Итачи хотел добраться на такси, не желая привлекать внимания к своей персоне. Что бы он ни утверждал в кругу семьи или коллег, нападение на брата дало свои последствия, вызывая опасения за свою жизнь. Саске всё ещё переживал, а Итачи воспринял даже для себя слишком спокойно. Должен был строить планы по безопасности или хотя бы денёк пометаться в панике, а он выдержал с достоинством. Именно для того, чтобы привлекать поменьше внимания в городе, он попытался отказаться о охраны и доехать до ресторана на такси. Он не знал заведения, названного Наруто. Это было заведение классом ниже, чем те, к каким привык Итачи. И расположение не слишком удачное – на пересечении всех дорог.
Итачи отказался от такси, потому что даже отец настаивал, грозя послать следом своих громил. Итачи согласился и выехал привычным за последние три дня эскортом. А возле ресторана, рассчитанного на широкую категорию посетителей всех слоёв, его остановил гудок клаксона. Итачи задержал руку на дверном рычаге, не спешил выходить, огляделся в поисках источника волнений. Он не увидел террористов или подозрительных личностей, зато во всей красе оценил предусмотрительность Наруто, стоящего перед открытой дверцей своей машины.
Итачи больше не думал, убедился, что телефон Наруто лежит в кармане, и вышел на улицу. Его эскорт тут же занял места на стоянке поблизости от машины Наруто. Вряд ли террористы станут подозревать каждую колымагу. На машине Наруто не было правительственных номеров. И класс у неё обычный, на котором ездят все клерки на работу и с неё. Более того, машина Наруто не выглядела новенькой – наверняка уже года три в эксплуатации, а то и больше.
Итачи сел на пассажирское сиденье рядом с водителем – и они вместе захлопнули дверцы. Наруто помалкивал, только за руль держался и смотрел перед собой, постоянно хмурясь.
- Тебе может показаться это странным, но я много думал о тебе, - первым начал Итачи.
Кажется, у Наруто не было намерений его убивать или кому-то сдавать. Итачи обдумал и такой вариант, когда собирался на встречу. И всё же желание испытать что-то ещё, кроме рутины, перевесило безопасность.
Наруто только тогда на спинку откинулся и поднял прибор, на котором сразу же начал набирать ответ. Итачи не стал дожидаться, пока Наруто закончит, заглянул и следил за появляющимися буквами. Так даже лучше – Наруто не сможет стереть фразу, которой передумает делиться.
«У тебя сохранился номер телефона, с которого я звонил?»
- Конечно. Предпочитаю хранить все контакты, которые мне однажды могут понадобиться.
«Сотри его, пожалуйста».
- Кто-то из знакомых, с кем ты не хочешь делить меня? – попытался пошутить Итачи, однако не улыбнулся и не был уверен, что шутка достигла цели.
«Дай я сам сотру», - Наруто протянул руку.
Ничего не оставалось делать, как прислушаться к нему. Итачи не слишком волновали знакомые Наруто, а телефон Гаары у Итачи в списке был. Кто ещё мог удивить его? С кем Итачи мог захотеть встретиться, кроме самого Наруто? Он наблюдал, как Наруто стирает номер из книжки, а потом проверяет все сообщения и контакты, откуда тоже удалил все, что касалось этого номера.
- Не чересчур ли конспирируешь своего знакомого? – поинтересовался Итачи без задней мысли.
Наруто вздрогнул. Простая фраза, не несущая особого смысла, так воздействовала на него? Наруто тут же написал:
«Не чересчур».
- Может, это не совсем обычный знакомый? – и тут до Итачи дошло. – Это что, телефон Амо?
Наруто снова дёрнулся. В точку. Наруто вытаращился на Итачи, видимо, подозревая чтение мыслей, а Итачи только предположил. Вместо дальнейших расспросов Наруто заново проверил весь телефон Итачи и наконец вернул. Жаль, Итачи не подумал об этом раньше, иначе позаботился бы сохранить номер. Он ведь на самом деле проникся страданиями брата. Саске слишком сильно влиял на него в последнее время, навязчиво давил и пытался понять, чего сам хочет. Хорошо, что он пошёл за поддержкой к Итачи, а не к кому-нибудь другому, у кого свои проблемы превыше чужих. Саске просто знал, где никогда не получит ножа в спину.
«Это не Амо», - упрямо запротестовал Наруто.
- Позволь не согласиться. Если бы это был один из твоих друзей, ты бы отреагировал по-другому.
«Это телефон Кимимару», - перебил его Наруто.
- Насколько я знаю, настоящее имя Амо – Кимимару?
Посчитал, что загнал Наруто в угол и собирался извлечь из ситуации всё, что можно, но Наруто не спасовал. Он снова протянул руку, требуя свой мобильник. Ничего не оставалось, как передать его владельцу. Но вместе с передачей Итачи затронул ещё одну немаловажную тему. Ему хотелось встретиться с Наруто раньше или даже лично объявить о вознаграждении, чтобы увидеть его реакцию, каждую перемену на его лице, но из-за напряжённой ситуации этого сделать не удалось. Итачи постоянно отвлекали и пытались заткнуть им все дыры. Ничего не оставалось, как согласиться на организацию траурного митинга. Как только он прошёл, стало чуточку легче. Постепенно жизнь вернётся на свои круги.
«Ты в моём телефоне всю переписку прочитал?» - спросил Наруто.
- Да, прочитал. И Саске тоже. Мне стоило огромного труда удержать его, иначе ты бы сейчас встречался с ним, а не со мной.
«Не рассказывай никому, пожалуйста. И Кимимару у меня сейчас нет. Он только заглянул сказать, что всё в порядке».
Итачи всмотрелся в выражение его лица, не до конца поверил. С другой стороны, что Амо делать в чужом доме? Итачи не стал углубляться, только кивком подтвердил, что сохранит тайну. Он на самом деле собирался хранить её.
- Я кое-что предпринял на днях, - осторожно приступил Итачи. – Наверно, тебе уже сообщили. Но я хотел объяснить, что всего лишь взял инициативу в свои руки и…
Итачи замолчал, потому что Наруто начал быстро писать:
«Аннулируй вознаграждение. Замдиректора на меня наорал за отказ, а в менеджерском отделе отказались слушать».
- Почему? – Итачи отказался от объяснений. А он собирался расписать поступок Наруто как героический для семьи Учиха. Делать это оказалось ошибкой. Итачи не желал делать ошибок по отношению к Наруто. Он и по жизни их всеми силами избегал, но рядом с Наруто они выглядели непростительными. Наруто всеми силами отмахивался от знакомства с новым окружением, а Итачи, получается, лезет в его жизнь.
«Я понимаю, что Саске твой брат. Я бы не выгнал из машины в тот день даже благоухающего бездомного. Но твой брат выдвинул очень радикальную программу, которую я и мои товарищи не могут одобрить. Она меня пугает. И спасение человека, продвигающего её, выглядит чудовищно со стороны».
