Фахувом, чем за иллюзией. А вот бескрылый, кажется, полностью погружается в выдуманною историю, и оттенок его кожи слегка меняется в зависимости от происходящего. Любопытная особенность.

Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, Аль поднимается и тихо отходит в сторону палатки. Он не сомневается, что Лаурисс слышит его шаги, но надеется, что друг не будет задавать вопросов. Забрав из сумки все тетради с записями, Альдемар, немного помедлив, направляется к дому бескрылого и, скрестив ноги, устраивается на его ровной крыше. Не самое уединенное место, но лететь дальше не хочется.

Взмахнув рукой, Аль создает перед собой миниатюрную версию иллюзии из храма и просматривает ее, на этот раз вглядываясь не в само существо, а в темно-серый туман, который его окутывает. И пусть ему трудно концентрироваться на иллюзиях, даже на собственных, так, чтобы сквозь них не просвечивал реальный мир, в паре моментов Альдемар все же замечает, как оттенок тумана меняется, словно реагируя на что-то. Аль вновь взмахивает рукой, создавая рядом еще несколько мелких иллюзий. То, как позолотела кожа бескрылого, когда они только пришли, как менялся ее цвет, когда Фахув наблюдал за чарами и за представлением. Аль переводит взгляд с одной иллюзии на другую, то проматывая, то внимательно просматривая их. Это должно быть связано. Хоть как-то.

Он открывает записи, находит те, что связаны с бескрылыми, и вчитывается в ровные строки. Описание достаточно длинное, но общее и больше связанное с их жизнью, что едва ли можно счесть полезным. И все же Аль успевает прочесть, что оттенок их кожи меняется от сильных эмоций.

А затем тишину нарушает знакомое хлопанье крыльев. Аль даже не заметил, как прошло время.

— Та история показалась тебе настолько скучной, что ты решил уйти? — спрашивает Кини, приземляясь на крышу рядом.

— Просто захотелось подумать, — качает головой Аль. — Никак не выходит из мыслей… — Вместо завершения фразы он создает рядом еще одну небольшую иллюзию: рука Фахува и силуэт из храма. — И все не могу понять…

— Когда я почувствовала его энергию, — перебивает Кини, — я уже догадывалась, что это не то, что мы ищем, а когда мы все же добрались до этого дома, это стало очевидно. В энергии Фахува нет ничего схожего с отголоском энергии из храма, и, знаешь, мне кажется, так и должно быть. Если бы сердце было украдено обычным бескрылым, точек на карте было бы гораздо, гораздо больше, ты так не думаешь? — Аль пожимает плечами. Он понятия не имеет, как и что ощущает Кини, так что для него это та еще загадка. — Я думаю, где-то в нижнем мире есть еще бескрылые, какие-нибудь другие, с нормальными руками, просто их меньше, или, может, они где-то прячутся, потому что иначе это все… не имеет смысла.

— Хочется верить, что ты права, — с легкой улыбкой кивает Альдемар.

— Когда это я ошибалась в таких вещах? — фыркает Кини.

— А “таких вещей” еще и не было, — смеется он и вспоминает про еще один вопрос. — Но скажи, за все то время, что ты летала по всем островам, расспрашивала всех о сердце и о поисках, ты ни разу не слышала, что у бескрылых по три пальца на руках?

— Может и было, но не запомнилось, — она беспечно пожимает плечами. — На тот момент информация о пальцах меня не интересовала. Ну а ты чего не посмотрел в этих своих записях? Вроде так стремился достать их, узнать больше о нижнем мире.

— Так и есть, но про бескрылых мама сказала, что не хочет говорить, чтобы не портить впечатление, вот я и решил его не портить. Хотя прочитать было бы полезнее. Я тут заметил еще одну деталь: кожа бескрылых меняет свой оттенок, как и туман вокруг этого существа. Видишь? — Аль укрупняет иллюзии, приводит их в движение с примерно одинаковой скоростью. — Думаю, это может быть связано, понять бы только, как именно.

— Разберешься, — улыбается Кини, — особенно когда лучше узнаешь бескрылых.

— И внимательно изучу записи, — кивает Аль, — может, там и это упоминается, надо только понять, что и где искать. И, говоря о бескрылых, Фахуву понравилось представление?

— Гораздо больше, чем иллюзорные картины, — смеется Кини, — поэтому я отдала ему этот кристалл. Все равно их дома полно, можно и на память оставить. Правда, пришлось потратить пару дуонов, чтоб убедить его взять артефакт себе. Не понимаю, что ему мешает сразу взять.

Аль пожимает плечами. Некоторые из реакций бескрылого ему тоже кажутся странными, но, наверно, в нижнем мире какие-то свои порядки, о которых стоит узнать больше.

***

Как можно сильнее сложив крылья, Альдемар заходит в дом Фахува, надеясь, что бескрылый поможет разобраться с картой нижнего мира и тем, куда направиться дальше. Пусть Кини и не собирается улетать отсюда еще пару дней, было бы неплохо составить хоть примерный маршрут и, может, даже разведать, что там впереди.

Альдемар с легким любопытством смотрит по сторонам, стараясь не сильно поворачиваться, чтобы случайно что-то не задеть. Кини, конечно, вчера рассказывала о доме Фахува, но увидеть самому гораздо интереснее.

