Аль с трудом долетает до стоянки, несколько раз едва не падает и лишь в последний момент успевает выровнять полет. Перед глазами все плывет, хочется остановиться, проспать несколько часов, но почти несмолкающий голос Лаурисса гонит вперед. Что-то явно не так. 

— Ты что так… — Лаурисс не заканчивает фразу, вскакивает с земли, подходит к опускающемуся Альдемару и дает ему на себя опереться. — Аль, что с тобой? 

— Иллюзию развеивал, — медленно отвечает он. — А здесь что?..

— Кини, — Лаурисс указывает в сторону, — все никак не давали покоя ее ощущения, так что она решила заглянуть на грань, попробовать так разобраться. Сказала, что ненадолго, и чтобы я дал знать, если что-то пойдет не так. Только это было несколько анкаев назад. Я сначала не обратил внимание, мало ли, что она там увидела, но потом забеспокоился. А она не отзывается! Я и докричаться пытался, и за плечо тряс и что только не придумывал. И ничего! — Чем дольше он говорит, тем беспокойнее и быстрее звучит его голос. — Аль, что делать?

Альдемар старается сосредоточить внимание на Кини. Выходит плохо, перед глазами все расплывается, и единственное, на что хватает сил — не отрубиться прямо сейчас. Теперь зато понятно, почему по пути он не почувствовал знакомого снимающего усталость влияние.

— Поищи в сумке какие-нибудь восстанавливающие артефакты, — просит он, — я попробую что-нибудь придумать.

— Я уже пробовал, они тоже не помогают.

— Они — мне. 

— А, прости, — Лаурисс достает пару кристаллов и протягивает Альдемару, — я просто… ни о чем больше думать не могу, — его крылья слегка подрагивают, да и голос, кажется, тоже. 

— Все будет хорошо, — подбадривающе улыбается Аль, пусть даже понятия не имеет, в чем дело, и проводит пальцем по грани одного артефакта. 

Становится немного проще. Хотя бы исчезает дурнота, пусть слабость и желание отдохнуть все еще остаются, как и слишком яркое восприятие чар. Теперь он может думать чуть лучше. Он подходит к Кини, садится напротив, отмечая, что цветы в ее волосах почти полностью черные, окликает, касается руки, плеча, слегка трясет, призывая проснуться. Ничего. Она словно не слышит, не чувствует. Но почему? Неужели каким-то образом заблудилась на грани? Но так ведь раньше не происходило. Кини всегда могла вернуться. 

— Ну что? — обеспокоенно спрашивает Лаурисс. 

Аль лишь качает головой.

— Пока не знаю. Кини не говорила, может ли что-то удерживать ее на грани, хотя, думаю, она и сама не знала. Не было смысла.

— А те существа? — Лаурисс оглядывается по сторонам, словно они могут быть поблизости. 

— Она не любила о них рассказывать, — вздыхает Аль, и не сводит с Кини внимательного, насколько это возможно, обеспокоенного и усталого взгляда. Что-то, смутная мысль, предположение, не дает покоя, но при этом не желает формулироваться в нечто понятное.

— Иллюзии?

Аль невольно дергает крыльями и задумывается. Кажется, именно эта догадка бродила в сознании, но он не знает, возможно ли это. Он слишком мало знает о грани, даже о том, может ли она быть связана с конкретным местом. Хотя, наверно может. Трещины, которые им встретились, были вполне настоящие и оставались на одном том же месте. Есть и другой, более сложный вопрос: как иллюзии могут повлиять на грань, проявиться там. Альдемар не знает. Он ни разу не пробовал достичь чего-то подобного, даже не думал, что такое возможно. Впрочем, чары этого существа другие, неизвестно, что может быть в них вплетено кроме самих иллюзий.

— Я… попробую посмотреть, — правда одна лишь мысль о чарах вызывает отвращение, — надеюсь, сил хватит. 

