3
1308 оборот, начало 5 Интервала
Вейр Плоскогорье
Мастерская арфистов, Форт-холд
Фит’ повернул громадную бронзовую голову в сторону пасущегося стада. Помнил, как оно в панике бежало, когда он приземлялся на лужайке. Теперь, сочтя дракона за часть пейзажа, животные бездумно паслись всего в каких-то трёх-четырёх длинах дракона. Стоило Фит’у поднять крылья, как мычащие коровы в ужасе отбегали, останавливались и выставляли рога навстречу опасности. Упитанные, можно было бы перекусить, но З’мир не разрешал нападать на чужой скот. Да и в Промежуток с полным брюхом не сунешься лишний раз. Только однажды, на первом году обучения, они рискнули. Всю ночь бронзовый мучился болями в желудке и несварением. Не все драконы реагировали так остро, но правило ввели задолго до их рождения.
И ещё З’мир часто, натирая шкуру маслом или отдраивая её жёсткой щёткой в озере, рассказывал о продвижениях в архивах. Вместо копирования всадник увлёкся историей девушки и королевы, живших почти пятьсот оборотов назад. Фит’ не запоминал деталей, но слушал с интересом.
«Фит’, - ворвался в идиллию бестелесный голос З’мира, - забери меня».
«Уже лечу», - ответил бронзовый охотно, взмахнул громадными крыльями, распугивая вновь обезумевших животных. Через минуту дракон аккуратно садился во дворе обширной мастерской арфистов, взглядом выискивая своего партнёра.
«Я тебя не вижу», - сообщил Фит’.
«Уже бегу», - перед взором дракона встала картинка, которую в данный момент видел З’мир: высокий плотный человек, жарко спорящий с женщиной, держащей в руках исписанные листки бумаги. О причине разногласий Фит’ не задумался, терпеливо продолжал ждать. Всадник, поспешно вклинившийся в дискуссию, заверил обоих в искреннем сотрудничестве и пообещал проверить обе версии.
Версии чего?
Дракон прислушался внимательнее. Может, это та увлекательная история про незнакомую золотую всадницу?
Арфисты – народ дружный, но не слишком доверчивый до необоснованных фактов. Мнения разошлись при находке нескольких древних документов. Звучало имя дракона, видимо, королевы. Два имени. З’мир пытался объяснить, какая ему нужна история, но не зная имени всадницы, разве он мог сказать точно? Он просто чувствовал, о ком идёт речь. И большинство записей – не о ней.
И наконец партнёр появился в дверях, утаскивая за собой с таким трудом вырванную рукопись. Дракон сочувственно заворчал, попытался сам заглянуть в письмена, словно мог увидеть причину ссоры.
- Полетели, Фит’, - с облегчением З’мир прикоснулся к упряжи, засунув записи за пазуху и тщательно застегнув ремни.
«Они расстроились?» - поинтересовался бронзовый.
- Не очень. Подмастерье Ниакон пытался уверить меня… нас с Ликаной в том, что знает имена всех известных всадников, начиная со времён великой Фарант’ы. Но о той, о которой спрашиваешь ты, слыхом не слыхивал.
«Я не понимаю, зачем ты так тщательно собираешь о ней истории?» - помахал головой бронзовый, подставляя лапу для всадника.
- А затем, что мне эта девушка показалась необычной. Она, ни разу не побывав в настоящем сражении, сумела собрать в кулак силы целого Вейра. Её королева, наверно, даже в брачный полёт ни разу не поднималась.
«Но ты этого не знаешь точно?»
- Вот и хочу узнать. Может, её история достойна баллады, как, например, об отважной Торине. Что если мы просто о ней забыли?
«Или она погибла сразу после своего подвига», - неожиданно вспомнил зверь упоминание арфиста в Вейре. Несмотря на скептицизм, он тоже взялся помогать З’миру в поисках.
- Если и погибла, в архивах Плоскогорья должно быть об этом написано.
«Но ты ищешь в Форте», - рассудительно заявил Фит’.
- Я два оборота проучился в мастерской, завёл дружбу, подавал надежды. Мог бы даже, наверно, наставником стать.
«Ты не стал им, потому что тебя позвали в Вейр?»
- Никто из мальчишек не может отказаться от шанса стать другом дракона, - подтвердил З’мир, наконец становясь на лапу и поудобнее перехватывая верх упряжи, коснулся гребня, - и я нашёл тебя. С того момента, как я тебя увидел, не променял бы ни на что на свете. Даже на должность мастера-арфиста.
Только всадник устроился между отростками гребня, как из главного здания, запыхаясь, выбежал один из мастеров в довольно преклонном возрасте. З’мир до сих пор восхищался его богатым сильным голосом. Казалось, он мог взять любую ноту любой октавы. Ученики частенько спорили насчёт его диапазонов и однажды подловили-таки мастера. В один прекрасный день он не дотянул одну из высоких нот тенора. То есть, не сфальшивил, а просто её пропустил. На расспросы удивлённых учеников ответил смехом и поучительной фразой: «Только горло огненной ящерицы может выдержать такие нагрузки».
Легендарные ящерицы порой становились навязчивой идеей. Но так как никто их не видел, увлечение вскоре сходило на нет.
- З’мир! – кричал пожилой арфист. - Подожди!
Боялся остаться не услышанным. Но даже если бы З’мир его не заметил, ни за что не пропустил бы дракон. Зная уважение всадника к коллегам и бывшим учителям, обязательно указал бы на источник беспокойства.
Всадник поспешно слез на землю. Бронзовый с любопытством устремил взгляд в их сторону.
- Вот, - протянул старый пергамент арфист, - только что нашлось.
Протянутый листок бережно перешёл во владение З’мира. Последний уже знал, что увидит – разгадку истории золотой всадницы или ключ к ней. Старый хрустящий пергамент выглядел слишком хрупким. Приходилось обращаться с ним очень осторожно. Боясь повредить ценный документ, всадник кивком поблагодарил наставника.
- Она… фу… - дыхание мастера перехватывало, - совсем неопытная всадница. Слишком юная, чтобы потянуть за собой весь Вейр.
- Другим всадницам это не мешало, - напомнил З’мир, считая невежливым игнорировать арфиста и углубиться в чтение. - Можно мне взять запись с собой?
