Примечание
Здесь персонажи находятся во вселенной игры Genshin Impact. Взаимоотношения персонажей не имеют ничего общего со взаимоотношениями людей, с которых были срисованы персонажи, в реальной жизни.
Пальцы Арсения охватили руку Антона, вглядываясь в мелкие шрамики на ней. Они выделялись на бледной коже белыми, белоснежными резкими мазками, будто бы художник судорожно махал кистью по холсту. Под нежным светом лампы возле дивана их было разглядеть турдно, так как вокруг было невероятно темно.
— А эти откуда? — поинтересовался лучник, оглаживая кожу. Мечник отвернул своё лицо от мужчины с горьким выражением. Со вздохом он принялся говорить:
— Со времён Фатуи, — на лице Арсения ярко вырисовалось сочувствие. — Тогда у меня глаза Бога ещё не было, только Порча. Мне всегда было больно его использовать, — на этом слове Антон приостановился, вдохнув, — но всем же на это плевать, верно? Из-за переусердствования, у меня всегда по телу было огромное количество ран, я падал в обмороки.
Арсений не мог даже перебить пиро-мечника, пока вглядывался в болезненные следы-мазки, которые внезапно стали визуально похожи на блеклые разряды молнии, которые можно было часто увидеть их на небе.
— Я ненавидел эту работу. Себя, за то, что такой слабый и несчастный. Вдруг все остальные также страдают, пока я тут нюни разводил, хах? — лучник хотел убедить своего близкого товарища, что это вовсе не так. — Но это всё не закончилось, пока я чуть не умер на миссии, тогда, когда вы меня нашли.
Арсений вспомнил тот вечер, когда увидел со своими товарищами — Димой и Серёжей — лежащего в холодном снегу человека в форме Фатуи. Рядом никого не было, только огромный электро-молот, глаз Порчи, блекло светящийся фиолетовым, и само тело. Книжник, поправив очки, отрезал, что они его забирают с собой.
— Я вам благодарен за это, тебе, Арс, — в горьком взгляде прорезалась искренняя благодарность. — Мне так радостно, что я с вами странствую.
Арсений обнял своего любимого человека, оставив кроткий поцелуй в лоб. Мечник не плакал, но, будь эти воспоминания менее задресневелыми, разревелся бы, как чёрт пойми кто.
Как же он его любит. Пусть и с теми шрамами, уродливым прошлым, всем-всем-всем, что в этом пылающем огоньке жизни есть.