Аль закрывает глаза, тянется к связи, старается зачерпнуть из нее энергию и не обращать внимание на то, что она кажется обжигающей, словно говорящей, что пора остановиться. Он должен увидеть. 

 От вновь накатившей слабости перехватывает дыхание. Тело тоже противится использованию чар. Неважно. Альдемар открывает глаза. Легкая, едва уловимая дымка и правда окутывает Кини, но выглядит иначе, имеет бледный золотистый оттенок и словно слегка двоится. Или это у него перед глазами снова все плывет?

— Аль, ты в порядке? — голос Лаурисса уже заметно подрагивает.

— Лаур, не отвлекай, — с трудом отвечает Альдемар, — мне… сложно концентрироваться. 

Он вглядывается в дымку, которая совершенно не реагирует на его движения и прикосновения, возможно, из-за того, что связана с гранью. Но как тогда ее развеять? Как вытащить Кини? Аль не знает. Мысли путаются, удерживать чары все неприятнее и сложнее. На мгновение, короткое, но достаточное, чтобы испугаться, перед глазами встает темнота. Силы скоро подойдут к концу. Он снова проводит по узору на восстанавливающем артефакте, но это почти не помогает. Слабость отступает только затем, чтобы в следующий миг накатить с новой силой, а чужие чары ощущаются обжигающе ярко.

Нужно что-то сделать.

Что?

Аль не сводит взгляда с лица Кини. Нужно дозваться до нее, дать возможность вернуться с грани. Нужно увидеть то же, что и она. Он вытягивает правую руку, выводит рядом с собой магический круг, который тут же распадается и пропадает. Аль упрямо зачерпывает из связи еще энергии и невольно всхлипывает. Больно. И страшно, что сил не хватит. 

Еще пара магических кругов распадается один за другим, но Аль не отступает и снова повторяет узор. Ему это нужно. Очень нужно. Он должен справиться.

Еще через несколько попыток узор остается висеть в воздухе. Хорошо. Аль не понимает, что видит перед собой, то ли из-за того, что иллюзия представляет собой нечто, напоминающее густой туман, то ли из-за того, что из-за слабости все кажется таким вот туманом. Впрочем, это неважно.

— Кини, возвращайся, — он даже не различает, как неуверенно и слабо звучит его голос, — иди на мой голос, ты сможешь выбраться. Только быстрее, пожалуйста, у меня почти нет сил.

Он не знает, помогает это или нет, просто повторяет снова и снова. У него нет других идей и сил на их воплощение, и даже голос с каждым разом звучит все слабее и тише.

— Аль? — он даже не понимает, где звучит удивленный, обеспокоенный голос Кини. Лишь различает, что Лаурисс тоже что-то говорит. — Аль, развей чары! — Развеять? Но он же должен ей помочь, должен вытащить из иллюзии. — Аль, я уже вернулась, все… нормально, ты справился.

Если это так, чары и правда стоит убрать. Но если это обман, часть иллюзии? 

Кто-то крепко сжимает его запястье, опускает руку и обнимает со спины. 

Концентрация пропадает, а вместе с распадающимися чарами пропадают последние капли сил. Перед глазами встает темнота.

Альдемар видит множество быстро сменяющих друг друга образов, но не один не может как следует разобрать, запомнить. Слишком быстро они пропадают, слишком запутанно выглядят. Его не покидает лишь смутное ощущение, что где-то среди них есть воспоминания о ритуале обретения связи с сердцем мира. Откуда оно взялось? Аль не знает, не может сказать. Просто чувствует, хоть это чувство такое же обрывистое, как и многие другие.

Он открывает глаза. Вокруг уже совсем светло, оба солнца хорошо видны высоко в небе. Аль выдыхает, прислушивается к собственным ощущениям и не может полностью в них разобраться. Странно. Слабость вроде пропала, а вроде и двигаться совсем не хочется, а мысль об обращении к дару вызывает воспоминания, какой обжигающей совсем недавно казалась связь, и заставляет невольно вздрогнуть. Но хотя бы он все отчетливо видит.