- Конечно, бери. Только не забудь вернуть. Другие всадницы – другое дело. А тут полная неуверенность. История умалчивает о подробностях. Возможно, арфисты не хотели после отважного поступка показать героиню неумелой госпожой.
- Если бы хоть одна старшая госпожа разорительно вела дела в Вейре, в Плоскогорье нашлось бы об этом упоминание, - ринулся заступаться за соратников З’мир, хоть и давно умерших.
- Это просто предположение, З’мир, просто предположение. Но если не это, то почему записи обрываются?
- Тут сказано, - всадник опустил глаза к тексту, - «возглавила целый Вейр до брачного полёта своей королевы». Не говорится о неумелом ведении хозяйства. Она «возглавила»!
- Но во время Прохождения возглавлять Вейр обязан предводитель, - мастер улыбнулся под густыми усами, посеребрёнными сединой.
З’мир оценил его подход. Сперва арфист выложил опасения, а напоследок приберёг самую красивую часть легенды.
- Предводитель сдался! – в изумлении воскликнул всадник, тотчас же вновь устремляясь к документу, словно с первых же строк мог найти этому подтверждение.
- Не ищи, - остановил его мастер, - здесь нет подробностей, только поставленные вопросы.
- Но ведь после того, как её королева взлетела, дела ведь пошли на лад?
- История прерывается на том, как Вейр с нетерпением ожидал этого полёта. А теперь лети, З’мир, вряд ли в мастерской арфистов найдётся более подробный рассказ. Эта девушка – ваша младшая госпожа. О, Скорлупа! – мастер неожиданно схватился за голову, - я же не подготовил ноты для своих безобразников, - он забавно развернулся, как-то неуклюже, и так же стремительно ринулся обратно к зданию.
«Так она всё-таки герой?» - спросил Фит’, когда партнёр вновь оказался на его шее.
- Думаю, да. Но придётся искать подтверждение в архивах Плоскогорья.
«Я совсем запутался. Арфист сказал, что та девушка оказалась слишком юна для серьёзной защиты холдов».
- Но она справилась! – яро вступился З’мир.
«Без предводителя?»
- Ты же слышал, Фит’ – одна.
«Как королева может возглавлять атаку? Она же не жуёт огненный камень.»
- Вот эту историю нам придётся хорошенько поискать. По крайней мере, мы точно знаем, когда это происходило.
Однако поиск в архивах Вейра пришлось отложить. Вынырнув из Промежутка над чашей, Фит’ помедлил с приземлением, ответил на трубный рёв сторожевого дракона, а потом указал всаднику на объект своего интереса:
«В Вейре гости. Много-много вкусного мяса. Ещё живого».
- Караван? – уточнил З’мир, тоже всматриваясь в сторону прохода в монолите камня. Если холдеры не опасаются гонять большие стада через открытые пространства, то поверили в конец Прохождения. Поспешно, но справедливо. Да и всадники больше не могли их останавливать, ибо получали подтверждение за подтверждением, когда патрули не обнаруживали следов Нитей в местах предполагаемого Падения.
- Интересно, торговцы или десятина? - З’мир задумался. Рановато для десятины. А у торговцев можно поискать чего-нибудь необычное. Теперь, когда стало больше свободного времени. Конечно, предводитель сразу предупредил, чтобы всадники не бросались вести самовольный образ жизни. Время от времени устраивать учебные бои придётся. Необходимо передавать знания следующим поколениям, обучать их навыкам и внимательности в битве.
«Много скакунов, - поведал бронзовый и настойчиво повторил, - и мяса»
- Ты же ел два дня назад, - укоризненно пожурил партнёр.
«Но оно сочное и вкусное. Гораздо жирнее, чем у нас».
- Растолстеешь и не сможешь взлететь. А ты ещё собирался за королевами гоняться, - не сдавался всадник.
«Одного, - почти умоляюще попросил дракон, - маленького. Мне так хочется. Они такие толстые».
- Ладно, уговорил, - ласково потрепал З’мир бронзовую шею, - но только одного. Если скот предназначен Вейру, то никуда он не денется. Успеешь перекусить.
«А если нет?»
- Так и быть, для тебя куплю пару бычков.
Счастливый Фит’ сделал полный круг над кромкой и пошёл на снижение. Он опустился вдали от прохода в стене, откуда уже начинали появляться первые скакуны, навьюченные тяжёлыми мешками, оттягивающими сёдла. Ненадёжные крепления. По привычке З’мир нахмурился. Всадников с самого начала муштровали и наказывали, если они забывали проверить упряжь дракона. Подверженная холоду Промежутка, она имела привычку лопаться в ответственный момент. А во время атаки никому не хочется свалиться вниз.
Женщины и мужчины из нижних пещер, не говоря уже о детворе, высыпали на открытое пространство. Дети возбуждённо переговаривались, принимались спорить. Мальчики и девочки постарше носились вокруг животных, с интересом разглядывая мешки. Некоторые из них возвращались к взрослым и принимались их тормошить, выпрашивая какую-нибудь красивую игрушку.
Это был караван. Если торговцы и не рассчитывали продавать скот, то безделушками явно были богаты, немедленно принялись вытаскивать сверкающие, красочные, замысловатые поделки, вызывая восхищённые взгляды младших зрителей. Потом в дело пошли предметы обычного обихода: сияющие бляшки с выгравированными драконами, удобные подставки, пачки серой бумаги, разнообразие стило, в том числе и цветных. З’мира заинтересовали музыкальные инструменты. Он и сам когда-то делал несложные барабаны и дудочки, а потом выторговывал за них на ярмарке несколько марок. Тогда он мечтал сделать настоящий шедевр, которым бы восхищались мастера будущего и показывали ученикам, как особо ценное изделие.
- Знаешь толк в музыкальных инструментах, юноша? – спросил лысоватый мужчина, протирающий пот со лба, хотя всадник поклясться мог: тут холодина, хуже чем вчера.
- Давно не обновлял струны на своей гитаре, - откликнулся всадник.
- А, так ты арфист? – возрадовался неизвестно чему незнакомец и позвал в толпу. – Кадир! Покажи-ка арфисту свои поделки!
