Шорох была на удивление подвижным драконом. Первым делом она разогнала из озера всех сверстников, а потом взялась за драконов постарше. Даже могучие бронзовые отступали под её напором, подбадривающее гудя. Для них она была настоящей королевой. Род драконов привык подчиняться золотым.
- Ну ты даёшь! – услышал Э’ри с берега.
- Долзиж? Почему не навещал-то?
- Да разве к тебе теперь пробьёшься? – Долзиж губы надул. – Мы же хотели вместе пройти запечатление. А ты вон себе золотую отхватил.
- Но я же не специально. Это она меня выбрала.
«Э’ри! – она подплыла к нему, остановилась, с подозрением глядя на Долзижа. – Почему ты с ним разговариваешь?»
- Потому что он мой друг.
«Но твой друг – я. Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал».
Э’ри растерялся. Ревность во всей красе. Он попытался объяснить:
- Все всадники разговаривают не только со своими драконами, но и с другими людьми. Мы с Долзижем с детства росли вместе и очень хорошо друг к другу относимся. Мы будем дружить и впредь. Это нормально.
«Но я не хочу!»
- Шорох, но ведь это естественно.
«Не хочу! Ты только моя!»
- Ещё раз… я – не девушка. Я юноша.
«Ты только мой!»
Казалось, что она вообще не видит разницы. Может, поэтому она и выбрала его? Потому что все люди для неё выглядели одинаковыми. Только Э’ри осмелился подойти к ней и даже применить силу. А для королевы естественно выбрать девушку, поэтому она и путала.
- Эликрин! – в нетерпении выпалил Долзиж. – Ты теперь меня игнорировать будешь?
Шорох возмутилась. Она была настолько легко возбудима, что мгновенно изменила позу, пригнувшись книзу. Чуть не захлебнулась – как старалась. А когда она вынырнула из воды, её глаза полыхали жёлтым. Э’ри на миг опоздал. Только и успел выкрикнуть:
- Шорох, стой!
Но она уже мчалась к сопернику, который хотел забрать у неё Э’ри. Она была очень зла. И она могла сделать что-то очень плохое.
- Ноги уноси! – заорал Э’ри, не поспевая за свой золотой, слыша только отголоски эмоций, твердящих все как одна, что она его никому не отдаст.
- Да никто меня и не собирается забирать! – он торопился, но вода замедляла шаги. Когда Долзиж наконец смекнул и дал дёру, она уже выбралась на берег и помчалась вдогонку. Э’ри споткнулся. Он мог бы успеть перехватить свою малышку, но он совершенно по-глупому споткнулся, сильно ударив ногу. Однако это и спасло всю ситуацию. Пока он шипел от боли, Шорох завертелась волчком на берегу, пытаясь отыскать на своём теле, где болит. Когда она не нашла, повернулась к всаднику. А он всё ещё прыгал.
«Тебе больно? - спросила она. – Мне не нравится. Не люблю больно.»
- Я не нарочно.
«Не люблю! Не люблю! Не люблю!», - она даже вся распласталась по песку и забилась, запрокидывая голову за спину, как в припадке.
- Шорох! - Э’ри позабыл о своей боли и бросился к ней с новыми силами. Он обнял её. Только когда боль начала отступать, она успокоилась и лишь поскуливала, быстро вращая глазами.
- Шорох? – услышал Э’ри за спиной.
- Да, она захотела чтобы я её так… - он узнал этот голос. Это был один из бронзовых командиров крыла. Э’ри резко обернулся и поднял голову. Хоть он и заметно подрос, и даже немножко возмужал, собеседник всё равно выглядел гигантом.
- Её зовут Шерхат’а, - тут же назвал придуманное драконье имя Э’ри. – Но ей нравится Шорох.
- Шерхат’а? Неплохое имя для королевы. А она уже вон какая резвая.
Г’хул подошёл совсем близко и показалось, что присядет рядышком, как перед ребёнком. Но тогда он невыгодно очутился бы в самом низу, и тогда уже ему пришлось бы задирать голову. Он тронул плечо Э’ри и крепко сжал.
- Г’хул? – в некоем удивлении назвал его по имени Э’ри. – Тебе что-то от меня нужно? Я понимаю, она золотая, но она же совсем маленькая.
- Ты теперь золотой всадник, - подмигнул Г’хул.
- Да, я знаю.
Шорох продолжала жаться к нему и явно нервничала.
- Ты приятный парнишка. Я бы даже сказал, лучше некоторых девиц, у которых только мальчики на уме.
- Эммм, что ты имеешь в виду? Что-то я ничего не понимаю, - Э’ри повертел головой, пытаясь отыскать смысл там, и разумеется не нашёл.
- Ничего. Подрастёшь и станешь очень хорошим всадником, вот увидишь. А твоя малышка уже сейчас покоряет сердца драконов. Мой Узут’ всё утро за вами наблюдает.
Э’ри словно ушатом ледяной воды окатили. Он замер на месте, приоткрыв рот. Он внезапно осознал, что имел в виду всадник. Все они любили поболтать о брачных полётах королев и соревновались друг с другом. А особенно интересна им была новая королева, совсем молоденькая, не познавшая любви. Его страх словно насквозь пробил, к месту приковал. Э’ри так и таращился на человека, в котором никогда бы не усмотрел настолько низкого желания. Брачный полёт – это не только любовь. Это, прежде всего, необходимость для всего Перна. Это – способ выжить всем людям и животным на этой планете. А они думают о том, кто первым сорвёт звёздочку.
- Ты ведь ещё не пробовал вина? – спросил Г’хул, снова подмигивая. Уже сейчас пытался соблазнить неопытного мальчика, чтобы потом легче было?
Э’ри хотел убежать от него, но не мог, потому что Г’хул хороший командир крыла и, в общем-то, человек. Шорох молчала, только злилась. Наверное, если бы Э’ри заговорил с Г’хулом по душам, как с другом, она бы пресекла и эту беседу. Но она отлично разбирала эмоции и поняла, что с эти бронзовым Э’ри дружить не хочет.
