Гипотетически Кастиэль мог предположить, что однажды угодит в совершенно дурацкую ситуацию родом из мелодраматичной трагикомедии, но на деле он никогда не представлял себя в таком попадалове. По стрессовой шкале случившееся достигало почти что восьми баллов, а по мнению Дина являлось просто неловким событием, которому даже можно позавидовать с пацанской точки зрения.
Когда Новак рассказал о случившемся приятелю, Дин назвал это «Кас у девчонок нарасхват», и, по мнению самого Каса, был не прав в некоторых нюансах.
Ничто не предвещало беды в тот солнечный и прохладный воскресный день, и поэтому Кастиэль гостил у Ханны. Подростки совместно делали школьный проект девушки — большую презентацию по физике, которую вообще-то Ханна должна была собирать самостоятельно, но Кас, как джентльмен, предложил помощь. От банальной скуки и потому, что мог. Перед экраном компьютера, сменяя друг друга за клавиатурой, подростки просидели чуть не половину выходного, и успели утомиться, хотя чипсами и газировкой подбадривались на протяжении всей работы.
Мышцы неприятно зачерствели, а от монитора ныли уставшие глаза.
Глянув из дому сквозь жалюзи, — пришлось прищуриться от солнечного света, — Кастиэль предложил подруге выйти во двор и сыграть в фрисби, поскольку оба любили побросать летающую пластмассовую тарелку. Ханна ответила на предложение согласной улыбкой, набросила кофту и поспешила догонять парня, уже вышедшего на придомовую территорию, наполовину покрытую асфальтом, а на вторую — аккуратным стриженным газоном.
В безветрии пластиковый диск летал ровнёхонько и гладко, словно действительно находился под управлением маленьких пришельцеских умов, притаившихся где-то внутри «тарелки», в скрытой от людского взора кабине. Периодически меткие броски получались настолько удачными, что игрокам даже не приходилось двигаться с места, и тогда девушка весело смеялась, а Кастиэль приподнимал уголки губ в намеке на удовлетворенную улыбку. Мирный гул живой воскресной улицы не раздражал ушей, даже когда проезжали редкие машины, а на прогуливавшихся пешеходов и велосипедистов разгоряченные игроки, особенно Кас, не обращали внимания…
Как выяснилось, зря парень не оглядывался, потому что в самый неожиданный момент, в прыжке за скользнувшей выше вскинутых рук тарелкой Кастиэль вдруг оказался настигнут обрадованным знакомым голосом:
— Кларенс! — и, от неожиданности оступившись в приземлении, Новак спиной угодил в объятия Мэг. — Привет, попрыгун, — а та, одними обнимашками не ограничившись, припечатала его поцелуем. Благо — в щеку, иначе Кас бы загнался, ведь прилюдно целоваться ему еще не доводилось.
Опустив руки с диском, парень повернул голову и посмотрел в темные глаза Мастерс.
— Ты случайно мимо идешь или…
— Совершенно нет, — не кривя душой призналась девушка. — Соскучилась и пробила тебя по геолокации мобильника! Кстати, ты не ответил на пять моих звонков.
— Потому что отключил звук, чтобы нам не мешали… — и тут Кас спохватился, что Ханна, вообще-то, все еще стоит неподалеку. В конце концов, это же ее придомовая площадка, где девушке быть? — Хочешь со мной и Ханной в фрисби, Мэг?
— Хм… — то, чего не видел Новак, было совершенно ясно для Мастерс. А именно: ее «яркое» пришествие произвело на Ханну отнюдь не радужное впечатление. Для начала на симпатичном худом и скуластом личике незнакомой для Мастерс девчушки отразился шок, а после, судя по поджатым губам и побледневшей коже, пришло осознание происходящего. До того, как Ханна эмоционально закрылась, Мэг с любопытством успела уловить еще и вуаль раздраженной горечи, из чего можно было сделать вывод — в этом круге общения Кас не афишировал свои отношения, и у кого-то не отсекались чувства.
— Ну-у, если никто не про-отив… — Мэг растягивала слова, с трудом удерживаясь от того, чтобы хмыкнуть. Конечно же, «кто-то» против. Ужасно любопытно, что же этот «кто-то» скажет или предпримет.