Наруто принялся было писать оправдания, но замер, наткнувшись на молчание Итачи. Вот как Наруто расценил свой героический поступок. Итачи не знал, что сильнее его кольнуло: что Наруто отказывается от всех привилегий, или что он так настроен против Саске. Его слова могли бы расценить как агрессию. Даже если они не несли в себе таковой, любой суд усмотрел бы в них экстремистские нотки. Итачи губы поджал и откинулся на спинку сиденья.
«В Министерство не передали мой отказ?» - осведомился Наруто. Смотрел пристально, явно немного пасуя от такой откровенности. Он же прямо сейчас заявил, как ненавидит Учиху Саске.
- Нет, я впервые слышу об отказе. Но… ты так ненавидишь моего брата?
Итачи к нему голову повернул, понимая, как холодно и, возможно, высокомерно сейчас выглядит. Наруто не ответил, лишь подтверждая предположение. А Итачи надеялся, что общие приключения хоть немного сгладят напряжение между ними.
- Просто прими его, - Итачи вздохнул и отвернулся к ветровому стеклу в глубокой задумчивости. Наруто вызывал в нём те эмоции, о существовании которых Итачи не подозревал. Его не хотелось осуждать, но и сразу соглашаться – тоже. Итачи хотелось переубедить его и выделить хорошие стороны Саске. Однако сам Саске не стремился утрясти конфликт. А теперь, в свете этого интервью, Наруто вообще никогда его не простит.
«Саске?» - прочёл Итачи. Прибор с этой надписью долго мельтешил перед глазами, пока Итачи не ответил:
- Нет, я говорю о вознаграждении. Ты заставляешь чувствовать меня обязанным тебе. Но я не могу, потому что ты не принимаешь моего брата.
«Я не обязан его принимать. И если я симпатизирую тебе, это не значит, что мои чувства распространяются на всю твою семью, - Наруто подождал ответа и сам продолжил. – Ты отзовёшь своё ходатайство?»
- Я не могу. Это уже не в моей компетенции. И документы на медаль уже в процессе.
Наруто сердился. Его волновали совершенно другие аспекты, чем Итачи. Разговора не получалось. Вся их беседа – один большой запутанный комок напряжения.
«Тогда можешь перевести денежное вознаграждение в фонд защиты детей?»
Итачи хотел объяснить, почему именно дальнейшее распоряжение вознаграждением – не его компетенция, но остановился. Наруто внимательно смотрел на него, прямо в глаза, и ждал только согласия. Итачи не был его поверенным. Он не мог дать продвижение делу, потому как не являлся практикующим юристом.
Наруто помахал головой и снова написал:
«Прости. Сам не знаю, почему так хамски себя веду. Нервничаю».
Смягчил, сам того не подозревая. Или, наоборот, это расчётливый шаг.
«Мне трудно привыкнуть к твоему брату, но ты совсем другой. Если к нему я не испытываю ничего, кроме неприязни, то тебя боюсь».
- Боишься? – Итачи брови приподнял, никак не ожидая такого признания. Разумеется, Наруто не имел в виду, что Итачи мог ни с того ни с сего наброситься на него и покусать. Наруто очень верно мыслит, если опасается людей, наделённых властью.
«Я правда хочу тебе доверять».
- Хочешь?
«Да, хочу. Это не способ подлизаться или извиниться, или»…
Наруто не находил недостающих примеров, но Итачи и так понял. И он заметил, что Наруто нервничает. Если ещё минуту назад он не знал, как общаться с Наруто, то сейчас сам испытал желание извиниться за резкость Саске в очередной раз. Всё-таки Наруто его спас – и это не шло ни в какое сравнение с тем, что Итачи мог предложить в ответ.
- Я обращусь в менеджерский отдел. Они лучше меня справятся с переводом, - на этом этапе Итачи признал поражение. – Но я не могу отозвать документы по оформлению медали. Возникнут вопросы, тебя начнут проверять. Помимо того, что это лишняя нервотрёпка, ещё и нет гарантии, что никто не найдёт к чему придраться.
«Что, всё так серьёзно?» - Наруто не совсем поверил, а Итачи счёл нужным объяснить:
- Когда высшая инстанция отзывает премию или вознаграждение, это повод думать, что у человека заподозрили в тёмных делишках. По сути, получается, будто я, инициатор вознаграждения, нашёл у тебя теневой бизнес, или экстремистские разговоры, или стал свидетелем преступления, к которому ты имеешь прямое отношение. Естественно, у властей возникнут подозрения.
Наруто задумался, снова за руль взялся, погладил его одной рукой, второй удерживая прибор.
- Мы договорились? – спросил Итачи чуть погодя.
«Договорились. Только я повышаться не буду. Может, потом».
- Это не обязательно, у тебя просто будет такая возможность.
Наруто не находил себе места, снова откинулся на спинку и повернул голову к собеседнику. Терзался из-за желания довериться?
- Ты же хорошо ладишь с Сабаку но Гаарой. Почему бы тебе не подумать, что я тоже могу отличаться от своего брата?
«Я думал. Ты правда»…
Наруто опять остановился, а потом стёр написанное и начал заново, а Итачи следил за каждой буквой:
«Я не хочу грести всех под одну гребёнку. Я думал, что ты можешь»…
Снова не договорил и стёр. И наконец третья попытка:
«Ты можешь доказать мне, что я могу не опасаться тебя?» - только тогда Наруто воззрился на него.
- Говоря о доказательствах, ты имеешь в виду, приму ли я твою сторону или своего брата?
«Действительно. Глупо получилось», - Наруто широко улыбнулся, изображая неловкость.
- Но ты хочешь поддержать наше знакомство. Для меня это многое значит. А что наше знакомство значит для тебя?
«Ты мне»…
Пауза. Итачи даже улыбнулся. Наруто сложно говорить о подобных вещах с человеком из другого круга, и наблюдать за этим было очень интересно.
«Я тебя»…
И опять стёр. Итачи не спешил помогать, хотя уже догадался, что Наруто никак не может выразить симпатию. Не абы какую, а личную симпатию. Но разве он не сказал о ней чуть раньше?
«Не знаю!» - наконец набрал Наруто, а потом отдельно добавил три восклицательных знака.
- Хорошо я понял, - Итачи счёл, что достаточно помучил Наруто и отомстил за нелестный отзыв о Саске. – Ты даёшь мне шанс доказать, что я достоин твоего расположения. Я польщён. Правда польщён. Ты выглядел таким несгибаемым, что я готовился только к отторжению или даже к агрессии.
«Но ты ведь ничего мне не сделал, чтобы я на тебя злился».
- А Саске? Ведь если бы ты не познакомился с ним чуть раньше, ты бы всё равно возненавидел его.
«Это другая ситуация. Ты только не обижайся, ладно?»
- Ладно. И не буду пытаться призвать тебя к ответственности, что бы ты ни написал.
Итачи знал всё, что Наруто мог написать.