- Э’ри, понимаешь, в запечатлении золотой есть и несколько не очень приятные стороны, - пытался и пытался заговорить ему зубы Г’хул. – Я не хочу, чтобы ты испытал шок, поэтому поговорил бы ты со старшими всадниками. Хотя бы со мной. Не хочешь?
- Не очень.
Э’ри вздохнул свободнее. Г’хул, по крайней мере, не навязывался.
- А-а-а, вот как. Ты уже всё понимаешь, правда?
- Если бы я не понимал, дракон не выбрал бы меня.
Понимать и принимать – две совершенно разные вещи. Э’ри понимал, что спонтанные отношения в Вейре – нормальное, повседневное явление. Но он был резко против сам становиться объектом чужого желания.
- Ой, Г’хул, она же совсем ещё маленькая, - напомнил Э’ри. – Три оборота вы все можете потерпеть?
Сказал, сцепив зубы. Зло сказал, ибо его ненаглядная полыхала гневом, волнуясь всё сильнее и сильнее. Э’ри так и держа её на руках, хотя её вес тянул его к земле. Он перехватил золотую получше – и тут она сорвалась. Она одним рывком выметнулась из объятий и вцепилась в рукав Г’хула зубами. Благо, только куртку порвала. А Г’хул руку перед собой вытянул, чтобы, чего доброго, она до горла не добралась. Кажется, ей было достаточно куртки.
«Э’ри моя, моя, моя!» - кричала она мысленно.
- Шорох! - Э’ри ухватил её – и она быстро отпустила жертву, сверкая на неё жёлтыми глазами. – Прости Г’хул, она немного… не в себе.
Он надеялся, что Г’хул с презрением фыркнет и отвернётся от него. И в последствии не позволит своему Узут’у гоняться за Шорох. Но он только добродушно отряхнул рукав и с задоринкой отметил:
- Она не виновата. Никто не виноват, Э’ри. Просто помни, что если у тебя возникнут трудности, о которых неловко говорить с друзьями или с матерью, я всегда найду для тебя минутку-другую.
- Хорошо, - точно зная, что не воспользуется предложением, ответил Э’ри. Так надо было отвечать.
Бронзовые и над молодыми всадницами подтрунивали. Это значило, что его поставили с девушками в один ряд. Мерзко. Его дрожь пробрала. Он первым пошёл прочь, не искупав Шорох как следует. Он злился. Их с Шорох злость становилась единым целым. Если бы им повстречался сам Т’ринж, Э’ри и ему не постеснялся бы высказать, что он думает обо всех этих разговорах про брачные полёты. А говоря о брачных полётах, всадники больше чем в половине случаев обсуждают всадниц.
Как грязью облили. Э’ри не думал, что настолько сильно настроен против отношений с мужчинами. И у него не будет выбора, когда Шорох взлетит.
- Шорох, - он нёс её в вейр и уговаривал. – Никогда не поднимайся в брачный полёт, ладно? Никогда, Шорох, малышка моя. Ты ведь меня послушаешься?
«Я не позволю им прикасаться к тебе», - заверила она.
Конечно же, она не знала, о чём говорит. Она и понятия не имела, что такое слепая страсть. А слепая страсть безумной королевы страшна вдвойне.
Шорох росла не по дням, а по часам. Физически она была совершенно здорова, но даже когда чуть-чуть подросла, она всё равно продолжала в большинстве думать неразборчиво, как страж порога. Э’ри не отчаивался. Он уже привык. Да и можно ли не привыкнуть к своему дракону? С первых же мгновений запечатления крылатый партнёр становился второй половинкой. Только остальные юные всадники не думали о том, о чём думал Э’ри.
- Если стража порога можно научить думать отчётливо, то дракона – тем более, - прокомментировал он свои выводы вслух, расправляя крыло. Масло уже впиталось. Можно было отвести Шорох купаться. Она посреди обработки словно очнулась, захотела тут же бежать к воде, а Э’ри настоял, внушил ей, как правильно. Только ненадолго всё это. Поначалу она успокоилась, а потом просто забыла об озере. Вся её жизнь пока проходила во сне, в еде и в воде. Очень скоро это изменится. Насколько скоро, Э’ри не знал и опасался, что она до конца жизни останется капризным ребёнком. Тогда ни о каких сражениях речи вообще не могло идти. А что ещё лучше, ни о каких брачных полётах.
«Спать, спать, спать», - по привычке повторила она несколько раз и тут же свернулась калачиком у себя на ложе.
- Ты же хотела искупаться, - поддразнил её Э’ри.
«Спать», - и она отвернулась, голову крылом прикрыла и провалилась в сон. Мгновенно. Вот бы ему так же научиться.
Он мог спокойно выйти из своего вейра. Когда малышка спала, у него получалось беспрепятственно общаться с товарищами. Он мог даже пофлиртовать с девушками из нижних пещер. Внезапно они стали чаще улыбаться ему и останавливаться, дабы перекинуться словечком. Даже если бы он попытался одну из них соблазнить, они бы не отвергли его, по крайней мере, сразу. Он этого не делал, потому как сам представлял себя на их месте. Он вынужден был представить, ибо каждый бронзовый Исты счёл своим долгом остановить Э’ри и поговорить «по душам». И к каждому из них он мог обратиться в любое время дня и ночи, если возникнут трудности.
Он злился. Наверное, его злость становилась ярче, как у Шорох. Чистая злость.
- Все они только жаждут моего тела, - невольно вырвался вывод, благо шёпотом. Сам бы не услышал, даже находясь совсем рядом.
Э’ри, как полагалось ученикам, собирался заняться упаковкой огненного камня в мешки. Всадники совсем недавно притащили целую гору, которая даже в яму не уместилась. Камни так и раскатились по сторонам, попадая под ноги и больно впиваясь сквозь тонкую кожаную подошву. Сперва нужно было сходить за мешками. Э’ри повернулся в сторону складов, как заметил беседующего с мамой бронзового.
- Ещё один…
С’клин не пытался навязываться, как некоторые из них. Наверное, точно так же не дают проходу синие и коричневые всадники зелёным, ещё не сделавшим свой выбор. Наверное, на кануне брачного полёта их нападки становились невыносимыми. Но зелёные всадники – совсем другой склад людей. Э’ри не понаслышке знал об этом. Некоторые мужчины предпочитали общество мужчин, пусть даже и дружеское. Но далеко ли до отношений, если они не видели ничего ужасного в соприкосновении голых тел?
