Всю свою жизнь Шельма плевать хотела на праздники. Тем более на семейные, вроде Праздника урожая. Ей с самого детства дали понять, что подобные вещи не для демонов: родители Шельмы с самого ее появления на свет даже не праздновали ее день рождения, как будто его просто не существовало. Справедливости ради, демоны в принципе не склонны к ежегодным и беспричинным, по их мнению, празднествам: зачем праздность каждый год одну и ту же дату, если в какой-то момент все равно перестанешь считать? Зачем каждый раз праздность Ночь смены года, если она происходит каждый год? Зачем постоянно отмечать Праздник урожая, учитывая, что урожай каждого года зависит исключительно от погоды?
Возможно, демоны не настроены на праздники живущих в мире существ потому, что сами жили в разы дольше кого бы то ни было, а дел у всех и всегда по горло. Возможно, подобное отношение исходит исключительно из неприязни к другим расам. Откровенно говоря, Шельма понятия не имеет и разбираться в этом желанием не горит. Но что она точно знает — она вынуждена присутствовать на подобных «людских» праздниках каждый год, потому что сейчас принадлежит демонологу Кассидэлю — из эльфов, — который выкупил ее лет пять назад из плена.
История это долгая и крайне неприятная: вспоминая ее, Шельма каждый раз содрогается и желает разве что спрятаться куда-нибудь в безопасное место и не выбираться оттуда никогда. Тем более что ей сейчас даже думать страшно о том, как дела у ее Истинной — наги Ассилины. Они долго были вместе, но потом… Потом Шельму нагнало то, от чего она бегала всю жизнь и от чего надеялась уберечь Ассилину. Поэтому теперь они не виделись вот уже пять — кажется, — лет, и Шельма лишь надеялась, что ее маленькая нага сумела выкарабкаться из пучины одиночества и адской боли и теперь хоть немного, но счастлива.
Сама Шельма на счастье уже надеялась едва ли. Служение демонологу сильно изматывает и физически, и психологически, и магически. Порой просто падаешь без сил и единственное, чего хочется, — плакать или сдохнуть уже.
Все же быть плененным демонологом — унизительно и страшно, крайне рискованно. И сбежать практически невозможно: нужно быть либо мастером сделок — чем Шельма никогда не занималась и чему даже не училась — и правильно подгадать момент, либо, что для демоницы более вероятно, подгадать момент в период окончания сделки. Демонолог не может пленить демона раз и навсегда — это вредит ему самому. А вот пленить, например, на пять лет, а затем «сделку» обновить — это пожалуйста. Однако есть риск, что демон просто сбежит: в момент, когда сделка заканчивает действовать, и демон оказывается свободен, ему вполне может хватить сил прорваться сквозь пентаграмму. Вот только Шельма слабо верит, что сил у нее на это хватит. Да и не уверена, что помнит, когда заканчивается сделка, чтобы правильно подгадать момент.
На этот Праздник урожая они с Кассидэлем приехали в Шаастлинг — самое крупное нажье поселение на континенте. Сердце от осознания этого у Шельмы трепетало: весь свой подростковый возраст Ассилина только и мечтала, что они с Шельмой однажды обязательно переедут из «захолустья», в котором нага родилась, в Шаастлинг. Огромное, восьмиярусное поселение, скрытое частично в давно потухшем вулкане — пять ярусов — и частично — под землей — все остальные. Многие наги, вынужденно живущие на поверхности, так или иначе мечтают переехать в более укромное местечко. Кто-то мечтает жить в небольшом поселении, кто-то в том, что побольше. Ассилина вот хотела в самом большом — и Шельма никогда не видела смысла ей перечить в этом желании. Тем более, по слухам там и демоны, сбежавшие из Ада, живут, что не могло отчего-то не радовать.
Насчет того, зачем демонологу в Шаастлинг, — Шельма была не совсем уверена. Кажется, Кассидэль уже около полугода искал конкретный артефакт, имеющий какое-то отношение к змеям, и нашел именно в самом большом поселении нагов. Откровенно говоря, Шельме было совершенно плевать: ее в дела подробно не посвящали, лишь время от времени приказывали либо убить, либо покалечить ради цели, которая известна только самому Кассидэлю. Не то чтобы Шельме все это нравилось — вовсе нет, она от этого испытывала разве что отвращение к самой себе — но приказ есть приказ.
Однако наверняка Шельма знала то, почему они приехали в Шаастлинг с торговой палаткой. Так как в поселении, помимо нагов, живут еще и демоны, демонологов в качестве гостей-путешественников там не жалуют. Их опасаются и вечно в чем-то подозревают, потому просто так на сделку с покупателем Кассидэлю пойти было затруднительно. Пришлось прибегнуть к конспирации, благо торговцем демонолог в определенной степени действительно был и имел товары, которые могли бы заинтересовать нагов. Пропустили их отчасти благодаря этому, отчасти — потому что Кассидэль ослабил «поводок» Шельмы, так что на досмотре она прошла как свободный демон, а не пленница.
Торговую палатку они разбили, как и полагалось, после обеда накануне ночи Праздника урожая на главной площади, что располагалась под самым жерлом: в полночь полнолуния его всегда заполняла луна, освещая Шаастлинг белым, кажется, магическим светом. А уже ближе к вечеру, расставив товары более или менее прилично, смогли открыться. Не то чтобы Кассидэль стремился продать как можно больше — вовсе нет, большую часть взаимодействия с потенциальными покупателями он как раз свалил на Шельму. Впрочем, она не жаловалась: мало того, что это наконец хоть какая-то свобода, а не тотальный контроль, это еще и общение хоть с кем-то. Честно говоря, Шельма уже и не помнит, когда в последний раз ощущала себя хоть сколько-то свободной и обычной. А сейчас… Можно сказать, Кассидэль сделал для своей демоницы небольшой подарок на Праздник урожая — если, конечно, об этом можно сказать без издевки.