«Те люди, – а их большинство – которые больше всего страдают от сегодняшних законов, ну никак не могут восторженно принять что-то ещё больше усугубляющее их положение, - Наруто задумался. Тщательно подбирал слова, хотя мог бы просто объяснить, обрывчато и своими словами. А он подбирал, выказывая уважение к собеседнику. – Саске ведь предлагает рабовладельческий строй ввести. Вот большинство как раз попадает в категорию жертв его программы. А как относятся рабы к своему хозяину?»
Наруто чуть подумал и добавил:
«Если они не чокнутые и не извращенцы, конечно».
Именно на такое объяснение Итачи и рассчитывал. Интервью Саске и не могло вызвать других откликов среди населения. Фракции всерьёз рассмотрели его программу, даже дискуссия разгорелась, но, в любом случае, вводить её слишком рано.
- Наруто, Саске не собирается всеми силами продвигать программу. Он понимает, что государство ещё не готово.
«Но однажды – не сейчас – об этом снова заговорят. И виноват будет твой ублю»…
Наруто быстро стёр характеристику и покосился на Итачи.
- Я обещал не привлекать тебя к ответственности. Но мне крайне неприятно слышать такие суждения о моём брате, - он добавил нотку холодности, и Наруто отвернулся.
Разговор грозил захлебнуться, и тогда они расстанутся не друзьями, но и вряд ли врагами, а Итачи хотелось изменить эту неопределённую позицию.
- Наруто, - позвал он, и Наруто к нему повернулся, - ты уверен, что хочешь отказаться от всех привилегий?
«На этот раз – хочу, потому что не считаю спасение твоего брата заслугой. Прости».
Снова «прости». Вот упрямец. А Итачи надеялся хоть чуть-чуть его смягчить.
- Может быть, ты рассчитываешь заполучить привилегии с помощью своего друга?
Наруто молча приподнял брови.
- Я говорю об Амо.
«У него нет привилегий», - тут же ответил Наруто.
- У него есть положение, деньги. А вместе с ними приходят и привилегии.
«Выходит, недостаточные, раз Виджа просто убили».
На это у Итачи не нашлось объяснений. Он только руками развёл:
- Я не занимался этим делом, поэтому не могу знать всех нюансов. На твоём месте я бы ещё раз подумал над отказом. «Деньги не пахнут», - Наруто явно хотел отозваться с пренебрежением, а Итачи пояснил. – Это сказал Веспасиан.
«Не знаю никакого Вес»…
- Это римский император, - перебил его Итачи. – Если уж исторические личности говорят такие злые вещи, почему ты всё ещё сопротивляешься?
«Я же объяснил»…
- Я прекрасно слышал. Ну что мне с тобой делать? Ты ничего не желаешь принимать от меня в благодарность.
«Вознаграждение – это не от тебя, а от государства. От тебя я приму, если тебе это важно. Только не проси принять из-за Саске».
Вот оно, проявление доверия, а Итачи ничего придумать не мог, чтобы закрепить эту хрупкую связь. По сути, эта связь не делала совершенно никакой погоды. Итачи прекрасно мог обойтись и без него. Однако ему было приятно узнать, что даже такого несговорчивого человека удалось переубедить. Итачи ждал реплики Наруто, а Наруто – его. И подарить Итачи ему ничего не мог прямо сейчас, кроме ключей от машины или денег. Только от такого подарка Наруто придёт в негодование и чего доброго на эмоциях в лицо швырнёт.
Тогда Итачи просто наклонился к нему и тронул своими губами его губы. Ничего лишнего, всего лишь одна попытка поцелуя, несмелое движение языка и быстрое отступление. Итачи медленно отодвинулся на свою половину, наблюдая за реакцией Наруто. Он думал, Наруто вспыхнет, рассердится или вообще оттолкнёт Итачи, а он продолжал сидеть и смотреть. Даже глаза его не выглядели огромными от удивления или отвращения.
- Извини, больше у меня ничего нет.
Ничего из того, что Наруто мог бы принять.
Наруто вернулся к прибору и написал:
«Приятно».
Чем вызвал недоумение у Итачи. Ему правда такое нравится?
Наруто протянул к нему руку и погладил щёку кончиками пальцев, а потом улыбнулся совершенно по-другому: не заискивающе, не неловко, а искренне и открыто.
«Это не доказательство доверия, но от тебя почему-то хочется его принять, - наконец вывел Наруто. – Ты не подумай, я не гей, и дальше ломиться не собираюсь. Просто ты такой»… - опять взгляд на Итачи и попытка стереть написанное.
- Допиши, пожалуйста, - попросил Итачи.
Наруто внял его просьбе и задумался над продолжением, а потом всё-таки закончил, то и дело останавливаясь:
«Ты не такой, как мои товарищи. И ты не такой, какими выглядят все политики. Я не знаю, что чувствую по отношению к тебе».
- Но ты закончил на словах «ты такой»… - напомнил Итачи.
«И что? К словам придираться будем?»
- Мне очень бы хотелось придраться, но, пожалуй, я воздержусь. Может быть, всё-таки поедим? Я оставил местечко в животе для ужина с тобой.
«Мне домой надо».
- Там тебя кто-то ждёт?
«Нет. Но всё равно надо».
- Дай предположу: из-за Амо?
«Это называется не придираться к словам?»
- Хорошо-хорошо. Только передай ему, чтобы он не торопился с операцией. Если он сделает это, случится что-то очень плохое. И это коснётся не только его и группы. Боюсь, при худшем раскладе может даже экономика пострадать. И тогда законы с большой вероятностью ужесточатся.
Наруто дёрнулся. Амо точно прячется у него. В каких они отношениях, Итачи не знал и не хотел гадать. Главное – предотвратить неприятности. Саске наглядно продемонстрировал своими постоянными срывами, как воздействует на общественность операция кумира. А ведь немногие умеют держать себя в руках. И уж конечно, не готовые к действиям фанаты. Толпы фанатов, которые в тот день продемонстрировали, что они могут сделать с городом, если бы их не остановили террористы.
Наруто взялся было набирать текст, но только две буквы нажал, по которым Итачи не догадался, что он напишет, а потом стёр и написал:
«Ладно. Если смогу».
- Сейчас даже его исчезновение было бы лучшим вариантом, чем операция.
«Сказал же, что передам».
Сказал, а как будто прокричал. Наруто нервничал, чем вызывал только подозрения. Итачи не стал спрашивать. Ещё неизвестно, в каких они отношениях, а лезть в чужую личную жизнь Итачи не хотел.
- В таком случае, до завтра?
«Завтра? Ты же не хочешь вызвать меня завтра во время работы?»
- А ты придёшь?
Наруто глаза закатил и тронул рычаг на двери, а потом опомнился и кивнул на дверь, рядом с которой сидел Итачи.