- У вас тоже есть арфист? – вскинул брови З’мир. Нечасто с караванами путешествует постоянный человек такой профессии. Обычно арфисты присоединяются, чтобы скоротать путь до какого-нибудь холда, поделиться новостями, послушать, что творится в других краях, спеть на привале.
Сквозь плотно вставших скакунов протиснулся совсем мальчишка, громко хлюпнул носом и тотчас же вытер его рукавом. Растрёпанный, тощий, с заплатками на коленках.
- Как тебе не стыдно! – возмутился старший караванщик, - я же велел тебе переодеться. Позоришь нас перед всадниками!
- А что я? – гнусаво брякнул Кадир. - Мне велели насобирать целебных трав. Не пойду же я в новой одежде.
- А ну-ка не дерзи.
Снова громкий хлюп. Всадник хотел вмешаться, но юный арфист вытер руки о штаны и протянул руку, демонстрируя очень тоненькую дудочку, красиво украшенную резьбой.
- Ну, как тебе? – караванщик улыбался, подтолкнул локтем мальчишку. Тот ринулся обратно к скакунам и принялся шарить в мешке.
- Отличная работа, - изумился З’мир, - неужели этот мальчик её и вырезал?
- Руки у него умелые. Да ты бы голос его слышал, любой хор перепоёт.
- Может, он нам исполнит что-нибудь? – заинтересовался всадник, внимательно изучая инструмент. - Я бы не отказался купить эту дудочку и показать её своему любимому мастеру. Думаю, он заинтересуется пареньком, умеющим изготавливать музыкальные инструменты, - поднял он голову, - к тому же ещё и петь.
- Эх, скучно без него будет. Да он и сам просится на обучение. Говорит, мастером-арфистом станет.
- Кто знает, - З’мир потянулся к карману, где всегда носил с собой несколько марок.
И тут дудочка поблёкла по сравнению с выставленным на показ богатством. Удивительные образы зверей и ползущих тварей, плодовых деревьев с кружащими вокруг них легендарными огненными ящерицами – всё это искусным образом вписывалось в корпуса многочисленных деревянных изделий, назначения которых всадник даже не знал. Среди «барахла», как пренебрежительно отмахнулся мальчишка, красовались ещё несколько дудочек и даже барабан. Наверно, он просто не умел ещё делать гитар и арф, или материала не хватало, кто знает. Но позволить пропасть таланту З’мир, как и любой другой арфист, попросту не мог. Если придётся, сам доставит его в мастерскую на драконе. А потом понял, что купит только ту самую дудочку, протянутую первой.
После того, как спал ажиотаж, обитатели Вейра попросили рассказать, в каком настроении Перн. Всадников всегда встречают с почестями, норовя продемонстрировать своё к ним расположение. Караванщики охотно рассказывали, не забывая угощаться вином. Сезон безопасных путешествий открыт, теперь людям нечего бояться. Большинство холдеров планировали расширить земельные угодья. Зарина в течение вечера переговаривалась с предводителем. Наверно, прикидывали, насколько разрастётся население к следующему Прохождению. Хватит ли в Вейрах драконов для отражения новой угрозы?
И конечно же, не обошлось без песен. Голос мальчишки, мастерски орудующего ножом для резьбы по дереву, и впрямь выделялся. Звучный, громкий, каждое слово произносил отчётливо, хоть порой и фальшивил. Большинство всадников не заметило этого, но З’мир несколько раз переглянулся с подмастерьем Доленом и понял, что не ослышался. Затем Долен вместе с голосистым гостем исполнил одну из баллад.
- Новую песню! – воскликнул кто-то из обитателей Вейра, уже порядком поддатый. Приход каравана считался событием. Теперь всё изменится, надо только подождать, пока наладятся прежние маршруты.
- Да, спой нам такую песню, которую никто в наших землях не слышал, - попросил Долен.
- Откуда я знаю, что вы не слышали? – по привычке мальчишка громко шмыгнул носом.
Ничего, и хорошим манерам его в мастерской научат, подумалось З’миру. Независимо от себя, он встал навстречу и произнёс, с трепетом ожидая отказа или обычного пожатия плечами:
- А знаешь ли ты песни о подвигах золотых всадниц?
- Про Торину знаю, - загнул палец возгордившийся вниманием к своей персоне мальчик, - про Зорку и Фарант’у, - второй палец, - про целительницу Лорану из Бенден-Вейра, - третий палец.
- А про всадниц, имён которых мы не знаем? – слабая надежда, однако мальчуган потянулся к гитаре, приготовленной З’миром по случаю встречи. Всадник спешно перекинул ремешок через голову и вручил ему инструмент. С показной деловитостью мастера гость провёл по струнам, не менее торжественно покрутил колок, впрочем, оставил его на месте, и довольно хмыкнул, чем вызвал смех у ближайших соседей. Караванщик, что познакомил З’мира с Кадиром, отвесил подопечному подзатыльник. Мальчик поворчал и наконец заиграл. Мелодия звучала странно приглушённо, словно робко, перекатываясь из октавы в октаву, словно соединяя два далёких мира: небо и землю. Внутри у слушателей поднялось чувство, сродни с оцепенением. Они остановили все разговоры и действия, внимательно изучая движение пальцев по струнам, не слишком умелых и иногда соскальзывающих из-за невероятных интервалов. Те, кто сидел дальше, вставали, чтобы глянуть на исполнителя, а потом усаживались на место и поворачивались к соседям, намереваясь высказаться, но молчали.
З’мир заворожено смотрел на струны, запоминая каждый аккорд, каждую крошечную вариацию. Мелодия, не имеющая ни одного сложного оборота, но западающая глубоко в душу. А Кадир даже ещё не начал петь. Когда же голос мальчика всё же разорвал цепь аккордов, вмиг сменившихся на ещё более приглушённые, всадник понял – оно!
Девушка, сбежавшая из дома, потому что дракон позвал её. Она боялась, что маленькая королева не услышит её, пройдёт мимо, выберет сильную и отважную девушку и полетит с ней высоко-высоко…
Разве золотыми всадницами становятся те, кто не верит в себя? З’мир только на миг усомнился, ту ли историю слышит. Потом вспомнил намёки мастера в Форте. Ничто не выделяло всадницу из остальных. Обычная девушка, страшащаяся нового.
