лишь весеннее солнышко выкатилось из снега

и расправило крылья, дрожа на ветру, как флаг,

и тогда он проснулся — как в воду нырнул с разбега,

без каких-либо шансов узнать, сколько спал и как.

сон был, правда, чудесным: огромные, с фуру, рыбы —

плавники как фатин и алмазы с кулак — глаза;

не хотел бы забыть их, и если б имелся выбор,

только сны не забыть, словно сам себя наказал.

он всегда верил в сказки. ты веришь, на самом деле,

если ценишь за то, что в реальности не найдёшь.,

но когда он проснулся — они никуда не делись.

только плеск плавников в вышине зазвенел, как дождь.

он сперва улыбнулся. бывает же в жизни небыль,

если встал, не проснувшись, будильник ещё молчит…

только рыбы всё плыли, собой заслоняя небо

и сквозь сеть плавников становились синей лучи.

и тогда он, прошедший войну за чужие земли, —

столько раз, говорят, танцевал на струне ножа! —

поступил по-дурацки нечестно, как мал и зелен,

поступил по-дурацки трусливо: решил сбежать.

он закрыл дом на ключ, в нем оставив свой страх неясный,

и ушёл, наизнанку натягивая пальто,

через площадь и рынок, оставив светило гаснуть

на фатиновой сетке, сияющей над мостом.

он держался в тени, прятал взгляд, как беглец заправский,

ни один человек не узнал бы, держу пари;

только парки, метро, супермаркеты и заправки

не смогли убедить его сон перестать парить.

мир вокруг колебался, фальшивый и непонятный.

он стоял как дурак, и, придумав, мечтал забыть,

что единственный выход — вернуться, лечь спать обратно,

будто это поможет сбежать от своей судьбы.

***

… время пахло не пылью — солёным приморским ветром.

он проснулся, как будто не глядя шагнул с моста.

сквозь стекло было видно на многие километры,

как косяк уплывал, чтобы заново вырастать.

что прикажешь менять, если море смешалось с небом?

если дождь оставляет на коже морскую соль?

он совсем не уверен, что смог разгадать сей ребус,

но его плавники больше солнца и парусов.