Итачи вышел на улицу сразу же направившись к своей машине. Охрана уже ждала его, заранее дверцу открыли. Итачи не находил определения возникшим чувствам. Наруто воздействовал на него умиротворяюще. Наруто вносил порядок в его жизнь, полную хаоса, хотя должно быть наоборот. С Наруто Итачи находил ответы на большинство вопросов. И если ради Наруто придётся поговорить с менеджерским отделом, с которым был Наруто связан, он это сделает. Скажет, что пошёл навстречу сотруднику. И надо бы заглянуть к директору отдела, чтобы, чего доброго, Наруто не нарвался на выговор из-за той суматохи, которую поднял вокруг вознаграждения.
- Поехали, - скомандовал он, устраиваясь на заднем сиденье.
Перед тем, как домой зайти, Наруто Неджи написал в сообщении, что телефон к нему вернулся, и заодно спросил:
«Я красивый?»
Неджи, конечно же, сразу принялся иронизировать и коротко ответил:
«Неотразимый».
«Ну я серьёзно. Чего ко мне все целоваться в последнее время лезут?»
Наруто правда озадачился. Сперва Гаара, но у него была причина, потому что он собирался Наруто спасать, а заодно продвинуть вверх по социальной лестнице. Тогда ещё Наруто его эксцентриком посчитал, хотя именно таковым Гаара и был на самом деле. Наруто задумался, видел ли хоть раз Гаару с женщиной? Насколько он помнил, Гаара со всеми общался одинаково, не проявляя романтического интереса ни к кому. И когда он предложение Наруто делал, всё равно думал не о романтике, а о расчёте.
Потом был Кимимару. Наруто давал ему скидку на его состояние. Он тогда до того допился, что мог спутать Наруто с кем-то другим. И вообще все события того вечера выглядели сном. Наруто даже усомнился, произошли ли они на самом деле.
А теперь Итачи. Чего он-то полез целоваться? Вроде, предложения не делал, был трезв. Наруто гадал над причиной ещё и потому, что находил отклик где-то внутри себя. Он вообще об Итачи периодически думал. Встречаются же такие люди, с которыми вроде не знаком, но в душу западают. Возможно, поэтому и Гаара так стремительно втащил Наруто в свой круг. Иначе и не назовёшь. Наруто даже не сопротивлялся. Тогда все эти трения между социальными ступенями для него не являлись настолько острой проблемой, а сейчас пришлось задуматься.
Разумеется, Неджи ничего путного ответить не мог, рассердился только, пытался в чём-то обвинить, но Наруто хорошо знал эту его черту. Неджи просто сделать ничего не мог. Его даже рядом не было. Того и гляди примчится, а он там ещё не ужился как следует.
Наруто высмеял его метания и сам разговор закончил. Друг над другом поиронизировали и успокоились. В прихожей свет не горел. Да и с чего бы Кимимару его включать? Не боится же он темноты. Зато на Наруто этот полумрак подействовал угнетающе. Он подождал немножко и наклонился шнурки на ботинках развязать, а потом снова выпрямился, так и не дотронувшись до них. Дома кто-то был, но не спешил навстречу. Уж Кимимару не упустил бы случая. Он всегда к Наруто выходил.
Наруто сунул телефон в карман, а прибор для общения в руки взял, набрал вопросительное:
«Кими?»
Он так и застыл с вытянутым прибором, когда на его молчаливый зов вышел совершенно другой человек. Пока Наруто его рассматривал и хмурился, он заглянул в прибор и прочитал такое панибратское обращение.
- Он сказал, что размяться хочет. Мою машину взял и попросил передать тебе, чтобы не волновался, - на молчаливый вопрос, обращённый не к нему, ответил незваный гость.
Наруто пришёл в себя быстро, набрал новую фразу:
«Что-то я не припомню, чтобы соглашался сделать свою квартиру штабом вашей группы».
Рой снова только прочитал, не прикоснулся, а потом прошлёпал на кухню и уже оттуда произнёс:
- Он никому больше не сказал. Ребята мечутся по всему городу, ищут его. Наверно, он к ним поехал. Ну не такой Амо человек, чтобы спокойно наблюдать, как товарищи волнуются.
Наруто двинулся за ним и сразу плюхнулся на стул, потянулся к вазочке с конфетами и выковырнул самую красивую, в блестящем синем фантике, из самой глубины. Он отложил прибор в сторону и взялся за конфету.
- Он высоко о тебе отзывается. Я решил сам с тобой поболтать, если ты не против.
Наруто не прикоснулся к прибору. Наслаждаясь тающим шоколадом во рту, он помахал головой.
- Доверять тебе можно, это я уже понял, - продолжал Рой. – Ещё он сказал, что у тебя самого проблем выше крыши.
«Есть такое, - не выдержал Наруто. Никогда не мог долго молчать. – Но у Кими проблемы посерьёзнее, - подумал и добавил. – У всей вашей группы».
- Нет, проблема не в группе, а в самом Амо, - Рой голову опустил, обе его руки, что лежали на столе, в кулаки сжались, а он крепился, зубы стискивал, чтобы пар не выпустить прямо сейчас. Видно, много накопилось. Потом он резко швырнул. – Чёрт!
Да так громко вышло, что всё гнетущее ожидание словно взорвалось. Наруто даже вздрогнул. Он просто наблюдал, как Рой лупит кулаками стол, благо не с размаху. Только когда одна из конфет на стол вывалилась из подскочившей с ударом вазочки, он угомонился, но продолжал сидеть с низко опущенной головой. Не смирился с выбором Кимимару. Да и кто бы смирился. Наруто ещё предупреждение Итачи переваривал о том, что будет, если Кимимару вырежет себе голосовые связки. У Наруто хватило бы духу сказать Итачи, но он почувствовал тогда, в машине, что не должен вмешиваться. Это не его выбор, не его голосовые связки, не его фанаты беснуются. За всё, по сути, ответственен Кимимару. А Наруто его невзгоды как свои воспринимал.
«Рой, - обратился к нему Наруто, - как долго Кими собирается скрывать от фанатов, что уже себя порезал?»
- Не знаю, - Рой руки поднял и принялся тереть нижними частями ладоней глаза, не смотрел, доверился выбору друга и принял Наруто в товарищи. Только дружба не завязывается вдруг. Тем не менее Наруто не ощущал в нём ни толики неприязни. Рой был как будто сломлен, а Кимимару его в стороне оставил.
«Я вот к чему говорю, - Наруто потыкал Роя прибором, чтобы он вылез из своей раковины и наконец обратил чуть больше внимания на разговор. – Я встречался с шишкой из Министерства. Он сказал, что операция Кими может усугубить ситуацию. Тогда жопа будет».
- Ты о чём? – Рой словно очнулся, глянул более заинтересованно. Наверняка клял Наруто, который даже пострадать ему не дал толком.
«У вашей группы слишком большое влияние на общественность. Следовательно, если бы Кими пострадал в несчастном случае, фанаты бы смирились. А теперь они озвереют и будут искать виновных. А чем больше давление на правительство, тем сильнее отдача».
Рой просто таращился на эти изъяснения и молчал.
«Тогда всем прилетит», - добавил Наруто.