Весь вечер к ним обязательно кто-нибудь заходил. То семейная пара с маленьким ребенком, то молодая нага с горящими глазами — ей срочно нужно найти хоть какой-нибудь брачный наруч, чтобы в полнолуние красиво сделать своей Истинной предложение, — то влюбленная кроткая пара. Откровенно говоря, за все время к ним не зашел ни один наг или демон, который действительно остался бы одинок в эту ночь.
С одной стороны, Шельма безумно радовалась за них: ведь это так здорово — иметь семью, близких… тех, с кем даже шаткий шалашик на берегу бушующего океана можно было бы назвать домом. С другой же — Шельме от каждой новой заглянувшей в лавку демонолога пары становилось все более тоскливо и тошно. Ведь когда-то у нее была семья. Когда-то у нее была Истинная, но Шельма ее потеряла. Сама оттолкнула, сама сказала, что им нужно расстаться и что больше ее не любит — ложь во спасение. На Шельму охотились с самого детства: родители решили, что очень неплохо продать дочь торговцу демонами за прощение всех долгов — весьма распространенная схема среди представителей низших слоев. Маленькую Ассилину она тогда встретила совершенно случайно, да и помогла лишь по доброте душевной. А потом не смогла бросить и забыть почему-то — до сих пор не могла понять почему. Когда же ситуация с поимкой усугубилась — просто исчезать из жизни Ассилины стало поздно. Да и не хотелось, откровенно говоря.
Да, Шельма прекрасно помнит, какая боль тогда плескалась во взгляде Ассилины. Ей и самой тогда было больно: хотелось кричать, обнимать Ассилину, просить прощения тысячу раз подряд, прижать ее к себе и никогда-никогда не отпускать больше. Но если бы Шельма тогда дала слабину — Ассилины, возможно, уже и в живых-то не было. А так она осталась жива. И Шельма искренне надеялась, что сейчас хотя бы в относительном порядке.
Чем ближе наступал момент полнолуния, тем меньше народу заглядывало в лавку. Оно и очевидно: все хотели взять по стаканчику тесшуса, прихватить шкатулки с магическими огнями и найти удобное место на главной площади. Чтобы, обнимаясь, выпустить из шкатулок яркие всполохи магических огней. Чтобы услышать двенадцать ударов гонга, чтобы загадать желание на будущий год. Чтобы посмотреть праздничный фейерверк, а затем отправиться праздновать в кругу близких.
Отчего-то Шельма даже невольно представляла, что вот-вот к ним в лавку в поисках шкатулки и магических огней зайдет Ассилина. Возможно — с молодым нагом или нагой. Возможно — влюбленная и совершенно забывшая о ней. Эта очень странная то ли мечта, то ли надежда с оглушительным звоном разбивалась о реальность: таких совпадений просто быть не может.
Впрочем, Шельма прекрасно отдавала себе отчет в том, что очень скучает по Ассилине. Что уже давно и отчаянно не просто хочет — мечтает увидеть ее. Услышать ее голос, увидеть улыбку… было бы прекрасно и объятия почувствовать. И эту слабость Шельма всегда себе прощала. Потому что кроме мечт и воспоминаний у нее ничего и не оставалось, иначе бы давно оставила реальный мир и позорно развоплотилась бы.
Когда до полуночи Праздника ночи оставалось меньше получаса, колокольчик над входом в палатку бодро звякнул, оповещая о новом посетителе. Шельма, которая в ближайшее время уже и не ожидала кого-то увидеть, а потому с удобством устроилась в большом кресле за прилавком — из палатки выходить было запрещено демонологом — и размышляла, вскинулась. Послышались неуверенные шаги где-то за стеллажом — гость как будто не совсем понимал, точно ли лавка открыта. Вдруг шаги стихли и на несколько секунд повисла тишина. Затем — кто-то наконец подал голос.
— Эй! — голос оказался женским. Она неуверенно вздохнула, шагая вглубь помещения. — Тут кто-то есть?.. У вас открыто?
— Да. Да, у нас открыто, — Шельма, тяжело вздохнув, поднялась. — Все хорошо, прохо…
Тут из-за стеллажа выглянула знакомая нага. Она, заинтересованно помахивая хвостом, осматривалась. Однако увидела Шельму и замерла, явно узнав демоницу.
Шельма тоже замерла. Ее сердце пропустило удар, и демоница шумно выдохнула. Нага, зашедшая в торговую лавку, оказалась Шельме до боли знакомой. Нет, конечно, это была не Ассилина — как бы там ни было, глупо на это надеяться, — но очень близкая ей нага.
— Ты?! — упавшим голосом прошипела нага, и у нее от возмущения даже немного вздыбились чешуйки на хвосте.
Шельма вздохнула, поджав губы, а затем кивнула. Горько усмехнулась, поднимая на девушку полный вины и отчаяния взгляд, и произнесла почти шепотом:
— И тебе привет, Эстелла.
***
Время всегда течет слишком быстро. Вот, кажется, только что Ассилина была шестилетней маленькой девочкой, а теперь вдруг стала красивой семнадцатилетней нагой. Шельма поверить не могла, что уже столько времени прошло — она и не заметила, как быстро пролетели годы, превратив их с Ассилиной дружбу во что-то совершенно иное и определенно намного, намного большее.
