Знакомая квартирка: тот же диван, календарь у окна и снова кромешная темнота.

Видно, этот странный парень играет какую-то важную роль, раз меня к нему посылают и посылают.

Ну, насколько я понимаю, ждать придётся долго, но… можно ведь ускориться.

Пришёл к центру комнаты и сел на диван. Если и погружаться в глубину сознания, то пусть у меня в реале будет прочная опора.

Замедлилось время, или, скорее, я просто задумался. Что сейчас более актуально? В моём случае, вероятно, именно происшествие в лаборатории.

Со мной всё предельно ясно. Люди нашли странный объект. Вернее, он сам попал им в руки, и они решили им воспользоваться. Несложно догадаться, что я из другого времени: по одежде. Да, они меня приодели в свой бомжатский наряд. Благо, сумел заскочить домой и переодеться в более приличные шмотки.

То некогда пустое пространство, дом? Неожиданно и приятно одновременно. С каких пор я его так называю? С момента, как познакомился с Кайлом, или просто поставил там постройку? Как бы там ни было, теперь эта местность стала походить на нормальное место, в котором можно хорошо провести время. Или все вместе, так как лучше в компании веселиться, нежели одному.

Ладно, мы отклонились от темы, возвращаемся.

Те люди исследовали мои способности. Сомневаюсь, что они смогут что-то сделать с теми образцами, что уже взяли. Ведь я не человек. Учитывая рост паранормальщины в мире, логично предположить, что мои способности причисляют к сверхъестественным, а то, что никаких других особенностей нет, то вторая часть человека — сверхчеловек. Вообще, логично. И те дети, которых я видел, обладали схожими способностями.

Привстал с дивана и облокотился на колени. А картинка-то сходится. За последнее столетие в мире стремительно увеличивалось число людей с паранормальными способностями, неужели Вселенная так готовилась к предстоящему концу света?

Со мной разобрались — тот парень. Не уверен, но он вроде обыкновенный, и при этом о нём похлопотали с выше.

Как же хочется, чтобы и меня посвящали в детали задания.

Свет в соседней комнате и резкая головная боль. Я склонился ещё ниже, но боль не унималась. Напротив, каждый кадр становился чётче и ярче, пока не предстала полноценная статистика.

Всё закончилось. Хорошо, что эти вспышки воспоминаний кратковременные.

В комнату зашли. От яркого света в коридоре передо мной стояла тёмная фигура. Причина моего визита.

Вверху загорелся свет. Но как ни странно, я не ощущал дискомфорта в глазах от резкой смены освещения.

— Ты долго. — Упрекнул собеседника.

Он вздрогнул и посмотрел на меня. Почему люди боятся? Или это от неожиданности?

— Диас? — повышенным голосом спросил собеседник. — Что ты здесь делаешь?

Поступили новые данные — и на том спасибо. Значит, мне будет о чём переговорить с этим парнем.

Эх, мы ведь были ровесниками, когда прыгнули в первый раз, а сейчас эта махина больше меня на голову, да ещё и телосложение у него как у быка.

Кстати о возрасте. Это действительно странно. Все растут, а я? Словно застрял в своём теле. Но сейчас не об этом.

— Пришёл поговорить, — пояснил я собеседнику.

Как же приятно в своей обыденной одежде. Спрятал ладони в карманах толстовки — и они уже не мёрзнут.

Стоило мне встать и направиться к гостю, как он оглянулся назад. И кого парень надеялся там увидеть?

Ладно, я ошибся, он закрыл дверь для надёжности задвинул засов.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил он. — Ты ведь хотел остановить причину конца света, или передумал и решил просто отсидеться?

Этот парень считает меня каким-то устройством для восприятия событий? Жаль, что не знающим особенности способности сложно понять положение того, кто её использует.

— Диас, — снова обратился ко мне парень. — Я тобой восхищался.

Так-с, с этого момента поподробнее. Это чувство мне не знакомо, что-то новенькое.

Не знаю, так надо или нет, но этот парень стал демонстративно размахивать в воздухе руками.

— С момента нашей первой встречи ты казался неимоверно далёким, — открыто признался он.

Парень сильно потрепал слегка влажные и холодные волосы от аналогичной погоды за окном. Из-за этих действий короткая стрижка стала походить на иголки ёжика. Соглашусь, пока я метался во времени, он не тратил его зря и привёл себя в божеский вид.