Видимо, это объяснение не подвергалось сомнениям, потому что Рой продолжал смотреть на появляющиеся и стирающиеся надписи. Он задумался. Вряд ли думал раньше – слишком много бед свалилось на их группу – а сейчас пришлось подумать.
- Тот шишка, твой знакомый… кто он? – Рой от прибора глаза поднял и уставился на Наруто.
Наруто не торопился отвечать. Вряд ли собеседнику понравится круг общения нового знакомого. Он и так на взводе был после того, как из-за всех этих шишек Видж погиб.
«Просто шишка. Не хочу тебя грузить, но он прав ведь. И я правда хочу что-то сделать. Только у меня влияния ещё меньше, чем у тебя. А у Кими оно пока есть».
- Ты чего его Кими зовёшь? – возмутился Рой.
«Он сам попросил называть его по имени».
- А тебе так трудно полное имя написать?
«Это что, так принципиально?!! Он не возражает!!!» - Наруто постарался с восклицательными знаками, чтобы подчеркнуть нетерпение. Рой зацикливался на ничего не значащих мелочах. Кажется, это Роя отрезвило, он сдулся. И выглядело так, как воздушный шарик сдувается. Рой и в размерах как будто меньше стал. Пришёл сюда страдать, считая, что теперь Наруто всей их группе обязан. Наруто это и раздражало немного, и пробуждало сочувствие одновременно. В итоге он снова начинал метаться и злиться, как и Неджи, когда выхода не оставалось. Ну не гнать же этого человека в самом деле. У него и машины сейчас нет – Кимимару забрал.
- Ладно, давай забудем. Я потолкую с ним. Что-нибудь придумаем, - сдался Рой.
«Вопрос можно? Не по теме».
- Давай.
«Ты считаешь меня привлекательным?»
- Чего? – Рой гримасу скорчил, словно увидел странное неведомое существо, посмотреть на которое любопытно, но прикоснуться слишком противно.
«Я не о том! – быстро напечатал Наруто в оправдание. – В последнее время ко мне много кто целоваться лезет. Я в недоумении. И это всё! – чуть помедлив, он добавил. – Больше ничего!»
Рой воспринял его вопрос, который хотел списать на самолюбование, всерьёз и поставил локоть на стол, а в ладонь подбородком упёрся, принялся Наруто разглядывать, как товар на прилавке. При этом он губы то поджимал, то вытягивал в трубочку в глубоких размышлениях. Наруто отодвинуться хотел, а Рой его лицо перехватил свободной рукой и повернул по разику в обе стороны.
- В общем, да. Есть в тебе что-то, - наконец вынес вердикт он. – Не в смысле, что ты такой красавец. Что-то есть во всём тебе, включая твоё отношение. Кто там на тебя западает-то?
«Много кто», - отмахнулся Наруто.
- А мне любопытно. Не Амо ли? – с подозрением предположил Рой.
Наруто отнекиваться не стал, рукой махнул, придавая сему заявлению оттенок пренебрежения.
- Пофиг, - наконец подытожил Рой. – И правда надо думать, как всё разрулить. Придётся объявление делать и компенсации агентству выплачивать. Амо разорится.
«Меня больше волнует, как всё это отразится на всех нас».
- Если он в лоб выскажет, что сделал операцию, митинги протеста пойдут. И не один или два, которые легко разогнать. Если полстраны поднимется, тогда верхушка озвереет.
«А вдруг примут этот закон о рабстве?» - подсунул ему под нос Наруто. Сам страшился такой возможности, но под шумок этот ублюдок и правда мог быстренько продвинуть свою программу. Сначала людей вместо тюрьмы приговаривали бы на принудительные работы, а потом, глядишь, и введут постоянную практику. А там до полноценного рабства рукой подать.
Всё это происходило прямо сейчас! На глазах у Наруто!
Он поёжился. Сказать Рою, что его знакомый – брат ублюдка, который эту программу выдвинул – добиться противоположного доверию эффекта. И ведь сам понимал, что вляпался. Не получалось об Итачи плохое думать. Этот тип его буквально привораживал. Первое знакомство ещё куда ни шло, Наруто тогда его клясть пытался, но уже проникся его красивыми речами. А сегодня вовсе попал под его чары. Чёртовы политики. Благо, у его ублюдочного братца ещё стаж воротилы маленький, не успел руку набить. А то люди и правда добровольно позволяли бы заковать себя в кандалы да ещё ручки этому уроду целовали.
Наруто яростно затряс головой, ужаснувшись из-за собственных мыслей. Гаара целоваться полез – Наруто разозлился только. Кимимару – Наруто в штыки воспринял, когда протрезвел. А поцелуй Итачи, видимо, обладал завораживающим эффектом. Наруто даже не возмутился. Скорее всего, он просто привык, и теперь искал для себя оправдания.
- Не примут, - заверил Рой, сдвигая брови.
Наруто потерял ниточку разговора в попытках сравнить эти проклятые поцелуи, последний из которых не давал ему покоя, и вопросительно уставился на собеседника.
- Я про рабство, - пояснил Рой. – Слушай, мытарно как-то. Давай хоть попьём чего-нибудь.
Наруто внял его словам и встал, чтобы заварить чай.
Кимимару маскировался как мог. Он надел тёмные очки, – это вообще классический пример облика шпиона – медицинскую маску, наигранно подкашливая, хотя простудиться в это время года сложновато. Волосы он забрал в высокий пучок, чтобы спрятать их под кепкой. Выглядело не очень. Вместо того, чтобы стать незаметным, он отпугивал людей, на него оборачивались. Тогда Кимимару, схватив в магазине первую попавшуюся футболку, закрылся в примерочной и там снял маску. Глядя на себя в зеркало, он задумался, как же поступить. Даже в кепке и очках он оставался узнаваем. Хорошо бы просто люди на пути встречались, которые особо не всматриваются в лица прохожих, но город кишел фанатами. Кимимару трогала их преданность, но она же делала их опасными.
В конечном итоге, примерив-таки футболку совершенно в другом стиле, чем он предпочитал, он сунул маску в карман и подрисовал себе полосочки усов над губой карандашом для стрелок – кто-то забыл в примерочной, а он воспользовался. Пришлось покорпеть, потому что усы – не тонюсенькие стрелки на глазах, но Кимимару справился. Стало немного лучше. Он козырёк кепочки повернул вбок, чем стал походить на хулигана. В довесок из пучка выбилась одна прядка и повисла вдоль скулы до самого плеча. Осталось сунуть руки в карманы. Он сунул и наконец-то нашёл этот неуловимый баланс, когда человек вроде бы знакомый, но лишь на первый взгляд.
Кимимару вышел из примерочной в новой футболке с изображением токийской башни в окружении лавы, небо цвета перемешанной с синим и фиолетовым крови. А по центру картинки выделялись угловатым шрифтом слова: «Повелитель ада». Очень кричаще и легкомысленно одновременно – то, что надо. Амо никогда не надел бы столь подростковый элемент для выпендрёжа.