Все существо Шельмы рвалось к Ассилине. Она не помнила, когда это началось и когда Шельма это четко осознала: то ли в момент, когда ей пришлось на время исчезнуть из ее жизни и напугать этим до чертиков, то ли в Праздник урожая, когда Ассилина впервые отпросилась у родителей отпраздновать эту ночь самостоятельно, «с друзьями» — то есть с Шельмой наедине.
Шельма честно не знала. Но хранила эти ощущения внутри себя, относясь к ним очень трепетно и погружаясь в них с головой в минуты отчаяния и одиночества. И привязанность к Ассилине, странная тяга к ней не раз спасала демоницу — и от физической угрозы, и от психологической. Однако самой Ассилине Шельма об этом не рассказывала. Откровенно радовалась каждой их встрече, возможно, отчасти осознавала, что за трепет в груди возникает при встрече с нагой, наслаждалась, когда они оставались наедине, но рассказывать о своих чувствах?
Нет. Шельма не решалась. Не знала даже, из-за чего: вряд ли боялась оказаться отверженной. Отчего-то видела, что этого не случится. Но как будто хотела дать Ассилине больше свободы, больше воздуха, перед тем как…
Перед тем как что? Начать встречаться с ней? Слишком уверенное заявление. Но почему-то никакие другие мысли Шельме в голову не приходили. Да, она чувствовала странную привязанность к Ассилине, видела, что эта привязанность взаимна. Однако никак не могла назвать ее влюбленностью.
Ассилина привязалась к Шельме еще в детстве. С той непосредственностью, искренностью и напором, с которым могут лишь дети. Привязалась сильно и быстро — и больше уже отпускать не захотела.
Ассилина много переживала: а хочет ли Шельма оставаться рядом или делает это только из жалости к малявке? Привязалась ли демоница к ней так же сильно, как и сама нага? Вдруг у Шельмы уже есть лучший друг или подруга — как это называется у взрослых, партнер? — и Ассилина для нее лишь развлечение?
Вопросов — глупых и не очень — всегда было много. Они вгоняли в тоску, заставляли переживать и лишь сильнее из раза в раз цепляться за Шельму, как только она приходила вновь навестить свою маленькую нагу. И в какой момент этот детский страх прекратился — Ассилина понятия не имеет. Она в момент как будто повзрослела, растеряв эти странные комплексы. Возможно, просто увидела, насколько на самом деле важна для Шельмы? В ее взглядах, действиях, заботе, теплоте и в том, что она все еще, даже спустя десять лет все еще рядом.
Ассилина просто видела, что тоже очень нужна Шельме — может, и не как воздух, но по ощущениям словно совсем близко к этому.
Однако решиться на признание Ассилина не могла сравнительно долго — пару лет точно. Только осторожно наблюдала словно в надежде убедиться, ощущала ласку и трепет, сама дарила тепло и заботу. Но решиться все не могла. А когда несколько столько важных слов сорвались с ее губ совершенно неожиданно для них обеих — что-то делать и думать было уже поздно.
Они тогда сбежали ото всех из нажьего поселения. Там в это утро стояло слишком много шума: все же канун Мидсумара, вот уже в этот вечер девушки смогут погадать на суженых да искупаться в полнолунной реке, а парни — показать свою силу и ловкость в состязаниях, и вполне возможно — привлечь этим внимание местных красавиц.
Пожалуй, Ассилине тоже следовало там находиться: летнее солнцестояние ведь для того и празднуют, чтобы молодые наги смогли попытать счастье и постараться встретить своего Истинного. Однако Ассилина этим не слишком интересовалась. Конечно, в ее голове гуляли мысли о том, что она, вероятно, упускает шанс, однако где-то в душе знала: свое счастье она уже нашла. Осталось только удержать его, сохранить. Стать счастьем в ответ.
Шельма против их маленькой шалости не имела совершенно ничего. Скорее даже наоборот — хотя сначала и не поверила ушам, когда Ассилина предложила ей ровно то, что Шельма задумывала сделать наге вот уже несколько дней перед праздником.
Они сбежали к скалам у реки. Считалось, что там слишком опасно для нагов — Ассилина даже не знала толком почему, — но с Шельмой определенно совсем не страшно. Не без усилий взобравшись на камни и с удобством устроившись на плоском валуне, выглядывающем над рекой, Ассилина и Шельма свесили ноги.
С их места открывался прекрасный вид на реку. Лучи садящегося солнца ласково касались водной глади, танцевали на ней, отражаясь яркой розово-желтой дорожкой. Небо над солнцем окрасилось алым, обещая уже завтра дожди и раскрашивая в странный грязный лиловый облака. Откуда-то от подножия скал доносились голоса, из поселения в отдалении — шум, крики и музыка. Однако даже это не нарушало странной, но очень уютной и нужной в тот момент гармонии между демоницей и нагой.
Солнце садилось быстро. Глядя на это и крепко прижимаясь к обнимающей ее Шельме, Ассилина завороженно наблюдала за тем, как солнце стремительно скрывается за горизонтом. А потом — как так же стремительно мир накрывает ночная тьма.
Сразу после наступления темноты девушки уходить не собирались. Когда мир поглотила ночь, Ассилина лишь крепче прижалась к груди Шельмы, удобнее обняла ее за шею и блаженно закрыла глаза. Она слышала, что их сердца как будто бьются в унисон, чувствовала размеренность дыхания Шельмы. Нага совсем не хотела, чтобы этот момент прекращался — лучше бы тянулся вечно, вот так, спокойно и умиротворенно, тепло и ласково. Совершенно безопасно и уютно.
