Утром, как следует выспавшись, позавтракав и запасясь припасами, крылатые отправляются в путь. Задерживаться в городе, особенно с учетом того, что их присутствие влияет на устройства бескрылых, совсем не хочется, а увиденная вчера нить лишь усиливает желание Альдемара и Кини ускорить поиски. Даже желание отвлечься от произошедшего в умирающих землях отходит на второй план, и они устремляются к скоплению точек выше по карте. 

Через несколько дней пути одно за другим приходят два письма из дома: первое, почти на рассвете, подтверждающее догадки о том, что на островах тоже ощутили ослабшую связь и содержащее просьбы быть осторожнее, ведь никто не знает, с чем это связано; второе уже ночью сообщает, что Давэнн нашел способ увидеть нить связи с сердцем, но выяснить, куда она ведет, пока не удалось, как бы он не менял чары, нить очень быстро пропадает из виду, но они постараются придумать что-то еще, может, дополнить другими чарами. 

Еще чуть больше, чем через десяток дней крылатые впервые с момента, когда покинули город, останавливаются в деревне бескрылых дольше, чем на ночь, но и то во многом из-за приближающегося затмения. Неизвестно, что оно принесет на этот раз, и лучше переждать его в надежном доме. 

Разговорившись с эмае-ата, крылатые узнают, что скоро сменится и сезон погоды. На недоуменные переглядывания и легкое пожатие крыльями эмае-ата поясняют, что это значит, что следующие четыре месяца будет сначала становится все холоднее, может даже выпадет снег, а потом снова начнет теплеть, но дождей еще будет много, так что лучше запастись чем-то, что сможет согреть и укрыть от дождя. Аль на этих словах с легкой улыбкой создает рядом с собой и друзьями небольшие огоньки, тепло которых чувствуется даже на расстоянии и вызывает восхищение бескрылых. 

Рассказывают эмае-ата и о землях, куда направляются крылатые, правда их рассказы строятся в основном на том, что им говорили другие, поскольку мало кто рискует туда ходить. Говорят, что там обитают странные, непохожие на других существа, и крылатые переглядываются, думая, не может ли это быть тот, кто украл сердце, или похожие на него создания; что погода там заметно суровее, чем вокруг, и словно есть черта, за которой это становится заметно; что многие из тех, кто туда отправлялся, так и не возвращались. И все это лишь усиливает интерес крылатых. Кажется, что там они наконец найдут ответы на все вопросы, а может и путь к сердцу, и хочется как можно быстрее отправится дальше. 

Но им все еще нужно переждать затмение.

Оно обрушивается на деревню проливным дождем, завываниями ветра, сбивающего с ног, поднимающего в воздух мелкие, оставленные снаружи предметы, ломающего тонкие деревья и ветви более крупных, некоторые из которых падают на крыши домов. К ливню примешивается и град, крупные, с половину ладони, льдинки падают с неба, разбиваются на множество мелких. Некоторые попадают в окна, разбивают их или самые хлипкие крыши. И кажется, что с каждым анкаем ветер становится все сильнее, а град — крупнее. 

Кини часто хмурится, просит Альдемара обратить внимание на связь, и говорит, что она ощущается заметно слабее, чем в прошлое затмение. Аль же не может сказать точно. В прошлое затмение много сил ушло на барьер, укрывший бескрылых от волн, и сравнить, как отличается связь, весьма непросто. Он роется в собственных, весьма отрывистых записях и находит ощущения с прошлых затмений. Пробует разобраться в ощущениях сейчас, и понимает, что Кини права. Для него это не так явно и заметно, но связь все же слабеет. И от этого лишь беспокойнее. Что если в одно из следующих затмений она просто оборвется? Он старательно гонит эту мысль, делает еще одну заметку и ищет, чем бы себя занять. 

