Утреннее солнце на время растворило захватившую небо пелену; одеяло, так сильно пахнущие апельсином, обвивало тело Джуди. Она все не могла понять, как так вышло, что вначале этой бурной ночи она едва не умирала от стыда, а сейчас лежит рядом с ним голышом. Между ног сладко саднило, напоминая об утоленном голоде. То, чего Джуди по приезду и не надеялась найти в Зверополисе, нашло ее само.

Она вдруг поняла, что вторая половина кровати пустует, а одеяло целиком полегло на нее. Армейским рывком она подалась вперед и удивленно замерла. Ник сидел на краешке кровати, закрыв глаза и повернув голову к редкому солнцу, что своими лучами окрашивало его шерсть в чистое золото. Его ноги застыли параллельно полу, спина с каждым глубоким вдохом тянулась к потолку, лапы умиротворенно легли на колени ладонями вверх. Ник застыл в этой позе, бесшумно пропуская через нос воздух, понять, что он дышит, можно было лишь по надувающейся, а затем опускающейся груди.

Джуди мягко переползла на другую сторону кровати и хотела было позвать Ника, но вовремя спохватилась. Позабыв обо всякой предосторожности, она легонько прикоснулась к рыжему плечу и даже охнуть не успела, когда молниеносная вспышка, миновав плечо, ударила в мозг.

***

В лесу оказалось свежо. Ночь щедро поливала резвые молодые побеги серебряным светом луны и звезд. Нику не составляло никакого труда выделить из переплетения ветвей каждую, покрытую шершавой, грубой кожицей нить. Деревья со всех сторон плотно обступали Ника, и в ночных тенях ему вдруг показалось, что они стали гораздо выше, чем в предыдущие его снохождения.

В душе витали, порхали, развевались на ветру счастья разноцветные ленточки, полные энергии и неугасающего энтузиазма, полные жизни. Пышный воздух входил в легкие и насыщал каждую клеточку организма уверенностью. Ник не чувствовал себя виноватым, как тогда в 20 лет. Это было совершенно другое чувство, наполненное совершенно иными красками. Нику хотелось взмыть в небеса и просто лететь, лететь пока это пространство не растворится и он не откроет глаза в спальне. Хотелось петь, хотелось танцевать, смеяться, но... Разве может хоть одно из этих действий принести удовлетворение, когда зачинщицы этой эйфории, Джуди, нет рядом?

Ее отсутствие угнетало, но он твердо знал: ничто, даже его опыт и сила воображения не заставят ее появиться в этом измерении. Он уже пытался — безрезультатно.

«Черт, почему ночь?» — бегло негодовал Ник. Радость его души, он был уверен, обязана была окрасить столь любимый лес в ярчайшие цвета, а не в ночь, пусть и самую светлую из всех когда-либо являвшихся на Землю.

***

Джуди из последних сил цеплялась за кору, рывками передвигаясь от одного дерева к другому. Пить хотелось ужасно: рот и горло высохли настолько, что больно было вдыхать, не говоря уже о жалких попытках окликнуть кого-то или что-то. Ком слизи мешал глотать, причинял адскую боль, ступни горели как на углях ада, но ни это, ни стук крови в ушах не мешали Джуди слышать то, на что была настроена каждая шерстинка ее тела - журчание воды.

Она понятия не имела, как из спальни переместилась в лес, почему утро сменилось светлой ночью, и кто, черт возьми, одел ее в форму.

Через пару тяжелых шагов Джуди приготовилась было сдаться и наконец упасть замертво в рыхлую землю, как деревья расступились, и она кубарем полетела куда-то вниз. Без стона и крика. Тело само напряглось, тратя последние силы на инстинкты самосохранения, дабы не позволить скорости, земле, а затем и мелкой гальке сломать Джуди шею.

Едва Джуди рухнула в животворящую прохладу серебряной воды, как ее сердце на миг остановилось. Распахнув зажмуренные глаза, она в страхе выпустила из легких пару пузырьков воздуха, но когда поняла, что даже не тонет, взяла себя в лапы и поспешила наверх, к мутному лунному диску.

Вынырнув, Джуди принялась судорожно глотать воздух, одновременно с этим пытаясь утолить свою жажду. Удивительно, но чтобы усмирить внутреннюю пустыню, потребовалась всего пара жадных глотков. Плывя к берегу, она чувствовала, как с каждой рассеченной волной ее мышцы наполняются энергией.

Страхом.

