Было около двух часов ночи, когда Клэри услышала стук в дверь. Естественно, она не ответила, потому что это могли быть только те люди, с которыми она не имела никакого желания общаться. Но дверь всё равно открылась, и Джонатан вошёл.

Клэри села прямо в своей постели так быстро, как только смогла, не было никакой нужды подавать ему идеи — больной ублюдок имел их и без того предостаточное количество. Она пристально наблюдала, как он запирает позади дверь и убирает стило в крепление ботинка.

— Я кое-что тебе принёс, — с улыбкой проговорил он, прервавшись, чтобы рассмотреть портрет Джейса, над которым она работала неделями. С той ночи, когда Джонатан пытал её его образом, она почти закончила труд. Единственная вещь, за которую она — неохотно — была готова его благодарить. Теперь она вспомнила каждую деталь лица возлюбленного и поспешила запечатлеть прежде, чем образ ускользнёт опять.

— Тебе не хватает материала, — сказал он, протягивая ей сумку. — Теперь ты сможешь нарисовать его, как захочешь. Возможно, я даже доверю тебе работу для меня.

Клэри не ответила, но бросила сумку с рисовальными принадлежностями за кровать. Яснее послания было не придумать.

И не мечтай.

Джонатана это только раззадорило. С ухмылкой он обозначил детали:

— Это может быть что-то тёмное, захватывающее. Изображение трупов павших в Идрисе. Трон из тел, а на его вершине я буду драть тебя у всех на виду.

То, что он описал, послало дрожь отвращения вдоль её позвоночника, и она нахмурилась, когда он приблизился.

— Неужели тебе больше некого раздражать. Может быть, какая-нибудь подружка, которая, помимо всего, ещё и хочет тебя? — она послала ему убийственный взгляд, как только он лёг рядом на постель, закинув руки за голову. Улыбка Джонатана превратилась в тонкий оскал, который означал, что он думал о чём-то отвратительном.

— Ох, но травля веселее. Мне нравится на тебя давить, знаю, что в один день ты сделаешь это. И ты сделаешь, — его взгляд проследовал к её ногам и обратно — к лицу, она постаралась не затрястись от отвращения.

— У меня есть другие поклонницы, если тебя это волнует, — пожал он плечами, — В конце концов, я довольно привлекателен. Ты тоже так считаешь.

Она закатила глаза.

Джонатан вздохнул.

— Изабель была что-то с чем-то, должен признать. Мне могло бы прийтись по душе кончить в эту цыпу. Возможно, когда поймаем Лайтвудов, этим и займусь.

— Не надо похабничать, — разозлилась Клэри. Она бесшумно помолилась, чтобы её друзья оставались в безопасности, неважно в какой дыре они скрываются.

— Ох, но я ведь так в этом хорош, — ответил он, садясь. Когда она отказалась смотреть на него, Джонатан усмехнулся и перекатился на неё до того, как она успела среагировать на движение. Его пальцы скользнули ей под щёку, поворачивая лицо так, чтобы он мог посмотреть ей в глаза.

— Не завидуй, милая сестра. Она ведь всего лишь игрушка, — он легко огладил её по щеке. — В ней никогда не будет твоего огня, — он усмехнулся. — Она бы никогда не сражалась с таким упорством, как это делаешь ты.

Его указательный палец прошелся по её нижней губе, проникая в рот, пока она не сорвалась, всерьёз намереваясь откусить его. Бывали дни, когда Джонатан не скрывал своего желания, как сегодня. Он был отвратительно назойливой тварью.

За укус он дал ей затрещину по щеке, но, как ни в чём не бывало, улыбнулся, разглядывая её лицо.

— Убирайся из моей комнаты, — прошипела она, отпихивая его, пока он не схватил оба её запястья и не задрал их над её головой, удерживая своей рукой. Другой он прошёлся вдоль линии её сорочки с коварной ухмылкой.

— У нас с тобой есть незавершённое дело.

— А Валентин в курсе, где ты? — спросила Клэри, стараясь игнорировать холод его пальцев, когда те забрались ей под сорочку.