Он расплатился на кассе наличными и ушёл. Так и шагал, сунув руки в карманы и чуть сгорбившись – выдерживал роль. Из него получился бы неплохой актёр. Да и весь его образ сейчас омолаживал его лет на десять, как будто он только что с школьной скамьи соскочил и сразу бросился праздновать свободу. Правда, габариты могли подвести – всё-таки он являлся вполне сформировавшимся мужчиной и на фоне старшеклассников наверняка выделялся. Но если не пытаться примкнуть к компании подростков, люди вряд ли начнут философски размышлять о личности обычного прохожего – и Кимимару этим пользовался.
Он завернул за угол, возвращаясь к машине Роя, которого попросил встретить Наруто и всё ему объяснить. Кимимару был уверен, что они поладят. Рой вообще очень болезненно пережил операцию Кимимару, а Наруто мог его успокоить, как успокоил его самого.
Едва Кимимару завернул за угол, застыл на месте, как будто перед ним раскинулся обрыв. Прямо посреди тротуара парочка с криками сопротивлялась полиции. Убежали бы, если бы шанс предоставился. Только о перспективах такого поступка они не подумали, так как полиция немедленно разошлёт ориентировки по всем участками.
- Я не о том говорил! – голос парня срывался, а девушка удерживала его за руку и пыталась вырвать из рук полицейских.
Наглядный пример задержания самого обычного человека, день которого не задался, и он неосторожно пригрозил кому-то вышестоящему. Кимимару кулаки стиснул. Он всецело был на стороне парочки. Видж точно так же попался. Он слишком сильно расстроился и наговорил глупостей. Но глупости расценивались как преступление в этом прогнившем государстве. Кимимару на миг обманулся и увидел, как к машине тащат не незнакомого пацана, а Виджа. Он сделал шаг в их сторону, не слишком надеясь на маскировку. Он так злился, что сейчас сам мог бы совершить какую-нибудь глупость. Только орать он не мог. Зато руки у него оставались на месте. Он и с ноги мог вмазать, а потом убежать. Он вообще не думал над своими будущими действиями, вновь погружаясь в воспоминания о Видже, погибшем из-за этих экстремистских законов. Вот что случается, когда преступники занимают правительственные посты в государстве. Террористы – не левийская группировка, которая пыталась бороться за возвращение старой конституции, хоть и радикальными методами, а эти сволочи, которые убили Виджа, которые заставили Наруто лечь под нож, которые хватали ни в чём не повинных людей прямо на улице и вынуждали их резать себе горло. Теперь этому парню нормальной жизни не видать. Если его и отпустят, точно как Наруто, он окажется зажат в рамки и последует навязанным правилам, потому что иначе не выжить. Не каждый готов бросить всё и идти побираться по улицам. За такое тоже ловили и штрафовали, а если не получали выплат, то сажали в тюрьму. Нелогично, потому что у таких людей денег в принципе быть не может.
Кимимару не вмешался, потому что не успел. Грохот со стороны шоссе заставил всех вздрогнуть. Это в полицейскую машину сзади с силой впечатался универсал, протащив авто с мигалкой вперёд и ткнув его «мордой» в седан, стоящий спереди. Завопила сигнализация. Полицейские замешкались. Тогда из универсала трое выскочили с битами наперевес и принялись обрабатывать обоих полицейский. Началась такая заварушка, что прохожие, которые прежде старались обойти стороной шумящую четвёрку, теперь вовсе разворачивались и уходили в ответвления на задние улицы. А Кимимару остался стоять посреди дорожки с сунутыми в карманы руками. Только большие пальцы наружу торчали, потому что он за эти карманы и держался. Он стоял так близко, что его наверняка сочтут причастным. Но даже если и так, он не спешил подстраиваться под общую массу запуганного народа. Он, наоборот, навстречу к чудом избавившимся от задержания жертвам кинулся и поволок их в одно из ответвлений с центральной улицы. Полицейским не до ориентировок будет. Они в больнице провалаются не меньше месяца, судя по тому, как их лупцевали.
Кимимару больше не видел, что произошло. Он только головой кивнул в сторону расширяющейся улицы, и парочка поспешно зашагала прочь, даже не поблагодарив. А кто вообще в такой ситуации вспомнит о пустых словах? Они просто оглянулись несколько раз – и этот жест выглядел красноречивее всяких слов.
Он почувствовал чужое дыхание сзади, прежде чем сообразил, что и самому надо бы смываться. Только не хотелось. Он не преступник и имеет право пользоваться городскими улицами. Он резко развернулся, увидел одного из парней с битой. Он держал Кимимару за плечо, чтобы тот не удрал.
Узнал!
Кимимару сделал попытку вырваться, и его выпустили. А тот тип одними губами что-то сказал, на горло показал, подчёркивая, что не имеет никакого отношения к правительственным сволочам. Разве кого-то из их семей заставишь вырезать голосовые связки? Даже если это будет сволочь из сволочей, неоднократно задержанная полицией и оштрафованная. О нём всё равно будут заботиться и обеспечат до конца жизни, даже если он ни йены никогда не заработает.
На улице уже выли полицейские сирены. Немудрено, даже если никто не позвонил. Это же самый центр города, камер везде понатыкано, везде «свои» глаза и уши. Какая-нибудь из сволочей и сообщила.
Кимимару сделал шаг вслед за незнакомцем – тот его за руку за собой тянул. А потом они побежали. Незнакомец бежал и одновременно на приборе текст набирал, потом сунул его под нос Кимимару и наконец сбавил темп – оторвались.
«Тебя с нами видели, могут заподозрить».
Кимимару наконец освободился, сам напечатал:
«Я безъязычный. Мне не страшна и половина обвинений».
Незнакомец ухнул назад. Кимимару в недоумении остановился, повернулся. Его разглядывали так тщательно, что надежды на маскировку вообще не осталось. Он вздохнул, уже собирался кепку стащить, но вспомнил, что они всё ещё в центре города.
Потом загудел мотор приближающейся машины. Мощный мотор, с низким гулом, выдающим сильного зверя под капотом.
- Ты как? – раздалось из салона, когда тот самый универсал подъехал к обочине. Из обеих окошек высунулись те самые ребята, только без бит, которые наверняка уже в багажнике лежат.
Незнакомец рядом с Кимимару поднял руку в знаке, что всё отлично, а потом к машине шагнул и остановился, снова на Кимимару смотрел. Никто больше не произнёс ни слова, из чего Кимимару заключил, что они тоже, вполне вероятно, безъязычные. Понятна их злость на несправедливый режим.
- Я только что боссу звонил, отчитался. Он сказал, что удалось синхронизировать несколько нападений, так что муравейник мы разворошили, - говоривший ничуть не стеснялся постороннего.
Кимимару не убегал. Ему стало интересно, что это за босс, поэтому он вместе с незнакомцем к машине шагнул, на миг устыдившись своей кричащей маскировки. И только он подошёл, только собирался задать пару вопросов, как задняя дверца распахнулась, из салона вышел молчаливый тип и сразу с Кимимару кепку стащил. Пучок на голове разболтался – и прядки посыпались во все стороны, оставляя под заколкой настоящее воронье гнездо. На него вытаращились.
