Упавший на пол плед отвлекает их от друг от друга. Шаст разрывает поцелуй, чтобы поднять его, но Арс останавливает Шаста.
- Да хрен с ним, - он залезает руками под майку Антона, кладет ладони на поясницу и удерживает его от ненужных действий. – Не надо.
- Блядь, - Шаст чуть вздрагивает. – У тебя руки все еще ледяные, - сам залезает руками под майку Арса и проводит ладонями по спине. – Вот ты придурок, - прижимает его к себе и касается губами лба. – Ты же до сих пор не согрелся. Ты же заболеешь.
- Все нормально, - бубнит Арс куда-то ему в плечо, - не заболею.
- Нихрена не нормально! - слегка отстраняя его от себя, категорично говорит Шаст. – Ты там сколько вообще был?
- Не знаю, - Арс пожимает плечами. – Не помню. Я просто вышел покурить.
- И курил час, не меньше, да?
- Ну… Может быть…
- Придурок ненормальный, - Антон наливает в бокал виски и подносит к его рту. – Пей.
Арс послушно выпивает, и Шаст пытается засунуть ему в рот кусочек сыра.
- Налей еще, - просит Арс, уворачиваясь от Шастовых попыток принудительного кормления.
- Ты ел что-нибудь? – тот не оставляет своих попыток засунуть ему в рот сыр.
- Я не хочу.
- Тогда и пить хватит. Или ты давно не блевал месяцами? – Шаст отодвигает бутылку подальше от Арса и засовывает кусочек сыра себе в рот. – Так, а ну-ка пошли со мной, - он встает с его коленей и тянет его за собой.
- Куда? – немного сопротивляется Арс, оставаясь сидеть на стуле.
- В ванную, - Шаст сильнее дергает его за руку и все-таки заставляет подняться.
Он обнимает его сзади за плечи и ведет впереди себя по направлению к ванной.
- Я мылся, - возражает Арс, но все-таки послушно шлепает впереди.
- А теперь будешь греться, - они вместе заходят в ванную, и Шаст стягивает с Арса майку и шорты вместе с трусами. – Залезай, - затыкает слив пробкой и включает воду. – Быстро.
Арс молча залезает в ванну, усаживается, поджимает колени к груди, обхватывает их руками и утыкается в них подбородком. Вот сейчас он понимает, что пиздец как замерз. От теплой воды начинает ломить тело. Это очень похоже на чувство, когда замерзшие руки, которыми уже просто невозможно двигать, засовываешь под струю теплой воды. Они не чувствуют это тепло, их ломит, и это очень больно. Вот и Арсу сейчас больно. Нет, не так, как от отмороженных рук, но он чувствует боль в мышцах, и его даже начинает знобить. Арс сжимает зубы и непроизвольно весь передергивается.
- Нет, ну ты все-таки придурок, Арс, - Шаст включает душ и начинает поливать водой его спину. – Заболеешь – убью!
Арс утыкается носом в колени и начинает смеяться.
- Хватит ржать, - Шаст льет воду ему на голову. – Мы скоро дальше в тур едем, если ты забыл. Ты больной поедешь, естественно, но, блядь, это пиздец как тяжело. Мы все это знаем.
- Шаст, - Арс продолжает смеяться, - ты знаешь, что ты охуенный?
- Угу, знаю, - бурчит тот, продолжая поливать его сверху теплой водой, которая уже практически полностью наполнила и ванну. – Ты это уже говорил.
- Я буду повторять это постоянно, - Арс поднимает на него взгляд. – Шаст, ты охуенный.
- Потому что хочу тебя убить? – тот наконец выключает воду и болтает рукой в ванне, проверяя температуру. – Может, добавить горячей?
- Не надо. И так нормально, - Арс берет его за руку и переплетает их пальцы. – Шаст, ты охуенный в том числе и потому, что ты даже когда злишься, все равно думаешь о том, что нужно сделать. И твое «убью» так смешно звучит после того, что ты делаешь.
- Вот согрею тебя, а потом убью, - Шаст наклоняется и мягко касается его губ поцелуем. – Чтобы совесть не мучила, что ничего не сделал для тебя перед смертью.
- Ты много сделал, Шастик, - Арс отвечает на поцелуй. – Ты не представляешь, как много ты сделал. И я не хочу умирать, вообще-то. Особенно согретый, - он чуть заметно улыбается. – Может, все-таки пощадишь?
- Вот когда согреешься, тогда и посмотрим. Может, и пощажу.
- Иди ко мне сюда, - Арс несильно тянет его за руку.
- Так будет теплее? - улыбается Шаст.
