Хель восемь. Моби Дик является её домом вот уже два года, а большая, необъятная команда йонко самой настоящей семьёй.

За это время она посетила вместе с ними больше десяти разных островов, получила море ярких впечатлений и стала на семь сантиметров длиннее. Хель научилась читать и писать — в этом ей помогли щебечущие медсестрички, которые любили каждый раз баловать её разной одеждой и заплетать косы. Папа, что появился у неё совсем недавно, в этом деле оказался неожиданно плох.

Она познакомилась с разными комдивами, дедушкиными союзниками, увидела самых настоящих русалок и одного шичибукая — рыбочеловека Джимбея, которой очень по-забавному отреагировал на её обращение к папе и угостил восхитительными кальмарами.

Знакомство с ним выдалось не очень длинным, но до улыбки запоминающимся и тёплым, как будто согревающее яркое солнце, (прямо как название его пиратской команды, в которой он был капитаном). Поэтому когда одним утром пришли новости о том, что Первый сын моря столкнулся в схватке с каким-то дерзким новичком и уже дрался с ним наравне на протяжении суток, Хель невесомо заволновалась. Джимбей был добрым, большим и благородным, он напоминал ей в этом Татча, и девочка не хотела, чтобы он каким-нибудь образом пострадал.

Но всё обошлось. Рыбочеловек пусть и упал из-за истощения в бессознание, но опасных для жизни травм не получил. Драться без перерыва пять дней было не каждому под силу, так что когда на их борту появился тот самый новичок, слухи начали ходить всякие. Однако, многие шутили о глупом безрассудстве юнца — пойти в одиночку на Отца сложно было не только суметь решиться, но даже подумать об этом.

Между тем, Харута с Татчем были заинтригованы безбашенностью пирата, Изо же повторял о глупости. Виста странно смеялся и говорил о молодых с непокорными ветрами в голове, а медсестрички что-то громко шептали о симпатичном загорелом личике, но сразу меняли тему, как только замечали рядом с собой Хель.

Папа же загадочно улыбался.

Хель было, по меньшей мере, любопытно. Желание встретиться с таким странным Эйсом появилось само собой, стоило только услышать всё то, о чем изредка сплетничали по его душу на Моби Дике.

И первая встреча с ним выдалась на самом деле грандиозной.

Он пошел на деда Уса, в открытую, в тот момент, когда на палубе было максимально людно, без каких-либо посторонних мыслей бросаясь в бой. И тут же улетая в противоположную сторону с лёгкой подачи дедушки, что совершенно по-хищному и с неясным азартом улыбался одними глазами.

Пират протаранил собой бортик и с оглушительным плеском упал в воду, после чего только спустя минуту до команды дошло, что новичок всё-таки являлся фруктовиком.

Вылавливать его тогда прыгнул запаниковавший Татч под громкое лаянье Стефана.

***

— Шаро тоже был таким. Мама говорила, что его поцеловало солнце.

Хикен рвано дёрнулся и с неприкрытым изумлением во взгляде встретился со спокойной девочкой, совсем ещё малявкой.

— К-как ты...!?

Это была дочка Феникса, вне сомнений — он слышал о ней здесь, на корабле йонко, от некоторых невнимательных матросов, что не чувствовали его присутствия.

Девочка же стояла ровно и изучающе, с долькой любопытства и осторожностью скользила по нему глазами.

— Я здесь уже долго, — поняв, что он заметил её интерес, она убрала свои руки за спину и отвела чуть в сторону взгляд. — Ты был сильно сосредоточен, и я побоялась мешать.

— Но ты помешала, — Эйс огрызнулся. Грубо и резко.

Разговаривать с глупой малявкой у него не было никакого желания, особенно с дочерью этой раздражающей курицы-гриль. Именно для этого он демонстративно провёл конечную черту в ещё не успевшем начаться разговоре и понадеялся, что девчонка испугается его и уйдет. Ему совершенно не требовалось её общество. Ничьё в принципе с этого корабля.

Но она его нагло проигнорировала. Прямо как каждый раз это делал её упрямый отец и взбалмошный кок, что частенько крутился рядом с ней.

— Ты выглядел грустным.

Эйс встрепенулся.

Ха, интересно из-за чего? И она что... собралась его сейчас жалеть!? Ему здесь только бесед с детьми до полного счастья не хватало!

— Я не грустный, — Хикен чётко отчеканил каждое слово, хмуря лоб. — И если ты это поняла, то уходи.

Прошла секунда, вторая, третья.

Но с места соплячка не сдвинулась. Даже не шелохнулась. Вместо этого она, полностью идя наперерез его словам, села на тёплые голые доски, где только что стояла секундами ранее. Лицо её не дернулось. А вот у Эйса уже начал пульсировать глаз.

— Дочь своего папаши, — он и не понял, как безвольно успели из горла вырваться эти слова себе под нос, но услышавшая их девочка в ответ на них только радостно, по-солнечному улыбнулась.

— Я рада это слышать.

К слову, это был далеко не комплемент.

Эйс уже хотел самостоятельно встать и уйти, вряд-ли бы она упрямилась до такой степени, чтобы последовать за ним, однако его задумке помешало собственное тело.

Предатель-желудок издал звонкую длинную трель. Его щёки тут же обожгло, и он лишь понадеялся, что из-за плотного загара на них не будет так виден проклятый румянец. Но его заметили — об этом говорил весь вид ребенка.

Эйсу хотелось провалиться сквозь землю, и плевать, что он сейчас на корабле.

— Татчи приготовил сегодня очень вкусный суп из рыбы. Он замечательный кок, почему ты не ешь его еду? — девчонка нехотя встала, посмотрела на него долгим нечитаемым взглядом и продолжила с мягкой улыбкой, — Он обижается, когда кто-то отказывается от неё.

Эйс на это ничего не ответил.

Через минуту напряженной тишины, Хель молчаливо развернулась и ушла. Хикен же устало вздохнул — его наконец-то оставили в покое.

Бочки, на которые он все это время облакачивался, внезапно показались ему мягкими и удобными, а его глаза сами собой начались слипаться — бессонная ночь и очередное морское купание под луной начали давать о себе знать.

Вскоре Хикен заснул.

Проснулся он несколько позже, наткнувшись потерянным взглядом о миску уже успевшего пристыть супа и пару ломтей хлеба на белоснежной салфетке.

Приятный вкус еды тогда он объяснял продолжительной голодовкой. Не более.