Уже очень скоро у наших героев начались тренировки, соответствующие их специальностям. Рак, оказавшийся Копейщиком, всеми силами пытался сдать экзамен досрочно, пока Агеро и Баам вовсю корпели над своими занятиями. Баам оказался Проводником Шинсу — по правде говоря, даже его учитель Юго не мог не признать, что юноша талантлив в управлении живительной водой, да и старается изо всех сил, чуть ли не до переутомления. Ну а Кун, как оказалось, был слишком умным Адептом Света — он на лету схватывал новые знания, так что выходило так, что юноше было скучно на занятиях, проводимых Леро Ро.
После уроков друзья — да, теперь уже Агнис мог без сомнений назвать парня другом — каждый день собирались вместе в комнате одного из них, где обсуждали прошедшие тренировки, распределяли правильно трату баллов и просто болтали о каких-то мелочах. Разговаривать о прошлом ни один из них не стремился, такое положение вещей устраивало обоих.
Так бы и проходили дальше их дни, если бы однажды дверной сигнал в комнате Баама не оповестил их с Агеро о приходе гостей. Как оказалось, это были Шип Ли Су и Хатсу.
— Привет, ребята! Знаете, у меня есть к вам одна маленькая просьба... — начал было первый, однако Агнис моментально отрезал:
— Мы отказываемся.
— Господин Кун, давайте хотя бы выслушаем их, — попросил друг, сложив ладони в умоляющем жесте.
Бааму, да ещё и при таких условиях Куну было трудно отказать, поэтому он всё же сдался, откинувшись на спинку кровати и выдавив:
— Говори, чего вы хотели.
Шип Ли Су несказанно обрадовался возможности высказаться, так что, счастливо подпрыгнув, выставил перед собой расчерченный листок бумаги и быстро выпалил:
— Вы не могли бы стать нашими друзьями?
— Друзьями? — удивлённо переспросил Агеро, после чего, с возмущением фыркнув, приподнялся, перейдя в сидячее положение, скрестил руки на груди и заметил:
— Исключено. У нас нет причин делать это, да и к тому же...
— Я буду вашим другом! — внезапно перебил его Баам, с улыбкой глядя на парней под удивлённым взглядом Агниса. — В конце концов, мы с вами чем-то похожи, господин Ли Су, и мне в своё время тоже помогли.
Тяжело вздохнув, точно попал в ловушку, выход из которой он уже никогда не сумеет найти, сын Эдвана поднялся на ноги и подошёл к собравшейся компании, после чего выхватил из рук рук парней бланки, чтобы поставить там свои подписи.
— Ладно, раз Баам так хочет вам помочь, я присоединюсь, — высказался он, возвращая бумаги новоявленным друзьям. — Куда он, туда и я.
— Спасибо, господин Кун! — обрадованно выпалил 25-й, крепко обняв юношу, в то время как Хатсу с лёгким презрением подметил:
— Выпендрёжник.
***
С тех пор, как Баам, Агеро, Шип Ли Су и Хатсу стали друзьями, прошло не так уж и мало времени. К их коллективу за тот промежуток присоединились Лауре Фонсекал — сонный юноша, использующий Шинсу, а также Сирена и Хо — ребята, бывшие с ним в одной команде. В итоге вся дружная компания стала собираться вместе за обедом и ужином, разговаривая о разных мелочах. Шип Ли Су обычно жаловался на то, что они с Хатсу не могут закончить список друзей, сам мечник ругался с Агеро, без конца подкалывая его серьги и высокомерие, Баам утешал Ли Су и разнимал едва ли не дерущихся Куна и Хатсу, а Лауре просто пытался выспаться.
Стоит также заметить, что всё это время Баам не сводил глаз с Рахиль, едва стоило той появится в поле зрения Агеро. Тот, конечно, никак на неё не реагировал, точно отбросив как старое ненужное воспоминание, однако девушка слишком часто неловко мялась рядом и поглядывала на сына главы Семьи Кун, точно желая подойти, но всё ещё не делая этого.
— Боже, неужели ты положил глаз на Рахиль? — предположила неожиданно присевшая однажды за стол русоволосая девушка, защищавшая наблюдателя в Битве за Корону. — Уж извини, но, по-моему, есть девушки и посимпатичнее её, да и она, кажется, думает только о твоём дружке. Впрочем, неудивительно, он довольно красив.
— Простите, я вовсе не влюблён в неё. Вам показалось, — чуть более резко, чем обычно, ответил Баам, мельком взглянув на Агниса: услышал или нет. Тот, если и слышал, сделал вид, что ничего не заметил.
Заметив за столом новое лицо, почти все тут же принялись пытаться разговорить её. Та отвечала весьма охотно, так что скоро стало известно, что звали девушку Андросси Захард и она была одной из принцесс Захард. Вот только одна деталь показалась Куну подозрительной, поэтому он позволил себе уточнить:
— Уж прости, но мне казалось, что система с принцессами Захард должна была изжить себя — в конце концов, он нашёл женщину, на которой собирался жениться. Разве не так?
— О, а ты не знаешь? — удивилась Андросси и, положив голову на сложенные перед собой руки, сообщила, с удовольствием растягивая слова:
— По правде говоря та женщина не смогла получить бессмертие да и родить Захарду наследника из-за его сильной крови. Она умерла, так что поиск лучшей из принцесс Захард снова в силе.