Может и мне так сделать? Взять на время перерыв в работе и пойти покраситься? Ведь эти седые пряди иногда очень напрягают как меня, так и окружающих. Но больше последних.

Этот парень прошёл вглубь помещения и там и остался.

— Прости, что вспылил тогда. — О чём он? Неужели на этот раз не я провинился? То есть, в тот, когда мы говорили. — Но не спасать мир из-за какого-то там предчувствия мне казалось глупым.

А он стал громче разговаривать, но руками всё ещё размахивал. Неужели этот жест люди используют для выражения своих чувств? Может и мне так попробовать? Не интонацией, но хотя бы движениями выражать своё мнение. Может меня так и люди будут лучше понимать?

— Ты просто позволишь большей части земного населения бесследно исчезнуть? — Вот где собака зарыта.

Хотел меня задобрить, чтобы потом вонзить нож в спину? Обидно. Похоже с этим парнем мы не сможем подружиться.

— Я не могу повлиять на способности вируса, — тихо произнёс я, не желая разглашать подобную информацию на весь белый свет, а особенно для любопытных ушей за стеной.

Этот парень снова стал почёсывать волосы. Сдаётся мне, не стоило ему стричься.

— Хватит, — немного повысив голос, произнёс собеседник. — Я прекрасно себя чувствую. Вируса нет, если бы он был, я бы уже слег, ведь являюсь одним из первых заражённых. Не так ли?

Он все ещё жестикулирует. Ладно, если ему нравится — пускай.

Мне сложно понимать людей, это факт. Но почему-то подобное положение не работает с Кайлом.

Сейчас я реально никак себя не ощущаю, нет никакого желания говорить и открыто, яро отстаивать свою позицию. Однако с Кайлом всё иначе. Рядом с ним хочется жить. И пусть я почти всегда рассказываю о своих приключениях, но и он поясняет мне правила современного мира и поведение людей в том или ином образе.

— Это не так. — Продолжал всё так же тихо говорить. — Ты носитель вируса.

В ну испробуем его метод. Поднял одну ладонь и ею указал положение собеседника, второй изобразил тех самых белохалатников и медленно, поэтапно развивал историю «от» и «до».

— И в чём разница? — спросил собеседник.

С кем приходится работать? Радуйся, что я не могу выражать эмоции.

— В том, что процесс пошёл. — Безразличное выражение лица, но хоть глаза закачу вверх. — Мир готовится к скорым переменам, существ в этом мире стало неимоверно мало.

Снаружи послышался шум и сирены машин. Пока я пытаюсь донести что-то этому человеку, другие вовсю развлекаются.

Прошёл к окну и увидел внизу довольно большую аварию, в которой поучаствовало несколько машин. Из салонов стали вылезать участники инцидента и высказывать претензии. Люди непонятливые, можно ведь все спокойно разрешить. Без крика и конфликта. Небось и столкновение произошло из-за того, что два барана не смогли поделить дорогу?

— Они ушли. — Произнёс, припоминая свои последние слова.

Мой собеседник устало покачал головой и закатил глаза. Парень, это мне впору делать, так как я тщетно пытаюсь тебе объяснить элементарные вещи.

— Ладно, предположим, что вирус есть, и я могу заразить людей. Как? — Начал соображать, уже хорошо. Этот случай не безнадежен. — Как распространяется вирус, и, если он вообще есть, можно ли создать лекарство от него?

Сразу к делу, конкретика. Зачем она тебе, что это даст человечеству? Ровным счётом ничего.

— Это проблема людей, — холодно ответил я, спрятав руки за спиной.

— Подожди. — Такое чувство, что парень стал догадываться. Вообще логично, в отличие от меня у него был шанс находиться в сознании. По крайней мере, я на это надеюсь. — Ты ведь был первым, с кем я контактировал. Зная свойства вируса, можно предположить, что у тебя должны были уже проявиться первые симптомы.

Логичный вывод. Жаль, немного не в ту степь.

В бой пойдёт тяжёлая артиллерия, придётся вскрываться.

— Лёша, — обратился я к собеседнику и опустил вниз взгляд. — Ты не знаешь способностей вируса и механизма его передачи. Поэтому воздержись от неуместных заключений.

Меня напрягает говорить так невыразительно. Как бы, к хорошему привыкаешь быстро, вот я и полюбил разговоры с Кайлом. Кстати о нём, после завершения задания стоит его навестить.