Сколько они молчали в темноте — Ассилина не знает. Она очнулась, лишь когда Шельма мягко провела рукой по ее волосам и тихонько уркнула — совсем как кошка, что нагу всю жизнь поражало.
— Ты еще не спишь? — тихо спросила Шельма. — Не замерзла?
— Нет. Все отлично, — отчего-то шепотом отозвалась Ассилина и, помедлив, нехотя отстранилась. Тело затекло, и очень хотелось потянуться.
Шельма лишь усмехнулась, следя за попытками наги размяться, и хотела что-то еще сказать, но Ассилина ей не дала, снова упав в раскрытые объятия. Демоница лишь засмеялась, охотно обвивая девушку руками вновь.
Девушки снова замолчали. Перед ними, над самой кромкой воды теперь висел огромный белый диск луны. Ее свет едва ли позволял увидеть звезды вокруг, однако это, казалось, никого не волновало — зрелище и так совершенно незабываемое.
Внизу вдруг послышался всплеск, и Ассилина вздрогнула. Глянув вниз, тяжело вздохнула: после наступления темноты многие девушки из поселения устремились к воде.
— Кажется, время только для нас истекло, — словно прочитав мысли наги, протянула Шельма. Ассилина в ответ лишь поджала губы.
— Да, похоже на то… — задумчиво протянула она. Несколько мгновений наблюдала за девушками внизу, а потом резко повернулась к Шельме и выдохнула: — Я люблю тебя.
Шельма, услышав это, замерла. Несколько мгновений молчала, но затем демоница обняла Ассилину в ответ и закрыла глаза, зарывшись носом в светлые волосы наги. Та нервно подрагивала, не зная, чего ожидать. Слова — правда — сорвались с губ сами собой, Ассилина даже не думала, что в ближайшее время произнесет их, тем более с подобной уверенностью. Однако Шельма не отталкивала. Обнимала по-прежнему тепло и ласково, так что нага немного успокоилось. Но молчание напрягало.
— Прости, — прохрипела Ассилина, помедлив. — В смысле я должна была сказать раньше. Чтобы этот вечер стал только нашим, а теперь тут девочки пришли, и момент такой… испортили…
— Все хорошо, — шепотом отозвалась Шельма, успокаивающе проводя руками по спине наги. Погладила ее по плечам и, отстранившись, ласково посмотрела в ее глаза. — Я тебя тоже люблю. И никто момент не испортит. Только не такой.
Ассилина нервно сглотнула, но мгновенно расслабилась, когда Шельма вновь притянула ее к себе. Демоница же, расправив крылья, мягко обняла ими нагу, чем вызвала еще больший трепет: Шельма давно уже рассказывала, что подобный жест со стороны демонов означает безграничное доверие и преданность, как будто обещание защищать. И Ассилина даже расстраивалась, что у нее нет крыльев, чтобы обнять ими демоницу в ответ.
Когда она вернулась домой — Ассилина не помнит. Да и, пожалуй, это не важно. Дома ее все равно рано не ждали, а ночь с Шельмой, прогулками и первыми неловкими поцелуями тогда запомнились молодой наге на всю оставшуюся жизнь.
***
— Ты… — повторила Эстелла, во все глаза глядя на Шельму. Та лишь поджала губы, не зная, что ответить.
— Да. Как видишь, — все же выдавила Шельма негромко, не понимая толком, чего ждать от сестры Ассилины.
Вдруг стало страшно. Не понятно, чего Шельма именно боялась: то ли реакции Эстеллы на встречу, то ли что она после этого свяжется с Ассилиной и скажет той, что видела Шельму, и нага совсем не загорится желанием встречаться с ней. Эстелла ведь общается с сестрой? Ассилина ведь в принципе все еще в порядке, да?..
В лавке повисла тишина. Эстелла и Шельма молчали: первая в упор смотрела на демоницу, и было не совсем понятно, что за мысли роятся у нее в голове, а вторая опустила глаза на стеклянную поверхность стола, под которой на бархатных подушках Кассидэль бережно разложил несколько магических артефактов.
Однако, несмотря на то, что Шельма предпочитала не поднимать глаза на Эстеллу, она все же прекрасно чувствовала, как горячо нага хочет начать разговор. Вот только, видимо, не совсем понимала, с чего стоит начать. Более того, Шельма уверена — Эстелла колебалась между тем, чтобы начать разговор с оскорблений и обвинений, и тем, чтобы просто задать вопрос. И, пожалуй, демоница ее понимала в какой-то мере: как не накинуться на ту, что обещала твоей сестре любовь до гроба, пропала, перед этим причинив сестре уйму боли, а затем, спустя почти пятнадцать лет появилась на празднике как ни в чем не бывало?
Впрочем, Эстелла умудрилась Шельму удивить.
— Ты здесь, — она не спрашивала — утверждала. — В смысле… в нашем мире. Не в Загробном.
— Ты весьма наблюдательна, — Шельма устало вздохнула. Что ж, ничего удивительного в том, что Эстелла знает — вряд ли Ассилина молчала, когда ее Истинную захватили несколько других, незнакомых демонов.
— Но как?! — нага пропустила колкость мимо ушей и схватилась за голову. — Я думала… Ассилина уверена, что ты все еще в Аду! А ты вот она — здесь стоишь, в нашем мире, в нашем поселении, как ни в чем не бывало!