— Думаешь, что ему не похрен, даже если и знает? — по выражению его взгляда, она поняла, что это отличный шанс: нет, он не станет, но она не собиралась просто сидеть здесь и позволять какому-то демону творить, что вздумается.

— Мне кажется, что ему будет не похрен, если его дети переспят друг с другом, нравится ему кто-то из них или нет, — ответила она, — У него теперь строгий моральный кодекс, как видишь. Я уверена, инцест не является его частью.

Джонатан нахмурился, его рука достигла её груди, немного задержавшись, подняла защитную чашку её бюстгальтера и сжала грудь.

— «Инцест» довольно сильное слово, — медленно проговорил он, — Всё-таки, мы принадлежим к совершенно разным видам, Клэри.

— Ты всё ещё мой брат, — сказала она, надеясь остановить его. Надеясь хоть на что-нибудь.

— Нет, — он слабо улыбнулся, его взгляд на мгновение отстранился, — Я же демон, помнишь? К тому же, разве не этим занимаются демоны?

Она зашипела, когда она наклонился вперёд, целуя её горло, болезненно прикусывая. Её кожа была такой бледной, что утром наверняка появится синяк, но что-то подсказывало ей, что он на это и рассчитывал. Как знак, притязание. Он вёл себя как какое-то дикое животное, и, несмотря на очевидные факторы, часть её не могла отрицать, что она действительно что-то чувствовала. Будь то ненависть, отвращение или нечто другое, но она это чувствовала. После столь долгого пребывания в неподвижном онемении перемена была практически желанной, но она ни за что не признается ему в этом.

Боже, она скучала по Джейсу. Он был ей нужен сейчас, чтоб защитить и обнять. Не Джонатан, который был слишком груб и холоден, как лёд. Не монстр. Что с ней произошло, раз она не может сопротивляться этому натиску? Какая ужасная перемена произошла, раз она позволяет своему брату совершать такие отвратительные вещи с ней?

Неужели зло взяло над ней верх? Неужели она сейчас превращалась во что-то бессердечное и пустое, как он? Она полагала, что это был просто вопрос времени. Потеряв столь многое, как она могла не искать утешения у первого встречного?

Если Бог её покинул, разве будет преступлением, если она утешится Дьяволом?

И всё же, Клэри знала, что не может этого сделать. Независимо от их кровного родства, он был ужасной, бездушной тварью, и позволять ему трогать себя было бы оскорблением памяти Джейса. Её отчаянная нужда в комфорте того не стоила.

— Слезь с меня! — закричала она, взбрыкнув бёдрами, скидывая его с себя. От неожиданности демон скатился, дав ей достаточно времени, чтобы она успела соскочить с кровати и схватить то, что ближе всего напоминало оружие.

Джонатан быстро сориентировался и встал по другую сторону кровати со вздохом раздражения.

— Нужно тебе всё усложнять? — спросил он, выгнув бровь, когда увидел её, наставившую на него свою самую тонкую рисовальную кисть, как кинжал.

— Пошёл вон, — спокойно повторила она. Он должен был уйти до того, как пустота в её груди заставит её забыть, почему она сражается. Одиночество было куда более мощным оружием, чем она себе представляла. Она рисовала Джейса и держалась за его образ, за печаль, которую он порождал, если только держать Джонатана подальше от своих мыслей. Он был как болезнь, которая разъедала ей кожу, от которой, она знала, не было спасения.

— Кларисса... — позвал он, но она покачала головой.

— Вон отсюда.

Момент Джонатан смотрел на неё, переведя взгляд на кисть, возможно понимая, что отобрать её труда не составит, но не сделал ни единого движения. Спустя этот бесконечный миг, он закатил глаза и его напряжение исчезло. Он пробежался пальцами по волосам и усмехнулся.

— Очень хорошо. Полагаю, сегодня я найду приют в другом месте, — и так он бросил последний взгляд, говорящий, что именно он планирует сделать с ней, развернулся и покинул комнату, заперев её внутри.

В тот момент, когда его шаги исчезли в коридоре, Клэри рухнула на пол, дыша, как будто её держали под водой.

Слишком близко — подумала она. Говорить «нет» становится всё труднее.

Она волновалась, как долго ещё сможет это делать.