Задыхаясь, она растянулась на мокрой гальке и уставилась в звездное небо. В голове жутким роем плыли мысли: «Что это за место? Я могла умереть. Почему я здесь?» Сердце тревожно плясало в груди, мешало расти любопытству.

Поднявшись, Джуди обнаружила, что форма ее высохла. Даже галька, на которой она все это время лежала, была не тронута влагой. Еще одна судорожная секунда — и высокая трава, гордые ели, ломкие кустарники, склон, с которого она упала в озеро, звездное небо, — все начало слегка расплываться. Джуди была готова зареветь от отчаяния и мало удивилась этому явлению, но когда она вытерла слезы, эффект никуда не делся. Помотав головой, она рассеянно огляделась и, недолго думая, двинулась туда, где мути было меньше всего.

Все то время, пока Джуди, обеспокоенно вертя головой, брела по сухой тропинке, ее любопытство медленно растворялось, уступая место страху и панике. Все вокруг продолжало меркнуть, превращалось в молочно-алый туман. Тропу под ногами разнесло настолько, что создавалось ощущение ходьбы по тонкому льду, а внизу Джуди увидела небо. Ужас сковал ее, она могла идти, но не знала куда. Неужели она тоже тает и превращается в кашеобразное небытие, как этот лес? Джуди глянула на трепещущие лапы. Нет! Их было видно отчетливо хорошо. Никакой серой размазни. Между тем, ее бешеный взгляд уловил какой-то отчетливый силуэт впереди. Очертания зверя.

Рыжего зверя.

— Ник!

Силуэт замер, его голова повернулась на звук голоса. Еще секунда и он стал приближаться.

Джуди сглотнула, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Она гадала, стоит ли идти ему навстречу? Когда сомнений в том, что этот силуэт — Ник, не осталось, она побежала. Ник наоборот, замер.

— Морковка? — Ник был ошарашен. В окружавшем его клубничном тумане Джуди было видно невероятно четко, как и его собственные пальцы. Что это значит? Почему она не тает, как все остальное? Почему он видит ее здесь?

Он моргнул.

***

Ник пришел в себя. Сердце умиротворенно постукивало в груди, а вот мозг взбудораженно переваривал увиденное в грезах. Медитация уже давнее время не была столь яркой, детализированной и реальной. Это одновременно пугало и радовало Ника. Как всегда, чувства его обострились настолько, что сейчас он улавливал ровное дыхание возлюбленной.

Обернувшись, он обнаружил Джуди прямо за собой. Взгляд соскользнул с головы по обнаженным плечам и растаял где-то под одеялом.

— Доброе утро, Морковка, — широко улыбнулся он.

В ответ она вяло обняла его сзади, сцепив лапки в серый замочек на светлом животе и, уткнувшись носом в рыжую шерсть, промычала: — Угу.

Ник никак не хотел оставлять попытки проанализировать увиденное в воображении. Если долго тянуть, все забудется! Он начал соображать, ища предлог, чтобы уединиться.

— Что ж увы, - он положил свои лапы поверх ее и легонько погладил. — Мне нужно сбежать на кухню. Ты наверняка голодная. — Джуди послушно освободила его.

Ник часто ужинал, но редко завтракал вместе с Джуди, и что она предпочитает на завтрак? Любимой хотелось угодить, поэтому он был вынужден спросить, находясь уже в дверном проеме: — Ты ведь ничего не имеешь против глазуньи?

— Не-а.

Ник кивнул и отправился в гостиную, радуясь возможности поразмышлять не отвлекаясь.

Ну, почти.

***

Когда темный кончик хвоста юркнул за дверь, Джуди томно выдохнула. Голова гудела, шея изнывала, как после удушения и, в тонусе с растворившимися силами вгоняла полицейскую в депрессивное состояние.

«Еще одно внеплановое путешествие по закоулкам твоего парня, Хопс. Молодец», — саркастично похвалила она себя.

С трудом сев и наградив съехавшее к поясу одеяло полным равнодушием, Джуди зажмурилась и открыла рот в беззвучном стоне. «А теперь спроси себя: не кажется ли тебе, что каждый имеет право на своих, никому не видимых скелетиков в шкафу?».

Еще раз тяжело вздохнув, Джуди уныло понурилась, разглядывая редкие, сочащиеся из швов белоснежного одеяла волоски. — Я не могу контролировать это... - тихо слетело с ее губ, а на глазах навернулись слезы.

Джуди надеялась, что утренняя хандра никогда не дотянется к ней за пределами комнаты.

Пустая надежда.