Шельма поморщилась. Так уж ни в чем и не бывало… Знала бы она, через что Шельма прошла за все это время — вряд ли бы теперь так легко говорила бы об этом.
Эстелла тем временем, очевидно, списав недовольство демоницы на ее слова, истерично взмахнула руками.
— Ты хотя бы представляешь, что из-за тебя чувствовала Ассилина все это время?! — как бы их отношения ни выглядели со стороны, Эстелла все же всю жизнь очень беспокоилась за сестру. — Что ей все еще паршиво из-за тебя?!
Шельма вздрогнула и нахмурилась, не до конца понимая смысл слов наги. Ассилина… все еще страдает из-за того, чем окончились их отношения? Но ведь пять лет уже прошло, это же немыслимо!
— Она… все еще?.. — наконец, немного придя в себя, хрипло переспросила Шельма. Эсталла протянула к ней руки, надеясь схватить демоницу за плечи и встряхнуть.
— Да! — Эстелле все же удалось перехватить Шельму за руки, чем он окончательно привела демоницу в себя.
— И она… она здесь? В смысле в Шаастлинге? С тобой?..
— О, Кайте, да! — Эстелла, кажется, закричала еще громче, и Шельма наконец вынырнула из оцепенения. Вскинулась, выдернула руки из хватки наги и закрыла ей рот ладонью. Уставилась в ее глаза с мольбой.
— Только не кричи так, прошу тебя! Это… это может не очень хорошо закончиться.
Эстелла нахмурилась. Несколько мгновений следила за тем, как Шельма, пускай и все еще глядя в ее глаза, явно прислушивается к происходящему за шторкой в стороне от места, где они стояли. В конце концов нага кивнула, и Шельма медленно убрала руки от ее лица.
— Ты тут не одна, верно? — понизив голос и явно чуть успокоившись, уточнила Эстелла. Шельма кивнула.
— Угадала.
— И кто это?
Шельма поджала губы. Она ненавидела говорить об этом, ненавидела видеть отвращение или сочувствие на лицах собеседников, когда они узнавали, что она пленена демонологом. Но сейчас упираться не стоило. Пусть Эстелла не говорила прямо, но их встреча сейчас, очевидно, была шансом встретиться с Ассилиной.
Нервно хрустнув пальцами, Шельма все же расстегнула манжету платья, которое ее заставил надеть демонолог, и закатала рукав до локтя, дав возможность Эстелле рассмотреть предплечья. Нага в ужасе ахнула: от запястья демоницы, где Кассидэль оставил метку пленения, по руке вверх, к локтю расходились черные вены.
Все, живущие в Шаастлинге, знают, что это такое — потому что в поселении делать это с демонами запрещено. Метка пленения блокировала демону свободный доступ к собственной магии, из-за чего она накапливалась внутри и могла навредить телу. Особенно агрессивно этот процесс происходит, если демон находится не в родном мире — не в Аду — и если его крепко-накрепко связали узами связи, едва ли дав возможность хоть как-то контролировать ситуацию. Скапливающаяся в теле Тьма, конечно, не убьет тело, но развоплотить физическую оболочку сможет. И демонологи прекрасно знают, в том числе и Кассидэль, потому повреждений не допускают, предотвращая их лишь в последние моменты. А до этого черные вены могут покрыть хоть все тело демона — и от боли, что причиняет Тьма телу, ничего не поможет. Кроме высвобождения магии.
— Тебе нужно встретиться с ней. С Ассилиной, — пробормотала Эстелла, убирая руки от вен Шельмы. Подняла на нее глаза и тяжело сглотнула. — Срочно. Идем.
И хотела развернуться и торопливо уйти, вдруг покосившись на песочные часы, но Шельма ее резко удержала.
— Постой. Я не могу. Я привязана к месту, пока Кассидэль не позволит уйти, — она неловко опустила взгляд.
Конечно, Шельма прекрасно понимала, что наге странно слышать от демона, что ему нужно чье-то позволение для того, чтобы уйти, однако ситуация ничего другого не разрешала. Эстелла же нахмурилась и нервно облизала губы. Суетливо огляделась по лавке, снова посмотрела на часы и хлопнула себя по лбу.
— Ох, Кайте, ее ведь нужно остановить!
— Кого?.. — Шельма даже опешила.
— Ассилину. Она ведь думает, что ты все еще в Загробном мире, а ты на самом деле здесь… Тьма! — Эстелла внимательно уставилась на Шельму. — Послушай… мне нужно бежать. Прямо сейчас. Я приведу Ассилину через час к беседке у Древнего Тиса, на том конце площади за торговыми рядами, видела? — Шельма, нахмурившись, кивнула. Эстелла понизила голос. — Прекрасно. Постарайся вырваться. Я больше не могу смотреть на то, как Асси мучается из-за тебя.
И тут же Эстелла сорвалась с места, не дав Шельме ответить. Та проводила нагу тяжелым взглядом и судорожно вздохнула. Ну, что ж… как бы Эстелла к ней ни относилась и что бы о ней ни думала, она определенно может способствовать их с Ассилиной встрече. Однако теперь Шельма должна переждать полночь и постараться уговорить демонолога, чтобы он ее отпустил хотя бы до утра. Как это сделать? Откровенно говоря, Шельма понятия не имеет. Однако сейчас она готова перепробовать все, что придет в голову, лишь бы увидеться со своей Истинной.