- Так будет лучше, - серьезно говорит Арс. – Шаст, пожалуйста, иди сюда, - он снова тянет его за руку, но не заваливая в ванну, а просто прося, чтобы он сам присоединился к нему.
Шаст встает, стаскивает с себя вещи, чуть толкает Арса в плечо, чтобы тот подвинулся вперед, и устраивается позади него. Обнимает его за плечи и притягивает к себе, прижимая спиной к своей груди. Арс удовлетворенно выдыхает, кладет голову на его плечо и закрывает глаза, расслабляясь. Шаст целует выпирающий позвоночек на его шее и посильнее прижимает к себе.
Они молчат какое-то время. Арс просто расслабленно лежит в объятиях Шаста, чувствуя небольшое головокружение, явно вызванное выпитым алкоголем на совершенно голодный желудок и теплой ванной, и ему абсолютно лень не то что шевелиться, но даже говорить. Тем более, он наконец-то согрелся, и его вообще сейчас клонит в сон.
А Шаст молчит, потому что чувствует, как Арс расслабился в его объятиях, и он просто дает ему эту возможность – расслабиться, успокоиться и принять то, что он понял, но вряд ли осознал до конца. Шасту важен он, важны их отношения, и да, ему важно, что происходит в его жизни, но он не судья, не инквизитор и не ум, честь и совесть Арса. Он прекрасно понимает, что у него есть прошлое, и оно, как выясняется, не самое простое. Но Шаст к этому не имеет никакого отношения и не хочет иметь. И вовсе не потому, что ему безразлично. Как раз наоборот.
Ему небезразличен Арс и даже небезразлично его прошлое, но он не хочет, чтобы оно как-то влияло на их отношения. Даже не так. Он не хочет, чтобы Арс считал, что оно будет влиять на их отношения. Ведь что стоило не усложнять и все-таки поговорить с Шастом? Пусть для начала по телефону. Потом бы они все равно встретились и поговорили лично. Ну уж пришли бы к понимаю как-нибудь. Сейчас-то пришли… Спасибо, конечно, тут нужно сказать Матвиенко, после слов которого у Шаста было время на то, чтобы немного успокоиться, задуматься над этими словами и действительно к приезду Арса руководствоваться не эмоциями и своим психозом, а рационализмом, который говорит, что не просто так Арс поступил именно так, и, как минимум, нужно его выслушать, чтобы решить, что делать дальше. Выслушал же, пусть и не смог не раздражаться.
Вот об этом им точно нужно будет поговорить. О том, что при любых обстоятельствах нужно разговаривать и слушать друг друга. Не придумывать себе, как другой отреагирует на разговор, а говорить. Ведь после вот этой ситуации Арс должен наконец-то понять, что боясь задеть чувства Шаста, он может сделать только хуже, и, блядь, понять уже, что, кроме него, Шасту никто не нужен, и он никогда не вернется к Ире! И хватит уже мотать нервы и себе, и Антону по этому поводу!
На этом мысли Шаста прерываются. Он вдруг понимает, что Арс не проявляет никаких признаков жизни. Но он чувствует рукой, которая лежит на его груди, как та поднимается и опускается в такт его размеренному дыханию. Арс спит. Шасту будить его совсем не хочется, но ванна – не самое подходящее место для сна. И если сейчас Арс наконец-то согрелся, то совсем скоро снова замерзнет, когда вода начнет остывать. Поэтому Шаст решает, что лучше сейчас разбудить его и переправить в кровать.
- Арс, - тихо шепчет ему на ухо, осторожно касаясь его губами, - Арс, проснись.
Тот сдвигает голову по его плечу, отдаляясь от его губ.
- Арс, - Шаст не может сдержать улыбку, - это не поможет. Просыпайся, - говорит уже нормальным голосом, придвигает его голову обратно и целует его в висок. – Арс, пошли в кровать.
- Не хочу никуда идти, - отвечает Арс заплетающимся языком. – Ты – моя кровать.
- Я и там буду твоей кроватью, - Шаст продолжает улыбаться, понимая, что Арса конкретно так развезло от алкоголя и тепла.
Что ж, придется принудительно перемещать его из ванной в спальню. Шаст усаживает его перед собой, сам кое-как выползает из-под него, открывает слив и включает воду. Можно, конечно, обойтись и без ополаскивания, пена уже практически вся осела, но все-таки лучше смыть с себя мыло и соль, которую Шаст насыпал в ванную, чтобы Арс дышал полезным сбором каких-то трав, призванных успокоить нервы. Он не знает, помогает это или нет, но запах в ванной стоит действительно травяной и очень приятный.