Первое, за что цепляется взгляд — обилие круглых украшений с выступающими зубцами на стенах. Они соединяются друг с другом в непонятный узор и кажется, что, если закрутить одну из них, все остальные тоже придут в движение. Подумав, что одно такое украшение вполне может быть чуть странноватым магическим узором, Альдемар проводит по нему пальцами. Ничего не происходит. Он задумчиво оглядывается. Все действительно точно так же. Аль пожимает крыльями, и стоящая у двери вешалка падает, с гулким звоном ударяясь о каменный пол. Быстро повернувшись, чтобы поднять упавшее, Альдемар едва не задевает крыльями Фахува, вышедшего на шум.

— Прости, здесь непривычно мало места, — неловко улыбается Альдемар, быстро активируя кристалл с чарами Лаурисса. — Ты сейчас не занят? Я хочу кое-что спросить.

— Конечно, заходите, там дальше просторней немного.

Альдемар крутит головой, пытаясь понять, кого еще имеет в виду Фахув, ведь здесь больше никого нет. Это проскальзывало еще вчера, но тогда рядом были Кини и Лаурисс, и странное обращение не так сильно резало слух. Но, возможно, это всего лишь неточность в чарах или очередная особенность бескрылых, так что Аль решает не заострять на этом внимание и следует за Фахувом.

Соседняя комната действительно оказывается просторнее, позволяя хоть немного расслабить крылья, и напоминает смешанную с кухней гостиную. У правой стены, совсем рядом с дверью, пара шкафов из темного дерева в половину высоты потолка. Один стоит на полу, а второй — прикручен слева и по диагонали, рядом с ним медная раковина с круглыми, выступающими элементами по обе стороны от крана. Слева от раковины стоит непонятное сооружение, металлическое и прямоугольное по большей части, только справа и сверху выступают еще два прямоугольника. Подойдя поближе, присмотревшись к стоящим кастрюлям и почувствовав тепло, Альдемар решает, что это всего лишь плита, пусть и немного странная. И почти на каждом предмете можно заметить такие же шипастые круги, какие Альдемар видел в прихожей. Любопытно.

Большую часть соседней стены занимает широкое окно, из которого открывается вид на зеленеющий горный склон и затянутое облаками небо. Аль замирает на пару дуонов, пытаясь представить, как это все смотрится в ясную, звездную ночь, и улыбается. Вот это ему по душе. Под самым окном, упираясь в деревянную раму, стоит стол из того же темного дерева, что и вся остальная мебель, а рядом – нечто, очень напоминающее табуретку, но выше и со спинкой, словно вырастающей из ножек. Альдемар слегка наклоняет голову вправо. Если он сядет, крыльям явно будет неудобно, а если развернуться, то взять хоть что-то со стола получится с трудом. Уж точно место не для него.

Подумав пару мгновений, он садится на мягкий золотисто-медный ковер у камина, занимающего чуть ли не всю третью стену, но не горящего. Мгновение, и пламя уже во всю играет на сложенных дровах.

— Ты же не против? — с легкой улыбкой обращается Альдемар к Фахуву, раскладывая перед собой карту нижнего мира.

Фахув лишь молча качает головой и не сводит взгляда с камина.

— Отлично, — улыбка становится шире. — Тогда иди сюда, — Альдемар жестом предлагает сесть рядом. — Можешь сказать, где мы на этой карте и как добраться до вот этой точки? — он пальцем указывает на один из небольших и бледных шариков.

Фахув несколько дуонов смотрит на карту, водит по ней толстыми пальцами, но ничего не говорит.

— Насколько эта карта старая? — еще несколько дуонов спустя спрашивает он.

— Не знаю, — Альдемар пожимает крыльями. — Ей точно больше пятисот лет, но меньше тысячи. — Именно на этот промежуток времени пришлись путешествия крылатых в нижний мир в поисках сердца, а уж когда конкретно Ризимира или, может, кто-то еще раздобыл эту карту, Альдемар даже предположить не может. Да и не думает, что это так важно. — А что за это время что-то изменилось?

— Многое, — кивает Фахув. — Старые карты не точны и далеко не всегда достоверны, и точно определить местоположение по ним не выйдет. Да и большая часть названий сейчас уже другая, я меньше половины узнал.

Альдемар задумывается. Это кажется таким странным. На островах уже десяток тысяч лет все неизменно: местоположение, размеры и названия. Все давно уже к ним привыкли и не видят смысла менять.

— А соотнести эти точки с какой-нибудь новой картой можно?

— Если найти знающего эмае-ата, — подтверждает Фахув, — но я, к сожалению, не могу с этим помочь, у меня и карт-то дома нет, я давно леса эти выучил, но в Джитси вы обязательно найдете подходящего эмае-ата. Это город в примерно неделе пути отсюда, — поясняет он в ответ на непонимающий взгляд Альдемара.

Город бескрылых. Альдемар хмыкает. Кини и Лауриссу это явно понравится. Остается лишь пара вопросов.

— Ты расскажешь, как туда добраться, чтоб мы не заблудились? И что такое “неделе”?

— Я расскажу, и даже начало покажу, если вы пару дней согласитесь подождать…

— Не думаю, что Кини решит лететь раньше, — перебивая Фахува, по-доброму усмехается Альдемар.