***
Несколько лет все шло прекрасно. К двадцати четырем годам Ассилина закончила обучение у Агнессины — дальней родственницы по отцовской линии и местной чернотравницы, которая в отрочество наги как раз набирала учеников. Откровенно говоря, учебу Ассилина заканчивала нехотя, то и дело высказывая Шельме желание поскорее собраться и переехать уже в Шаастлинг. Демоница, однако, подобного рвения Истинной не разделяла. Вместо поддержки желания бросить учебу раз за разом осаживала, прося задуматься о будущем — ведь вряд ли в самом большом нага-демоническом поселении найдется место для девушки без образования. И это, к счастью, всегда помогало, и Ассилина задумывалась — а потом все начиналось заново.
Шельма стоически выдержала семь лет попыток Ассилины сбежать из дома раньше времени. В конце концов, правда, сдалась: в первую очередь, нага стремилась сбежать не из родного поселения, а из дома родителей. Так что как только в начале предпоследнего года обучения Ассилины Шельма предложила ей поселиться вместе в небольшом домике недалеко от дома Агнессины, молодая нага с восторженными воплями согласилась — и следующие два года не донимала Шельму нытьем о том, как хорошо было бы скорее переехать. Лишь мечтательно улыбалась и жмурилась, когда Шельма рассказывала, что с последней сделкой заглядывала в Шаастлинг — и видела дом, прекрасно подошедший бы для их будущего жилья.
Казалось, жизнь пары ничего не омрачает. И несколько следующих лет после окончания Ассилиной обучения все действительно шло своим чередом — так молодой наге казалось. Они с Шельмой по-прежнему проводили много времени вместе, по-прежнему мечтали вечерами о том, каким будет их дом в Шаастлинге, по-прежнему устраивали романтические свидания и прогулки.
Вот только с каждым разом Ассилине все больше казалось, что Шельма… как будто отстраняется от нее? Отдаляется все дальше и дальше, несмотря на попытки наги сделать с этим хоть что-то: поговорить по-честному, обсудить все, попросить рассказать ей, что у Шельмы на душе такого, о чем она уже так долго молчит. О, да, почему-то Ассилина совершенно уверена, что молчит Шельма долго — даже дольше, чем они находятся рядом друг с другом как пара Истинных.
Шельма определенно точно мрачнела все больше после каждого ухода на сделку. Она постоянно отмахивалась: просто обычная сделка, с просто обычным человеком, который наверняка попросит сделать его богатым или счастливым — так все люди делают. Однако Ассилина сердцем чуяла, что что-то не так. И мрачность демоницы и ее неожиданный болезненный холод по отношению к Ассилине, что набирал силу, кажется, с каждым днем это только больше доказывали.
И Тьма знает, сколько времени это все продолжалось бы, если бы Ассилина в одну из ночей, когда Шельма вернулась домой лишь далеко за полночь — еще одна нехорошая и пугающая привычка демоницы, — наконец не решилась поговорить с ней. Тем более впереди ждали праздники — Урожайная луна, — и негоже отмечать столь теплый праздник по отдельности.
Поймав ее еще в прихожей, Ассилина схватила Шельму за руки и повела в гостиную. Демоница не сопротивлялась. Она вообще в последнее время помимо того, что мрачная и холодная, выглядела еще и замученной до одури и каждый раз, когда возвращалась домой, тут же падала в постель и засыпала. А утром — исчезала, словно ее возвращение Ассилине лишь приснилось. Именно поэтому нага и решила, что лучше домучает Шельму вечером, чем снова весь день будет переживать о том, где ее демоница, с кем и в порядке ли.
— Что тебе нужно? — подняв мрачный взгляд на Ассилину, хрипло уточнила Шельма. Под ее глазами залегли мешки, а кожа стала белой как лед — совершенно не свойственно для и без того бледных демонов.
— Поговорить, — тихо отозвалась Ассилина и взяла демоницу за руку. Та вздохнула и поджала губы.
Глупо спорить — Шельма, конечно, прекрасно знала, о чем хочет поговорить нага. Однако желания обсуждать личные проблемы не было — как, кажется, и времени. Но демоница все же благосклонно кивнула, лишь надеясь, что долго разговор не продлится.
— Ты в последнее время сама не своя, — помедлив, негромко начала Ассилина. Она, мягко сжав запястья Шельмы в своих руках, осторожно гладила большими пальцами ее тыльные стороны ладоней. Затем Ассилина склонила голову в попытке заглянуть в глаза демоницы. — Ты… пропадаешь на несколько дней, возвращаешься ночью, молчишь, холодно относишься… Почти перестала обнимать, — голос молодой наги сорвался на отчаянный шепот. — И я… я просто пытаюсь понять почему. Все это время, пока ты ничего не рассказываешь… Скрываешься, избегаешь меня. Сколько бы я ни пыталась поговорить с тобой, ты постоянно оправдываешься и не говоришь ничего конкретного, — Ассилина нервно облизала губы. Ей все эти слова давались очень нелегко — в том числе из-за внезапно накатившего страха. — И я просто хочу знать, что не так. Почему ты так поступаешь? Почему… Почему между нами все рушится?
Шельма покачала головой, не давая Ассилине договорить, и отвела взгляд. Нага невольно наклонилась ближе в еще одной попытке заглянуть Шельме в глаза, но не вышло — та просто закрыла их, словно пытаясь сдержать что-то. То ли слезы, то ли злой взгляд, то ли крик ненависти. Ассилина не знала и только напряженно наблюдала за тем, как Шельма глубоко дышит, очевидно, пытаясь собраться с мыслями.
