Первое, что увидела Ольга, когда очнулась – это белый потолок. Сначала она думала, что умерла, но потом решила что после смерти никто не чувствует себя так паршиво. Горло ужасно саднило, во рту был странный лекарственный привкус. Она не знала, где находится и сколько времени прошло. Ей было все равно. Она чувствовала, будто ее душа была выжжена напалмом. Не осталось ничего, кроме неподъемного груза вины. Впервые за много лет ей стало безразлично, что будет дальше.

Прошло несколько дней, медсестры приходили менять ей капельницы и повязки. Они переговаривались между собой и громко смеялись, но Ольга не обращала на них внимания, только смотрела в потолок или в окно. Ей казалось, что если только она сможет встать – она выйдет в это окно, не задумываясь. Несколько раз к ней приходила улыбчивая  женщина в сопровождении переводчика. Они пытались заговорить с ней, расспросить о самочувствии, но ей нечего было ответить им. В конечном итоге они прекратили свои попытки.

Ольга хотела бы забыться, но в голове будто бы на повторе проигрывался фильм, бледный и беззвучный, в котором попеременно то плакал, умоляя остановиться Гром, то возникали лица погибших подчиненных и отчаянный взгляд Шуры, в котором смешались ужас и облегчение, за секунду до того, как ее собственная судьба решилась. Вечером ей давали снотворное, после которого она проваливалась в сдавливающее черное небытие, но днем она продолжала снова и снова видеть этот зацикленный сон наяву.

Прошло сколько-то времени. Ольга не считала дни, просто ее стали заставлять подняться с кровати и пробовать сидеть, шевелить рукой. Ольге казалось это все бессмысленным, она делала это с неохотой, преодолевая ноющую боль в плече.

В один из таких дней к ней в палату зашла женщина в форме полицейской.

- Олеся Трофимова? – она поправила свои золотисто-русые волосы и смутившись тем, что не получила ответ, продолжила. – Простите за мой русский. Меня зовут Франческа Монти. Я работаю в полиции. Вы стали жертвой покушения… - она посмотрела в свой смартфон, видимо сверяясь с переводчиком, – на убийство. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает. Завтра к вам придет консул, он поможет вам вернуться. В данный момент не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

Ольга смотрела в глаза этой женщины и думала о том, как странно она говорит, будто выталкивая слоги изо рта, смягчая лишние согласные. Не дождавшись ответа, полицейская подошла ближе и присела на стул рядом с больничной койкой.

- Я понимаю, ваше состояние сейчас… плохое. Я буду задавать простой вопрос, вы – киваете: да или нет. Окей?

Она выглядела обеспокоенно и пыталась вести себя тактично. Что-то шевельнулось в Ольге: не симпатия, скорее… вина за то, что она отнимает ее время. И Ольга кивнула.

- Вы знаете, в каком городе сейчас находитесь?

Ольга покачала головой.

- Но, думаю, догадались, что в Италии, – она улыбнулась своей шутке, но спохватившись, вновь вернула серьезное выражение лица, – Вы в Венеции. Вы знакомы с… Есения Разумовская? – она очень старательно выговорила фамилию.

Ольга вновь отрицательно покачала головой.

- Вас похищали?

Она кивнула. Не сразу, но в ее состоянии давать ответы с задержкой было простительно.

- Где? В России?

Еще один кивок. Ольга надеялась, что ее лицо оставалось непроницаемым все это время.

- Вы не против, если я приду завтра? С консулом мы поможем вам восстановить документы и подтвердить личность.

Ольга неопределенно мотнула головой, мол, как хотите. Женщина улыбнулась, и попрощавшись, вышла из палаты. Странным образом, ее визит подействовал на Ольгу ободряюще. Самое главное – она узнала, что ее считают одной из похищенных. Это было удивительно, но, если и Гром и настоящие жертвы похищения пока находятся в шоке и не дали показаний, у нее появилось небольшое преимущество. Крохотный шанс скрыться.

Ольга, поморщившись, села на больничной койке. Сердце забилось быстрее. Ощущение опасности придавало ей сил, а сейчас ее инкогнито висело на волоске. Кто знает, в какой момент они выяснят, что в одной из клеток находились наемники, причастные к похищению и взрывам в Санкт-Петербурге? Впервые за время своего пребывания в больнице, Ольга нажала на кнопку вызова медсестры. В палату вошла пожилая женщина.

- I want to make a call, – Ольга закашлялась, ее голос звучал непривычно грубо, а любая попытка сказать что-то чуть громче, чем шепотом отдавалась резкой болью. Женщина кивнула и показала следовать за ней. На сестринском пункте Ольге указали на стационарный телефон. Она торопливо набрала номер, один из немногих, который знала наизусть. Гудки шли так долго, что Ольга успела пережить все эмоции от раздражения до отчаяния, когда, наконец, на том конце трубки послышался шорох:

- Алло.

- Привет, это я.

- Кто – я?

- Я. Ольга. Волкова.

Трубка затихла. Ольга в какой-то момент решила, что связь прервалась, пока тишину не нарушил возглас:

- Твою мать! Нихера себе! Как… Как?!

- Мне нужна твоя помощь.

Игроку понадобилась еще минута и несколько ругательств, чтобы успокоиться и настроиться на деловой лад.

- Хорошо. Где ты сейчас?

Франческа Монти отпила кофе из бумажного стаканчика и скривилась от горечи – зерна были явно пережарены. Она смотрела материалы дела этой уже прозванной в народе diavolo russo, присланные российской стороной. Попеременно ей приходилось отвлекаться на переводчик и делать пометки в ежедневнике. Работы предстояло множество, тем более, что российская сторона так и не подала прошение об экстрадиции. Похоже, они были только рады, что террористка перестала быть их проблемой.

К Монти подошел офицер и недовольно посмотрел на нее.

- Che è successo?

- Il tuo paziente è stato dimesso e lasciato in una direzione sconosciuta.

- Ok, – Монти улыбнулась и допила словно микстуру залпом прогорклый кофе.

- Perché la lasciamo andare? Lascerà il paese.

- E su quale base lo memorizziamo? I russi non hanno chiesto la sua estradizione e non hanno denunciato nulla su di lei.

- Ma non ha commesso un crimine qui a Venezia? Dopotutto, ha preso parte a un sequestro organizzato e alla preparazione di una uccisione...

- Non abbiamo altro che testimonianza, e visto che è la stessa vittima, questa sarà parola contro parola.

- Lascerai andare il terrorista?

- Sembra terribile, ma abbiamo compiti molto più seri. Razumovskaya ha collaborato con Holt e si è stabilito con lui tramite conti offshore. Per lasciare il Paese, il suo complice avrà bisogno di soldi e i conti VMESTE sono già bloccati. Ci condurrà ai conti di Razumovskaya, e attraverso di loro scopriremo esattamente dove ha pagato e attraverso quali società di comodo Holt conclude transazioni illegali.

- Secondo lei l'evasione fiscale è un crimine più grave dell'omicidio di massa?

- Si tratta di un commercio illegale di armi del valore di diversi miliardi di dollari. Quindi sì, penso che questo sia un problema più grande.

- Non pensi che questo non sia di nostra competenza?

- Hai ragione. Non nel tuo. Questo è ciò che sta facendo l'Interpol, – она закрыла вкладку на компьютере и встала из-за рабочего стола. Пока все шло по плану, но Монти чувствовала, что прямо сейчас на незримой доске разворачивается сложнейшая партия. Ее задачей было не потерять из виду всего лишь пешку. Но эта игра скорее напоминала кригшпиль.