Леви жил в разведкорпусе уже несколько месяцев. Он быстро учился, хорошо сражался. Иногда говорил что-то, что вызывало безудержный хохот у окружающих. Многие думали, что он повредился в уме, пока бродил по лесу. Все сошлись на версии об убитой бандитами семье и с расспросами к нему не лезли. Шадис ворчал, что найденыш может принести проблемы, но пока никаких проблем не было. Все были доброжелательны к Леви, но друзей он тут не нашел. Он ходил хвостом за Эрвином, все свободное время проводил рядом с ним.

Эрвин решил, что чтение книг немного развлечет его. Но Леви так и не понял смысла этого занятия, а сказки и рассказы считал глупыми. Эрвин дал ему книги об истории. И Леви прочитал их, но никакого интереса к их содержанию не проявил. Казалось, ему не было никакого дела до титанов, стен и отобранных у человечества земель. Это было странно, и Эрвина от души забавляли наивные суждения и вопросы Леви. Но говорить с ним было приятно.

Спать на одной кровати с ним Эрвину тоже нравилось. Поначалу такая привязчивость немного раздражала. Но постепенно он привык к Леви, к тому, что он всегда рядом. Иногда Эрвину снились кошмары, и он просыпался среди ночи. Леви тоже просыпался, поднимал голову и гладил Эрвина по лицу и волосам. Он ничего не говорил, ни о чем не спрашивал.

Как-то Майк, Эрвин и несколько других офицеров вечером наведались в соседнюю деревню, в кабак. Эрвин танцевал с одной девушкой, потом они целовались тайком за конюшней. Больше он себе ничего не позволил. Когда он вернулся, Леви странно посмотрел на него и сказал, что от него плохо пахнет. Эрвин ушел мыться. Ему вдруг пришло в голову, что Леви может ревновать. Эрвин, правда, не был уверен, что Леви имеет хоть какое-нибудь представление об этой стороне жизни. Он не ребенок, так что, возможно, в его прошлой жизни у него кто-то был.

В разведкорпусе монашеским поведением никто похвастаться не мог. Эрвин лично во время ночных дежурств прогонял с сеновала рядовых. Да и его там тоже ловили несколько раз в компании парня или девушки. В ближайшие деревни многие наведывались не только за стаканчиком-другим браги или пива.

Через несколько недель после того случая с девушкой Эрвин позвал Леви с собой. Он не проявил никакого интереса к кабаку, но пошел с ними. Проставлялся молодой лейтенант, недавно получивший повышение, и выпивки было много. Леви тоже налили. Он выпил, и его тут же вырвало.

— Ничего, — весело сказал Майк, хлопнув его по плечу, — научишься еще. На, попробуй еще.

— Не хочу, — ответил Леви. — Хочу чай.

Майк хотел что-то сказать, но Эрвин оборвал его.

— Оставь его в покое, пусть пьет чай, если хочет.

И Леви пил чай, пока остальные медленно пьянели. К концу застолья Леви оставался единственным, кто мог стоять на обеих ногах. По дороге к казармам Эрвин опирался на плечо Леви. При малом росте тот был очень сильным. Эрвин своими глазами видел, как в недавней экспедиции Леви поднял на плечи раненого солдата, ростом чуть ниже Майка. Опора была надежная.

Только добравшись до своей комнаты, Эрвин понял, насколько он пьян. Пол под ногами поплыл, и он рухнул на кровать, прихватив с собой Леви. Леви не сопротивлялся. Эрвин посмотрел ему в лицо. Из окна падал лунный свет, и было хорошо видно и тонкие брови, и серые глаза, и тонкие губы… Эрвин провел по его губам пальцами. Леви не пошевелился. Он смотрел на Эрвина. В полумраке его скулы казались острыми, как лезвие. Эрвин коснулся его щеки. Леви как-то странно вздохнул и вытянулся, будто ожидая чего-то.

— Мне ужасно хочется тебя поцеловать, — тихо сказал Эрвин.

Леви прикрыл глаза и тяжело задышал. Эрвин притянул его к себе и прижался губами к его губам.

— Ты и целоваться не умеешь… Ничего, иди сюда. Это проще, чем читать. Ты научишься.