Несколько долгих мгновений стояла тишина. Шельма молчала, не открывая глаз и продолжая размеренно дышать. Ассилина — по-прежнему не отпускала ее рук, ожидая ответа. И в конце концов это и правда прекратилось.</i>
— Потому что, — наконец выдавила Шельма, открывая глаза и с, кажется, нескончаемой тоской глядя в глаза Ассилины. Та тихо ахнула, не зная, от чего, — я больше не…
Шельма запнулась, уронив голову на грудь и пусто глядя перед собой. У нее явно не поворачивался язык сказать то, что она почти сказала, и Ассилина замерла в ужасе.
Шельма больше не — что? Не любит ее? Не может терпеть? Не может ждать?
— Что?.. — хрипло и робко переспросила нага, тяжело сглатывая.
Она только сильнее сжала руки Шельмы в своих, и демоница обреченно посмотрела на это. Глубоко вздохнула, а затем вдруг поднялась, без каких-либо усилий освобождаясь из хватки Ассилины.
— Мне нужно уехать на время, — пряча взгляд, все же произнесла Шельма. Это было явно не то, что она хотела сказать сначала, но и эти слова дались ей совсем не легко. — Не знаю, на сколько. Может, месяц…
— Что-то случилось? — Ассилина тут же вскочила следом и обеспокоенно оглядела Шельму. Она выглядела так, словно вот-вот упадет без сил. — И как… когда тебе нужно ехать?
— Сейчас.
Первый вопрос демоница предпочла, мало того, оставить без ответа, так еще и буквально от него уйти — наверх, в спальню, где хранились все их с Ассилиной вещи.
На то, чтобы собраться, у Шельмы ушло совсем немного времени. Все же она не брала все, что у нее имелось — а только минимум, необходимый демону для выживания и сделок. Магические пергамент и перо, ножи в ножнах, пузырьки с ядом и антидотом, несколько кристаллов со спрятанными внутри человеческими душами — лишним уж точно никогда не бывает, — дорожный плащ, перчатки. А вот свой брачный наруч демоница, наоборот, сняла с плеча и небрежно бросила на кровать, словно плевать она хотела на все, что между ними с Ассилиной произошло за годы знакомства.
Шельма ходила по комнате, собирая вещи с разных ее концов и, кажется, совершенно не обращая внимания на замершую на пороге испуганную Ассилину. Нага стояла, переминаясь с ноги на ногу, внимательно следила за движениями Истинной и хотела что-то спросить, но никак не решалась.
Наконец Ассилина собралась с мыслями. В тот момент, когда Шельма уже накинула дорожный плащ на плечи, нага сделала шаг ей навстречу и открыла было рот, чтобы спросить, может ли она отправиться с демоницей, но та резко вскинулась.
— Молчи, — холодно приказала она, не дав выдать Ассилине ни звука.
Нага замерла, вжав голову в плечи, а Шельма внимательно прислушалась. Впрочем, это уже как будто и не было нужно — даже Ассилина с ее далеко не таким острым слухом, как у демонов, различила в гостиной на первом этаже шаги. И оторопело замерла, в ужасе уставившись на Шельму — уж конечно, ведь того, как открывается дверь, никто из них не слышал.
— Твою мать… — сквозь зубы выругалась Шельма. Она скривилась, тут же скинула с себя растерянность. По ее телу прошла дрожь — только сейчас демоница почувствовала, что в магической защите на доме кто-то бесцеремонно проделал огромную дыру, чтобы проникнуть внутрь. Из ее горла вырвался злобный рык, и Шельма, схватив Ассилину за плечо, оттолкнула ее в сторону. Бросила коротко: — Не лезь. А еще лучше спрячься где-нибудь.
И, больше не сказав ни слова, исчезла в коридоре по направлению к лестнице.
Ассилина замерла, недоуменно глядя своей Истинной вслед. Внутри бурлили эмоции: нагу трясло от страха непонятно за что — то ли за Шельму, то ли за их отношения. Дыхание прерывалось, а сердце колотилось с такой силой, с какой, кажется, еще никогда не билось — и вряд ли могло бы. Спину покрыли мурашки, Ассилину передергивало.
И при этом в голове стояла звенящая тишина. Мыслей не было вообще, только плотная пелена паники и ужаса. И, услышав вдруг из гостиной дикий грохот и вскрик Шельмы, Ассилина поняла, что больше всего она сейчас боится за Шельму. А об отношениях они смогут поговорить позже, когда…
Да черт его знает когда! Разве это важно?! Шельму там, возможно, убивают, а она стоит, как идиотка!
Кто и зачем пришел в их дом — совсем не важно. Самое главное помочь Шельме. А во всем остальном они обязательно разберутся потом.
На ходу обращаясь в змею, Ассилина метнулась в коридор, затем — вниз по лестнице. Там по-прежнему горел лишь зажженный самой нагой ночник, едва давая нормальное освещение для человеческого глаза. Вот только дрались не люди.
В гостиной, помимо Шельмы, находилось еще четверо демонов. Мужчины, сильные, в боевом облике и с головы до ног обвешанные артефактами. И все — против Шельмы, у которой обычный демонический облик и никакой защиты, а из артефактов — разве что брачный наруч на плече с заключенными в камнях-глазах душами для подпитки да подвеска в виде змеи, подарок Ассилины «на удачу». Все остальные артефакты, что в принципе имелись у Шельмы, остались в хранилище, в подвале — куда демоница как раз безуспешно пыталась прорваться, при этом стараясь не попасть в заготовленные для нее сети.