— «Неуместных заключений»? — грубо повторил часть моей фразы человек. — Диас, я хотел с тобой говорить по-хорошему, на равных, но ты не оставляешь мне выбора.

Парень приблизился к двери. Он отодвинул маленький засов и, слегка приоткрыв двери, произнёс:

— Мне кажется, тебе будет лучше уйти, — на одном дыхании выдал Алексей, не смотря в мою сторону. — Твоя информация была ошибочной, как и известие о скором конце этого мира.

Ну, что с тебя ещё взять? Человек всегда будет человеком.

Слегка улыбнулся и тогда обратился к собеседнику:

— В этом я не ошибся. — Беседы с Кайлом не прошли зря. Понимаю, что эти эмоции искусственные и выглядят не натурально, но они немного приближают меня к людям. Вот рядом с Кайлом всё как-то проще.

— Разве? — громко спросил собеседник и, поняв свою ошибку, посмотрел в коридор из-за слегка приоткрытой двери. — Тогда, может, предоставишь доказательства?

Настойчивый. Пытается любыми методами заставить меня говорить. Но этот парень не знает с кем связался и кого пытается обдурить.

— Мне этого не надо. — Холодно ответил собеседнику.

— Но мне надо, — заявил человек и грубо ткнул мне в грудь пальцем. И зачем рукоприкладство? Мне ещё очень многое предстоит узнать о людях. — Я хочу убедиться, что твои слова не имеют логической основы. Чего ты молчишь?

Стоят столбом перед человеком с непробиваемой логикой. А что мне ещё остаётся?

— Я сказал, что останавливать конец света неправильно. — В который раз повторил свою фразу. — Я ошибся.

«Признавать свои ошибки — часть человеческого общения», — так говорит Кайл. Но раз я хочу научиться их понимать, придётся пойти на некоторые жертвы со своей стороны.

— И чего это ты так неожиданно отступил от своей жизненной позиции и крепких убеждений?

Началось. Стоило дать слабину, как меня стали ею помыкать. Хорошо, что к такому исходу Кайл меня тоже подготовил.

— Мне нельзя останавливать конец света, — нехотя признался я. — В этот период времени.

Здесь важна конкретика. Может, потихоньку, семимильными шагами, но я становлюсь опытней. Чуть лучше понимаю людей, стремлюсь стать как они.

Очень жаль, что Кайла нет, вероятно, мои успехи его бы порадовали. Но волею случая мы никогда более не сможем встретиться в этом мире, среди живых. Нет, разумеется, будем видеться часто и подолгу говорить, я надеюсь. Но для его же безопасности придётся посидеть в моём мире.

— Ты шутишь? — с раздражением произнёс собеседник. — Если мир умрёт, то потом спасти его вообще не будет возможности.

Люди, что вы за люди такие? Я ведь иду вам на уступки, неужели меня сложно поддержать?

— Мир не умрёт, — поправил его я и пристально посмотрел в человеческие глаза, в которых отражались мои золотые радужки. Ещё одно важное известие: стоит разозлиться или неосознанно использовать силу, как ободок вокруг зрачка начинал ярко светиться. — Он просто возобновит прежний, правильный ему ход.

Хотел бы я верить в эти речи, но, чтобы они сбылись, придётся сильно попотеть и не только мне. Как ни прискорбно признавать, Алексей тоже в этом примет не последнюю роль, или, если быть точнее, он её уже исполняет.

— Значит, сейчас мы живём в неправильном мире? — уточнил собеседник.

— Неполном, — поправил его.

Сложно с людьми. И я так и не понял, по какой причине меня сюда направили. Не для того же, чтобы просто переговорить с этим парнем. Вселенная не настолько беспощадная, если она мне высылает задания.

— Это как? — спросил собеседник.

Ну всё ему следует разжевывать и пояснять. Думаю, в скором времени мне удастся безошибочно определять характеры людей. В своих недавних знакомых я уже разобрался. Стоит надеяться, что с людьми, с которыми встречусь в дальнейшем, у нас сложатся более тёплые и дружественные отношения.

— В этой реальности лишь половина живых существ, — спокойно произнёс я. — А остальные группы разбросаны в другом, параллельном, мире. Колебания границы заставляют их всех быть готовыми к неизбежному.