…Но королева услышала девочку, прогнала дракончика, заступившего ей дорогу. Малютка подняла голову и сказала всаднице, что она будет летать выше и дальше всех. И вместе они спасут Перн от Нитей. И тогда девочка поверила…
Удивительные переливы, завершающие куплет. Это не мог быть никто другой, кроме неё! Однако, не прозвучало ни одного имени. Припев, повествующий о «двух малютках», затрагивал самые сокровенные струнки души. Они обе такие крошечные в огромном мире, но очень сильные вместе.
…Куплет, посвящённый угрозе. В мрачных красках, как перечёркнутая крест-накрест картинка детских мечтаний. Кричали от боли драконы, но не переставали жечь Нити…
Так близко и похоже по духу на широко распространенные баллады. Но наваждение от музыкального сопровождения не развеивалось до сих пор.
…И вот падает смертельно раненая королева, вслед за умирающей всадницей уходя в Промежуток. Мечутся в поднебесье драконы. Холдеры слышат их плач, слышат бьющие о крышу Нити и понимают, что ничем не могут помочь, только крепче запирают двери…
«Это она», - внезапно всколыхнулся внутри эмоциями голос Фит’а.
«Да, это не может быть никто больше», - ответил всадник, слушая дальше.
…Вейры стонут, Нити падают, люди сжимаются в тесные кучки от страха. Что они увидят, когда откроют массивные двери? Но тут появляется та робкая девушка верхом на золотой королеве, которая обещала вырасти самой быстрой и сильной. Драконы сплотились вокруг неё и бросились на врага, защищая свою новую госпожу…
Фит’ слушал с самого начала. Казалось, среди множества трубных голосов З’мир мог вычленить его, более басистый. Они бы обязательно стали героями, как эта смелая девушка, они бы возглавили Вейр, они бы бесстрашно кидались в атаку. Но Нити больше не падали.
Следующий куплет рассказывал о вырывающихся из Промежутка драконах, бросающихся в бой. Очередная красивая легенда об отваге крылатых. Но основной смысл в том, что Вейр нашёл силы сражаться дальше. И ни слова о предводителе. Что же случилось с прежним? Может, он сбежал от проблем? Если и так, его трусливым поступком портить песню не стали. Возмутился бы любой арфист, бережно хранящий традиции запоминать детали. И наконец последний куплет:
…Сияющая королева в кругу бронзовых самцов. Это брачный полёт. Предводителем станет самый сильный и умный из них. И тогда Вейр воспрянет, вернёт прежнее величие, заставит холдеров гордиться крылатыми защитниками. Но среди драконов не было никого, кто бы умел бороться с Нитями. Перн ждал своего нового героя…
Затих последний аккорд. И только тогда кто-то один зааплодировал в дальнем конце стола. Мгновенно овации прокатились по всей чаше Плоскогорья. Поздравляли раскрасневшегося от удовольствия Кадира, требовали, чтобы он немедленно летел в мастерскую арфистов на обучение, а З’мир не нашёл ни одного слова поздравления. Просто подошёл, пропустив впереди себя основную массу благодарных слушателей, и спросил:
- Где ты слышал эту песню?
- Мамка пела, когда жива была, - мальчик снова шмыгнул носом.
- И как тебе мой приёмный сынишка? – караванщик подсел поближе.
- Думаю, ему по плечу справиться с ремеслом арфиста, - З’мир подмигнул мальчишке и вернулся на своё место.
«Я знал! Знал, что это правда! Герои не забываются!» - ликовал всадник.
«Но их обеих забыли», - рассудительно напомнил дракон, сверкая со скалы в начавших сгущаться сумерках зелёными глазами.
- А чего это наш арфист отдыхает? – воскликнул кто-то из-за стола, и тут же подскочил коричневый всадник с чашей вина в руке, чуть не выплеснул его часть на голову соседа. - З’мир, мальчонка всех нас удивил своим приятным голосом, а ты чего? Ну не посрами же Вейр, а?
З’мир широко улыбнулся и протянул руку за гитарой:
- Дай-ка сюда, - он забрал её из рук мальчугана. – Надо спасать честь Вейра, раз дело такое. Ну? – он подмигнул завороженному юнцу, - а ты о чём хочешь послушать?
- О драконах и их подвигах!
Разумеется. Кто не любит героические баллады о могучих и добрых драконах. З’мир рассмеялся и, даже не думая, тронул струны. Из-под его пальцев полилась торжественная мелодичная музыка, словно ворвавшаяся в середине Падения, когда драконы отважно жгли Нити. Казалось бы, обычный эпизод из жизни Вейра во время Прохождения, но музыка была написана столь искусно, что отвлекала слушателей от других дел. Мелодия получилась очень запоминающейся и даже прилипчивой. В балладе говорилось о пареньке, вылетевшем на своё первое Падение. Не то чтобы он совершил какой-то особый подвиг. Это была песня, посвящённая его находчивости. Начав с защиты королев, паренёк поднялся до самых высот и встал рядом с самыми умелыми бойцами, и они уступили ему место, и сражались на равных до самого конца. Последний куплет возвещал о том, как драконы восхваляли заслуги своего младшего собрата.
Когда З’мир закончил, всадники дружно, все как один, захлопали в ладоши.
- Ещё! – раздался возглас.
- Да, ещё! Ещё! – подхватили его десятки голосов.
Кажется, караванщик совсем захмелел. Потрясая своей кружкой, он подскочил и потребовал:
- Сыграй нам что-нибудь доброе! Ноги сами в пляс идут!
З’мир кивнул и тотчас же заиграл лёгкую песенку, которую способен запомнить каждый человек, пару раз послушав её. Музыка ритмично повторяла акцент в конце каждого такта, тем самым заставляя ноги сами собой притопывать. Караванщик не выдержал, выбрался на открытую площадку в стороне от стола, ломящего от яств, и, не выпуская кружки, показал всё мастерство танца, на какое был способен. З’мир даже зачаровался. Мальчишка, кем бы ни был раньше, явно кое-чему научился у своего наставника. Увлекаемые весельем караванщика, подвыпившие всадники тоже перешагнули лавочку и, подхватив девушек, которые оказались под рукой, поволокли их на площадку.