На крыльях Шельмы уже стояло несколько ссадин, а на скуле наливался синяк, когда Ассилина, увидев всю эту картину, замерла на последних ступеньках лестницы.
В змеином теле Ассилина, мало того, красивая, так еще и большая и сильная — вот только это совершенно ничем не поможет против четырех демонических магистров.
Впрочем, Ассилину это не остановило. Увидев, что Шельма оставила спину открытой, а как раз в нее целится недобитый враг, нага кинулась вперед в попытке защитить демоницу, однако незнакомый демон среагировал быстрее: отвернулся от Шельмы к Ассилине, вскидывая руку и легким движением отбрасывая ставшую после обращения в несколько раз тяжелее нагу. Ассилина застонала, но на пол не упала — демон так и замер со вскинутой рукой, потоком силы прижимая ее к стене. Да с такой мощью, что нага, кажется, едва не забывала, как дышать.
— Не тронь ее! — тут же взвыла Шельма, не без труда уворачиваясь от пары огненных шаров и кидаясь к демону, что держал Ассилину. — Асси… твою мать, я ведь сказала тебе спрятаться!
Ассилина в ответ только прокряхтела что-то невнятное — ее придавили силой еще. Шельма грозно зарычала.
— Я ведь сказала — не тронь ее!
— Я и не трогаю, как ты видишь.
Голос демона оказался холодным и спокойным. Он не смотрел на Шельму, вместо этого сверля взглядом змею, которую без труда пригвоздил к стене.
Шельма пару раз яростно стегнула хвостом по воздуху и уже вскинула руки, чтобы сотворить максимально сильное в ее исполнении заклинание, как демон, удерживающий Ассилину, нравоучительно поцокал языком.
— Тц, не советую, — в его голосе едва уловимо скользнула насмешка. — Если хочешь, чтобы твоя… О? — он склонил голову, когда его взгляд упал на брачный наруч на плече Ассилины. — Если хочешь, чтобы твоя Истинная осталась жива — лучше сдавайся и пойдем мирно.
— Чтобы вы продали меня демонологу?! — Шельма зло сверкнула глазами, однако благоразумно замерла, не зная, что правильнее сделать. Другие демоны тоже замерли, ожидая исхода разговора.
— Ну, выбор у тебя не велик, — демон еле заметно качнул головой. — Ты можешь сбежать прямо сейчас, но я размажу твою несомненно прекрасную змейку по стене. А можешь сдаться, и я отпущу ее. Ты знаешь, демоны в таких вещах не лгут.
Но его губах наметилась еле заметная улыбка, и Шельму передернуло. Она с тоской посмотрела на Ассилину, взгляд которой застилали слезы.
«Я ведь просила… просила, чтобы ты спряталась и не мешала!» — Шельма горько поджала губы и сглотнула, выпрямляясь. Ассилина, увидев это, попыталась что-то сказать, но воздуха в легких не хватило, и она вновь смогла лишь кряхтеть. По щекам наги покатились слезы.
«Прости… Не смей! Не сдавайся!»
Шельма покачала головой, словно поняла, что Ассилина хочет ей сказать. А потом вскинула руки, показывая, что безоружна перед демоном. Тот довольно усмехнулся и, обернувшись через плечо, качнул головой. Двое других демонов тут же конвоем стали по бокам от Шельмы, а третий надел на ее руки оковы, стянул за спиной крылья и принялся открывать портал на другом конце разрушенной гостиной. Ассилина протестующе захрипела.
— Тише, тише, — теперь демон действительно улыбнулся, и Шельму передернуло от того, насколько жутко это выглядело. — Не стоит плакать, маленькая нага. Сейчас мы уйдем, и ты освободишься… — Ассилина тут же дернулась в сторону Шельмы, которая лишь опустила глаза, чтобы не видеть слез Истинной. — Что? Не хочешь, чтобы мы забирали твою демоницу? Ну, что ж… найдешь другую. Да ладно тебе, не хнычь, демоны никогда не были удачной партией для земных жителей. Они верные и преданные, да… но подлые…
Он покачал головой, поправил манжеты рубашки и, увидев, что портал в Загробный мир наконец открыт, первым отправился к нему. Двое конвойных тут же толкнули Шельму в плечи, чтобы она не стояла на месте, и отправились следом за ней. Тот, что открывал портал, замыкал шествие.
Один за одним демоны исчезали в портале. Перед тем как сделать последний шаг, Шельма обернулась, не выдержав отчаянного плача Ассилины, но ей не дали задерживаться, снова грубо толкнув вперед. И как только портал закрылся и потух — Ассилина действительно упала на пол. Без сил и желания что-либо делать.
Нага задыхалась рыданиями до самого восхода солнца. Она понятия не имела, что теперь делать, куда бежать и у кого молить помощи. Она не знала даже, что чувствует.
Изнутри Ассилину выедали пустота и страх. Шельму забрали четверо незнакомых демонов. Ассилина не имела ни малейшего понятия, почему и за что с ней так поступили. Шельма сказала, что ее продадут демонологам, но ее определенно забрали в Загробный мир — в отсветах портала она видела какие-то подвалы и других демонов. И еще тот демон, который у них казался главным… он сказал, что ей стоит найти другую пару? Значит ли это, что она больше никогда не увидит Шельму?
Ассилина понятия не имела, что все произошедшее значило на самом деле. Но она знала, что обязательно будет искать Шельму. Искать ее, искать тех, кто ее захватил. Она поклялась себе в этом — и не собиралась эту клятву нарушать. Никогда.