- Ну-ка, вставай, - он помогает Арсу подняться и поливает их двоих из душа. – Мы тут замерзнем, если останемся. А ты только согрелся.
- У нас есть виски, - бурчит Арс, отфыркиваясь от воды. – Согреемся.
- Ну уж нет, алкоголик, - Шаст наконец выключает воду. – Если хочешь, налью тебе чаю.
- Не хочу, - Арс обнимает его за плечи и практически повисает на нем. - Шастик, а у меня бошка кружится.
- Потому что закусывать надо, чучело, - тот прижимает его к себе одной рукой, а второй достает полотенце и накидывает ему на плечи. – Тебе вообще-то пить нельзя на голодный желудок.
- Ты сам мне наливал.
- Ну да, - Шаст сначала кое-как вытирает его, потом себя, вылезает из ванны и помогает Арсу. – Давай все-таки чаю попьем? Зеленого с мятой и молоком?
- Я могу только лежа.
- Будешь пить лежа, - соглашается Шаст, улыбаясь, и ведет его в спальню.
Укладывает на постель, укрывает одеялом и уходит на кухню делать чай. Когда он возвращается, Арс уже дремлет. Но Шаст решает быть настойчивым и беспощадным ради его же блага. Все-таки ему нужно хотя бы выпить жидкости, а если с молоком, то и вообще хорошо, чтобы не спровоцировать очередной приступ панкреатита. Там еще есть какие-то таблетки, которые он сейчас выпьет. И это должно сработать.
- Арс, не спать, - Шаст присаживается на край кровати и слегка тормошит его за плечо. – Чай и лекарства. Держи, - он засовывает ему в рот пару капсул и всовывает в руки кружку с чаем. – Пей.
Чай не очень горячий, поэтому Арс выпивает его довольно быстро, кладет голову на подушку и встречается с Шастом взглядом.
- Шаст, я не хочу засыпать один.
- Ты и не будешь, - тот наклоняется и целует его в губы. – Я сейчас приду, - он тоже допивает свой чай, относит кружки на кухню, возвращается обратно и укладывается рядом с ним. – Ты не один, Арс, - обнимает его и прижимает к себе. – Ты со мной.
Арс понимает, что Шаст сейчас говорит не о конкретном моменте, а вообще. Шаст, сам того не понимая, сказал сейчас то, что Арс очень хотел услышать. И Шаст не представляет, насколько это нужно Арсу, и насколько он сам ему нужен. Это ведь не первые отношения Арса, но Шаст первый, кто сказал ему эти слова, и с кем он действительно это чувствует. «Ты со мной». Впервые это звучит и чувствуется именно как «мы вместе». И это очень важно для Арса.
Ему хочется хоть что-то сказать Шасту, но язык во рту уже просто не ворочается. У него состояние, словно он выпил пару бутылок виски вместо пары бокалов. И голова очень тяжелая, как будто его накрыло жесткое похмелье. Его хватает только на то, чтобы развернуться лицом к Шасту, устроиться поудобнее в его объятиях и коснуться в ответ его губ своими губами. После этого Арс окончательно вырубается.
Шаст тоже засыпает быстро, он вымотался за эти дни и физически, и морально.
Утром Антон просыпается первым. Арс все еще спит, что настораживает. Исходящее от него тепло совсем не нравится Шасту. Он аккуратно трогает рукой его плечо и понимает, что у него температура. Все-таки он простыл, неизвестно сколько стоя раздетым на балконе. Шаст про себя обзывает его долбоебом, сдерживаясь и не произнося это вслух. И вовсе не потому, что боится, что Арс услышит. Просто не хочет его будить. Хотя, наверное, лучше ему было бы проснуться. Неизвестно, как он себя чувствует, да и лечить эту простуду нужно начинать уже сейчас. Поэтому Шаст все-таки осторожно касается пальцами его щеки и мягко поглаживает ее.
- Пора вставать? – спрашивает Арс, не открывая глаз.
- Нет. Ты заболел, у тебя температура, - Шаст касается губами его лба. – Все-таки ты долбоеб, Арс. Ну хоть куртку накинуть можно было?
- Не начинай, - тот морщится. – И так голова болит.
- Конечно болит. У тебя ж температура. Чем тебя лечить? Говори, я пойду в аптеку.
Арс молча улыбается, вспоминая подобную ситуацию с Шастом.
- Хватит улыбаться, как блаженный, - бурчит тот, вставая с кровати. – Вспоминай, чего там надо купить?
- Я записал на всякий случай, - Арс продолжает улыбаться. – Сейчас скину. Но, Шаст, тебе со мной лучше не быть.