— Аль, ты проснулся? — тихий, обеспокоенный голос Кини звучит совсем рядом.

— Угу, — говорить тоже не хочется. 

— Как ты? — Кини говорит уже громче, подходит и садится совсем рядом. — Я сделала все, что смогла своим даром, но на магию и то, что с ней связано, он повлиять не может, прости.

— Странно, — произносит Альдемар и осторожно садится. — Я не хочу сейчас обращаться к дару, но даже так я не все понимаю и не хочу разбираться.

— Конечно, — Кини кивает и обнимает его, утыкаясь лбом в плечо, — и прости, я не думала, что иллюзии могут проявляться и на грани. Знала бы, ни за что бы туда не сунулась. И спасибо, что дал возможность вернуться даже после того, как устал из-за других чар. 

— Я тоже этого не знал, — Аль легко обнимает Кини в ответ, — и, конечно, не мог тебя там оставить. Но давай пока не будем об этом? 

— Хорошо, — руки Кини сминают золотистые перья верхней пары крыльев, и лишь сейчас Альдемар замечает, что цветы в ее волосах все еще почти полностью черные.

Наверно, стоит спросить, как она, что произошло на грани и что она успела увидеть, но ему совершенно не хочется обо всем этом думать, вспоминать, искать объяснение или пытаться что-то придумать. Да и сами ощущения чем-то похожи на то, что он обычно чувствует во время полнолуния, вот только до него должно быть еще несколько дней. 

— Аль! Ты в порядке? — Лаурисс опускается на землю и тут же обнимает Альдемара. — Я так волновался! 

— В порядке, наверно, — тихо отзывается он, — все немного странно, словно уже полнолуние, но, надеюсь, это пройдет, если отдохнуть. 

— Вот и хорошо! — Лаурисс улыбается. — А то ты так долго не просыпался, что мы не знали, что делать. Кини, конечно, говорила, что тебе просто нужно отдохнуть, и все будет нормально, но она тоже волновалась.

— Долго? — с легким удивлением переспрашивает Альдемар.

— Где-то полтора дня, — вполголоса отвечает Кини, — похоже в этот раз на чары ушло слишком уж много сил, прости. 

— Ты не могла знать, — мягко произносит Аль, — не думаю, что хоть кто-то мог.

Ее пальцы сильнее сжимают перья на крыльях.

— Наверно, ты прав, просто… — она собирается что-то сказать, но замолкает и качает головой. — Поговорим об этом, когда ты как следует отдохнешь. А пока попробуем на что-нибудь отвлечься. 

Вот только идей этого “чего-нибудь” оказывается немного. Разговоры неведомым образом то и дело норовят вернуться к иллюзиям и грани, а идея посмотреть что-то из постановок, предложенная Лауриссом, не находит одобрения. Аль не раз погружается в полудрему на пару-тройку анкаев, и разговоры друзей для него смолкают на это время, хоть они все так же остаются рядом, не желая оставлять его одного. Кини перебирает золотисто-черные пряди его волос, и от этих жестов становится спокойнее. Да и в целом от отдыха становится лучше, разве что к связи и дару обращаться совсем не хочется.

В один из таких раз, когда сон становится достаточно глубоким, Аль видит перед собой начерченный на земле круг, очень похожий на тот, что находится в храме крылатых. Вот только нечетких, словно размытых водой линий в этот раз заметно больше. Аль вздыхает. В усталости, так и не исчезнувшей полностью несмотря на бодрящие чары Кини, уже нет места беспокойству, желанию узнать с чем это связано. Хочется, чтобы все просто вернулось к тому, что было пару дней назад. А для этого нужно пройти по узору и постараться переступить размытые части. Он с этим справиться, хоть и сил уйдет немало.

