Антон вспоминает, когда они с Арсом в последний раз упражнялись в английском. Это было месяцев семь назад. Значит, репетитор был позже. Можно, конечно, еще повспоминать, когда они находились дома более или менее продолжительное время, и понять точнее, когда же это все-таки было, но зачем? Это не имеет значения, на самом деле.

А что имеет? Шаст задает себе этот вопрос, потому что его реально задело то, что Арс явно трахался с каким-то репетитором английского. В последние месяцы у Шаста с Арсом сложились близкие и теплые отношения, в итоге приведшие их к постели. И в эти же месяцы в постели Арса был какой-то репетитор. Головой Шаст прекрасно понимает, что одно с другим ну вообще никак не связано. У них не было личных отношений. Но у него почему-то чувство, что Арс ему изменял.

Шаст злится на себя, потому что даже мысленные претензии по этому поводу – невероятная тупость. Да у Арса вообще могла быть хренова куча любовников! В верности Шасту он никогда не клялся. Ко всему прочему, у него и поводов-то для этого не было. Так какого хрена у Антона к нему претензии? Слава богу, невысказанные.

Шаст старательно пытается выбросить эти мысли из головы, но как-то не получается. Вспоминаются его поцелуи, ласки, его податливое и очень чувственное тело, и мысль, что все, что он делал с Шастом, и однозначно не только это, было с кем-то другим, вызывает раздражение, на которое Шаст не имеет никакого права.

Более того, он же сейчас отлично понимает, что значит для Арса. Состояние того прекрасно передает все, что он пережил за это время. А Шаст не сомневается, чем, а точнее кем вызвано это состояние. Какое имеет значение, когда и что у него было? Он не мальчик, только начинающий взрослую жизнь. У него, между прочим, еще и жена имелась. И с ней он тоже спал…

Кстати, Шаст об этом почему-то не думал раньше. А сейчас ему интересно, что это были за отношения. Судя по тому, что у них родился общий ребенок, они были настоящей семьей. То есть, считать Арса геем неправильно. Он, скорее всего, бисексуал. Но с женой все-таки развелся… Впрочем, разводятся и натуралы. И этот развод был для него тяжелым. Но по какой причине? Об этом Арс никогда не расскажет. Вот только сейчас Шаст почти уверен, что не из-за большой любви. Там явно какие-то другие причины.

И вообще, свою личку Арс всегда скрывал. Больше всех о ней знает Сережа, но он не станет об этом говорить, можно даже не пытаться спрашивать. Интересно, Матвиенко в курсе, что Арс по мальчикам? Наверняка в курсе. Иногда он его постебывает, но не больше, чем все остальные, и не больше, чем они стебут друг друга при случае. Теперь понятно, почему Сережа действительно близкий друг Арса. Он принимает его таким, какой он есть.

Шасту стоит уже начать делать то же самое. А заодно подумать и о себе. С какого хрена мозг Шаста сейчас полностью занят исключительно Арсом? И с какого хрена он ревнует его, мало того, не имея на это никакого права, так еще и к тому, что было неизвестно когда? Да даже если бы он трахался с кем-то сейчас, это все равно только его дело! Он имеет полное право на личную жизнь и ничего Антону не должен. Шаст ведь сделал свой выбор. Какие у него вообще могут быть претензии к Арсу?

- Шаст, - Арсений щелкает пальцами перед его носом. – Шаст, ты опять в свои чертоги свалил? Возвращайся давай, мы через пятнадцать минут будем в Тамбове.

- А? – Антон обращает на него внимание и только сейчас замечает, что Арс, мало того, что уже встал, так и успел сложить сумку, и одеться. Ему осталось только надеть куртку.

- Б! Ты решил остаться в поезде?

- А, нет, - Шаст достает свою сумку и складывает туда немногочисленные вещи, которые успел достать за время пути. – Ты как?

- Нормально. Нас Сережа встретит. И у нас даже будет примерно час до концерта. Они там все уже сделали.

- Отлично, - Шаст оценивающе смотрит на Арса.

Тот бледный, но достаточно шустрый для своего состояния. Может, реально эта его малиновая хрень творит чудеса? А может, уколы, которые назначили в частной клинике? А может, и то, и другое. А может, это только временное улучшение. Вот этого не хотелось бы. Пусть уже выздоравливает. А то от такого его вида Шасту реально не по себе. Сейчас он и чувствует себя виноватым, и переживает, и сочувствует, и очень боится, что Арсу станет еще хуже. И сейчас Шаст признает, что Арс ему небезразличен все-таки несколько больше, чем просто друг.