Едва музыка закончилась, З’мир, не желая нарушать создавшейся идиллии, подхватил очередной куплет, но уже без слов и со звуковыми вариациями, половину из которых импровизировал на ходу. Он играл и играл, пока самые захмелевшие танцовщики не бухнулись на лавку без сил. Среди них оказался и караванщик, довольный тёплым приёмом Вейра.
Тогда З’мир остановился, резко накрывая струны ладонью. Мальчишка во все глаза таращился на него.
- Нравится? – снова подмигнул З’мир.
- Переход интересный, - деловито прокомментировал мальчуган, скрывая истинные эмоции, хотя его широко открытые глаза выдавали его с головой.
- Переход? – удержался от разоблачения З’мир.
- От героической баллады – сразу в танцульки. Не надо ли дать слушателям призадуматься?
- И насладиться произведённым эффектом? – усмехнулся З’мир. – А не надо ли сделать так, чтобы они шли за музыкой, а не музыка за ними? – он протянул руку и пригладил встопорщенную короткую прядку непослушных волос юного дарования.
- Но ведь музыку исполняют арфисты, значит они главнее.
- Сравнивать музыку и человека глупо. Сейчас наша с тобой работа – не позволять никому скучать. И если у человека, - З’мир постучал себя по виску указательным пальцем, - есть соображалка, он сделает так, чтобы наутро все обсуждали, как же у них болит голова, а не достоинства или промахи арфиста.
Он заиграл снова. Это опять была лёгкая танцевальная мелодия. З’мир гонял развеселившихся гостей и всадников до тех пор, пока последний из них не рухнул на лавку и не проглотил залпом кружку вина. Не дожидаясь слов о пощаде, З’мир, взял другой аккорд, медленный, грустный, и затянул песню о пареньке, который с детства любовался драконами в небе, но знал, что ему никогда не достичь своей мечты. Судьбы людей на Перне складывались по-разному, и не всегда счастливо. Арфисты старались объять их все, время от времени между героическими и забавными песнями вписывая грустное, а порой и трагическое повествование. Гости и обитатели Вейра притихли, усердно поглощая еду со стола. Даже мальчуган, подающий большие надежды, насупился и взялся за тянущиеся сладости.
Когда он закончил и эту песнь, из-за стола поднялся арфист-подмастерье, поднял руку, привлекая к себе всеобщее внимание, и заговорил:
- Прошли напряжённые времена, где каждый всадник был на счету. Даже раненые, они поднимались и бились с Нитями. Не у каждого из них оставалось время на что-то ещё. Таким образом в Плоскогорье появилось два арфиста…
- Долен! – воскликнул З’мир, уже зная, что он задумал. Он всегда опасался этого момента, а теперь вынужден был просто наблюдать, как остаётся один в Вейре, без помощи. З’мир не представлял, как справится с обучением детей, как будет развлекать собравшихся всадников долгими вечерами совершенно один. Как будет следить за переписью старых записей.
- Ты был слишком занят сражением с Нитями, - Долен с теплом посмотрел на него. – Ты всегда был смышлёным человеком. И когда я напивался так, что засыпал за столом, ты всегда спасал ситуацию. И сегодня ты показал, как мастерски управляешь празднеством. Мне нечему больше тебя учить. Ты достоин звания арфиста. И я обязательно передам мастеру-арфисту отчёт о твоих заслугах.
- А я говорил, что он хорош! – тут же подхватил знакомый голос.
З’мир был всего лишь учеником, когда дракон, явившийся с Поиском, выбрал его. Он помнил первые дни пребывания в Вейре так отчётливо, как не помнил своё первое сражение. И уже тогда Долен, видимо, получивший сообщение из цеха арфистов, взял З’мира под крылышко, обучил всему, что знал сам. Правда, с появлением Фит’а времени стало совсем мало. Но З’мир учился и запоминал, а в выдавшиеся свободными минутки играл на гитаре, оттачивая навыки.
- Плоскогорью не нужно два арфиста, - Долен улыбался. – Иначе другие Вейры, цеха и холды тоже захотят той же привилегии. Но на Перне есть холды, где в арфистах остро нуждаются. И теперь хотя бы один появился свободный.
Слушатели зароптали, обсуждая услышанное. Грустный, но торжественный момент.
«Справишься?» - одним взглядом спросил Долен, желая подбодрить коллегу.
З’мир кивнул, точно зная, что справится. Будет труднее, но теперь ему не нужно вскакивать спозаранку и мчаться на Падение, после которого ещё нужно было помыть дракона и искупаться самому. Едва он освобождался, валился на ложе совершенно без сил.
Кадир волновался, силясь разгадать молчаливый диалог между арфистами. З’мир обвёл взглядом остальных. Они уже пришли в себя после умелой манипуляции музыкой. З’мир заиграл снова. И это опять была лёгкая запоминающаяся песенка, призванная изгнать из голов собравшихся все напряжённые мысли. Поначалу они сопротивлялись, но З’мир пел так задорно добавлял в музыку такие переливы звуков, что его заслушались, а потом начали и притопывать. Однако на сей раз не оказалось желающих продемонстрировать своё превосходство в танце. Собравшиеся уже достаточно устали и захмелели и просто отдыхали. Затем Долен перехватил эстафету и как будто вырвал мелодию З’мира из его рук. Слушатели даже ничего не заметили. Зато мальчуган таращился с восхищением, осознавая свою неопытность.
Зарина подошла незаметно, остановилась сзади и спросила:
- Не желает ли бронзовый всадник оказать честь старшей госпоже потанцевать с ней?
З’мир широко улыбнулся, ставя кружку на стол:
- Это для меня большая честь. Сама старшая госпожа снизошла до того, чтобы потанцевать со мной, - он взвился на ноги и аккуратно подхватил её за талию одной рукой, второй взял её за пальцы. У неё были нежные пальцы, какие должны быть у арфиста или целителя. Зарина не боялась крови и часто помогала целителю.
- Ты погрустнел, - тихонько отметила она. – Боишься не справиться с новыми обязанностями?
- Будучи всадником во время Прохождения, не особо поучишь детей грамоте, - вздохнул он, картинно демонстрируя всю тяжесть лёгшей на его плечи неизбежной судьбы.