Похоже, собеседнику тоже не нравится со мной возиться, а иначе я не вижу причин устало закатывать глаза.

— Я ничего не чувствую, — признался Алексей.

— Неудивительно, ты же человек. — подтвердил я его опасения.

Парень прав: он не сможет ощутить колебаний границы, увидеть живых существ с паранормальными способностями. Алекс обычный человек, которых в этой реалии миллионы, но именно этот хлопец избран.

Парень прыгнул с прошлое не без моей помощи. Пережил все ужасы белохалатников, что те ему приготовили, и проскочил в этот год, когда черта между мирами наиболее нестабильная.

Мне тоже в этом времени не по себе, и всё хочется вернуться домой к Кайлу, в реальность, где не будет страха перед неизвестным.

Жаль только, что и моё временное пристанище не выстоит, когда сломается граница. Это моя причина действовать и спасать столь ненавистный мир.

— А ты — нет, естественно. — Собеседник во мне разочаровался, понуро опустив вниз руки? — Подожди, но кто ты?

Парень стал что-то вспоминать. Ой, сдаётся мне, что для меня это добром не кончится. Быть может, он слишком много времени проводит с той девушкой из этой реалии?

— Я задумывался над этим вопросом, но никак не предоставлялась возможность спросить тебя лично, — произнёс Лёша. — Кто ты?

— Путешественник во времени, — холодно и резко ответил я ему. На этот вопрос у меня заранее приготовлен ответ, так как это единственное, что я могу сказать.

— Это род твоей деятельности, — заявил собеседник громким голосом, вынуждая меня замолчать. — Меня интересует вид, к которому ты принадлежишь.

Лёшенька, меня-то как это интересует. Была, конечно, возможность узнать, но нападать на создателя? Я ведь не такой дурак как ты.

— Это… Не важно… — С заминками ответил ему. Парень — человек, пусть проживает свою жизнь и этот короткий отведенный ему период, но не лезет в мои дела.

— Важно для меня, — парень снова повысил голос. Неужели его вообще не волнует девушка, что, быть может, сейчас нас подслушивает? — На тебя вирус не действует, если он есть.

— Этот вирус предназначен уничтожить лишних людей, чтобы существам было легче дать им отпор.

Чёрт, сболтнул лишнего. Видимо, мне ещё тренироваться и тренироваться с Кайлом.

Парень как-то напрягся и теперь с презрением смотрел на меня. Не люблю этот взгляд, кажется, что находишься под микроскопом. Под чьим-то пристальным наблюдением.

— Значит, ты существо? — холодно констатировал Алекс. — Понятно, почему ты их защищаешь, всё же логично.

— Я человек, — постарался оправдаться я, хотя не понимал зачем. Не видел причины возвышать себя в глазах людей, которые никакой роли не играли в моей жизни. — Но лишь наполовину.

— Конечно, — неодобрительно произнёс собеседник. — И кто, помимо человека, в тебе находится?

Он не понимает, не пытается войти в моё положение. К чему этот бессмысленный трёп?

— Я не знаю, — сразу ответил я ему. Это правда, чистая. Я не могу наделять слова интонацией, выразительностью, но, думаю, это необязательно, когда говоришь искренне. — Но именно из-за этого я не могу остановить конец света.

— Не думаю, что родословная может помешать тебе совершить благое дело.

Люди. Сколько мне ещё придётся удивляться вашей тупости? Нет, если это часть вашей природы, мне ничего не остаётся, кроме как смириться с неизбежным.

— Как раз-таки может, — поправил я собеседника. — Это время чужое, как и то, в которое я нас ошибочно бросил.

В этом отчасти есть моя вина. Я готов её признать, но только чтобы ситуация ещё больше не ухудшилась.

— Очень интересно, — заявил собеседник, продолжая жестикулировать. — Выходит, ты чужой здесь? Тогда скажи, в каком временном периоде родился? Какое твоё время?

Благо, ты теперь задаёшь правильные вопросы. Мне будет хоть немного легче.

— Я родился после падения границы. — Это самый очевидный ответ, учитывая мои провалы в памяти и эти странные способности, слишком сильные для обычного сверхчеловека. — Спустя несколько лет ожесточенной борьбы. И человека во мне очень мало, сейчас мне кажется, что его вовсе нет.

Собеседник снова напрягся. Вы только скажите мне, что я делаю не так? Может быть, тогда смогу что-то изменить, как-то исправиться?

