Путь вновь сливается в однообразную череду дней и ночей, и чем больше среди песка появляется травы и деревьев, поначалу желтых, тонких и сухих, тем охотнее крылатые возвращаются к привычным дневным полетам и ночному отдыху. Да и жара постепенно спадает, все чаще небо затягивают облака, и от дождя, первого за несколько десятков дней, даже не хочется скрываться за чарами Альдемара. 

И вместе с тем, как побережье остается все дальше, блекнут и мысли, воспоминания о существах и трещинах на грани. Изредка они напоминают о себе во снах, которые Кини видит чаще друзей, но присланные родителями артефакты позволяют отвлечься и спокойно отдохнуть. Так что постепенно путешествие возвращается к привычному, спокойному ритму. 

Крылатые пролетают деревни и города бескрылых, с кожи которых постепенно пропадают тонкие пластины, позволяя лучше улавливать смену оттенков, порой останавливаются в них на пару-тройку дней, пополнить припасы, уточнить путь, с которого они снова сбились, отвлечься от однообразных дней и помочь бескрылым в каких-то небольших делах. 

В один из дней далеко впереди появляются горы, должно быть, те самые, то бескрылые называют Граничным хребтом. Альдемару так и не удалось понять, что именно отделяют эти горы кроме еще нескольких стран, отличия и смысл которых все еще остаются чем-то странным, непонятным, но не настолько увлекательным, чтобы думать об этом дольше пару дуонов. По карте кажется, что с другой стороны этих гор примерно такие же места и земли, разве что одно, самое крупное, пятно умирающих земель то и дело приковывает взгляд, и Аль все раздумывает, как его лучше облететь. Пусть ориентироваться по карте все еще выходит с трудом, примерный размер этого места он может предположить. И выходит, что преодолеть эти земли за день не удастся. Можно пролететь дальше по горам и выбраться на другую сторону этого хребта уже за умирающими землями, но тогда они пропустят еще одну довольно давнюю точку. 

Аль советуется с друзьями, показывает им карту, Лаурисс тут же с энтузиазмом заявляет, что заодно можно попробовать узнать, откуда там эти земли взялись, и почему они такие большие, Кини же лишь слегка пожимает крыльями и вновь повторяет, что ощущениям в этих местах не сравниться с трещинами. Вот только голос ее звучит чуть тише и задумчивей, чем за пару дуонов до этого. Аль не спешит интересоваться, с чем это связано: если Кини захочется, она расскажет сама — но продолжает раздумывать, как лучше лететь дальше.

Чем ближе крылатые подлетают к горам, тем чаще по пути встречаются опустевшие, заброшенные деревни. Некоторые выглядят так, словно там никого не было уже давно: высокая трава и кусты вокруг домов, разбитые стекла в окнах, местами проломленные крыши; в других же кажется, что бескрылые ушли совсем недавно и вот-вот вернутся. 

В паре таких мест крылатые тратят несколько дней, чтобы осмотреться и попробовать найти причину такого исчезновения, но никто из них не чувствует чего-то необычного, каких-то чар или хотя бы немного подозрительных мест. Мелькает мысль заглянуть в прошлое и посмотреть, но за последние несколько дней до их появления не происходило ничего, дома уже были пусты, а искать среди множества однообразных дней что-то, произошедшее непонятно когда не слишком удобно. Так что крылатые решают оставить эту загадку и поинтересоваться у бескрылых, когда встретят кого-то из них. 

К счастью, не пустующая деревня попадается на глаза достаточно быстро, всего через пару дней, и крылатые спускаются к домам, собираясь заодно пополнить припасы. 

Как и почти всегда, их приближение не остается незамеченным: кто-то из бескрылых слышит хлопанье крыльев, поднимает голову, кожа не его лице приобретает золотистый оттенок, который без пластин вновь отчетливо виден. Он заходит в дом, должно быть, что-то говорит, потому что через пару дуонов на улицу выходит еще пара бескрылых, крутящих головой и вглядывающихся в небо. 

— Привет, — Лаурисс привычно выводит перед собой магический круг и опускается на землю. 

Аль и Кини становятся рядом, оглядываются по сторонам. Такие же небольшие одно- и двухэтажные деревянные дома, как и во многих других деревнях, так похожих друг на друга, что кажется, что их строили одни и те же эмае-ата. Разве что здесь здания не выглядят заброшенными, да и бескрылые спокойно ходят в домах и на улице. Правда сейчас они замирают, заметив крылатых, и не могут вымолвить ни слова. Кини вздыхает. Каждый раз одно и то же. А ведь им рассказывали, что об их появлении в нижнем мире уже ходят истории, можно и не удивляться так сильно. 