- Шаст, на мне узоров нету и цветы не растут, - язвит Арс крылатой фразой Жоржа Милославского из советской комедии «Иван Васильевич меняет профессию».

- Меня терзают смутные сомненья… - подхватывает, улыбаясь, Антон.

- Что вы говорите? Прям сомненья? – Арс продолжает всем своим видом и интонациями голоса отыгрывать небезызвестную сцену из фильма. – Вот смотрит. Вы на мне дыру протрете.

- Арс, я сейчас уже серьезно. Ты сам сможешь выйти из вагона? – спрашивает Антон действительно серьезно.

- Тьфу на вас, - продолжает дурачиться Арсений. – Я артист больших и малых академических театров, не смогу, так сыграю. Тьфу на вас еще раз!

- Так, сам вижу, что сможешь, - на лице Шаста читается явное облегчение. – Надеюсь, ты наконец-то начнешь поправляться.

- Хотелось бы, - тоже уже серьезно говорит Арсений. – Сейчас реально лучше. Но надолго ли? Буду верить, что да.

- Я тоже.

Шаст сейчас искренен, и Арс это видит. Это еще раз подтверждает, что ему на самом деле небезразлично. И вообще-то, Арс уже готов проделать еще не один такой путь из города в город и пережить все его «прелести», если с ним рядом будет вот такой Шаст. Пусть ему будет даже хуже, если это в итоге даст возможность чувствовать заботу Антона и возможность находиться в его объятиях.

О том, как потом переживать отсутствие всего этого, Арс предпочитает не думать. Ему ведь все равно уже придется это делать. Так лучше уж переживать не один момент.

На платформе их встречает Сережа, он выглядит обеспокоенным, но Арсений понимает, что его беспокойство сейчас связано только с его состоянием и ничем более. То, что все это время Арс находился вдвоем с Шастом, для Матвиенко в данный момент вообще неважно.

Арс про себя усмехается. Знал бы Сережа, что это была за поездка. Впрочем, даже зная подробности, Матвиенко вряд ли бы сейчас завел свои проповеди. Антон-то все делал, чтобы помочь. Ну, за исключением некоторых моментов. И Арс на самом деле чувствовал себя очень хреново. Но сейчас это ему абсолютно не мешает сожалеть о том, что они уже приехали в Тамбов.

Что еще раз подтверждает, что Арс явно мазохист. Он же прекрасно знает, как потом будет хреново и больно. И физическая боль покажется цветочками по сравнению с тем, что будет твориться в его душе. Но это все будет потом. Сейчас Арсу рядом с Шастом сложно, даже очень сложно, но все равно легче, чем без него.

До театра они доезжают очень быстро, в такси Арсу не то чтобы плохо, но и не очень хорошо. Это замечает Сережа и говорит Диме. Дима хоть и стоматолог, но общую врачебную практику прекрасно знает. Так что он забирает Арса с собой, предупреждает, чтобы к ним не совались со своими советами и вопросами минут двадцать, и, закрывшись в гримерке, ставит Арсению капельницу и вкалывает пару уколов.

Арс не спрашивает, что это и для чего нужно. Позу он доверяет, тем более, тот действует, исходя из назначений компетентного врача узконаправленной специализации.

Через двадцать минут Арс чувствует себя вполне хорошо. Его уже не тошнит, голова не кружится, он лишь ощущает легкую слабость. Дима предупреждает, чтобы он особо не обольщался, но и не расстраивался. В целом, лечение уже дает результаты, но несколько дней все равно придется еще потерпеть. Можно подумать, у Арса есть выбор.

Времени до концерта остается примерно полчаса, и Арс решает выйти подышать воздухом минут на десять. Он прогуливается рядом с театром, успевает сфоткаться для инсты, радуясь, что взял на эту прогулку очки, так что можно прикрыть синяки и мешки под глазами, несильно огребает от Стаса за то, что занимается фигней, вместо того, чтобы сидеть и превращать себя из зомби в человека.

Арс возвращается и отдается в руки Оксаны. Сегодня она его личный гример, потому что сейчас только ей он может себя доверить. У Арса нет аллергии как таковой, но если что-то попадает в глаза, то это катастрофа. И вот сейчас ему для полного комплекта не хватает только красных опухших глаз. Чтобы не было хотя бы их, его гримирует Окс, которая знает все его проблемы.

Она буквально за десять минут превращает его в человека, при виде которого у Шаста отвисает челюсть. Ну, это не обычный Арс, конечно, но не сравнить с сейчасошним оригиналом точно. Никто никогда не подумает, что совсем недавно он практически терял сознание и выглядел немногим лучше начинающего разлагаться трупа.