- Ничего, тебе это пойдёт только на пользу, - Зарина сама обхватила его пальцы и разложила их по своей ладони. – Как можно позволить этим подвижным рукам скрючиться от ран или загрубеть от постоянного контакта и жёстким камнем?
- Это удел всех всадников, госпожа.
- Всадники – это всадники, а ты арфист. Теперь, кода у тебя есть время, не трать его впустую, разыскивая какие-то никому не понятные идеалы.
- Ты заметила? – он неловко хихикнул.
- Трудно ли было? Вся молодёжь стремится к подвигам. Хвала Великой Фарант’е, теперь тебе не придётся рисковать. А Перну не придётся скорбеть по арфисту. Если ты так хочешь показать себя, сделай это тонко
З’мир был благодарен ей за поддержку. Он даже поверил, что в мирные времена тоже можно стать героем.
- Спасибо тебе, Зарина, - он почтительно кивнул, что, наверное, не слишком уместно выглядело в танце, но на них никто не обращал внимания. – Я правда ценю твою поддержку. Ты ведь, кажется, приметила меня с того самого момента, когда я запечатлил Фит’а.
- Бронзовый всадник всегда в почёте и в центре внимания, - подмигнула она игриво, тем самым показывая, что разговор окончен.
Они просто танцевали. Они просто продолжали веселиться весь вечер, медленно превратившийся в ночь. И только тогда Фит’ спустился за ним и отнёс в вейр, подбадривающе урча и явно не понимая, почему всаднику так грустно.
З’мир видел во сне стройную девушку верхом на золотой королеве. Какой бы обычной она ни была, она удостоилась чести занять отдельную страницу в летописях и песни. Пусть в песне не называлось имён. Это не всегда нужно, если речь идёт об общем деле. Но она сделала нечто особенное для Перна, раз запомнился сам этот период. И что песня не была выдумана просто так, З’мир был уверен.
Всадница на золотом драконе ворвалась в небеса и повела Вейр за собой. В его сне она сражалась, как боевые всадники, а её королева даже извергала пламя. Это было невозможно, так как они не просто не жуют огненный камень, но и не могут, ибо ранят себя собственными зубами. Как будто сама природа намекала, что золотые не должны уподобляться зелёным. Да и какой всадник обрадуется, если королева станет бесплодной?
Девушка из сна билась на равных с остальными, то и дело сверкая золотом в разных частях фронта Падения. Она сама, как источник света, призывала и направляла боевые крылья. И она была удивительно красива. Её пышные волосы развевались за спиной, а туника подчёркивала её изящное тело.
Лишь проснувшись, З’мир осознал, насколько идеалистичным было его видение. Всадники сражаются в тёплых кожаных куртках, какая бы жара ни стояла, ибо они то и дело ныряли в Промежуток, спасаясь от смерти. И даже в самый зной Айгена или Исты многие ухитрялись промерзать до костей. Верхним эшелонам доставалось больше, поэтому в Промежутке они торчали дольше.
Всадники не мучаются с загораживающими обзор волосами во время полёта, ибо на этот случай предусмотрены лётные шлемы. Даже самую пышную шевелюру легко спрятать под него. Всадница из видения, какой бы героической она ни была, не могла позволить себе подвергать опасности своего дракона просто из-за того, что сама не увидела бы Нить. Вместе с королевой подвергался риску и весь Вейр, ибо каждый дракон чтил золотых.
З’мир просто приписывал той отважной незнакомке большинство героических черт, о которых поётся в балладах. Но судя по записям и по тому, что её не запомнили, этих героических черт было не так уж много.
«Почему ты проснулся?» - вынырнул из сна Фит’.
- Разве ещё не утро? – удивился З’мир, глазами дракона видя ночное небо и совершенно чёрную противоположную стену котловины. Только силуэт сторожевого дракона выделялся на фоне звёзд. Дракон не спал, как бы ни напился вчера его всадник, неподвижно сидел, устремив взгляд ввысь, в небо, с которого больше не сыпались Нити.
«Только-только миновала половина ночи», - ответил Фит’.
- Не знаю почему, но мне не спится. И голова трещит.
З’мир заранее знал, что проснётся от головной боли. Но основной причиной послужил красочный сон. Незнакомка, что предстала перед ним, являлась ярким и добрым образом. Теперь, наяву, З’мир сопоставил факты, почерпнутые из старых записей, и предположил, что золотая всадница походила на любую другую госпожу Вейра. Может, чуточку отважнее или, наоборот, более робкая. Но какой бы они ни была на самом деле, это не помешало ей спасти плодородные земли от Нитей. Если бы она не совершила своего подвига, возможно, Вейру Плоскогорье в минувшем Прохождении пришлось бы защищать куда меньше территорий. Это благо для Вейра, но ущерб для Перна. Выеденные Нитями участки оставались совершенно мёртвыми множество оборотов. В тех же записях упоминалось, как всадники находили огромные участки совершенно голой земли, без единой травинки, уже в конце Интервала. Нити умирали из-за собственной жадности, поглощали больше, чем могли переварить, иначе медленно, но они пожрали бы весь континент целиком. Когда-нибудь в далёком будущем люди обязательно заселят весь континент. Тогда, наверное, и Вейров станет больше, чтобы сохранить каждый клочок плодородной земли.
«Тебе грустно», - подметил Фит’.
- Немного. Я никак не могу избавиться от мыслей о той золотой всаднице.
«Почему?»
- Не знаю. Мне не даёт покоя то, что я не вижу всей картины целиком. Мне хочется знать, что она за человек. Ведь когда мы исполняем балладу о герое из древности, мы отчётливо видим, каким он был. Его достоинствам посвящены целые куплеты. Мы можем даже понять, красив он был или изуродован. А здесь – совершенно ничего. Как будто возглавить Вейр – такое будничное занятие. А она возглавила его, когда он впал в отчаяние. Это ли не героический поступок?
«Любой дракон может возглавить Вейр. Просто королев больше слушаются», - предположил бестелесный голос.
- Увы, Фит’, не любой. У некоторых просто нет предрасположенности быстро принимать решения в ответственный момент. Но если предположить, что предводитель погиб, куда же делись командиры крыльев?
«Драконы растеряются, если погибнет из старшая королева», - заметил Фит’, явно начиная думать, что не слишком часто случалось, ибо драконы предпочитали только констатацию уже произошедших фактов, явно обделённые абстрактным мышлением.