— Д-добрый день, — наконец произносит один из бескрылых, кажется, тот самый, кто первым заметил их появления, — рады видеть вас в нашей деревне. 

— А мы рады видеть хоть кого-то еще, — улыбается Кини, — а то нам встретилось немало заброшенных деревень, — золотистый оттенок мигом исчезает с кожи бескрылых. — Что-то не так? — удивленно интересуется она. 

Бескрылые переглядываются, на пару дуонов повисает тишина. Крылатые, уже привыкающие к подобной немногословности, не спешат задавать еще вопросы, ожидая, пока кто-нибудь все же решится заговорить. 

— Это из-за войн, — отвечает другой бескрылый. Крылатые переглядываются и почти одновременно пожимают крыльями. Это слово им не знакомо. — Наше королевство совсем маленькое, — бескрылый угадывает их недоумение и решает пояснить, — но соседям то с одной, то с другой стороны так и хочется заполучить все больше его территорий. И когда приходят новости о войне, многие эмае-ата либо отправляются на нее, либо покидают свои дома, чтобы оказаться подальше от границ, среди других эмае-ата, а возвращается их все меньше. 

Голос бескрылого звучит все тише, в коже полосами проступает синева, но крылатые все еще не понимают. 

— Почему возвращается все меньше? — спрашивает Лаурисс. 

— Погибают, — отвечает третий голос, более мелодичный, скорее всего, женский. 

— Скорее уж их убивают, — возражает другая бескрылая. 

— Так же нельзя! — возмущается Кини, не способная понять, как кто-то может лишить жизни другого. 

Аль лишь кивает, соглашаясь с ее мнением. 

— Будто этого кого-то интересует, — в голосе бескрылой слышится горечь. — Никто не задается вопросом, можно так или нет, просто поступают, как привыкли. 

— Отвратительно, — Кини прижимает крылья к телу и оглядывается на Альдемара с Лауриссом. — Чем мы можем помочь? 

Бескрылые переглядываются.

— Если только убедить короля остановить войну, — произносит бескрылый, рассказавший им обо всем. 

— Может показать, где его искать? — интересуется Аль, запуская руку в сумку в поисках карты. — А заодно и где мы сейчас находимся.

— Я… попробую, — в голосе бескрылого слышится неуверенность, — но я не знаю, где сейчас идут бои, так что могу ошибиться. 

— Все равно спасибо, — Аль разворачивает карту. 

— Это вам спасибо! Вас ведь это совсем не касается….

— Никто не должен отправлять других на иную сторону грани, — перебивает его Кини, — по крайней мере до тех пор, пока крылатые или эмае-ата сами к этому не готовы и не хотят этого. 

Бескрылые активно присоединяются к обсуждению карты, того, кого они называют королем, помогают разобраться, где они находятся сейчас и охотно делятся припасами, когда крылатые об этом спрашивают. Желание Кини помочь им определенно нравится.

Следующим утром крылатые отправляются дальше, и Аль замечает легкую задумчивость на лице Кини.

— Все хорошо? — тихо интересуется он.

— Да, просто рассказы бескрылых не выходят из головы. И я все никак не могу понять, зачем все это. Почему нельзя просто поговорить и все решить?

— Не знаю, — тихо отзывается Аль, — я тоже не понимаю. Зачем вообще нужны эти границы, страны, если из-за них лишь больше проблем? Да и с землями, неужели это так важно? 

— Это стоило у бескрылых спросить, — хмыкает Лаурисс, — хотя они могли бы и не понять вопроса.

— Скорее всего не поняли бы, — задумчиво протягивает Кини, — точно так же, как мы не понимаем их.

Разговор затихает, и путь продолжается в привычной неспешной манере.

Ближе к полудню следующего дня Кини неожиданно ускоряется и устремляется вперед, должно быть, что-то почувствовав. Альдемару и Лауриссу остается лишь следовать за ней.

Кини кружит над землей, то поднимается и улетает вперед, то вновь опускается и возвращается, явно выискивая что-то или кого-то.

— Лаур, ты не слышишь ничего необычного? — интересуется она.

Лаурисс покачивает головой и выводит перед собой магический круг. Кини замирает, старается даже крыльями лишний раз не взмахивать, чтобы не помешать, не сбить усилившееся восприятие. Стараясь не шуметь, Аль крутит головой, вглядывается в землю впереди, пытаясь понять, что ищет Кини.