Скрываться бесполезно. Кимимару небрежным жестом очки стащил и стоял в ожидании. По крайней мере, его вряд ли сочтут сообщником полиции. Всё государство знало печальную историю Виджа и того, как тяжело переживала трагедию вся группа. А Кимимару открыто вызов бросил, заявляя о своём несогласии. Вокруг воцарилось полное молчание, состоящее из недоумения и растерянности. Никто же не ожидал встретить на улице суперзвезду, да ещё и без голосовых связок.
Кимимару брови нахмурил и сам к машине дёрнулся. Он не знал, что толкало его вперёд. Он просто чувствовал, что если что-нибудь не предпримет, его разорвёт. Спасти его от этого состояния могли бы, пожалуй, только ребята из группы и Наруто, а их рядом не оказалось, когда они так нужны. Кимимару всё ещё остро вспоминал о Видже и почувствовал огромное желание навестить его могилу, поэтому сел в машину, посчитал, что его подбросят. А потом только останется вызвать такси и вернуться за машиной Роя.
Он сел и начал набирать на приборе свою просьбу, а тот единственный, с голосом, к нему развернулся, вцепился в подголовник руками и, пока остальные забирались в салон, спросил:
- Парень, ты правда он?
Кимимару оторвался от недописанной просьбы, а потом отложил прибор, стащил заколку и размазал подрисованные усы. Он тёр и тёр губы, пока не почувствовал, что они вот-вот раздуются. Потом он уже в образе Амо на собеседника глянул, подтверждая их общую догадку. Парни в машине переглянулись и снова словом не обмолвились.
Кимимару хотел стереть написанное и заверить, что он тоже не горит особой любовью к законам и тем, кто его охраняет, но остановился. Одной своей просьбой он скажет всё это и подчеркнёт своё отношение. Да он уже подчеркнул, явив себя безъязычным. На миг показалось, что безъязычные – самая благородная категория граждан. Впервые, наверное, Кимимару нашёл согласие с самим собой из-за того, что сделал. Он допечатал просьбу и протянул её безмолвному водителю. Машина уже тронулась. Нехорошо оставаться на одном месте, особенно если на переднем бампере заметная вмятина. Полицейской машине досталось куда больше – у неё весь задний капот смялся.
«Отвезите, пожалуйста, меня на кладбище».
Парни в машине переглянулись. Уточнять, какое именно кладбище, никто не стал – и так всем ясно. Говоривший тоже сел нормально, больше не таращился. Они ничего друг другу не сказали, не обсудили даже, как поступить, не накинулись с просьбами дать автограф, не стали расспрашивать или пытаться пожать руку. Они как будто восприняли его положение таким, каким оно было на самом деле – трагедия. Для Кимимару это была огромная потеря, от которой он так и не оправился до конца, а теперь уже и не оправится.
Выходя из машины перед воротами кладбища, Кимимару не попрощался, не повернулся пожелать хорошей дороги – вообще ничего не сказал и не сделал. Он просто шёл как во сне, боясь снова увидеть эту могилу и улыбающееся лицо Виджа на памятнике. Сегодня на кладбище было очень тихо, ни одного человека, даже птицы не щебетали, только несколько раз крикнула вдалеке ворона. Хорошая атмосфера для потерянных душ. Именно так Кимимару себя сейчас и чувствовал. Он был как будто печальным и обновлённым одновременно. И он мог петь, сколько ему вздумается – всё равно этот мир больше не услышит его голоса.
Кимимару стоял перед могилой товарища и пел. Он чувствовал, как напрягается горло, потому что он пел так громко, как только умел. Он ощущал, как нарастает боль, но лишь упивался этим чувством, потому что перед могилой друга нельзя наслаждаться всеми благами жизни. Кимимару пел и ранил себя, за что, конечно, потом получит выговор: от Наруто или от Роя – без разницы.
А потом он просто сел на корточки и устремил взор в землю перед собой. Было ужасно больно, а он терпел. Атмосфера угнетала, а он продолжал наслаждаться этими мгновеньями скорби. Он оплакал Виджа так, как только можно оплакать близкого человека. Больше Кимимару ничего не мог для него сделать. Даже имя его очистить не получится, потому что власти посчитали самоубийство Виджа лишь доказательством его вины. А Кимимару верил, что никакое это было не самоубийство. Если бы Видж продолжал настаивать на своём, он внёс бы смятение в общественность и подбил фанатов на бунт. А власти очень этого боялись. Выходит, они сами и убили его. В таком случае, чем они лучше террористов? По крайней мере, террористы не прикрывались невиновностью. Любая война несёт за собой жертвы, в том числе огромные жертвы среди мирного населения. А власти вели нечестную войну, сперва обезоружив противника, а потом объявив о боевых действиях.
Кимимару встал так резко, что голова закружилась. Он качнулся в сторону, прежде чем всё вернулось на круги своя, а потом написал Рою. Он бы лучше попросил Наруто, но не знал его номера. Оставалось надеяться, что Рой всё ещё у него.
«Наруто с тобой?» - спросил Кимимару.
Чуть погодя пришёл ответ:
«Только что ушёл от него. Завтра за машиной вернусь».
«Вернись сейчас. Попроси его приехать за мной. Я машину на стоянке оставил в городе, а сам на кладбище заглянул».
И маскировка накрылась, так что такси он вызвать не мог, а потом на виду у всех торжественно пересесть в машину Роя.
«Ты там нормально?» - забеспокоился Рой.
«Лучше, чем ты думаешь».
«Я уже возвращаюсь. Сейчас мы за тобой приедем, никуда не уходи».
«Хорошо».
Как будто Кимимару мог. Это обычный человек мог куда угодно пойти, хоть танцевать на главной площади. На него посмотрят и потом сразу забудут, а Кимимару соберёт толпу одним своим присутствием. Нельзя ему сейчас показываться никому на глаза. Он чувствовал, что сотворил что-то глубже, чем просто вырезал голосовые связки. Сейчас он это чувствовал как никогда, но пока не знал, что это за чувство.
Наруто не спалось. После сегодняшнего он испытывал беспокойство. Кимимару не смирился, а лишь разгорелся какими-то таинственными идеями. И это Наруто откровенно пугало. Это был самый естественный для Наруто страх – тревога за кого-то, потому что о своей жизни он знал всё и давно не боялся чудовищ под кроватью, и от бандита в подворотне мог отбиться, потому как по подворотням они группами как раз не ходят. А группы замышляли что-то покрупнее ограбления одинокого прохожего поздней ночью.
Наруто лежал и думал, как было бы хорошо просто переговариваться с Кимимару на пониженных тонах, как когда-то он переговаривался с женой, прежде чем уснуть.
«Кими»… - написал Наруто, подключив подсветку. Она брала много энергии, и батарея садилась втрое быстрее от такого использования. Но выбора не оставалось, если он не хотел включать свет. А свет не хотел включать ни один из них.