Непогода бушует больше суток, и на следующий день деревня мало похожа на саму себя. Многие деревья лежат посреди дороги или опираются на дома, заборы валяются на земле, местами совсем не там, где стояли до этого, крупные льдины еще не успели растаять и неровными кусками лежат повсюду. Бескрылые говорят, что затмения давно не были такими сильными, и крылатые остаются еще на день хоть немного помочь бескрылым убрать все вокруг и починить хотя бы часть вещей артефактами, да и дару Кини применение находится. 

И все же довольно скоро они вновь отправляются в путь.

Еще десяток дней полета, и они добираются до этих загадочных земель. Как и рассказывали бескрылые, изменения, пусть и не видны, но ощущаются сразу: стоит пересечь какую-то невидимую черту, как становится прохладнее, Аль даже зажигает рядом с собой и друзьями небольшие огоньки, чтобы не замерзнуть. Около квара крылатые летают туда-сюда, пытаясь разобраться, но понимают лишь то, где примерно проходит эта черта. И никаких чар, которые могли бы сделать что-то подобное, они тоже не замечают, но решают, что это из-за неподходящих даров. 

На ночь они останавливаются не так уж далеко от этой невидимой черты, и Аль разводит большой и яркий костер. 

— Как думаете, как холодно тут может быть? — интересуется Лаурисс, занимаясь приготовлением ужина. 

— Бескрылые говорили, что очень, — Аль пожимает крыльями. 

— Ага, и это очень понятно, — с легким смешком произносит Лаурисс.

— Все равно больше узнать не удастся, — улыбается Аль, — только ждать, когда нам это “очень” встретится.

— Так не интересно, — хмыкает Лаурисс. — Кини, а ты что думаешь?

Она лишь слегка пожимает крыльями в ответ. Со дня затмения она все чаще молчит и размышляет о чем-то своем.

— Все хорошо? — как и каждый вечер до этого, спрашивает Альдемар. 

— Да, наверно, — отвечает она, и в голосе слышится легкая неуверенность. — Аль, ты все еще не замечаешь в связи ничего необычного?

Он закрывает глаза, уже привычно сосредотачивается на том тепле и силе, которые дает связь, и качает головой. 

— Для меня она все такая же, какой была до затмения. 

Кини вздыхает, тоже закрывает глаза. Этот разговор повторяется уже не первый вечер, но ему никак не удается почувствовать, что она имеет в виду. Кини говорит, что связь сейчас слабее, чем была раньше, и словно немного другая, и Аль верит, что ее дар позволяет гораздо лучше чувствовать связь и сердце, но не может подтвердить ее догадки.

— И все же с ней что-то не так, — тихо говорит Кини.

— Верю. — Он накрывает ее золотистым крылом. — Из дома еще не ответили? 

Кто-то должен был это заметить, все же другие крылатые живут со связью гораздо дольше, большинство даже знает, какой она была до кражи сердца.

— Все еще нет, — она качает головой, — надеюсь, там все хорошо, и мама скоро напишет, или что письмо уже где-то идет.

— Пока в любом случае можно отвлечься на ужин, — вмешивается в разговор Лаурисс.

— Прекрасная идея, — улыбается Аль.

— Спасибо, Лаур, — голос Кини звучит немного бодрее, но все еще не слишком весело. Ее сильно волнует происходящее со связью.

Альдемар снова закрывает глаза, тянется к связи, сосредотачивает на ней все свое внимание. Ничего. Знакомое, приятное солнечное тепло, охотно отзывающееся на малейшее желание взять себе частицу его энергии. Точно такое же, как не во время затмений. И остается только ждать, что напишут из дома.

Ближе к ночи холодает еще сильнее, и Аль создает еще несколько небольших огненных сфер. Их тепла должно хватить, но погода здесь и правда странная. Он чуть хмурится, припоминая, что слышал нечто похожее от Ризимиры. И пусть прошло чуть больше цикла, тот разговор кажется очень и очень далеким. Он хмурит брови, вспоминая, говорилось ли там еще что-то важное.

— Аль, теперь и ты решил задуматься? — с легким смешком произносит Лаурисс. — Скажешь хотя бы о чем? 