— Погоди, по твоим размышлениям… ты ещё не родился? — настороженно спросил он. — Ты чужой в нашем времени. И откуда такие умозаключения?

— Когда я хотел выполнить задуманное, в голове всплыли образы. — Частица правды — надеюсь, хотя бы она исправит плачевное положение. — Это было видение о том, что произойдёт в случае моего опрометчивого неверного шага.

Сейчас мне очень сложно говорить, излагать факты. По-хорошему, их вообще не стоит разглашать, так как это сведения о возможном будущем.

— Выходит, ты не только сквозь время прыгаешь? — уточнил Алексей. — Если ты родился в будущем, почему не вернёшься к своим, в тот момент, когда они были живы? Может, сможешь провести с ними немного времени перед…

— Я не могу. — Огорчённо признался, не в силах смотреть собеседнику в глаза. — Я не помню, когда родился.

Парень отступил. Он звонко хлопнул в ладоши и стал от меня отходить.

— Забавно, — произнёс Алекс, теперь медленно расхаживая по комнате. — От общения с тобой возникает ещё больше и больше вопросов. И что ты будешь делать?

Хотел бы я знать, но вместо слов просто покачал головой в ответ.

Сейчас главным принципом руководства является звонок в голове. Он мне говорит, куда стоит прыгнуть, но не всегда поясняет причину. Что досадно.

— Зачем ты мне всё это рассказал? — выдержав недолгое молчание, спросил собеседник.

Очень хороший вопрос. Хотел бы, чтобы и мне пояснили мою задачу, но, учитывая их разносторонность, думаю, я нескоро вернусь к обычной, непримечательной жизни.

— Твой бой ещё не начался, я хочу тебе помочь, — откровенно признался я собеседнику.

— Если миру так или иначе придёт конец, то в этом нет необходимости, — огорчённо заметил парень.

Почему люди всегда сдаются, не желая попробовать что-то делать? Я им поражаюсь. У меня тоже не особо есть выбор, но… держусь. Хочется и отдохнуть, провести время с Кайлом, подтянуть свои навыки общения, но несмотря на все эти «хочу», я занимаюсь спасением других и прыжками на совершенно неизвестные мне территории.

Видно, парень потерял ко мне всякий интерес и теперь не хочет продолжать разговор.

— Прости, — тихо произнёс я. — Я ничем не могу тебе помочь.

Мне здесь более нечего делать, разговор не заладился, так что стоит просто уйти.

Снова разорвал плотное пространство и скрылся в холодной темноте.

Дом. Я скоро привыкну к его виду. А вообще, в последнее время возвращаться в это некогда пустынное пространство стало очень приятно.

Прошёл к двери и легко её приоткрыл.

— Кайл? — Окликнул сожителя. Ответа, как и прежде, не было, но зато на кухне слышался треск масла на сковороде.

Прошёл туда и застыл на пороге, облокотившись на дверной косяк.

Кайл стоял у сковороды и тщетно старался защититься от разжаренного масла, что стреляло в разные стороны.

— Что ты делаешь? — спросил я у него.

Судя по всему, моё возвращение никак не напрягло подростка, так как он продолжил неумело фехтовать со свирепым противником.

— Готовлю, — громко пояснил собеседник, не отвлекаясь от своего увлечённого занятия. — А разве не видно?

— Нет, — с лёгкой усмешкой сказал я и для большей убедительности покачал головой.

— А как твой день прошёл? — спросил парень.

Наши разговоры стали обыденными, привычными. Я хотел беседовать с человеком, а для Кайла моя компания была тем спасительным лучом, в котором он мог развеять свое одиночество.

Демонстративно поднял вверх брови и спиной оперся о дверной косяк.

— Встречался с тем парнем…

— И что? — настойчиво спросил Кайл.

Парень продолжал что-то жарить на сковороде, но вот его приплясывание с крышкой в одной руке и лопаткой во второй вызывали у меня улыбку.

— Вспомнил его имя, — на выдохе произнёс я. — Кайл…

Парень протяжно хмыкнул, будто требуя продолжения мысли.

— Год две тысяча двадцать пятый — год, в который я его бросил, заключительный…

Сложно правильно сформулировать речь, подобрать подходящие слова.

Ранее я таким не занимался. Говорил прямо и честно, но теперь, при разговоре с Кайлом, хочется выражаться более деликатно.

