— Блин, да отпустите, — шипел Малфой, пока Северус толкал его в спину, ведя к ближайшему кабинету. Северус не оглядывался, не озирался, но, казалось, что от его напряженной спины исходят волны, сканирующие местность на предмет шпионов. – Я ничего вам не скажу!
— Зато я скажу, — Северус грубо дёрнул дверь на себя и втолкнул Малфоя в кабинет. – Пошёл!
Малфоя пролетел вперёд, на несколько шагов потеряв равновесие, но не упал, сбивая носки своих лакированных модных туфель.
— Я всё расскажу!..
— Отцу? Вперёд, пиши письмо в Азкабан, — Северус опёрся ноющей спиной о дверь и сложил руки на груди, оценивая потрёпанный и несчастный вид ученика. Его щёки ещё не потеряли алой краски стыда, смешиваясь с румянцем злости от столь грубого обращения. Но Северус не был настроен благодушно. – Или тётушке? Думаю, ей не до тебя и твоих детских горестей. Матушке? А вот я расскажу ей, как сильно ты сейчас опозорился перед Слизнортом и его обществом…
— Хватит! – Звонкий юношеский голос отразился от сводчатого потолка.
— Стыдно? Вряд ли. Ты раздосадован. Говори, — Снейп благодушно повёл рукой.
— Нечего сказать, — Малфой отвернулся, покрепче обхватив свои локти руками. – Мы уже с вами об этом говорили.
— Да, после той нелепости с ожерельем. Чудо мерлиново, что вы не переехали к отцу…
— Я сожалею! – Малфой дёрнул плечами. – Но ничего не могу исправить. Я должен сделать всё, что от меня требуется. И я всё сделаю. У меня есть план.
— Если не можешь сказать, так хоть намекни, я могу помочь, — Северус давил, сверля глазами Малфоя, пытаясь попасть за барьер его сознания, но без серьёзных усилий здесь не обойтись. А вскрывать голову парня не хотелось. – Хороший барьер. Лестрейндж постаралась обучить тебя.
— Мне не нужны комплименты, просто, не замечайте меня, хорошо?
— Если ты будешь каждый раз выставлять себя имбецилом, то я не смогу каждый раз закрывать на это глаза, понимаешь? Сегодня ты опозорился не просто перед учениками Хогвартса. Перед всей Магической Британией, не меньше. Слишком много гостей заметили твоё появление. Ещё одна оплошность и я найду способ урезонить тебя, — Северус развернулся и открыл дверь, отметив, что знакомое шуршание скрылось за ближайшим углом.
«Ещё Поттера не хватало с его мантией здесь», — мысленно простонал Северус, понимая, что его только что подслушали.
***
После утомительной вечеринки и взаимным пожиранием взглядов, Северус наконец-то прошёл в свои покои. Хотелось поскорее смыть с себя этот позорный день и всю его глупость. В конечном итоге, вечеринка прошла просто ужасно. Малфой опозорился, профессор явно не справлялся со своим упырём, в какой-то момент он просто схватил своего подопечного за лацкан пиджака и утащил в камин, не прощаясь. И правильно сделал, а то у Северуса руки чесались. Упырь – он и есть упырь. Пирожками не сыт, подбирался к девчонкам, Северус уверен. А Поттер… Они с Поттером весь вечер жгли друг друга взглядами. Казалось, что если всё вокруг вспыхнет, то они и не заметят. Во взгляде Поттера мешалась обида и разочарование, а Северус вдруг понял, что иррационально ревнует Поттера к Лавгуд и всему поттеровскому фанклубу. Бред. Бредовый день, бредовая жизнь.
Северус взялся за чугунное кольцо и замер, услышав откуда-то сбоку шуршание.
— Я слышу тебя, снимай, — прошипел Северус взглянув в сторону источника шума.
Поттер молча стащил с головы капюшон.
— Нужно поговорить, — решительно заявил Гарри.
— Поговорим.
Северус открыл дверь и жестом пригласил Гарри войти первым.
— Какая вежливость, а я думал, что втолкнешь меня как Малфоя, — Гарри сбросил мантию с плеч, когда входил в гостиную.
— А есть за что? – Северус сбросил неудобные туфли и как-то по-домашнему сунул ноги в тапочки. – Малфой прилюдно опозорил дом Салазара Слизерина, что я должен сделать? По голове погладить?
— А ты хочешь его по голове погладить? – Поттер наклонил голову вниз и из-под кудрявой чёлки смерил его тяжелым взглядом.
— Ревнуешь? – Северус устало опустился в кресло.
— Даже нахрен не знаю с чего начать! – Гарри всплеснул руками. – Я-то тебе доверял, а ты продолжаешь плести интриги за спиной у Дамблдора!..
— Ты так уверен? Ты недооцениваешь Дамблдора. Дамблдор – один из величайших мыслителей нашего времени. Ему известно больше, чем ты можешь вообразить. Он в курсе всего, что происходит в Хогвартсе, — Северус прикрыл веки. – Ещё претензии?
— Ты меня нахрен бросил! После всего, что было! И если ты сейчас посмеешь сказать, что ничего особенного не было, то я к тебе больше не подойду вообще никогда, хочешь? – Гарри, казалось, и сам испугался своих слов.
Северус смерил его разгневанную фигурку тяжелым задумчивым взглядом. А что если сказать, что между ними «ничего не было»? Точнее, ничего стоящего? Гарри слишком горд, он действительно сдержит обещание и больше не подойдёт к нему. Если так подумать, то юноше действительно лучше держаться от него подальше. Нельзя привязываться, когда любимый человек уходит, то становится слишком больно. Невыносимо. Словно мясо заживо отрывают от кости. Никакой Круциатус не причинит такой боли.
Северус прикрыл глаза и выдохнул. Надо решаться. Сказать одно грубое слово, раскрошить два сердца и всё. Не будет больше проблем из-за чувств. Давай, трусливое ничтожество, отшей его.
Северус открыл рот, пытаясь подобрать самые гадкие слова на свете:
— Прости меня, я был неправ. Я зря сбежал. Мне показалось, что так будет лучше, но я ошибся, — Северус прикрыл глаза, не желая видеть чужую реакцию.
«Я облажался. Я слишком слаб и ничтожен. Не смог выгнать. Дальше будет ху…»
Что-то очень тяжелое приземлилось на его колени, Северус охнул от тяжести и удивления. Руки его непроизвольно ухватились за ягодицы Гарри, который всем своим телом, прижимался к нему, цепляясь оборочками своей парадной мантии за простенькие пуговицы кителя Снейпа.
— Я думал, — Гарри прижался мягким поцелуем к сухой щеке Северуса. – Что ты бросил меня. Что это намёк, чтобы я нахрен убрался из твоей спальни.
— Нет, я просто… — слово «трус» застряло где-то в горле. – Тебе не кажется, что ты слишком много выражаешься?
— От тебя набрался, — Гарри прижался к другой его щеке ещё одним робким поцелуем. – Ты постоянно ругаешься.
— Но цензурно! И в рамках приличия, — возразил Северус.
— Это тебе кажется, на самом деле, ты постоянно выражаешься и даже сам этого не замечаешь, — Гарри рассмеялся. – Но знаешь что, я ещё очень сильно злюсь и на тебя, и на Малфоя. Особенно на тебя. Если ты говоришь, что обо всех его проделках известно Дамблдору, то я верю, я поверю всему, что ты скажешь. Но меня злит твое общение с Малфоем. Больше никогда не запирайся с ним нигде.
— Это что – ревность?
— Это условие.
«Сопляк ставит мне условия. С коленок его что ли скинуть?»