Он просыпается и по царящей вокруг темноте решает, что сейчас где-то середина ночи, может, даже позже. Кини все так же сидит рядом и, кажется, за эти анкаи даже не сдвинулась с места. Заметив, что он открыл глаза, она улыбается, бледно и мимолетно.

— Все хорошо? — спрашивает Аль, садясь и накрывая ее золотистым крылом. Этот сон определенно принес с собой облегчение. Ощущения вернулись к обычным, разве что к дару и связи все еще не хочется обращаться.

— Нет, — Кини качает головой, — совсем нет. 

— Расскажи, — тихо просит он, находя ее ладонь и сжимая в своей, — я готов слушать.

Кини медлит пару дуонов, а затем кивает.

— Грань, — только и произносит она и задумывается еще ненадолго. — Здесь, особенно там, где иллюзии, много, очень много трещин, гораздо больше, чем было в том городе, — ее голос вздрагивает, а рука вцепляется в землю. — И они… сильнее и шире что ли, даже просто находиться рядом с ними невыносимо! И, думаю, если бы не та иллюзия, я бы почувствовала, увидела их и там. Аль, ты когда изучал то место, ничего не заметил? 

Он чувствует, как она напрягается, замирает в ожидании ответа, и догадывается, что услышанное ей не понравится. 

— Мне порой казалось, что кто-то за мной наблюдает, — произносит он, и Кини слегка вздрагивает, — но я так никого и не увидел, а существ с грани сложно не заметить, — он старается подбодрить, но, похоже, это не помогает. 

— Может, они только ночью грань покидают, как тогда. Хорошо, что ты спокойно оттуда улетел, но, Аль, я не хочу здесь оставаться. — Она плотно прижимает крылья к телу. — Я не знаю, что здесь происходит, и не уверена, что хочу знать, не уверена, что смогу разобраться с трещинами без той пластины, да и здесь они никому не навредят, наверное. Да, мы ничего так и не узнали, но не уверена, что оно того стоит. 

— Может, как раз из-за этого здесь так много разных чар, — задумчиво произносит Альдемар, — за ними должно скрываться что-то важное. — Правда мысль о том, что придется возвращаться и снова разбираться с иллюзией, вызывает лишь желание забыть обо всем и оказаться подальше от этого места. — Я понимаю, тебе страшно, как и мне, и сам не уверен, что мне хватит сил разобраться с иллюзией; без пластины это сложнее, но не думаю, что это случайность. И я не знаю, как лучше, я тоже не против улететь, но боюсь упустить что-то важное. Может, утром улетим еще больше в сторону от этих мест и там подумаем? А потом, может, вернемся, а может и нет, как уж решим. 

Кини плотнее прижимается к нему и пару дуонов молчит. 

— Хорошо. Подумаем обо всем где-нибудь неподалеку, — она соглашается, хоть и слышно, что это дается ей с трудом. 

— Мы что-нибудь придумаем, найдем способ со всем разобраться, — Аль с трудом верит своим словам, но хочет хоть немного приободрить Кини.

— Ты постоянно так говоришь.

— И пока вроде получалось, разве нет? — улыбается Аль. — Было непросто, порой даже очень сложно, но мы справлялись. Справимся и сейчас. 

— Может, ты и прав, — выдыхает она, — мне просто очень не по себе от грани, от иллюзии и того, как сложно тебе далось ее развеивание, а еще от связи, от того, что она все еще слабее, чем раньше. И я понимаю, что там, — она слегка взмахивает крылом в сторону скрытого иллюзиями здания, — могут найтись ответы, а могут и не найтись, что оставлять все просто так неправильно, что мы можем что-то узнать. Но я боюсь, что чар может не хватить, или что мы переборщим с ними настолько, что они не смогут восстановиться, и стоит только подумать об этом, как хочется улететь куда-нибудь. Куда угодно, но лучше домой. 