Дуоны тянутся медленно, но с каждым из них на волосах Кини все отчетливей проступает тонкая черная кайма. Что-то определенно происходит.

Тихо, а оттого очень медленно Аль подлетает к ней, сжимает ладонь, и Кини сжимает его руку в ответ. Но ничего не говорит. Должно быть, тоже чтобы не помешать Лауриссу.

— Может, это из-за ветра или еще чего, но поблизости я особо ничего не слышу, — развеивая магический круг, произносит Лаурисс.

— Что ты чувствуешь? — интересуется Альдемар.

— Жизненные энергии, — Кини слегка дергает крыльями, — много. И многие из них очень слабы, но я не понимаю, где они.

— Разделимся и поищем, — предлагает Аль, — так будет быстрее.

Кини кивает в ответ. Лаурисс быстро создает пару усиливающих голос артефактов, чтобы они могли позвать друг друга, когда заметят что-то необычное, и отдает их Альдемару и Кини. Аль в свою очередь проделывает примерно то же самое с иллюзорными чарами, чтобы место было проще найти, и крылатые разлетаются в стороны. 

Аль вглядывается в землю, в лес, над которым пролетает, и пытается найти, что почувствовала Кини. Единственный ориентир — большое число бескрылых, поэтому Аль предполагает, что это должна быть деревня или город, и выискивает среди деревьев крыши домов. 

Вот только ничего похожего не видно. Даже дороги либо нет, либо она не настолько широкая, чтобы проглядываться среди крон. Аль оборачивается, крутит головой. Силуэты друзей уже выглядят мелкими точками среди бескрайнего фиолетового неба, но ни иллюзий, ни голосов не слышно и не видно. Никто еще ничего не нашел. 

Аль слегка ускоряет полет. Ему вспоминается обеспокоенное лицо Кини, то, как она устремилась вперед. Это должно быть что-то важное. Желая видеть больше всего вокруг, Аль взмахивает крыльями и поднимается почти к самым облакам, вновь надежно скрывающим солнца. Хорошо, что нет дождя, иначе искать что-то было бы невозможно. 

Деревья внизу сливаются в однообразную, странную фигуру, в которой в разных местах светлеют пятна полян. Домов нигде не видно, но слева впереди, довольно далеко от него, заметен поднимающийся к облакам дым. Аль окидывает местность еще одним взглядом и устремляется туда. Пока что это — самое необычное, что он заметил. 

Чем ближе он подлетает, тем отчетливей понимает, что именно туда им и надо. Среди дыма проступают темные силуэты бескрылых, из-за расстояния сливающихся в единые полосы, отличающиеся разве что цветом одежды: темно-зеленой, почти сливающейся с травой и деревьями с одной стороны поляны и светло-синей с другой; и что-то похожее на шатры в отдалении. Аль активирует артефакт, зовет друзей, оставляет иллюзорные стрелки, указывающие, куда он направляется, и все ускоряет полет. 

Происходящее на одной из множества полян становится видно лучше, но понимания не прибавляется. Бескрылые с двух сторон поляны стоят длинными рядами, почти одновременно делают несколько шагов, останавливаются, поворачивают вытянутые металлические штуки. Пару мгновений спустя слышится грохот, такой, что хочется зажать уши, и поляну вновь окутывает дым. Когда он рассеивается, линии кажутся уже не такими ровными: некоторые из бескрылых лежат на земле, у других по рукам и телу стекает слегка сияющая субстанция, выделяющаяся на фоне темной кожи. 

Аль оборачивается, крутит головой в поисках Кини. Пусть он не понимает, что происходит, но догадывается, что лишь ее дар может помочь. 

Вновь слышится грохот и от него хочется убраться подальше. Почему бескрылые этого не делают? Почему продолжают идти вперед? 

Аль не понимает. Но различает приближающийся силуэт, даже два, и жестом указывает на поляну. Кини ускоряется еще сильней, за пару дуонов оказывается рядом, но не останавливается, а направляется к поляне, одновременно с этим вырисовывая перед собой магический круг, рассыпающийся в воздухе от быстрого полета. 

Кини недовольно фыркает, опускается в центре поляны и рисует его снова. 

Аль чувствует, как знакомые чары сковывают движения и пошевелиться становится сложнее. И бескрылые тоже ощущают это воздействие: они не двигаются, застывают в середине движения. Аль обводит взглядом поляну. Кажется, Кини взяла под контроль энергии всех, кто есть поблизости, и эта сторона дара — или же ее недовольство — черной, отчетливой каймой проступает на цветах в волосах. 