Э’ри передёрнуло. В очередной раз он представил себе эту картину. Только голым лежал он, а не другой всадник. Ему и в голову никогда не приходило представлять голого мужчину. Он их и так видел в общих купальнях, и ничего внутри не дрогнуло. Зато когда они с друзьями однажды пробрались к женским купальням, то таращились до победного, пока их не поймали и не задали хорошую трёпку. Девушки были другими. У них и тело нежное, и силы вряд ли мужские. Ни одна из девушек не могла скрутить Э’ри по рукам и ногам, чтобы он вырваться не смог. А с мускулистыми всадниками это очень отчётливо представлялось. Особенно учитывая, что все они куда старше и выше, шире в плечах, да и бицепсы заметные, когда они без лётных курток. Не считая учеников и совсем юных всадников, конечно.
- Мам, - Э’ри притворялся, что всё хорошо, что его ничего не мучает. А поводов для переживаний у него было хоть отбавляй. Первый и самый главный, затмевающий все остальные – состояние Шорох. Ни у кого уже сомнений не осталось, что она ненормальна.
- Здравствуй, милый, - отозвалась она и по привычке пригладила ему волосы. – Я думала, ты забыл обо мне. Почти семидневку не заглядывал. И сестра соскучилась.
- Ну, Гамира, у новоиспечённых всадников ни минутки свободной не остаётся. Я уверен, что Э’ри, как только закончит купать, кормить и смазывать своего дракона, без сил валится на ложе и мгновенно засыпает, - чуть шутливо вклинил С’клин. Он был даже симпатичен, не считая шрама через половину лба до самых волос. Э’ри ещё не запечатлил Шерахт’у, когда С’клин получил эту отметину. Все думали, что Нить глаза выжгла, но обошлось. С’клин сам перепугался, как ребёнок, когда кроме крови ничего не видел перед глазами, всё лицо закрывал руками и стонал. Э’ри довелось стать свидетелем этого события, и он уже тогда осознал, насколько опасно иметь дело с Нитями. С’клин был старше больше чем на десять оборотов, уже ветеран. А Э’ри в небо ни разу не поднимался на своей золотой. Да и возможно ли будет это в дальнейшем?
- Ой, ну перед мамой-то я сам могу оправдаться, - Э’ри подхватил беззаботную беседу. – А что ты делаешь возле складов?
И тут его пронзило догадкой. Всадник не на склады пришёл, а к его матери. Хотел укрепить своё положение изнутри. Он, как и все остальные, искал любой подход к новой госпоже.
Э’ри глаза выпучил.
- Ремень потёрся, - на ходу выдумал С’клин. – Нехорошо, если во время сражения он лопнет.
Тогда всадник мог просто свалиться. А если он свалится в Промежутке, ни один дракон его там не отыщет. Но Э’ри не поверил ему.
- Бронзовый всадник может всего лишь распорядиться – и ему принесут дюжину новых ремней, - не уступил Э’ри. – С чего бы уважаемому бронзовому мотаться по всему Вейру?
- А ты остёр на язычок. Что-то я не замечал этого раньше, - усмехнулся С’клин. – Почувствовал своё новое положение?
- Да уж, попробуй его не почувствовать, если даже Т’ринж пристаёт с банальными вопросами.
- И какие же вопросы ты считаешь банальными? – заинтересовался собеседник.
- Все, что касаются моей бытовой жизни в Вейре. Если мне что-то понадобится, я сам знаю, у кого спросить.
- Разумеется. Ты ведь двенадцать оборотов провёл в нижних пещерах, - кивнул С’клин удовлетворённо. – Ты отважен. Тебе бы бронзового запчетлить, стал бы хорошим бойцом. А то некоторые в первый раз от Нитей просто шарахаются.
- Не вижу связи между отношением к Нитям и старшим всадникам, - Э’ри притворился удивлённым.
- Так старших же нужно уважать и слушаться, - как ребёнку напомнил С’клин.
- Даже золотым всадникам? – приподнял брови Э’ри.
- Эликрин, прекрати, - осадила его мама, внимательно вслушивающаяся в разговор. – В самом деле, нельзя дерзить взрослым. Даже золотые всадники должны прислушиваться к дельным советам.
- И какой же дельный совет прозвучал вот прямо сейчас? – повернулся к ней Э’ри, полыхая негодованием.
Она поняла, но вряд ли увидела истоки его недовольства. Она перестала улыбаться. Наверное, для С’клина она и улыбалась. Может, Э’ри ошибается, и привлечь С’клин хочет не его, а маму? Ей бы не помешал новый супруг, потому что она после гибели мужа ни с кем не заводила отношений.
Э’ри усовестился:
- Прости, С’клин, просто всё это, что навалилось на меня… ты же знаешь, как бывает, сам заботился о новорожденном драконе.
- Да уж, - он ничуть не рассердился из-за грубости. – А тебе вдвойне сложно. Когда дракон болен, не знаешь, куда себя деть. Хочешь что-нибудь сделать, только нет такого средства.
Если бы оно было, Э’ри себя бы перепрыгнул. Он бы согласился со всеми бронзовыми Вейра, лишь бы добыть чудесное исцеление. Увы, даже старшая госпожа сказала, что не знает способа. Её Ришат’а чувствовала свою вину и тоже переживала. Но вряд ли она волновалась о тем, что не убила зародыш. Скорее она корила себя за то, что не смогла устойчиво уложить яйцо на песок, когда вышла на площадку кормлений.
- Всадники – народ дружный, никого не бросят с его трудностями, - заверил С’клин, проявляя чудеса сочувствия, почти как мама. - Т’ринж попросил меня наведаться в цех целителей и поискать там древние записи о болезнях драконов. Я целую семидневку там проторчал.
- Записей нет? – с надеждой поинтересовался Э’ри.
- Увы, - С’клин тронул его за плечо, сжал руку, давая прочувствовать крепкое прикосновение. Э’ри даже не попытался высвободиться. Этот человек действительно пытался помочь, а не навязать помощь. Пусть даже его попросил предводитель. По крайней мере, он не стремился выслужиться перед всадником золотой королевы.