- Ты хочешь сказать, что предводитель растерялся?
«Я говорю о драконах».
- Но драконы подчиняются всадникам, особенно во время боя.
Фит’ промолчал, явно озадаченный.
- Представь, что во время сражения наша старшая королева погибла, - попробовал вызвать его на откровения З’мир. – А в это время Нити продолжают падать. Что бы сделал ты?
«Я бы оплакивал её».
- До конца Падения? Но во время Падения часто гибнут драконы, и это не останавливает боевые крылья.
Фит’ снова замолчал.
- Ты не знаешь? Можешь не отвечать, Фит’. Наверное, я хочу от тебя слишком много. А ты делаешь то, к чему предрасположен.
«Прости, что не могу помочь», - виновато произнёс Фит’.
- У тебя куда больше достоинств, чем у меня, - заверил З’мир. – Ты умеешь перемещаться в Промежутке, ты изрыгаешь пламя. Ты умеешь летать, в конце концов! А что могу я?
«Ты можешь организовать отряд».
- Только и всего, - усмешка.
«Ты можешь извлекать из гитары все эти чудесные звуки».
- Тебе нравится музыка? - З’мир был счастлив от того, что у него такой чувствительный дракон, открытый для прекрасного.
«Мне очень нравится, как ты играешь и поёшь. Я всегда слушаю».
- И подпеваешь.
«Но ведь мой голос не такой красивый, как у тебя.»
- Ты просто немного больше в размерах, поэтому он кажется грубым, - тут же заверил З’мир.
«У тебя болит голова», - напомнил Фит’ с заботой.
- Верно. Мне нужно выпить настойку сладкого корня, иначе не смогу даже думать.
«Но ты отчётливо думаешь.»
- Потому что мне ужасно любопытно услышать историю золотой всадницы из древности. Поэтому я должен поискать в архивах ещё. Тем более, сейчас у меня есть на это время.
Интервал – хорошее время, чтобы реализовать все свои желания, кроме, пожалуй, одного: стать героем. З’миру больше не нужно было тренироваться, ибо он и так хорошо показал себя как боевой всадник. Оттачивать навыки придётся новичкам, чтобы они в последствии передали их будущим поколениям. И так будет продолжаться до следующего Прохождения. И всё равно все изученные навыки не спасут Вейр, впервые вылетевший на Падение, от ран и даже смертей. Все и всегда проходили через это. Какими бы хорошими бойцами ни становились всадники на тренировках, в первом настоящем бою они всегда запаздывали с манёвром или решением на один миг.
«Тогда что же делать мне?» - с удивлением поинтересовался Фит’.
- А тебе остаётся отдыхать, греться на солнышке и гоняться за королевами. Ты теперь тоже можешь делать всё, что тебе нравится. Ты заслужил отдых.
Хотя они бились всего два оборота. Но и за два оборота они стали умелыми бойцами и успели помочь Вейру. Никто никогда не осудит всадника за то, что он успел поучаствовать хотя бы только в одном сражении. И никто никогда не станет сравнивать, если это сравнение призвано кого-то оскорбить. В Плоскогорье, как и в любом другом Вейре, было много учеников, которые уже никогда не познают напряжения настоящей битвы. Кого-то это расстраивало, как З’мира, а кто-то, наоборот, радовался. Ведь каждый боевой дракон получил отметины на своей шкуре. Все они носили шрамы от прикосновения Нитей, какими бы ловкими ни являлись. У Фит’а было несколько неприметных и один очень выделяющийся – кривая полоса от предплечья до основания крыла, резко загибающаяся к лапе. Если бы Нить извернулась чуточку по-другому, Фит’ навсегда лишился бы возможности летать. З’мир тоже мог похвастать боевыми шрамами, но ни один из них не был настолько запоминающимся.
З’мир вздохнул и потянулся за гитарой. Ему не хотелось спускаться в нижние пещеры за настойкой. Голова болела, но не так невыносимо, как бывало в другое время. З’мир по большей части развлекал зрителей, чем пил вино, хотя своего он не упустил. Он заиграл совсем тихо, чтобы никого не разбудить. Он играл ту самую мелодию, которую исполнил мальчишка-караванщик. З’мир запомнил аккорды и слова. У него была отличная память, иначе как бы он стал арфистом? Но память – штука избирательная. З’миру она позволяла запоминать песни, предводителю – тактики, целителю – названия и действия трав. Таким образом каждый человек на Перне находил своё призвание. З’миру повезло, что он добился своего, но во всех холдах встречались те, кто упустил свой шанс. Обычная жизнь обычного человека. Это грустно, но ничего с этим не поделать. Если бы все, к примеру, захотели стать арфистами, Фотр-холд всё равно не сумел бы их вместить разом.
З’мир тихонько напевал слова об отважной всаднице золотой королевы, что отчаянно бросилась на помощь Вейру. Он пел и чувствовал разливающееся тепло внутри. Он как будто знал эту женщину наяву, как будто говорил с ней. Он думал о родстве душ, хотя это скорее метафорическое высказывание, и почти верил, что они – наглядный пример. Только на самом деле та всадница не могла даже представить человека из будущего. Она просто сражалась. Она просто делала то, на что была способна. Тихий герой, которого обделили вниманием, согласная с этим. А может, она сама не пожелала, чтобы её восхваляли во всех холдах и Вейрах. К тому же, ещё и скромная.
За стеной так же тихо подпевал Фит’, могучим басом вытягивая самые нижние ноты и подчёркивая высокие. Их голоса сливались в одно яркое произведение. В какой-то момент З’мир начал украшать мелодию, доводя её, как ему казалось, до совершенства. Может быть, эту песню не запомнили именно потому, что она ничем не выделялась из множества других? Но он нашёл её, свою песню, которая бередила его душу и находила отклик. Он пел и пел, раз за разом начиная её заново, пока не нашёл идеального звучания.
Фит’ примолк, когда З’мир остановил музыку, привычно накрыв струны ладонью. Он сидел, низко опустив голову. Головная боль никуда не исчезла. Она просто притупилась из-за увлечённости песней. А теперь, когда З’мир наконец оставил её в покое, боль вернулась с новой силой.