— Там очень сильно дрожит граница, — продолжил говорить я. — Такое чувство, что она вот-вот рухнет.

Парень прекратил свои мучения. Он потушил конфорку, а с горячей поверхности сковороды высыпал поджаренную, с золотистой корочкой, картошку.

— Всё готово, — известил Кайл.

Я не придал этому значения, но стоит подростку чем-то заняться, как его дрожь переставала быть заметной. Казалось, она сливалась с общим образом.

— Прошу к столу…

— Кайл. — Обратился к сожителю и для большей вероятности схватил за плечо. — Если граница падёт, ты окажешься в опасности.

Он боится. Это видно, и мои слова никак его не обнадеживают.

— Я знаю, — кивнул подросток. — Но, чтобы граница разрушилась, стоит ведь что-то сделать?

Он догадливый — полная противоположность Алекса, и разговор с ним не вызывает у меня чувства раздражения.

— Да, убить чистокровного представителя де Блуа-Шампань.

— Ты мне о них не рассказывал, — подметил Кайл, усаживаясь за стол. — Не стесняйся.

Парень поставил на другую сторону стола почти полную тарелку с жареной картошкой и воткнул с одной стороны острый столовый прибор.

Этот парень считает меня равным себе? Приятно, особенно учитывая то, что я не очень-то нуждаюсь в физической пище.

— Спасибо, — только и смог ответить я, легко улыбнувшись на лестное предложение.

Прошёл к столу и сел. Правда, вилка… не знаю, как её правильно держать. Глянул на Кайла — он зажал тонкий сплюснутый конец на вершине кулака, удерживая его пальцем.

— Не так, — заявил собеседник.

Парень взял мою руку и уверенно поставил столовый прибор в нужное положение.

— Ты левша или правша? — спросил он.

Я сощурился. Вернее, зачем это звание, что оно значит?

Тогда, глянув на положение рук собеседника, заметил, что он держал столовый прибор точно таким же способом, но в левой руке.

— Я по себе знаю, как сложно учиться у правшей, — подметил он. — Удобно?

Попробовал наколоть картошку — и действительно, немного непривычно, но нет никакого дискомфорта.

На знаю почему, но Кайл вложил мне вилку в правую руку. Тогда почему он сам пользуется левой?

Постарался переложить столовый прибор, но казалось, что вторая рука напрочь отказывается меня слушать.

— Кайл, — окликнул собеседника. — Знаешь, что в этом времени из всех представителей де Блуа-Шампань в живых остался только один чистокровный?

Парень продолжал активно пережёвывать пищу, совершенно не придавая значения моим речам.

— Если бы я знал, что всё это значит.

Верно, парень не знаком с параллельным миром. Думаю, стоит это исправить.

— Хочешь, покажу? — уверенно произнёс.

Кайла это предложение немного напрягло, но никак не испугало.

— Мы вместе посмотрим на закат эпохи правления этой великой семьи.

Он лишь поджал губы, и тогда воодушевленно произнёс:

— Было бы неплохо.

Снова дрожь. Она стала слабее, менее заметной, но никуда не делась. Как горькое напоминание о моём жестоком поступке.

— И как ты это сделаешь? — прищурился собеседник.

Я — путешественник во времени. Могу прыгать из одного периода жизни в другой, могу видеть то, что многие посчитают запретным и могу смотреть на то, как кто-то жил.

— Готов? — Уточнил у Кайла, приподняв вверх два сложенных вместе пальца.

Он ничего не ответил, и это молчание послужило мне ответом. Поднёс пальцы ко лбу собеседника. Тепло. Темнота. Вспышка.

Территория вокруг замка всегда была окружена высокими лесами. С наступлением сумерек они будто становились тёмными и слишком опасными для людей.

Несмотря на множество страшных историй, бессмысленные забобоны и сказки, которые сочиняют сами люди, в этом лесу, в самой его чаще, проживает одна семья. У них не было острой причины ограждаться от людей и прятаться. Семья довольно большая. Все её члены оградились от внешнего мира и держались обособленно. Так наставлял великий предок, да и грешные люди. Именно эта семья жила в вечном пороке, нарушая законы мироздания.

Вот и сейчас, в тёмную ночь, когда луна окрасилась к красный цвет и наградила земли слабоватым бледным сиянием, вершилась история.