- Вы поболтайте тут, - мама первой решила уйти. – А ты, Эликрин, загляни уж домой.
- Ладно, мам. Как только Шорох поест и снова заснёт.
Он мог бы и прямо сейчас. Но сейчас у мамы были неотложные дела, да и ему следовало потрудиться на благо Вейра. А если он будет помогать с Падением, хоть и всего лишь запихивать огненный камень в мешки, то на благо и всего Перна. Кто-то должен делать и эту работу. И она была крайне важной.
С’клин не торопился за своими ремнями, он изменился сразу же, как мама ушла. А Э’ри смотрел на него снизу вверх. Не настолько он был и ниже, но разница в целую голову, даже, наверное, полторы, заставляла его робеть. Он во всей красе ощутил разницу между старшим всадником и учеником. С’клин излучал такую уверенность, что дерзить получалось только на публику.
- Снова начнёшь о том, чтобы я обращался в любое время со своими трудностями? – буркнул Э’ри.
- Это элементарная вежливость, - ответил тот. – Вряд ли кто-то обрадуется, если его потревожить посреди ночи.
- Так меня просто на порог не пустят, если я и правда решу воспользоваться предложением?
- Нет, что ты. Люди все разные. Кто-то, может, и поворчит. Но всадники слов на ветер не бросают. Ко мне можешь обращаться в любое время. Я говорю совершенно искренне. Не в покои же полураздетой госпожи тебе бежать, - С’клин подавил вздох, это отчётливо было видно. – Только ты ведь не придёшь. Тебя что-то останавливает. Ты, кажется, даже отстранённым стал.
- Всё дело в Шорох, - соврал Э’ри. – Она никому не доверяет. А, как тебе известно, у всадника и дракона мысли едины.
- Не повезло малышке. Да и тебе не очень, если посудить.
- То есть, ты хочешь сказать, что я не должен был запечатлить её?
- Я не о том говорю. И ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Только притворяешься ведь бестолковым.
Э’ри язык прикусил. Если С’клин понимал это, то мог видеть и глубинную причину, почему он сторонится бронзовых всадников. Э’ри не желал делать выбора заранее. Пусть всё решит брачный полёт Шорох, если она вообще поднимется.
- Насколько мне известно – а примеров я видел немало , - заявил С’клин, - люди или животные, нездоровые умом, очень крепки телом.
- Да, Шорох очень сильная и выносливая. Я уверен, она сможет продержаться два Падения кряду.
- Ничуть в этом не сомневаюсь. Но если сильно развито тело, но не развит разум, то человек или животное подчиняется инстинктам. И они порой опережают сверстников. Они легко делают то, чему другие только учатся.
- То есть, Шорох сможет летать уже через оборот?
- Несомненно сможет. Но сможет ли она поднять тебя?
- Если её инстинкты разовьются раньше, то она просто повзрослеет и конечно же сможет, - выпалил Э’ри и остолбенел.
Но если она повзрослеет раньше срока, то это будет значить, что всё её тело повзрослело.
- Поэтому тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем отвергать всяческую помощь всадников, - укорил С’клин. – Думаешь, я не вижу, что ты делаешь? Ты просто игнорируешь всех своих советчиков. А это грозит трудностями в будущем.
- Я ещё и месяца не был всадником, - ринулся защищаться Э’ри. – К тому же, кто может похвастать таким же недостатком у своего дракона?
- Похвастать?
- А вот теперь ты меня унижаешь, - обиделся Э’ри. – Ты пытаешься выделить, что мой дракон неполноценный. Да она особенная! Ни одному из драконов и не снилось то, что у неё на уме.
- С этим я не могу не согласиться. Ты уж прости за резкость, но и ты ведёшь себя, скажем так, слишком вызывающе. Я же тебя не съем.
С’клин был прав. Э’ри заранее для себя решил, что каждый всадник подходит к нему с целью завоевать расположение. Но с таким же успехом к нему подходили и коричневые всадники, и синие, и даже зелёные, хотя за королевами гоняются только бронзовые. Э’ри понимал, что у него самого выработался комплекс. Он просто боялся бронзовых всадников и защищался как мог. А Шорох, несмотря на свою болезнь, инстинктивно пыталась защитить его от них. Однако «защищала» она его не только от всадников, но и от товарищей.
- А вдруг съешь? – буркнул себе под нос Э’ри и попытался проскользнуть мимо него ко входу в пещеру.
- Что? - С’клин явно не понял, резко метнул руку поперёк его пути и поймал за локоть.
Э’ри вынужден бы остановиться:
- Пропусти, С’клин. Я понял свою ошибку и постараюсь подавить свой отвратительный характер.
- Что ты имеешь в виду?
- Я же сказал, что понимаю, что всадники желают мне только помочь…
- Я не о том сейчас спрашиваю.
С’клин хмурился. Э’ри на него смотрел и клял себя за обронённые слова. Больше не получится всё сводить к золотой. С’клин был умён и внимателен, что пугало вдвойне.
- Сказал же отпусти! – заорал Э’ри и дёрнулся, наконец-то высвобождаясь.
- Э’ри!
- Мне надо работать! - Э’ри поспешно скрылся в помещении склада, где и вжался в стену между высоченными стеллажами. Он знал, где лежат мешки, только добраться до них стало практически невозможно. Он и сердился и опасался одновременно. Неспроста С’клин пришёл к матери Э’ри. Это совершенно точно не было случайностью. Его следовало опасаться. Только как тут придёшь в себя и поймёшь, что делать, если ноги подкашиваются от таких откровений. Э’ри присел на корточки – ну совсем как дитё малое – взялся с одной стороны за стеллаж с бутылями, а другой рукой – за стеллаж с мисками, тазиками и жбанами. Он прикоснулся к своей золотой в надежде получить эмоциональную подпитку, но она спала и думала совсем нечётко. Она не внушала уверенностив таком состоянии. В этом тоже состояло отличие от связи других всадников. Каждый из сверстников восторженно рассказывал, что даже спящий дракон источал любовь и привязанность. Шорох спала тихо. Очень тихо, никого не допуская в свои сновидения. А это значило, что она не слышала своего всадника, возможно, даже не чувствовала его. Э’ри мог попробовать заглушить свои страхи и ответить таки на внимание девушек из нижних пещер. Ну и пусть он ещё слишком юн. Он же уже понимал значение соития мужчины и женщины. И он не собирался всю жизнь довольствоваться играми своей королевы. Он найдёт себе супругу и будет вместе с ней воспитывать собственных детей. Именно о таком будущем он всегда думал. Даже не думал, а знал, что оно естественное и ожидаемое. Тем более, затворником Э’ри никогда не был.