— Хватит, — ее голос, усиленный чарами Лаурисса, эхом разносится по поляне, и звучит иначе, тверже и серьезней. — Перестаньте вредить друг другу. Я уберу эти чары, но только для того, чтобы исцелить тех, кто уже пострадал, и их не должно стать больше, — Аль никогда не слышал подобного, холодного и, пожалуй, жесткого тона Кини. Кожа бескрылых темнеет, становится насыщенного черного оттенка. Кини оборачивается к друзьям и говорит уже иначе, спокойней и привычней: — Аль, Лаур, возьмите артефакты, поищите тех, кому больше всего нужна помощь. Их много, а мне понадобится время.

— Конечно, — кивает Альдемар, залезая в сумку. 

Главное, чтобы кристаллов хватило. Аль не помнит, сколько исцеляющих артефактов есть с собой, и как много в них энергии. Все же чары Кини помогают гораздо лучше и чаще, порой даже быстрее, чем он успевает осознать. 

Кини выдыхает, развеивает магический круг. Двигаться тут же становится проще. Бескрылые крутят головой, позади слышатся голоса и вопросы тех, кто не видит происходящего. Кто-то из них крепче сжимает длинную металлическую штуку. В стороне слышится грохот, не такой громкий и явный, как в прошлые разы, но все равно ощутимый, и Аль вновь чувствует сковывающие движение чары, а на земле, около ноги Кини и дальше, трава начинает желтеть и чахнуть.

— Я же сказала: хватит, — с явным недовольством в голосе произносит Кини. — Я не хочу оставлять эти чары, не уверена, как они отреагируют, если одновременно с этим кого-то исцелять, и не хочу никому навредить, но если вы продолжите, чем бы это ни было, я не вижу других вариантов. 

Она замолкает, обводит бескрылых взглядом и выжидает еще пару дуонов, надеясь, что они поймут.

Ее чары постепенно отступают. Аль отдает Лауриссу половину найденных артефактов: полтора десятка небольших кристаллов. Немного, если смотреть на число бескрылых вокруг, но энергии в каждом артефакте должно хватить больше, чем на кого-то одного. 

В этот раз бескрылые не спешат хвататься за свои непонятные штуки, кажется, они даже бояться сдвинуться с места, лишь крутят головой, словно ждут, что им скажут, что делать дальше. Кини смотрит на них, выдыхает и подходит к ближайшему лежащему бескрылому.

Альдемар с Лауриссом расходятся в разные стороны, решив, что так будет быстрее. Стоит им приблизиться, как бескрылые молча расступаются, позволяя пройти. 

Время до вечера сливается в череду почти однообразных действий. Бескрылых, которым нужна их помощь, много, гораздо больше, чем они думали, и артефактов для всех не хватает. Аль кладет артефакты рядом с бескрылыми, стараясь запомнить порядок, и потом одного за другим переносит их ближе к Кини, чтобы она не тратила время на поиски, и, узнав у нее, что эмае-ата может дождаться ее помощи без воздействия артефакта, забирает кристалл. Вот только с каждым кваром таких бескрылых становится все больше, и Альдемар начинает задумываться, хватит ли ей сил. Он не сомневается, что она не отступит, не откажется помочь. Но как сильно это вымотает саму Кини? Раньше он бы не стал об этом задумываться, но в последнее время все яснее становится, что даже у даруемой связью силы есть границы. А сейчас чар будет немало. И солнца скрыты за облаками, так что он не сможет поделиться энергией. 

Бескрылые, поначалу лишь молча расступавшиеся перед крылатыми, постепенно начинают помогать, подсказывать, где искать тех, кто пострадал больше всего. Правда многие из них оказываются недовольными тем, что крылатые помогают и эмае-ата на другой стороне поляны. Это слышится в разговорах, коротких фразах, которыми они обмениваются друг с другом, но Аль не обращает на это внимание, порой и вовсе развеивает чары Лаурисса, сосредотачиваясь лишь на поиски и помощи и активируя артефакт, когда видит, что обращаются к нему. Кто-то из них спрашивает, что будет дальше, на что Аль лишь пожимает плечами и крыльями. Он все еще не понимает, что именно тут происходило, в чем причина, и что они могут сделать, чтобы помочь. Сейчас главное — упростить для Кини исцеление бескрылых, об остальном можно подумать позже. 