Внутри Агеро в этот момент всё похолодело. То есть, его мать уже мертва и нет ни смысла ни возможности отомстить ей? Единственной его целью остался Захард, разрушивший всю его жизнь, истребивший семью и направивший на столь трудный путь.
— Мне нужно идти, — фальшиво улыбнувшись, произнёс парень, быстро выйдя из-за стола и поспешно покинув столовую.
Едва оказавшись в своей комнате, Кун впервые за всё время полностью поддался эмоциям, принявшись колотить стену и сбивая костяшки пальцев в кровь. Если бы не Захард, возможно, он бы поднимался на Башню не ради мести. Если бы не Захард, Агеро бы не был вынужден обучаться защищать себя сам. Если бы не Захард...
Если бы не Захард, Агнис бы не оказался тем, кто пришёл извне Башни, желая попасть внутрь, и не стал бы Незаконным. Именно король сделал его таким, предопределив судьбу юноши. Заставив его ступить на нежеланный путь.
Только осознав, что все его руки разбиты в кровь, сын Эдвана опустил руки и устало уткнулся лбом в стену. Нужно было сохранять спокойствие, иначе он точно ошибётся и позволит всем врагам и соперникам воспользоваться его слабостью. Нужно быть осторожным со всеми. Да и тревожить Баама хотелось меньше всего.
Вот только тот, точно следуя закону подлости, как раз позвонил в дверь. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, Агнис лихорадочно пытался придумать, что ему делать: руки ещё не были перевязаны, а тревожить друга своими разбитыми костяшками не хотелось.
— Прости, Баам, я немного устал после сегодняшних тренировок, ты не мог бы зайти позже? — выпалил наконец пришедшее в голову решение выживший из семьи Кун, при этом быстро вынимая бинты из доверенного ему светоча.
— Господин Кун, я слышал из вашей комнаты странные звуки, вам лучше открыть мне дверь, иначе я буду всерьёз беспокоиться за вас, — не поддался Баам, отчего Агеро понял, что ему всё же лучше сдаться и пропустить юношу, пока тот не напридумывал чебе чего лишнего.
Стоило ему открыть дверь, как друг ворвался в комнату, точно порыв ветра. Окинув Агниса быстрым взглядом, он вдруг схватил его за запястья и взволнованно заметил:
— Господин Кун, зачем вы это сделали? Это нужно срочно перевязать!
— Всё в порядке, Баам, я как раз собирался сделать это, — отозвался с мягкой улыбкой юноша, сжимая в руке пару секунд назад вытащенный из светоча бинт.
Не говоря ни слова, 25-й забрал у парня перевязочное средство и принялся усердно заботливо заматывать кисти рук Агеро. Какое-то время тот тоже молчал, однако вскоре всё же посоветовал:
— Не беспокойся так обо мне, лучше думай о себе. Со мной всё будет в порядке, так что сосредоточься на более важных вещах.
— Не могу, — неожиданно признался Баам, не отводя взгляд от бинтов, медленно покрывавших руки Куна. — Я просто не хочу переставать переживать за вас. В конце концов, вы мой лучший друг и на многое идёте ради меня. К тому же у меня сердце сжимается от одной мысли о том, что вам может быть плохо.
Внезапное признание Баама заставило Агниса прикусить губу от досады. То есть, он всё это время был обеспокоен его судьбой, а Кун даже не думал об этом. Да и, кроме того, 25-й считал его своим лучшим другом. Сын Эдвана был готов поставить на то, что парень считает лучшим другом Шип Ли Су или ещё кого-то, но только не его. Впрочем, сердце приятно щемило от одной мысли об этом, так что Агеро опустил взгляд на свои забинтованные руки и сказал то, что ему ещё никогда не приходилось говорить за всю свою жизнь:
— Прости, Баам. Мне действительно жаль, что из-за меня тебе приходится волноваться.
Ещё когда он был в семье Кун, Агеро учили, что извиняться — значит, проявлять свою слабость, и этого представители Великих Семей, а в особенности их, просто не могли себе позволить. Что иронично, больше всего упор на этом делала мать Агниса, так что юноша испытывал небывалое облегчение, произнося запрещённые в семье слова. Запрещённые ей слова.
— Всё хорошо, просто берегите себя, господин Кун, — улыбаясь лучисто, точно солнце, произнёс Баам.
О, эту улыбку сын главы Семьи Кун был готов поклясться хранить в памяти до конца своих дней. Казалось, лучший друг улыбался не только губами, но и весь он сам делал это. Каждая чёрточка лица, изгибы губ, сияющие золотом глаза — всё озаряло Куна улыбкой, какую юноша ещё не дарил никому другому. И именно поэтому Агеро чувствовал себя особенным, более близким 25-му, чем кто-либо. Баам сумел полностью завоевать его доверие.
— Ох, простите, мне нужно бежать! Я чуть не забыл, что меня ждёт в зале для тренировок госпожа Андросси! — выпалил тот и, прежде чем Кун успел хоть что-то понять, выбежал из комнаты парня.
Ну а Агнис остался наедине со своими мыслями, даже не подозревая, что новоявленный лучший друг только что обманул его.