Воняющие парами фосфина всадники буквально обступили Э’ри. Он вызвался помогать на кухне, обеспечивая уставших бойцов обильным обедом. Шесть часов в сражении – тут не только устанешь, а у них ещё полно дел было, включая купание драконов, если они не хотели засыпать в провонявшем насквозь вейре.
- Позаботься и обо мне! – воскликнул один из бронзовых, подхватывая Э’ри за талию. Нежно, как не следовало относиться к юноше. Так только женщина может. И если этот мужлан проявлял сию нежность к женщинам, то опыта у него полно.
- Тебе не говорили, что длинные руки и оторвать могут? – огрызнулся Э’ри и попытался вывернуться, что не вышло с первого раза. Г’хул его к себе дёрнул и почти усадил на колени.
И тут помощь пришла совершенно с неожиданной стороны. Зелёный всадник дёрнул Г’хула и упрекнул совершенно искренне:
- Подожди хотя бы, пока твой Узут’ догонит Шерхат’у. Совсем мальчишке проходу не даёте.
- Моя Шерхат’а вообще не будет летать с наглыми, рукастыми… Да отпусти ты! – На сей раз Э’ри легко выбрался из объятий.
Г’хул был настроен игриво. Падение прошло без тяжёлых ранений. Через два дня каждый дракон, вылетавший сегодня, снова сможет сражаться. Это повод для радости, и всадники открыто её выражали, полагая, что каждый в Вейре готов с ними пошутить.
- Ну посмотри, Т’лит, что ты сделал! – возмутился Г’хул. – Неужели ты думаешь, что твоя Рихт’а полетит с Шорох?
- Полетит или нет – это ей решать, - заупрямился Т’лит. – Если такие умные все, задумались бы, почему мальчишка не соединился с зелёной.
Э’ри вздрогнул. Т’лит отчётливо высказал то, что терзало его со дня Запечатления.
- Идём, нечего тут потакать их игрулькам, - Т’лит дёрнул Э’ри за собой. Тот так и побежал, не выпуская из рук полной порции мяса с клубнями.
Он усадил Э’ри напротив себя за узкий столик и продолжал удерживать одной рукой, а второй ловко подцеплял кусочки мяса и клал в рот.
- Спасибо, а то я уже спотыкаться начал, - выразил признательность Э’ри. – Некоторым следовало бы освежить голову, окунув её в Ледяное Озеро.
- Лучше и не скажешь, - Т’лит шикнул на бронзового всадника, который хотел к ним подсесть. Тот убрался, давая возможность двум другим всадникам поболтать по душам. Никто не видел соперника в зелёном всаднике. Невозможно, чтобы зелёная погналась за золотой. Зелёные и за зелёными не гоняются, если только они не имели умственной болезни, похожей на болезнь Шорох.
- Как твоя Шерхат’а? – спросил зелёный. – Огромная стала буквально за пару месяцев. Она скоро с мою Рихт’у станет ростом.
- Она очень крепкая, - улыбнулся Э’ри. Наконец-то он мог расслабиться в окружении всадников.
- Ты тоже пойми их, - призвал Т’лит. – Они тебе проходу не дают, потому как хотят уверенности. Каждая королева обычно выбирает постоянного партнёра. Бывает, конечно, что они меняются, но скорее из-за случайности. Может дракон промедлил, может новичок какой резвый попасться. Но потом пары обычно воссоединяются. А летать с королевами престижно. У того, кто в хороших отношениях с всадницей, шансов обычно больше. Особенно если они уже устоявшаяся пара.
- Но я не всадница, - Э’ри весь подался к нему.
- Знаю. Они тоже знают, потому и волнуются. Надо же, начали делить твою малышку, тогда как она даже ещё в небо ни разу не поднялась.
- Я знаю, запечатление мальчиком золотой – это исключительное событие. Я не должен был выскакивать на Площадку Рождений. И тогда бы в следующий раз обязательно запечатлил бронзового.
- Ничуть не сомневаюсь. Мальчишка ты толковый, - Т’лит на самом деле так думал. – Но если бы ты не выскочил, как думаешь, что стало бы с Шерхат’ой?
- Она любит, чтобы её называли Шорох, - неосознанно поправил Э’ри. Это бронзовые и золотые привыкли называть её Шорох, а остальные всадники использовали имя, записанное в архивы.
- Малышка ушла бы в Промежуток, - ткнул Т’лит. – Она погибла бы, если бы ты не совершил этот героический поступок. Только родилась – и уже умирать, ты представляешь?
Мороз по коже, а Т’лит продолжил:
- Ни одна из девушек не осмелилась рискнуть и пасть жертвой её гнева.
- Они были проинструктированы. Новорожденные часто травмируют кандидатов по ноуклюжести! – ринулся защищать всех дракончиков Э’ри.
- Но Шерхат’а… Шорох была разгневана. Она осознавала, что злится.
Она и правда осознавала и злилась ещё сильнее.
- Да, ты прав, - стушевался Э’ри и попытался встать, чтобы продолжить помогать загруженным женщинам на кухне.
- Сиди, - Т’лит снова ухватил его за руку и, едва убедившись, что Э’ри не уйдёт, освободившейся рукой взялся за хлеб. – То, что происходит сейчас, так же естественно для Вейра, как и битва с Нитями. Только для тебя-то не всё так просто, правда ведь?
- Правда, - Э’ри взгляд опустил и сам потянулся к миске собеседника, прямо руками схватил кусочек мяса и сунул себе в рот. – Я знаю, что ты уже давно живёшь со Ш’нитом.
- Он такой же настоящий мой супруг, как Т’ринж для Намиды.