Он так и не закончил фразы. Кимимару сам зашевелился. Подсветку он никак не мог не заметить. Он заглянул на экран прибора и в темноте поднял брови. Наруто смог различить этот жест, потому что лежал рядом с Кимимару, и освещения от прибора хватало. Они вместе устроились, хотя ещё вчера Кимимару предпочитал диван в другой комнате. Ему было так же тревожно, только причин его тревоги Наруто не видел – и это пугало ещё сильнее. Конечно, причин и очевидных много, только Кимимару никак не походил на обычных людей, мечущихся из-за переживаний по поводу ушедших близких.
«С тобой ничего не случилось?» - наконец спросил Наруто.
«Нет», - ответил Кимимару сухо.
«Тебя как подменили».
Наруто как будто чувствовал перемену Кимимару. Наверное, он только сейчас перестал для него быть Амо. Наруто больше не думал, что Кимимару пел на сцене или о том, что резко оборвал свою карьеру, а теперь, возможно, ему придётся расстаться и с нажитым капиталом, так как штрафы за невыполнение контракта просто фантастические. Кимимару никогда не говорил о них, но Наруто и так знал.
«Я думал о смерти Виджа, - ответил Кимимару и продолжил, не дожидаясь реплики Наруто. – Я её переосмыслил. Сейчас мне кажется, что он сам стремился протестовать, а мы не понимали его».
Наруто долго не отвечал. Ему тоже так начало казаться, едва Кимимару выразил свои догадки. А если так, то Видж рано или поздно всё равно стал бы причиной краха группы. Только он держался ради товарищей. Всё это вряд ли было такой уж чистой правдой, но в темноте верится легче.
«А ты?» - спросил Наруто.
«Волнуешься за меня?»
«Ещё бы. Я тоже терпеть не могу всё это, но то я. А ты – вообще как полубог. Тебе нельзя всем этим заниматься, ты понимаешь? Поэтому я готов тебе вмазать, если ты захочешь натворить глупостей».
Наруто размышлял, как подать общественности то, что Кимимару сделал, а он даже Итачи не рассказал и теперь жалел об этом. Итачи мог бы, наверное, что-нибудь придумать, если попросить его держать происходящее в тайне. Почему-то Наруто верил, что Итачи сделает это. Глупо, наверное, но Наруто постоянно ловил себя на том, что начинает думать о нём. И Наруто хотел проконтролировать то, что начнётся, едва Кимимару заявит об операции.
«Я тебя в них не втяну, если надумаю глупить», - заверил Кимимару.
«Да я не этого боюсь!!!!!!!» - эмоциональный ответ снова изобиловал восклицательными знаками.
«Знаю».
«Чего тогда дурака из себя строишь?»
Кимимару некоторое время размышлял над будущей фразой, а Наруто предчувствовал, что дальше всё будет только серьёзнее.
«Ты со своим Учихой Итачи о чём говорил?» - наконец спросил Кимимару.
- А? – вслух спросил Наруто и, разумеется, не услышал ни звука. Он принялся было переводить вопрос в письменную форму, но более содержательную, а Кимимару его опередил:
«Меня тревожат твои знакомства. Тот тип, что чурается ответственности и не идёт в правительство, ещё куда ни шло. Но Учиха – министр внутренних дел. И ему от тебя что-то надо».
«Ничего ему от меня не надо! Сказал же, что я его ублюдочного братца спас».
«А тебе от него?»
«Ты что, намекаешь, что я сам хочу туда к ним?» - возмутился Наруто, даже сел в постели.
«А было бы неплохо, - ответил Кимимару и, предотвращая возмущение, дописал. – Хорошо было бы иметь там своего человека, который стал бы бороться за права обычных граждан, а не против них».
Наруто задумался. Он бы сразу кинулся на эту самую защиту. Только методы у него вряд ли подходящие. Совет не убедишь кулаками и разбитыми носами. Им надо задницу лизать, чтобы тебя хотя бы заметили. Один Наруто ни за что не справится. Он мог бы поверить в иллюзорные возможности лет пять назад, когда чувствовал себя всесильным героем, но в государстве, где не ценится сама жизнь, оставаться счастливым слепцом невозможно.
«Я не смогу», - для весомости Наруто головой помахал.
«А с поддержкой Учихи?»
«Вряд ли он станет мне помогать. Он просто»…
Что «просто», Наруто не знал.
«А ты?» - снова переадресовал Кимимару.
Наруто не понимал, что ему надо вообще. На политику потянуло? Или он действительно хочет пробраться в верхушку и что-то изменить или даже разрушить изнутри? Тогда ему самому и надо. У него же шансов куда больше. А потом Наруто вспомнил, как коллеги на работе охарактеризовали операцию Амо. Это был акт протеста в пользу Виджа, нарушившего закон, но против правительства.
«Что ты от него ждёшь?» - пояснил Кимимару, хотя пояснения остались мутными.
«Ничего я от него»…
«Ты весь вечер о нём думаешь, я прав? – мгновенно раскрыл его Кимимару. – И меня это тревожит».
Наруто глаза на него вылупил и яростно написал, вдавливая кнопки со всей силы:
«Ты на что намекаешь? Что после твоего сладенького поцелуя я теперь»… - начал и оборвал фразу, хотел стереть, только Кимимару уже её увидел. Он усмехнулся, но никак не прокомментировал. Видимо, лестно ему, что его поцелуй так превознесли. А вот ни черта он не видит. И Наруто собирался разубедить его в созданном впечатлении. Кимимару его опередил:
«Мне бы очень хотелось посмотреть на человека, очаровавшего тебя. Это должен быть совершенно особенный человек».
«Ничего он меня не очаровал!!!!!!!!» - Наруто снова играл восклицательными знаками, печатал их, пока они на другую строку не перешли, и пока он сам не осознал, как яростно подтверждает догадки собеседника.
Неужели он и правда усмотрел в Итачи что-то, чего не было даже в Кимимару? При всём величии Амо Кимимару казался «своим», а Итачи как будто из другого мира. Даже его ублюдочный брат обитал где-то на Земле, проявляя обычное, человеческое, хоть и злобное.
«Он пытался произвести впечатление. Ему это удалось, потому что он знает, как и что нужно говорить», - попытался оправдаться Наруто.
«На тебя не так просто произвести впечатление. А это всего вторая ваша встреча, - немедленно ответил Кимимару. – Я волнуюсь».
«Из-за меня?»
«Не хочу, чтобы мой друг угодил в ловушку».
«Я не собираюсь терять голову. И если даже я немножко запал на него, это не значит, что я тут же начну искать ему всякие оправдания и соглашусь, что его взгляды самые правильные».
Из всего этого Кимимару выделил только одно, заставившее Наруто поёжиться от нового предчувствия.
«А ты запал на него?»
Наруто не думал. Он выплеснул оставшееся негодование в единственное слово:
«Нет!!!»
Потом он отвернулся к стене носом и накрылся одеялом с головой.