— Домой… — в голосе Альдемара слышится мечтательность, — звучит прекрасно. Я бы тоже хотел вернуться, но, боюсь, после этого мне еще сотню лет не захочется улетать. Так что сначала все же лучше отыскать сердце, потом уже можно никуда не спешить, да и возвращение будет куда приятнее. — Он замолкает и задумывается ненадолго. — Возьмешь на время полнолуния артефакты для перемещения? А то желание вернуться может стать слишком сильным.

— Угу, — кивает Кини и чуть хмурится. — А когда оно?

— Дней через пять, может, четыре, — быстро подсчитав, отвечает Аль.

Кини задумывается, смотрит в сторону иллюзий и сильнее хмурит брови.

— Тогда с происходящим здесь лучше после него разобраться, — произносит она и тут же добавляет: — если мы решим разбираться, конечно.

— Как пожелаешь, — улыбается Аль. — Может, вернемся пока к мярапсам? Они точно будут рады. 

— Может, — кивает Кини и кладет голову ему на плечо. — Завтра решим. Побудешь рядом, пока я попробую заснуть?

У нее в руках он различает артефакт, отгоняющий дурные сны.

— Конечно.

Она ложится, устраивает голову у него на коленях и проводит по грани кристалла, он же аккуратно проводит по спутавшимся волосам, мягким перьям небольших крылышек, расположенных около ушей, вплетенных в волосы цветах, черная кайма на которых так и не исчезла да и тоньше почти не стала. Увиденное на грани сильно на нее повлияло, и Аль хорошо понимает причину. В прошлый раз Кини с огромным трудом удалось справиться с трещинами, и пусть она не сказала, насколько их здесь больше, ее реакция весьма красноречива. Может, зря он предложил подумать? Согласился бы улететь, и ей было бы спокойнее. Да и ему тоже. 

Аль вздыхает, не зная, не понимая, как лучше поступить. Ему не хочется возвращаться, вновь тратить все силы, чтобы развеять чужую иллюзию, тем более они не знают, найдется ли там хоть что-то, что поможет в поисках. Ему хочется верить, что да. Возможно, стоило заглянуть в прошлое, узнать, что там происходило, но в тот момент он был слишком поглощен иллюзией и забыл обо всем остальном. А ведь ее кто-то когда-то создал, как и трещины. А бескрылых с их странными ритуалами здесь нет. И как тогда они появились? Он не понимает. Ничего уже не понимает, лишь сильнее хочет вернуться домой и больше не покидать острова. Там все гораздо проще. 

— Смотрю, ты выспался, — голос подошедшего Лаурисса отвлекает от мыслей. Рядом с ним в воздухе висит небольшой магический круг, должно быть, чтобы Кини не слышала их разговор и не проснулась.

— Пожалуй так, — неуверенно произносит Альдемар. — Прости, мы опять тебя разбудили.

Об этом он тоже не подумал, даже не старался сделать голос тише. 

— Не без этого, — хмыкает Лаурисс, — но я чарами отгородился, так что почти ничего не слышал. Правда снова заснуть так и не смог, — он садится рядом и с легкой задумчивостью смотрит на Кини. — Надеюсь, ей удастся отдохнуть. Пока ты в себя не приходил, она глаз не смыкала, почти не отходила от тебя. Да и я тоже, — он вздыхает, и Аль вытягивает золотистое крыло, накрывая им друга. — Аль, прости, я ведь видел, что ты устал, едва на ногах стоишь, и все равно торопил тебя с чарами, просто… я испугался, не знал, что делать. 

— Никто не знал, что так выйдет, — Альдемар слегка пожимает крыльями, — да и я не уверен, что были другие варианты. Нельзя же было оставить Кини среди иллюзий, — он проводит рукой по ее волосам, — несколько анкаев промедления могли привести к тому, что развеять иллюзию было бы еще сложнее, а быстрее мои силы едва ли бы восстановились. Так что ты все сделал правильно, — подбадривающе улыбается он, — и хорошо, что это оказались иллюзии, а не что-то, с чем мой дар не смог бы справиться. 