Ничуть не стеснялся подчёркивать своё положение. Э’ри почти раскрыв рот слушал его.
- Но мне было проще, - Т’лит продолжил, - я знал, что бронзовый меня не выберет на Площадке Рождений. И моя Рихт’а всегда летает только с одним драконом. Что я и говорил о постоянных парах. Ко мне тоже первое время цеплялись, пока не сообразили, что даже у синего есть преимущество перед бронзовым, если всадники так хотят.
- Это… - Э’ри замешкался, не зная, как спросить о таком. – Это больно?
- В первый раз очень. Особенно если выбирает дракон. Но не сразу, не когда ты под воздействием его эмоций. И твой страх мне понятен. Поэтому мой тебе совет – можешь не прислушаться к нему, это твоё дело – но тебе будет намного легче, если ты уже сейчас попытаешься присмотреться к своим ухажёрам.
- Что? То есть, я должен до брачного полёта…
- Я же сказал, что это совет. Подумай хорошенько: если ты сейчас попробуешь то, что неминуемо придётся пережить в будущем, ты уже будешь готов, понимаешь?
- Понимаю. Только согласиться не могу.
- Это всё твоё юношеское упрямство, - Т’лит не пытался настаивать. – Но прежде всего ты должен позаботиться о себе перед брачным полётом.
- Должен? Как?
- Ты знаешь, как это происходит? Между мужчинами. Знаешь?
- Нет, - Э’ри покачал головой. Несмотря на неприязнь к сему вопросу, он вслушивался крайне внимательно.
- Если хочешь, я тебе покажу, - Т’лит вскинул руки, предотвращая возмущение. – Нет-нет, мы с тобой ничего делать не будем. Я ещё не настолько развратен, чтобы изменять супругу даже с золотым всадником. Едва он узнает, я так получу, что болеть буду не меньше трёх дней. Хотя в этом есть какое-то особое очарование.
Э’ри мгновенно осознал, как именно «получит» Т’лит, и чем он будет болеть.
- Не торопись с ответом, - подбодрил его Т’лит. – Времени ещё полно. Даже если Шерхат’а поднимется раньше, чем другие золотые, два оборота у тебя точно есть на привыкание и выводы. Мужской орган – это не пальчики. Когда он в тебя входит впервые, чувство такое, что все внутренности раздирает. А если ещё и не подготовиться, может травмировать.
- И как же я должен готовиться? – совсем тихо спросил Э’ри.
- Ну не на людях же, - Т’лит продолжал есть как ни в чём не бывало, не подозревая, что весь мир собеседника перевернул в очередной раз. Э’ри подробно себе представил, как это бывает, чувствовал себя загнанным в ловушку и ещё раз воззвал к Шорох, чтобы она не вздумала подниматься в брачный полёт. Однако шансов было мало. С’клин был прав, говоря, что недостаток ума заменяет физическое развитие. А если так, то Шорох могла стать очень любвеобильной.
- Эй, Т’лит! – возмущённо окликнул его один из бронзовых. – Чего ты к мальчишке прицепился? Он вон позеленел весь – до чего ты его довёл.
- Я довёл? - Т’лит громко возмутился. – На себя посмотри. У самого женщин полно, в двух холдах да ещё в нижних пещерах парочка. Неужели тебе мало?
- Речь не о женщинах, а о всадниках. Давай, двигайся, - бронзовый бесцеремонно пихнул Т’лита, усаживаясь на его место. Зелёный подвинулся и как ни в чём не бывало продолжил есть.
- Только грудь колесом выпячивать и умеете, - упрекнул Т’лит бронзового соратника. – А всей глубины не видите.
- Когда это я выпячивал грудь колесом? Да если бы мне было наплевать на Э’ри, я бы и не пытался его поддерживать при любом удобном случае.
- Вот это вот ты называешь поддержкой? - Т’лит осклабился. – Ну и дурак же ты.
- А ты прям такой умный, да?
- Мне-то лучше знать, о чём поболтать с мальчишкой. И у меня корысти никакой нет, в отличие от тебя.
Открыто спорили о будущем Э’ри, даже не стесняясь остальных. Каждый мог услышать разговор и встрять в него. Было стыдно. Как вообще так можно? Только никто не пытался неодобрительно качать головами и напоминать, что о таких вещах в обществе принято умалчивать.
- Так и у меня нет, - гнул бронзовый.
- Неужто? А между ногами не жжёт?
Т’лит не стеснялся абсолютно. И снова никто его не укорил за пошлость.
- Вот ты как к товарищам относишься, - бронзовый, кажется, вовсе об Э’ри забыл, весь обратился к Т’литу. – В следующий раз мой дракон догонит твою Рихт’у. Посмотрим тогда, как ты запоёшь.
- Силёнок-то хватит у твоего дракона?
- У бронзового против синего? И я должен отвечать?
- Так почему же все четыре раза, когда твой дракон гонялся за моим, он всё время оставался с носом? Какой-то синий его взял и перегнал.
- А на этот раз…
- Ни на этот, ни на все будущие. Рихт’а его просто загрызёт, если он попытается к ней прикоснуться. У драконов, знаешь ли, тоже есть предпочтения. И они тоже любят постоянство на протяжении всей жизни.
- Т’лит! – ворвался в их спор Э’ри, не ожидая от себя такой громкости. Но казалось, что они даже не услышат, если он скажет спокойно. Он сбавил тон, когда оба на него посмотрели. – Я предпочту твоё общество вот этому бахвалящемуся бронзовому, - ткнул он пальцем в последнего. – Давай как-нибудь снова поболтаем. Поподробнее.
- Идёт, - Т’лит мгновенно забыл о споре. Да и спор этот был только на потеху.
Как бы пошло ни звучали рассказы зелёного, Э’ри понимал, что должен действительно быть готов, даже если его опасения не оправдаются и Шорох не взлетит.
Долго наблюдая за старшими собратьями, Шорох внезапно воздела крылышки к небу и метнула их вниз. Она совсем не думала, что делает. Ей не было и половины оборота. Она могла просто сломать нетвёрдые косточки и навсегда потерять возможность летать.