В себя она пришла, когда мозг навязчиво загудел, сообщая о нехватке кислорода. Вынуждая Джуди вдохнуть витавшее в спальне сладко-печеные ароматы. Сглотнув голодную слюну, она рассеянно провела глазами по комнате.

По всей видимости, ее шмотки до сих пор покоятся в ванной. Остро смущаясь, она уже было приступила к сооружению халата из одеяла, как взгляд ее пал на открытый гардероб. Джуди подошла ближе и, уверенная в том, что Ник не будет возражать, стянула с полки одну из рубашек. Страшно довольная тем, что размер одежды помог скрыть всю наготу, Джуди двинулась на кухню, откуда уже раздавался медовый глас любимого.

— Иду! — крикнула она в ответ, а сама на цыпочках просеменила в ванную, едва сдержав смешок, вызванный фартуком ее персонального повара-лиса.

Похоже, Ник в ванну не заходил. Сама она так и была заполнена до краев, но уже не горячей, а холодной водой. На стуле рядом стопкой покоились заветные шмотки, немного грязноватые, зато подходящие по размеру. Джуди спустила воду, быстро умылась, подобрала с пола откинутое полотенце, а вместе с ним и оставленную робость, после чего поспешила в гостиную.

Ник как раз накладывал в тарелки приготовленное творчество, а когда один глаз увидал подходящую любимицу, заметил:

— И все же в моей рубашке ты смотрелась милее.

Джуди не сильно расстроилась разоблачению.

— Да, — согласилась она. — И пуговиц там гораздо меньше, но я не привыкла завтракать без трусов.

Ник изумленно округлил и без того круглые глаза. Джуди уставилась в стол, подавляя смешок. В следующую секунду перед ней появилась дымящаяся тарелка глазуньи, украшенная дольками красного перца в форме сердечек, наспех нарезанных овощей и стакан ягодного сока. Едва она посмотрела на эти сердечки, как глаза тут же намокли от слез.

— Эй... — Ник сел рядом и, когда Джуди моргнула, стер падающие слезы с ее глаз. Кислота улыбки и понуренные серые плечи заставили его всерьез забеспокоиться. — Солнышко, что случилось?

— У меня появилось новое имя?

— У тебя всегда было прекрасное имя, Джу, — он поцеловал серую щеку. — Так что случилось?

Джуди не захотела встречаться с глазами и, не отрываясь от тарелки, тихо попросила:

— Давай есть...

Некоторое время она чувствовала на себе его обеспокоенный взгляд и удушающее молчание.

— Ладно, — тихо сказал Ник и закинул в рот ломтик помидора.

— Ник, что ты делал утром?

— Ты о чем? — но через секунду до него дошло.

— Да, видишь ли... — он глотнул соку. — Я давно медитирую. Пару лет, если точнее, — он запнулся, отчего-то испытывая неловкость. Уж больно странно Джуди смотрела, нет, скорее впилась в него взглядом. — Помогает собраться с мыслями...

— Это как сон наяву, или ты просто представляешь себя где-то в лесу?

— Да, ам... Почему ты спрашиваешь про лес? — Ник тихо сглотнул.

Джуди отодвинула тарелку, аппетит замер вместе с желудком. Она колебалась. Прежде чем она начнет тараторить все, что за это время накипело, ей хотелось точно убедиться, что тот лес видели они оба.

— Ты видел меня, пока медитировал? — наспех спросила она. — Я брела по лесной тропинке, как вдруг все вокруг начало таять, превращаясь в розовое облако. Я увидела тебя, окликнула тебя и побежала к тебе, а потом...

Зрачки Ника расширились. Или Джуди показалось. Он моргнул и улыбнулся. Джуди недоуменно нахмурилась. Ник улыбнулся шире и посмеялся.

— Так вот в чем дело!

— В чем?

— Тебе приснился сон!

У Джуди дыхание перехватило. Значит, он ее не видел? Не было никакого леса? Зря она себя накручивала?

Ник вышел из-за стола и обнял ее.

— Джу, я здесь, с тобой, — серые уши упали за спину. — Я люблю тебя, и вокруг ничего не тает. Никто нас не разлучит, окей?

В этот раз Джуди не смогла сдержать слез, да и плечо Ника было рядом. «Просто сон, просто сон»,

— повторяла она мысленно. А перед глазами плыла картинка улыбающихся родителей, ее лучшей подруги Джесси, и залитый кофе отчет.

Ник успокаивающе гладил любимую по ушам. «Что за чертовщина? — гадал он. — Нам приснился один и тот же сон? Но я же не спал!».