- Окс, да ты волшебница! – Шаст обнимает ее и целует в макушку. – Арс, ты стал похож на человека.

- А до этого на кого был похож?

- На зомби. Или на вампира.

- Тогда странно, что ты не побоялся ехать со мной, - то ли язвительно, то ли удивляясь, говорит Арс, намекая на то, что Шаст боится ужастиков.

- Ну, тебе же было не до укусов, вроде.

- А они не только кусают. По крайней мере, вампиры.

Шаст почему-то вспоминает фильм «Сумерки», который смотрел давно с тогдашней своей девушкой, и у него возникает только одна мысль по поводу того, что же еще делают вампиры. Соблазняют? Ну, или привлекают, а потом влюбляют в себя? Да и Дракула обладал прекрасными манерами, вкусом и даром убеждения и гипнозом, так что люди легко попадали под его влияние. Если Арс вампир, тогда неудивительно все то, что в последнее время чувствует Шаст. 

От этой мысли ему становится неловко, и он слегка краснеет. Арс это замечает и усмехается.

- Шаст, я не знаю, о чем ты подумал, но я говорю о том, они могут повелевать стихиями или становиться ими. По крайней мере, классический Дракула обладал этими способностями. Так что не обязательно кусать, чтобы заставить тебя наложить в штаны.

- Как хорошо, что у тебя не было сил проявлять эти свои способности, - Шаст нагибается и прячется за Оксану. – А сейчас я в домике.

- Эй! – та отскакивает в сторону. – Совесть есть? Нет бы девушку защитить!

- Он тебе ничего не сделает, - Шаст снова пытается спрятаться за нее. Он практически сразу понимает, насколько двусмысленно сейчас звучит от него эта фраза в отношении Арса, хотя, он ничего такого не имел в виду, поэтому тут же продолжает: - Кто его тогда будет в человека превращать? И кормить? Окс, ты не забыла о его диете?

- Окс, я разрешаю тебе кинуть в него моей грязной майкой за такие вопросы, - Арс поправляет прическу и идет к выходу из гримерки. – Но если тебе очень обидно, то и носками.

- Не буду, - Оксана, делая вид, что смертельно обиделась, идет вслед за Арсом. – Я лучше в следующий раз забуду про его аллергию. Я ж такая забывчивая. 

- Теть, ну прости засранца, - Шаст с видом кающегося грешника плетется за ними. – Ну пожалуйста. Ну я больше так не буду.

- Даже не знаю, - Оксана изображает некоторые раздумья, - верить тебе или нет? Арс, ты бы поверил?

- Поверил, - говорит тот серьезно. – Если бы он просил прощения, а не фиглярствовал.

- Слышал, Шаст? Не фиглярствуй, а проси прощения, - улыбается Оксана.

- Прости, - односложно и вполне серьезно говорит Антон.

Его мысли заняты совершенно другим. Что хотел сказать Арс своими словами? Сейчас Шаст абсолютно уверен, что виноват перед ним. И что это было? Арс так дал понять, что готов простить его, его Шаст нормально поговорит и попросит прощения? Или он сказал то, что сказал, и имел в виду именно ситуацию с Оксаной? Шаст достаточно хорошо его знает, но все равно не умеет читать между строк то, что он иногда хочет сказать. И тут Антон даже представления не имеет, хочет ли Арс хоть что-то донести до него. А сам Шаст не знает, с чего начать разговор и что вообще говорить.

- Прощаю, - заявляет великодушно Оксана. – Ладно, идите на сцену. Осмотритесь еще раз перед началом и того… Земля, прощай, в добрый путь.

Концерт проходит прекрасно, Арс чувствует себя неплохо, поэтому зажигает и отжигает. Совместных сцен с Шастом минимум, что устроил сам Шаст, о чем сейчас все-таки немного жалеет, но это дает возможность отдыха Арсу. И вовсе не потому, что Арс не хочет работать в паре с Шастом, кажется, сейчас у него нет подобного нежелания, просто так рулит Стас, имея свое представление о состоянии Арса и его возможностях.

Представление Стаса, как оказалось, практически безошибочное. Когда они после фото и подарков все-таки добираются до гримерки, становится понятно, насколько Арс устал.

Он просто мешком валится на стоящий в углу диван и закрывает глаза.

Шаст ловит себя на мысли, что ему не по себе от этой картины. Арсу сейчас нужно отдыхать дома, еще лучше лежать в больнице, а не мотаться по городам и не ночевать каждую ночь в разных гостиницах. Конечно, будь Шаст на его месте, он бы делал то же самое, потому что отмена гастролей – это такая крайняя мера, на которую никто из них не пойдет, если только реально не будет подыхать и просто будет не в состоянии выйти на сцену. Но от понимания этого ощущения лучше не становятся. Арс, по большому счету, сейчас и есть труп. Это человек-энерджайзер, и если бы у него были хоть какие-то силы, он бы не валялся сейчас на диване, а как минимум добрался до гостиницы, которая находится совсем близко.