— Пожалуй, ты прав, — Лаурисс двигается чуть ближе к Альдемару. — Просто… я так испугался, когда ты словно нас не слышал и не развеивал чары. — Он поджимает крылья. — А если бы ты так и не смог их развеять? Потратил бы вообще все силы, но все равно не мог бы развеять?

— Так ведь не случилось, да и, мне кажется, чары бы сами развеялись, когда силы бы окончательно иссякли. — Проверять это он едва ли когда-то станет, слишком уж неприятные эти чувства. — Я тогда вас слышал, но не мог понять, настоящие эти голоса или тоже иллюзия, — он невольно вздрагивает, — и это и правда пугает, не хотелось бы снова испытать что-то подобное. Но сейчас уже все нормально, думаю, через пару дней и к дару решусь обратиться, так что все хорошо. 

Задумавшись, он закрывает глаза и прислушивается к собственным ощущениям. Почти все чувствуется как обычно, только связь очень тонка, и Аль опасается к ней потянуться. Воспоминания, какой обжигающей и неприятной она была в прошлый раз, еще сильны, и в то же время кажется, что из-за малейшего усилия она может окончательно оборваться. И это тоже пугает. Лучше подождать, дать ей снова окрепнуть и немного расслабиться самому. 

Лаурисс лишь кивает в ответ, снова смотрит на Кини и зевает.

— Я притащу сюда спальник?

— Конечно.

За пару дуонов Лаурисс устраивается на земле рядом с Альдемаром и закрывает глаза, собираясь заснуть. Аль с легкой улыбкой слегка вытягивает вторую руку и проводит по волосам друга. Лаурисс тихо смеется и двигается еще чуть ближе.

Над лагерем повисает тишина. 

Альдемар с легкой задумчивостью смотрит на спящих друзей. За день он и правда отдохнул и выспался, так что теперь может присмотреть за их сном. Кини, все сжимающая в руке артефакт, хмурится, переворачивается на другой бок, слегка задевая его крыльями, и крепче прижимает к себе кристалл, словно даже его чары не могут развеять ее беспокойства и опасения. Аль проводит ладонью по ее волосам, крыльям, давая понять, что он рядом.

Мысли вновь возвращаются к иллюзии и словам о грани. Аль пробует их отогнать, но не выходит. Ему хочется разобраться хотя бы в том, что им делать дальше, но это тоже не получается. Слишком сложно и непонятно. Возможно, правильней всего будет и правда дать себе время восстановить силы, отвлечься на что-то, а потом уже решить. И, если они все же решат дождаться окончания полнолуния, можно и домой написать, рассказать об этом месте и попросить прислать пластины. Только ведь родители будут волноваться, особенно когда узнают, как сильно он вымотал себя этими чарами. Да и из-за иллюзий, проявляющихся и на грани, тоже. Будут звать домой или предложат прислать артефакт, чтобы встретиться в нижнем мире. И Алю, с одной стороны, очень хочется их увидеть, а с другой, как и с возвращением домой, он понимает, что прощаться снова будет гораздо тяжелее, и не уверен, сможет ли это сделать. 

Он вздыхает, плотно прижимает крылья к телу и крутит головой, ища на что отвлечься. Не выходит. Мысли упорно возвращаются к дому и родителям, и крылья начинают слегка подрагивать, а рука чуть сильнее сжимает пряди волос Кини. Она хмурится еще больше, снова вертится, и Аль выдыхает, убирая руку. Не нужно ее будить, пусть отдохнет как следует.

Только вскоре Кини просыпается сама, бледно, мимолетно улыбается, заметив спящего рядом Лаурисса, садится и крепко обнимает Альдемара, сминая перья на его крыльях.

— Дом приснился, — едва слышно произносит она. 

— Тоже не могу перестать о нем думать, — так же тихо отзывается Аль, обнимая ее в ответ и прижимая к себе. 

Так хоть немного спокойнее.