— Пытаюсь вспомнить, что Ризимира говорила об этом месте, — он слегка покачивает крыльями, — она точно упоминала странную погоду и что-то еще. Кини, не помнишь? 

Она задумывается и качает головой.

— Кажется, это было так давно… — протягивает она. 

— А еще и двух циклов не прошло, — кивает Аль, — но кажется там было что-то про магию и руины.

— Значит их и поищем, и тех существ, о которых бескрылые говорили, — решает Кини. 

И это звучит более чем разумно, тем более у них не так много других вариантов, а начать с чего-то надо.

Вот только местность внизу оказывается на удивление пустынной. За целый день небыстрого полета не встречается ничего интересного, только трава, деревья и небольшие ручьи, ведущие к реке, на берегу которой крылатые и устраиваются на ночлег. 

Аль достает карты, разглядывает их, желая разобраться, далеко ли до россыпи точек. Все они чуть выше реки, и большая часть слева. Понять бы еще, где сейчас сами крылатые, но это, как и почти всегда не удается. На карте не отмечены ручьи, да и река с высоты выглядит иначе, чем на рисунке, так что остается надеяться, что скоро они заметят или почувствуют хоть что-то отличающееся. 

К вечеру следующего дня так и выходит: Кини вдруг останавливается, хмурится, озираясь по сторонам, и зовет Альдемара и Лаурисса.

— Ты что-то заметила? — Лаурисс первым успевает задать вопрос.

— Чью-то энергию, — кивает Кини, — она ярче и сильнее, чем у животных, но все же слабее, чем у бескрылых. И не похожа на то существо, что украло сердце, — прежде, чем Аль успевает задать вопрос, отвечает она. 

— Все равно стоит слетать посмотреть, кто это, — произносит Аль. Вдруг там найдется хоть что-то полезное.

Кини с Лауриссом кивают, и остаток вечера, а заодно и часть следующего утра, уходят на поиски. 

— Я их вижу! — голос Кини нарушает тишину и звучит неожиданно бодрее, чем пару кваров назад. — Такие необычные!

Аль разворачивается, летит в ее сторону и вскоре тоже замечает сначала что-то похожее на шатры, только из веток и накрытых чем-то еще, а затем и самих существ, больших и маленьких, не похожих ни на кого, виденного до этого. Они вроде и звери, а вроде и не совсем. Ходят ровно, как и крылатые, и эмае-ата, у них есть руки и даже пальцев пять, но все тело покрыто густой, длинной и выглядящей очень мягкой шерстью, сзади заметен доходящих до земли пушистый хвост, шея толстая и небольшая, скрытая за густой шерстью, а голова — как у собак — вроде так бескрылые называли похожих животных —  с широкими, пушистыми щеками, большими, но словно полуприкрытыми, черными глазами, в которых почти незаметен зрачок и треугольными вертикальными ушами, у кого-то на ушах есть небольшие кисточки. 

И отчего-то вид этих созданий вызывает у Альдемара легкую улыбку, а еще непривычное желание коснуться, зарыться пальцами в скорей всего мягкую шерсть.  Только они ведь явно не простые звери, которые легко позволят себя погладить: вокруг никого больше не видно, а у них есть свои шатры и неизвестно, что еще. Но, может, с ними удастся поговорить? А может причина этих желаний — начинающееся новолуние, приносящее с собой бодрость и стремление чем-то заняться и узнать больше.

Приближение крылатых существа определенно замечают: сначала их уши начинают слегка дергаться, потом они начинают крутить мордами и в конце концов кто-то догадывается поднять ее и посмотреть в небо. И, похоже, сообщает об этом другим. Вот только слова похожи на лай, чем хоть на какую-то речь. Не проходит и дуона, как к “разговору” присоединяются и другие существа, и шум над поляной с шатрами становится гораздо громче.

— Лаур, сможешь их язык разобрать? — интересуется Аль, опускаясь на землю рядом с Кини. 