Кини почти все это время окружена бескрылыми, не только теми, которых исцеляет, но и другими, подходящими, что-то спрашивающими. Аль замечает, что зачастую у тех, кто приближается к ней, становится все больше лент и украшений на синей или зеленой одежде. Должно быть, это тоже что-то значит. Впрочем, Кини всем отвечает коротко, односложно, не желая отвлекаться от чар. 

И все же, чем ближе солнца к закату, тем сильнее на ее лице заметна усталость. Конечно, и бескрылых, которых нужно исцелить, становится меньше, и Альдемар с Лауриссом не могут больше никого найти и используют артефакты для тех, кто уже находится рядом с Кини, но сила и количество чар, использованных за эти анкаи, велики. 

Аль опускается на землю рядом с Кини, которая как раз развеивает очередной магический круг и просит стоящих рядом бескрылых перенести еще одного эмае-ата к остальным спящим и восстанавливающим силы. Свет магического огонька над его плечом мигает один раз и становится ярче: темнеет сейчас быстро. Она оборачивается к Альдемару. Взгляд словно слегка затуманен, но стоит моргнуть, как пелена пропадает, оставляя после себя лишь усталость. 

— Поужинаешь? — предлагает Аль, взглядом указывая на сэндвич и тарелку с салатом, которые держит в руках. 

Кини раздумывает пару дуонов, а затем все же берет сэндвич и быстро его съедает. 

— Спасибо, — тихо произносит она, поворачиваясь к следующему бескрылому. 

— Мы можем еще чем-то помочь? — интересуется Альдемар. — В артефактах еще осталась энергия…

— Дальше я сама, — перебивает его Кини, — так будет правильней. Артефакты все же действуют слишком обширно, я справлюсь лучше. 

— В этом я даже не сомневаюсь, — Аль тепло улыбается, — только не забывай и про свои силы. И если что-то понадобиться, только скажи. 

Кини слегка наклоняет голову. 

— Принесешь еще пару сэндвичей? — Она выводит перед собой магический круг. 

— Конечно. — Он поднимается с травы. 

С исцелением бескрылых Кини заканчивает далеко за полночь, когда большая часть других эмае-ата уже разошлась по шатрам, и лишь некоторые остались помочь. А заодно, как заметил Аль, понаблюдать, что происходит на другой половине поляны. Странно, но они словно опасаются переступить за какую-то невидимую границу, оказаться на другой стороне. Даже своих, должно быть, друзей они уносят в разные стороны, ближе к зеленым или же синим шатрам. И самое близкое, куда они готовы подойти — крылатые, устроившиеся около центра поляны. 

Аль не может их понять. Впрочем, сегодня он и не спешит этим заниматься, гораздо больше его волнует Кини, задумчиво смотрящая на траву перед собой, и черная кайма, вновь проступившая на цветках в ее волосах. Альдемар накрывает ее золотистым крылом, сжимает ладонь и оглядывается по сторонам. Лаурисса не видно, возможно, он где-то в шатрах бескрылых: ему как раз захотелось узнать, что же здесь происходит, и он обещал рассказать, когда во всем разберется. 

— Аль, — голос окликнувшей его Кини звучит очень тихо и устало. Он поворачивает голову, — мне нужно сделать еще кое-что, — ее крылья вздрагивают, плотнее прижимаются к телу, и она скорее выдыхает, чем говорит: — Грань. 

Альдемар сильнее сжимает ее ладонь, обнимает крыльями и второй рукой. С момента закрытия трещин Кини еще ни разу не отправлялась на грань миров, да и сейчас, скорее всего, до последнего думала, можно ли этого избежать. Видимо, нет. 

— Как я могу помочь? — интересуется он. 

Кини молчит пару дуонов. 

— Просто будь рядом, — все так же тихо произносит она, — только руку лучше отпусти, не хочу случайно затянуть туда и тебя. И дай знать, если мой дар начнет проявляться. Ничего не должно измениться, но…

— Будь осторожна, — он обнимает ее и разжимает руки и крылья. 

Кини лишь кивает в ответ, скрещивает ноги, кладет на колени ладони и, вглядевшись в лицо Альдемара, закрывает глаза. 

Несколько дуонов спустя он чувствует, как пошевелиться становится сложнее, как каждую часть тела словно держит невидимая рука. Он собирается об этом сказать, но ощущения пропадают. Кини глубоко вздыхает, и светлые участки кожи окутывает легкое сияние. 

Остается лишь ждать, когда она вернется, и надеяться, что все пройдет спокойно, что здесь не окажется существ с грани, или же они хотя бы не обратят на Кини внимание.