- Я сейчас умру, - прокомментировал он и застонал, наконец откладывая гитару и хватаясь за голову.
«Тебе срочно надо выпить настойку», - заволновался Фит’.
- Мне срочно надо выпить чашу вина, чтобы облегчить эти страдания.
«Но как можно вылечить вино вином?»
З’мир рассмеялся:
- Это называется похмелье. И оно становится слабее, если к нему добавить ещё немножко. Я не собираюсь снова напиваться, но в одной лишь чаше никто не откажет бедному всаднику.
Не говоря же о том, что с утра больше половины всадников придут страдать в нижние пещеры, и хозяйка не откажет им в первой помощи.
З’мир сам вызвался отвезти в Форт Долена, ставшего ему верным другом, и мальчика из каравана в Цех арфистов. Караванщик-хозяин поначалу причитал, что его лишают приёмного сынишки, но одного взгляда на Кадира хватило, дабы понять, что он разревётся, если его немедленно не отпустят в Форт.
Фит’ уже ждал их, обводя взглядом «вкусное мясо», брыкающееся от страха и пытающееся вырваться.
- Хозяин, - вспомнил о просьбе крылатого друга З’мир, - продай мне пару бычков пожирнее. Я хорошо заплачу.
- Зачем же всаднику понадобился скот? – удивился караванщик.
И тут Фит’ не выдержал, почти запищал в сторонке, нетерпеливо переступая лапами.
- А-а-а, вон оно что! – рассмеялся хозяин. – Бери, арфист. Ты нас хорошо потешил своей музыкой. Я думал, что прямо там упаду от усталости. И денег с тебя возьму за одного, а второй бычок – подарок твоему дракону от меня и всего моего каравана.
Фит’ чуть не запрыгал от радости.
«Спасибо! – мысленно вскричал он. – Спасибо! Я так счастлив!»
Радовался лишь от того, что ему вскоре удастся вкусно поесть. Хотя скот на площадке кормлений был ничуть не хуже. Но драконы предпочитали заряжаться эмоциями от того, что видят здесь и сейчас, чем от осознания, что где-то там их ждёт нечто хорошее.
- Ринкон! – воскликнул З’мир, перехватывая долговязого юношу, которому никак не посчастливится запечатлить дракона. Он уже дважды выходил на Площадку Рождений, но малыши пока обходили его стороной. Или просто он был не настолько ловок, как его товарищи, спешащие выделиться на фоне остальных, тем самым привлекая внимание дракончика.
- Да, арфист? – Ринкон подскочил к нему.
Теперь З’мира всё чаще называли арфистом. Не всадником, не просто З’миром, а арфистом. Это было не так плохо, даже престижно, но не того он желал. Он не хотел оставаться таким же обычным, как все остальные люди на Перне. Может быть, это его судьба. Но он хотел, чтобы эта судьба оказалась хоть немного приметнее, как у девушки из прошлого.
- Отведи-ка моих бычков в отдельное стойло, да проследи, чтобы никакой другой дракон не покусился на них, иначе мой Фит’ слопает тебя самого.
- Хорошо, - юноша поспешил выполнить распоряжение, а З’мир отсчитал нужное количество марок и вложил их в ладонь караванщика.
- Надо бы и правда тебя накормить, - заметил З’мир, взбираясь дракону на шею. – А я за всеми этими волнениями даже не подумал.
«Я не был голоден, иначе сразу сказал бы».
- Ты мне вчера сказал, указав на вкусное мясо, а я всё равно решил отложить. В последний раз ты ел три дня назад.
«Я ведь больше не сражаюсь с Нитями».
- Это не значит, что тебе вообще больше не надо есть. Раз в неделю – так это уж точно.
З’мир протянул руку, подхватил мальчишку и усадил перед собой, а Долен устроился позади. Ему даже помогать не пришлось. Он был настолько шустр, что ухитрялся пользоваться услугами драконов столь же часто, как и самые уважаемые люди на Перне. Какой лорд-холдер, например, поедет через половину континента с караваном, если он просто мог вызвать дракона и попросить всадника доставить его в нужное место.
Перед тем, как взлететь, З’мир спросил у мальчугана:
- А знаешь ли ты ещё истории или песни о той золотой всаднице, о которой пел вчера?
- Нет. Это просто песенка, которую мамка пела.
- А откуда она её узнала?
- Почём мне знать?
Вопрос даже не в том, откуда её знала незнакомая женщина, а в том, почему эта песня не сохранилась в Плоскогорье. Почему её пели в каком-то маленьком холде, тогда как сама всадница из песни жила и совершила свой подвиг в Вейре?
- А можешь ли ты мне рассказать, где ты жил со своей мамкой?
- Она из дальних краёв пришла.
- Из Вейра? – немедленно предположил З’мир.
Много людей приходило жить в Вейр, но много и уходило, особенно из тех, кто не сумел пройти запечатление и решил попробовать себя в каком-нибудь ремесле.
- Она жила в Вейре какое-то время, пока не покинула его. Папка говорил, что она хотела запечатлить королеву.
Самая обычная история самого обычного человека. З’мир даже не удивился, что эта женщина сразу же попала в категорию людей, о которой прежде всего думаешь. Но если она жила в Вейре, то наверняка в Плоскогорье. С другой стороны, если она жила именно в Плоскогорье, почему же эта песня не сохранилась среди всадников?
«Ты слишком много думаешь о той девушке, - заметил Фит’. – Почему она так тебя волнует?»
«Не знаю, мой друг. Наверное, я просто ищу новую цель в жизни, а эта девушка показалась мне необычной».
«Но она давно умерла».
«Знаю. И тело её истлело за пятьсот оборотов. Но она такая же как я».
«Откуда ты знаешь?»
- Я просто так думаю.
- Что? – из-за его плеча выглянул Долен.
- Ничего. Просто разговариваю с Фит’ом.
- А, вон оно что. Ну так мы летим или дать вам время посекретничать?
- А тебе бы только смеяться. Злой ты человек, Долен.
- Зато руки умелые, - ухватился за шутку тот и тут же продемонстрировал все шевелящиеся пальцы перед лицом З’мир, вызывая его смешок.
- Ладно, Фит’, полетели, а то он уже скучать начал, - добродушно распорядился З’мир, и Фит’ послушно взвился в воздух.