— Попробую, хотя это, наверно, сложнее, чем с бескрылыми, — Лаурисс выводит рядом с собой магический круг, который тут же рассыпается. — Ну да, сложнее. 

Существа между тем обступают крылатых, большинство оказываются даже чуть выше их, среди лая слышится редкое рычание, и у одного из существ становятся заметны клыки. Другие существа оборачиваются в его сторону и что-то произносят на своем языке.

— Привет, — улыбается Кини, не беспокоясь, что ее пока не могут понять, — вы тут живете? 

Она вытягивает руку, проводит ей, обозначая окрестности, и ближайшее создание принюхивается, подходит еще ближе, чуть наклоняется и утыкается носом в ее ладонь. Крылья Кини слегка расправляются от неожиданности, но уже через пару мгновений она тянется к созданию второй рукой и гладит его по голове. Оно жмурится и слегка виляет хвостом. Другие существа тоже приближаются, еще плотнее окружая крылатых.

— Они такие мягкие! — с широкой улыбкой произносит Кини, и Аль улыбается ей в ответ. 

Он даже не думал, что успел соскучиться по этой ее улыбке, и похоже у этих созданий есть какие-то свои чары, способные заставить забыть обо всем остальном. Он тоже протягивает руку одному из созданий, зарывает пальцы в густую и необычайно мягкую шерсть, и все вокруг словно отходит на второй план. 

— Теперь должно сработать, — от голоса Лаурисса все продолжавшийся лай вдруг затихает. — Привет! Вы меня понимаете? 

Создания оборачиваются к нему, подходят почти вплотную. 

— Привет! — одно говорит первым, утыкается мордой в плечо Лаурисса. Ему тут же вторят другие:

— Привет!

— Привет!

— Привет!

Голоса доносятся со всех сторон, словно каждый считает своим долгом повторить и поздороваться. Лаурисс с легким смешком гладит приблизившееся к нему создание. 

— Тоже хочу! — произносит кто-то в толпе.

— И я!

— И я!

Шум продолжается, и крылатые, с улыбками переглянувшись, тянутся к другим созданиям. Кто-то пробует погладить крылатых в ответ, и это вызывает громкий, продолжительный смех.

Проходит не меньше анкая прежде, чем крылатые решают отвлечься от этого увлекательного занятия, а вот создания, кажется, готовы посвятить ему весь день, если не больше. Гости им похоже очень нравятся, и они не спешат их отпускать. Впрочем, крылатые и не стремятся улетать, но вот попробовать что-то узнать все же стоит. 

— Как к тебе обращаться? — интересуется Аль у ближайшего создания.

— Обра…щаться?

Другие тут же начинают повторять похоже незнакомое для них слово.

— Ну, звать, имя, — поясняет Аль.

— Грррахаар, — произносит создание, и другие тоже, по-видимому, начинают представляться. 

Только их имена больше напоминают очень похожие друг на друга сочетания звуков и рычания, и Аль не представляет, как их можно запомнить. Ладно одно или два, но их пара-тройка десятков. Но и просто “созданиями” их называть не хочется. Да и начинающееся новолуние вызывает желание разобраться и узнать все, что только можно. 

— А кто вы такие? — уточняет он. 

— Мы, — только и отвечает Грррахаар.

— Вы как-то себя называете? Мы, например, крылатые. 

— Мы, — снова повторяет Грррахаар и указывает рукой на Альдемара, а затем и на Кини, и на Лаурисса. — Крылатые?

— Ага, — кивает Кини и слегка покачивает крыльями. 

— Мы просто мы, — произносит одно из созданий.

— Называть надо? — спрашивает другое. 

— Не обязательно, — Аль качает головой. — Мне просто интересно узнать о вас больше, понять, кто вы и откуда. 

— Всегда тут были, — произносит Грррахаар. 

— Хотим название, — говорит кто-то из толпы, и другие создания с удовольствием подхватывают идею.