- Что с ним? – спрашивает Шаст у Димы. Он понимает, что если бы Арсу было совсем плохо, Поз вряд ли был бы сейчас абсолютно спокоен.

- Устал. Он же сколько времени почти ничего не ест. Пусть отдохнет немного. Давайте пока все соберем, а потом пойдем есть.

- Я не буду. Не хочу ничего, - едва слышно бубнит Арс.

- Будешь! – твердо заявляет Дима.

- Нет.

- Да. Оксана нашла кафе, где для тебя сделают специальный легкий суп. Вколю тебе противорвотное, выпьешь лекарства и съешь хоть три ложки. Обещаю, тебе будет нормально. А если ты и дальше будешь без еды и воды, вот тогда точно очень хреново.

Арс молчит и не возражает. И Шаст понимает, насколько он реально устал.

Минут через десять Дима делает ему укол и оставляет в покое. Арс не встает с дивана, пока не настает время уходить. Шаст хочет ему помочь, но тот встает сам и идет вместе с ними в кафе. Шасту уже кажется, что у Арса наступил какой-то пофигизм, типа, делайте со мной что хотите, только отстаньте. И это Шасту не нравится. Он говорит Диме, что, может, стоит оставить Арса в покое и дать ему отдохнуть, на что тот отрезает, что из них всех он тут единственный врач, хоть и стоматолог, но всяко имеет больше представления, что сейчас лучше для Арса.

Дима дает Арсу малиновую бурду, при этом размешивая ее с парой ложек овсяного молока, и тот хоть и с трудом, но все-таки без кардинальных проблем выпивает эту субстанцию. А через пятнадцать минут ему приносят совсем жидкий суп-пюре непонятного цвета, но пахнущий безумно вкусно.

Арс явно уже немного отдохнул и после всех Диминых манипуляций действительно в состоянии хоть что-то в себя запихнуть. Он съедает буквально пять небольших ложек, больше ему не хочется. Дима не возражает, по его мнению, сейчас этого достаточно.

- Все-таки жаль, что тебя не было с нами в Москве, - говорит ему Шаст. – Если бы ты ехал с ним, от тебя было бы точно больше пользы, чем от меня.

Шаст сейчас просто объективен. На самом деле он совершенно не жалеет, что поехал с Арсом. И Антон бы хотел поехать с ним, если снова придется везти его на поезде, но даже не заикнется об этом. Потому что Дима там будет важнее и нужнее.

Арсу абсолютно не жаль, что с ним ехал не Дима, а Шаст. И если ему придется и завтра ехать на поезде, он бы хотел, чтобы его сопровождал Шаст, а не Поз, несмотря на всю разумность и рациональность присутствия именно Димы рядом.

Арс настолько ведет себя не рацинально в последнее время, прекрасно зная, какая ломка ждет его впереди, что уже все равно. Она однозначно будет и никуда от нее уже не деться. Поэтому сейчас хочется взять от ситуации все, что только возможно.

- От меня сейчас будет польза, - Дима смотрит на часы. – Так, ну что, спать? Если он завтра не сможет ехать в машине, мы с ним поедем на поезде. А сейчас еще один укол. Я сделаю из тебя снова человека! – говорит, решительно глядя на Арса. – Ты у меня будешь соблюдать режим питания и все назначения и рекомендации.

- А мое мнение вообще не учитывается? – интересуется у него Арс. – От Тамбова до Рязани всего три часа езды. Я могу доехать и сам. Или с Серегой. Или с Шастом.

- Я пас, - Шаст поднимает вверх руки. – Я за Поза. Мне хватило этой поездки, чтобы понять, что от меня нет никакой пользы.

- Вообще-то, я пошутил. Я тоже за Поза, - Арс направляется к выходу из кафе. – От него действительно есть польза.

Он идет впереди всех, чтобы ни с кем не разговаривать. Особенно с Шастом. Его слова спустили Арса с небес на землю гораздо раньше, чем, как он думал, это случится само. Для Шаста эта поездка была явной вынужденной пыткой, несмотря на всю его заботу и переживания, о чем он высказался вполне открыто, лишь объясняя это дежурной фразой о том, что от него не было пользы. Но больше ему это точно не нужно.

И Арс просто в очередной раз убеждается, что все-таки он безнадежный идиот.