Смерть великого героя войны, Оскара де Блуа-Шампань, ознаменовала период войн. Если ранее сильные государства страшились или обходили магические земли стороной, предпочитая делить уже не раз поделенные земли, на этот раз вечные соперники де Блуа-Шампань — фон-Фиалон — вздумали вернуть себе былое господство над землями и восстановить пошатнувшуюся власть.

Неисчислимые легионы солдат пробирались сквозь тьму лесной чащи, рушили старые деревья и оставляли после себе разруху и пустоту.

Известие о наступлении врагов быстро достигло замка, и тогда семейство де Блуа-Шампань готовились бежать с родового поместья.

Несмотря на грех, что совершал каждый человек, рождённый в этом роду, потомков они имели достаточно много. Вот и сейчас, собрав детей, обрученных молодых и нескольких замужних родственников, эти люди бежали.

Казалось, разумнее дать отпор, отстоять замок, веками нагонявший страх на всех, но вместе с этим существовала очень большая вероятность погибнуть. А смерть рода означала начало застывшей войны.

С этими мыслями люди позорно бросили свой дом: многие родные братья и сестры, уже связанные узами брака. Некоторые не могли уйти, других не успели найти в переполохе, что воцарился. В этом хаосе не всем удалось сбежать. Так, среди высоких стен библиотеки, потерялся принц, что смог укрыться в том помещении от ужасов захватчиков. Также в замке, в одной из отдалённых комнат, осталась роженица. Она не ожидала, что наступление начнётся в столь скором времени, да и срок подходил к завершению. Пламя объяло коридоры и многие опочивальни, нещадный огонь пожрал всё на своей пути.

Молодая мать в попытке спасти хотя бы дитя, дала служанка наставление бежать и схоронить ребёнка.

Все представители де Блуа-Шампань имени яркие отличительные черты, и спутать их с кем-то ещё было невозможно.

Так, молодая прислуга послушно выполнила последнюю волю госпожи. Она, пробираясь сквозь горящие коридоры, испорченные картины и древние стены, прошла к тайному входу.

В руках крепко сжимала полотно с новорождённым и что есть силы бежала. С одной мыслью пробраться в город, где до неё и малыша не будет стражникам никакого дела.

Позади слышались голоса, истерические крики мучеников, лай собак, звон острых клинков и смех захватчиков.

— Потерпи ещё немного, — приказывала женщина.

Малыш наблюдал. Может, он мало что понимал, но хорошо запомнил яркое пламя, старинные картины, тёмные тропинки леса и те ненавистные звуки борьбы.

Он крепко прижимал ручки к телу и неприятно морщил нос от врезавшегося в него густого дыма.

Вот и городская черта, деревянный мост и тишина.

Сложно сказать, что за несколько миль от него развернулась жестокая бойня, где нападавшие беспощадно вырезали обороняющийся народ.

Де Блуа-Шампань, защитники. Они держали этот статус с момента, как Оскар возвёл черту, границу, что разделила людей и существ. Само существование героя войны, его жизнь поддерживала шаткий мнимый мир между людьми.

Никто не осмеливался тогда напасть на его семью, опасались гнева огненного дракона, на котором человек восседал в период войны. Сказка или нет — но люди не хотели рисковать.

К сожалению, границу держали именно люди, а их век быстротечен. Со смертью Оскара всё изменилось. Тот страх, веками сдерживавший гнев, ушёл. Люди озлобились и принялись беспощадно разрушать созданное за время мирного существования.

Фон-Фиалон — этот род не устраивало господство соперников, и они первыми воспользовались предоставленной возможностью. Сейчас их люди грабили замок, выносили из него всё ценное, но главная их задача состояла в уничтожении потомков де Блуа-Шампань.

Разумеется, не всех. Страх снова столкнуться с тварями, сейчас запертыми в ином мире, останавливать их. Так что основная задача состояла в том, чтобы собрать всех потомков и выбрать одного, который и продолжит держать черту.

Никто не мог догадаться, что их предупредят, так что с этой целью в лесу организовали поисковые отряды со злобными псами.

Служанка понимала, что в городе спокойно, но тем не менее, не желала привлекать к себе внимания. Девушка тёмными улочками прошла к приюту и тогда-то вложила в сбитые пелёнки свернутые вдвое листок.

Она оставила младенца на пороге и постучала в дверь. Сама поспешила уйти и не попасться местным жителям на глаза.