Аль растерянно оглядывается на друзей. Он совсем не ожидал, что разговор к этому придет, да и придумывать названия другим существам или хоть чему-то еще ему не приходилось. 

— Поможете придумать? 

— Ты этот разговор затеял, — хмыкает Лаурисс. 

— Ага, только кто ж знал, что тут все так непросто, — улыбается Аль. — А тут я даже не знаю, с чего начать. Они на собак чем-то похожи, но больше и явно разумнее, так что также их называть не слишком правильно. 

— А еще они мягкие, — вступает в разговор Кини, и крылатые, увлекшись, не замечают, что создания молчат, прислушиваются к обсуждению. — Может как-то слова объединить?

Крылатые перебирают несколько вариантов, но не один не кажется подходящим, а потом Лаурисс вспоминает, что некоторые бескрылые называли собак еще и псами. Вот уж кто точно умеет придумывать название, у них для каждого предмета и не одно найдется. 

— Мяпсы? — предлагает Кини.

— Мярапсы? — дополняет Аль.

— Мяпсы! — подхватывает одно из созданий. 

— Мярапсы! — вторит ему другое, и эти два слова разносятся над поляной.

— Кажется, им понравилось, — смеется Лаурисс.

— Ну и прекрасно, — улыбается Кини. — Останемся сегодня у них?

— Конечно, — соглашается Аль. — Вы же не против, что мы тут переночуем, а может и задержимся на день или два?

— Гостям рады!

— Гостей накормим!

— Вкусно!

— Еда!

— Гости погладят? 

Мяпсы-мярапсы продолжают говорить почти хором и о чем-то очень похожем, сводящимся к одному: компании крылатых они явно рады. 

Мяпсы-мярапсы показывают крылатым свои дома, больше похожие на шатры, сделанные из веток и каких-то шкур, и каждый предлагает остаться у него, но крылатые, переглянувшись, достают и ставят свои шатры неподалеку от основных. Чары приводят мярапсов в восторг, и они просят показать что-нибудь еще. Аль, чуть подумав, создает рядом с собой пару простых, первых пришедших в голову иллюзий: маленький, висящий в воздухе остров и еще одного мяпса, на которого другие, настоящие, реагируют рычанием, не переводящимся в слова, норовят приблизиться и очень удивляются, когда проходят насквозь, впрочем, остров они также желают потрогать, понюхать и изучить, но иллюзия лишь покрывается рябью и норовит распасться, так что Аль развеивает чары. А вот огоньки и капли воды мяпсам гораздо понятнее, и Аль с легкой улыбкой заставляет чары принимать различные формы, перемещаться как ему этого захочется, и наблюдает, как быстро шевелятся, почти бьются о землю хвосты мярапсов, в особенности маленьких, должно быть, детей. 

Время в компании этих созданий проходит незаметно, разве что их манера разговора, когда все вокруг подхватывают сказанное кем-то одним, постепенно начинает утомлять, но легкое прикосновение чар Кини тут же избавляет от усталости. Да и разговаривать с мяпсами не всегда легко: они понимают лишь простые фразы и далеко не все слова, а на что-то длинное и чуть более сложное почти всегда либо молчат, либо повторяют отдельные слова, да и отвечают они тоже кратко, парой-тройкой слов. И все же Аль надеется узнать у них еще хоть что-то об этих местах. 

После ужина, состоящего из одного лишь мяса, пожаренного на большом костре в центре поляны без соли и каких-либо специй, он решает снова завести разговор. 

— Ты много всего вокруг видел? — обращается Альдемар к ближайшему мярапсу.

— Куда добежать можно, — кивает тот.

— Тебе там какие-нибудь руины не встречались? Или, может, еще кому-то?

— Ру…ины?

Другие мяпсы подхватывают незнакомое им слово.

— Разрушенные дома, груды камней, — пытается объяснить Аль. 

— Камни много не видел, — мяпс слегка прижимает уши к голове, поворачивается к своим сородичам. — А вы?  