- Да-а-а? – тот деланно удивляется. – А тебе со мной можно было? Ты ж сам говорил, что это простуда, а не вирусное, а от нее не заражаются.
- Заражаются, но нечасто, - возражает Арс. – Купи хотя бы и себе таблеток, - он берет телефон и пересылает Шасту список необходимых лекарств. – Я, вообще-то, собирался в Питер завтра.
- А теперь останешься в Москве, - пожимает плечами Шаст. - Будем тебя лечить. Там есть что-то срочное?
- Все можно перенести, - Арс чихает и зарывается с головой под одеяло. – Шаст, а ты знаешь, я не против. Я ведь хотел остаться, если ты меня не пошлешь. Правда, несколько иначе провести с тобой эти два-три дня.
- Странно, что ты об этом не подумал, когда голый по балкону скакал, - продолжает бурчать Шаст, одеваясь.
- Я не был голый и я не скакал по балкону! - Арс деланно возмущается, улыбаясь под одеялом.
У него болит голова, у него заложен нос, но при этом он настолько сейчас классно себя чувствует в этой шуточной перепалке с Шастом, за которой чувствуется его забота и беспокойство, что он практически не замечает этого.
- Это я просто вовремя пришел. Все могло бы быть, - Шаст идет к двери. – Так, я до аптеки и назад, а ты, если можешь, закажи еды. Только если можешь, Арс. Если нет, я приду и сам закажу чего-нибудь нам.
- Я не умираю, Шастик, - Арс выползает из-под одеяла и берет телефон. – Мне вообще сейчас кайфово.
- Это уже смахивает на горячку, - говорит напоследок Шаст и выходит из квартиры.
Арс улыбается, потому что ему реально сейчас классно, даже несмотря на достаточно хреновое состояние. Заботливый и волнующийся за него Шаст компенсирует его с лихвой.
Арс заказывает еду и находит фильм, который можно будет посмотреть вдвоем. Шаст сегодня свободен, а значит, целый день можно провести в постели и быть только друг с другом. И хрен с ней, с этой простудой. Она пройдет через несколько дней. Правда, есть то, чего Арс лишил их обоих – это секс, но он знает, что Шаст сейчас думает о нем меньше всего, и что заботит его сейчас не отсутствие секса, а состояние Арса. Потому что Шаст – это Шаст. Действительно лучшее, что могло случиться в жизни Арса.
Арс и в самом деле кайфует весь день. У него температура почти тридцать восемь, он глотает таблетки, пьет микстуры, Шаст даже приволок небулайзер, и теперь Арс еще и делает ингаляции, но все это не мешает получать ему удовольствие. Антон рядом, и их общение остается таким же, как и было раньше. У них действительно все нормально, и как бы странно это ни звучало, но именно это для Арса самое важное и главное. Ко всему остальному у него уже выработался иммунитет.
- Арс, - Шаст подает ему кружку с чаем и пирожное, - могу я тебя попросить кое о чем?
- О чем угодно, - тот делает глоток чая и откусывает пирожное, крем из которого попадает ему на подбородок.
- Тогда не додумывай то, что я могу сделать или как на что отреагировать, хорошо? – стирая пальцем капельку крема с его подбородка, говорит Шаст. – Звони, пиши, делай что угодно, если это нужно. Ладно? Не думай всякую херню. Арс, ты мне нужен, - он касается губами того места на подбородке, откуда убрал капельку крема. – Только ты. Я не прошу тебя раскрывать свои тайны, если ты не хочешь этого делать. Но я не хочу, чтобы они рушили наши отношения. Поэтому, пожалуйста, просто давай разговаривать, даже если разговор может быть неприятным? Это лучше, чем вот такие ситуации. Хорошо?
- Да, - Арс ставит кружку с чаем на тумбочку, кладет пирожное на тарелку, обнимает Шаста за шею и приникает губами к впадинке между ключицами. Так себе, конечно, профилактика простуды, но целоваться с ним сейчас вообще верх безрассудства, хоть поцеловать его и очень хочется. – Да, Шастик.
- Вот и прекрасно, - Антон тоже обнимает его за плечи. – И если в следующий раз тебе нужны будут какие-то очередные сложные даты для встречи с дочерью, просто скажи, ладно? И не скрывай, если возникнут проблемы, о которых ты говорил. Будем решать их вместе.
Арс молча кивает, прижимается к Шасту всем телом и утыкается лицом в ямку между плечом и шеей. Слова застревают в горле. Да и никакие слова не могут передать его чувства. Впрочем, Шасту слова и не нужны. Он тоже молчит и только сильнее сжимает Арса в своих объятиях.