- Шорох! – заорал Э’ри, бросился к ней, но поздно.
Шорох оторвалась от земли и задержалась над его головой, больше не глядя на других драконов. Она качалась и отчаянно махала крыльями, но она летела. Она, совсем кроха, летела. И ей было очень больно от перенапряжения. Её тело всё ещё оставалось несоизмеримо большим относительно крыльев.
Э’ри подпрыгнул и ухватил её за переднюю лапу. И она остановилась. Она рухнула всем своим внушительным весом на него, придавив при этом. Было ужасно больно. У Э’ри спина как будто разрывалась из-за разделённых с золотой ощущений. Все её мышцы напряглись до боли. А тут ещё его собственная боль, и снизу, и сверху.
Шорох закричала и завертелась на месте, забывая, что топчется по своему всаднику. Э’ри пытался защититься, в итоге только и удалось свернуться калачиком на песке и скрючиться, чтобы меньше доставалось.
«Больно! Больно! Больно! Больно!»
- Да угомонись ты – и станет легче! – прокричал он сквозь всю эту боль, свою и своего дракона.
Она прислушалась. Она остановилась и осознала, что натворила. Она тут же ткнулась носом в испачканное тело Э’ри, которое уже завтра будет всё в синяках, и заскулила. Она подрагивала и повторяла без конца:
«Больно! Больно!»
Она ненавидела боль. Это ощущение, пожалуй, единственное, которое могло остановить её. И она становилась очень сообразительной, когда кто-то мог остановить эту боль. Э’ри медленно приходил в себя и сквозь эту боль обнял морду золотой. Она стала огромной. Ей и оборота не было, а она уже соперничала размерами с мелкими драконами. И созрела она быстрее сверстников. Никто из юных дракончиков не пытался встать на крыло, а инстинкты Шорох подсказали ей, когда она сделать это сможет, не навредив себе. Мышцы ныли только от перенапряжения. Главное, не позволять ей летать. Теперь она могла оторваться от земли – и это было большее, что мог позволить ей Э’ри. Постепенно её мышцы будут укрепляться, а крылья становиться шире и длиннее. Постепенно ей станет проще преодолевать протестующую силу притяжения.
«Больно, - она хныкала, как маленькая девочка. – Когда же будет не больно?»
- Скоро, моя малышка. Только потерпи.
«Не хочу терпеть. Мне больно!»
- Потерпи, пожалуйста. И больше не делай так без разрешения.
Она соглашалась. Но уже через день она забудет свои намерения. И если она захочет взлететь, то попытается снова. Значит, пока не стоило позволять ей наблюдать за взрослыми драконами.
- Я думал, вы оба будете так изранены, что проваляетесь в своём вейре не меньше семидневки, - к ним спешил предводитель. – Как ты?
Он склонился над Э’ри, помогая ему подняться. Шорох даже не протестовала, озабоченная только постепенно стихающей болью.
- Ничего не сломал? – осведомился Т’ринж.
- Это она. Я не пытался заставить её летать, - оправдался Э’ри.
- Я знаю, иначе получил бы такой нагоняй, что на век бы запомнил. Шорох особенная королева. И мы должны всегда об этом помнить. Теперь ты станешь внимательнее и предотвратишь её героическую выходку.
- Да, но она успешно найдёт новый повод проявить себя и навредить нам обоим, - свойски проворчал Э’ри, словно Т’ринж не предводитель, а его старый друг.
Т’ринж и на этот раз не стал упрекать, не внушал, что всадник обязан следить за своим драконом. Иногда, если дракон непредсказуем, за ним могла не уследить даже самая влиятельная королева, не спускающая с малышки глаз.
- Цел хоть? - Т’ринж задрал тунику Э’ри и осмотрел свежие следы, наверняка ярко-красные. Пока красные. К вечеру они начнут темнеть.
- Отпусти меня. Я не ребёнок, - Э’ри засопротивлялся и поспешно поправил одежду. – Ты меня прямо здесь раздеть хочешь?
- Извини, - Т’ринж ухватил его за локоть и потащил в вейр. Пока ещё вейры молодых находились в самом низу. Едва они смогут летать, их переселят гораздо выше. Изо всех них только Э’ри с Шорох смогут и дальше наслаждаться персональными удобствами. Он так же сможет просить еду прямо в свой вейр через шахту подъёмника, а в ответвлении его будет ждать персональная купальня. Золотых селили ниже боевых драконов, ближе к нижним пещерам. Золотые с самого рождения становились особами привилегированными. И девушка, которой посчастливится запечатлеть золотую, получала все эти привилегии в тот же момент, независимо от её положения. В соседних вейрах могли проживать как старшая дочь великого лорда, так и простушка из обычной, никому не известной семьи. И никто не пытался кичиться своими титулами. Всё определяли драконы. Если у простушки королева была старше по возрасту, дочь лорда обязана была отдавать ей соответствующие почести. А со временем вовсе забывалось, что кто-то там был благородной леди.
Э’ри получал свои почести уже сейчас. Правда, пока не все всадники относились к нему как к госпоже, но они явно считали его равным.
Шорох засеменила за ними следом. Прежде чем позволить осмотреть себя, Э’ри таки вырвался из железной хватки предводителя и осмотрел её. Кажется, кости все целы. Вряд ли она порвала мышцы, но на всякий случай стоило обратиться к целителям для драконов, чтобы они сказали наверняка.
- Позовите кто-нибудь Шариану?! – понял его опасения и Т’ринж, выглянул из вейра и убедился, что его услышали. – Скажите, что Шорох начудила и могла пораниться.
Начудила – вот что о ней думают другие всадники. Она и правда чудила здорово. Э’ри мысленно улыбнулся ей, пока она устраивалась на своём каменном ложе, явно считая, что обязана поспать. Тем лучше, не будет повода тревожиться о том, как бы она не накинулась на предводителя.
- Снимай тунику, - распорядился Т’ринж.
Э’ри послушно разделся, оставив только нижние штаны, позволил осмотреть себя.
- Надо было сразу попросить принести целебной мази, - Т’ринж хмурился. – Она тебя всего расцарапала. Так и убить недолго.
- Она никогда не убьёт меня, даже если забудется.