Другие мярапсы тоже отзываются, что ничего похожего не замечали, но пара поменьше, очень похожих друг на друга цветом шерсти, пробирается ближе к костру и Альдемару. 

— Камней не видели, — произносит один. 

— Унюхали невкусное, — подхватывает другой.

— Страшное! 

— Далеко отсюда. 

Крылатые переглядываются. Может, это ничего и не значит, но все же стоит проверить, все равно других зацепок у них нет.

— Покажете потом? — спрашивает Кини. 

Этим вечером, да и днем тоже, улыбка появляется на ее губах заметно чаще, чем в предыдущий десяток дней, а оттого задержаться здесь на пару-тройку дней кажется все более заманчивой идеей. Ей не помешает немного расслабиться, да и Альдемару с Лауриссом тоже.

— Ага!

— Обязательно!

Дни в небольшом поселении проходят быстро, незаметно и увлекательно. Крылатые показывают мяпсам-мярапсам некоторые, самые простые, блюда, которые готовят сами, дают попробовать и оставляют часть взятых у бескрылых специй, некоторые из которых мяпсы находят по запаху среди растений вокруг и оказываются очень этим довольны. Помогают крылатые и в других мелочах, где могут пригодиться имеющиеся у них артефакты и чары, или же просто иной взгляд на вещи, да и просто общаются, не думая ни о чем другом. 

Ночью третьих проведенного среди мярапсов суток, когда Аль уже почти погрузился в сон, в шатре раздаются шаги, а затем и голос, встревоженный, обеспокоенный:

— Аль, ты спишь?

Он нехотя открывает глаза, садится на кровати и зевает. 

— Что случилось? — создавая рядом с собой небольшой огонек, чтобы осветить шатер, спрашивает он. 

Кини приближается, садится рядом на край кровати. В ее руках он замечает небольшой лист.

— Мама ответила, — судя по голосу и тонкой черной кайме на волосах, ответ ее не порадовал. Аль вытягивает крылья и обнимает ими Кини, — некоторые тоже почувствовали, что со связью после затмения что-то не то, что она немного слабее. Да и про затмение мама написала, что его влияние в этот раз ощущалось сильнее, Инвар ей сказал, что поддерживать нормальную погоду в этот раз было сложнее, — Кини вздыхает, опускает голову и прижимает крылья к телу. — Мне это не нравится, Аль, совсем не нравится, — она говорит тихо, едва, слышно. Альдемар двигается к ней вплотную и крепко обнимает, надеясь успокоить. — Мне страшно и кажется, этого уже не изменить, не знаю, не могу это объяснить, я просто… чувствую, как слабеет связь, а может и само сердце, и не знаю, что сможет это исправить. И не понимаю, почему сейчас, почему не через сотню-другую лет?..

Она замолкает, и Аль пару дуонов думает, что лучше сказать, что сможет ее подбодрить.

— Может, мы уже совсем рядом, — предполагает он, — и то существо это чувствует, вот и пытается что-то сделать. Может, там в руинах мы найдем путь к нему и к сердцу.

— Хорошо бы, — выдыхает Кини и плотнее прижимается к Альдемару. — Знаешь, здесь я даже почти перестала думать обо всем этом, у этих созданий необычная энергия, теплая и успокаивающая, похожая на них самих, — она едва заметно улыбается, — хоть и хрупкая, куда более хрупкая, чем у бескрылых. Так что я опасаюсь в нее вмешиваться, но здесь на удивление хорошо и спокойно. И даже улетать не хочется, хоть я и понимаю, что надо. 

— Мы можем заглянуть сюда на обратном пути, — предлагает Аль, — думаю, мяпсы будут этому только рады. 

— Это точно, — улыбка становится чуть уверенней. — Не возражаешь, если я с тобой на ночь останусь? 

— Конечно нет, — он ложится и тянет за собой Кини, которая отзывается легким, тут же смолкшим смешком.