- Она уже огромна по сравнению с другими молодыми. А что будет через оборот-другой? Ты об этом не подумал? Раз наступив, она выпустит тебе кишки. Садись.
Т’ринж усадил его на ложе и взял с полки мазь, которую Э’ри держал при себе. Из-за болезни Шорох он часто ранился, но редко получалось раниться так сильно. Много маленьких ран – считай одна большая. Т’ринж зачерпнул мази и растёр её между ладоней, а потом вернулся к ожидающему Э’ри. На миг показалось, что замыслы у него другие. Лишь на миг, а Э’ри уже вздрогнул от прикосновения.
- Что, холодная? – неверно интерпретировал его непроизвольный жест добровольный целитель.
- Немножко.
- Потерпи.
То же, что Э’ри говорил своей золотой. Он послушался и терпел. И волновался. Т’ринж очень аккуратно водил по его телу руками, везде, где смог достать. А когда он посягнул на штаны, под которыми наверняка тоже красовались синяки да ссадины, Э’ри воспротивился:
- Дальше я сам. И вообще, синяки и царапины – дело целителя.
- Я подумал, что ты постесняешься показывать своё тело молоденькой женщине.
Целительница Вейра и впрямь была очень юна, только-только получила назначение, так как старый целитель уже плохо видел и не всегда мог верно диагностировать болезнь. А уж о штопке рваных ран не было и речи. Он сам передал сообщение в цех целителей, когда не справился с обычным нарывом – и в Вейр сразу же прислали нового целителя. Теперь они вместе работали. А старик постепенно передавал новичку все свои накопленные знания.
- Судя по моему положению, стесняться я должен не девушек, а мужчин, - буркнул Э’ри.
- Что? - Т’ринж остановился, развернул его к себе. – Ты думаешь, все только и мечтают пощупать твоё хилое тельце? Ты хоть мышц немного нарасти, а потом уже плачься.
- Прости, я не хотел…
- Бессовестный.
- Т’ринж!
Т’ринж внял его виноватому призыву и перестал сыпать обвинениями, наконец закончив смазывать раны. Шорох уже засыпала. Скоро придётся потревожить её снова, чтобы показать крылья Шариане. Но Шорох могла даже не проснуться. Сон её был просто богатырский.
- Ты прекращай мне тут воду мутить, - пригрозил пальцем Т’ринж. – И трястись перестань. Иди лучше поболтай с Т’литом.
Предводитель знал о завязавшейся дружбе между зелёным и золотым всадником.
- Болтал уже. И не один раз.
- И судя по всему, ничего не вынес из ваших с ним бесед. За что мне такое горе с чудо-всадником? Зачем ты на Площадку Рождений-то полез?
- Но Шорох могла уйти в Промежуток! А Перну нужна новая королева!
- Будут ещё королевы. А вы оба заставляете весь Вейр беспокоиться. Половина из всадников считает, что Шорох не доживёт до зрелости.
- Т’ринж! Как ты можешь!
- Я говорю правду, которую ты почему-то не хочешь видеть. И ты должен быть готов не к тому, что кто-то посягнёт на тебя, а к тому, что Шорох однажды не станет!
Э’ри таращился на него во все глаза, слова в горле застряли. Он задыхался от чудовищного предположения.
- Кто ещё откроет тебе глаза, если не предводитель? - Т’ринж сбавил тон и отказался от упрёков. – Прежде всего, никто из нас не хочет потерять Шорох. И никто не будет счастлив, если ты будешь ничком лежать, отказываясь от собственной жизни. Я о тебе волнуюсь, юный дурак. Нажил ты себе неприятностей кучу и сам в них захлёбываешься. Заворачивайся в шкуры и лежи. Болей вволю, пока время позволяет.
Э’ри не шевельнулся. Тогда Т’ринж сам его завернул и опрокинул на кровать, продолжая увещевать:
- Мой дракон не станет гоняться за твоим. От меня можешь не прятаться. Он вообще последние обороты предпочитает взлетать только за Ришат’ой. И это его решение, а не моё.
- Всем бы таких верных драконов, - пробурчал Э’ри, расслабляясь под шкурами.
Т’ринж усмехнулся. Э’ри вспыхнул.
- Ладно, некогда мне с тобой время терять. Вот станешь настоящим всадником, тогда и найдутся общие темы. Поправляйся, - Т’ринж даже не пытался подбадривающе улыбаться. – Но если возникнут проблемы…
- Знаю, тревожить тебя в любое время дня и ночи.
- Вот именно. Даже если рискуешь разбудить Намиду или увидишь что-нибудь непотребное.
Э’ри знал, что они давно живут в королевском вейре. Кажется, вейр предводителя уже занят другими жильцами. Чего зазря хорошему месту пустовать? Но застать даже обычную пару, состоящую из мужчины и женщины, в момент любви не очень хотелось.
Когда Т’ринж ушёл, отдавая по пути распоряжения молодым, встреченным по пути, Э’ри задумался. По крайней мере, насчёт предводителя он может не беспокоиться. Он полежал ещё немного, никак не находя удобного положения. Если всё тело в синяках, такое положение невозможно найти. Он перевернулся на другой бок, всё думая и думая о поглаживающих прикосновениях Т’ринжа. Совсем же невинные, но приятные. Э’ри сам себя погладил и не добился такого эффекта. Значит, чтобы получить удовольствие, это должен делать кто-то другой. А руки у Т’ринжа были сильные, широкие. Наверное, и ласки поэтому получались чувствительнее.
Он осознал, что гладит себя уже в самых непотребных местах, а потом и вовсе остановил руку меж ягодиц и попытался воссоздать ощущение, о котором говорил Т’лит, пальцем. Только пальцем такого эффекта не дождёшься. Было совсем не больно, и никакого неприятия не возникло. Конечно, это же его собственный палец. Но если к нему добавить второй, а потом третий…
- Проклятье! Скорлупа и Осколки! - Э’ри схватился за голову. Что он вообще делает? Он тут же опомнился и воззрился на свой палец, который побывал в самом неприятном месте на человеческом теле, брезгливо поморщился, скинул с себя шкуры и метнулся к купальням, пока ещё общим, не забыв натянуть на себя тунику.