— Не получится, — как Мастерс и предполагала, Ханна капитулировала. — Я вспомнила о важных делах. Кастиэль, я тебе потом позвоню. Пока, — и скрылась в доме раньше, чем Кас успел хоть как-то отреагировать.
Аккуратно выскользнув из по-прежнему обнимавших девичьих рук, Новак положил фрисби на крыльцо и развернулся к Мэг, слегка нахмурив брови, словно решал в уме сложную математическую задачку.
— Полагаю, пора нам уходить.
— Точно. Познакомились, можно и честь знать, — шагая рядом, девушка покосилась на сосредоточенный профиль Новака и поняла, что парень словно бы мысленно так и остался в чужом дворе на идеальном газоне. — О чем думаешь, ангел мой?
— Похоже, что Ханну я обидел, — рассеянно отозвался тот. — Впервые вижу, чтобы сбегала она в дом от предложения поиграть моего так скоропостижно.
Восприятие Кастиэлем других людей напоминало плотный фильтр на скважине, качающей воду из скрытых во тьме подземных резервуаров: отфильтровывалось всё, по мнению психики парня, неважное — жесты, мимика, эмоции, и оставалась лишь «чистая» суть в виде речи, письма. Чистая в кавычках, ведь отличить ложь и подтексты не всегда удавалось — редко вообще удавалось, если быть откровенным.
Тот вечер аспи провел в одиночестве среди лесопарка за Автосвалкой, не опасаясь, что кто-нибудь из Винчестеров вдруг нагрянет взбаламучивать его с трудом налаженный покой. Братьев снова катал по миру отец, и в этот раз что-то поменялось, учитывая, что те даже и не подумали отправить другу хоть одну смс-ку. Фоновое волнение о благополучии приятелей добавляло Новаку нервотрепки.
Металлический штаб на столбах-подпорках в летних сумерках выглядел таким же потрепанным и закрытым, как сам Кастиэль — с непробиваемой броней невозмутимости на фасаде и пустотой внутри. Про пустоту, конечно, преувеличение в силу нелучезарного настроения, ведь оба, и Кас и штаб, не были пустыми в общем смысле этого слова. В домике хранилось самодельное оружие Винчестеров, мебель и старый радиоприемник, бинокль, аккумулятор, плакаты с девушками и рок-группами, фантики и упаковки от вкусняшек, а еще стопка чтива с высоким рейтингом, которую Дин не решился спрятать в доме.
В Кастиэле вращались слабым водоворотом сомнения по поводу правильности своих поступков и застарелая извечная тревожность.
В ногах пощипывало нервы, ведь Кастиэль сидел на корточках уже приблизительно час и сосредоточенно рассматривал усталую жизнь закатного муравейника. Муравьи на поверхности заканчивали свои дневные обязанности и возвращались под землю. Совершенно человеческий распорядок дня, однако более упорядоченный, без пустой растраты сил на эмоции. Во внутреннем кармане бежевого дождевика пиликнул оповещением старый мобильник — сигнал, означавший необходимость отправляться домой. Пересилив себя, подросток поднялся с земли и еле заметно сморщился от едкого покалывания в отсиженных ногах. Следовать правилу «ночь — в доме» совершенно не хотелось.
***
День Пустого Дома — редкое явление, но Кастиэлю оно очень, очень нравилось, поскольку парень оставался в жилище совершенно один и мог максимально расслабиться. Соорудить уютную тишину, например, или же включить любимую музыку на громкость, которую сам захочет. А то и вовсе завалиться спать, устроив себе тихий час без риска оказаться разбуженным внезапно вкатившейся с писком в комнату сестренкой.
Однако сегодня Кастиэль решил разбавить свое одиночество полу-общением, как он это называл, тем более что Бальтазар давненько спрашивал, когда они уже нормально смогут поболтать через видеосвязь. Под «нормально» подразумевалось использование ненормативной лексики — с той стороны экрана особенно рьяно, ведь Кастиэля матные слова прельщали не больше всех остальных.
— Времени тебе сколько понадобится, чтобы двадцать пять уровней пройти? — параллельно парни гоняли полюбившуюся онлайн-игрушку, и Кас, на чистом упрямстве выбивший девяносто восьмой уровень, ждал подобных подвигов от ленивого и отставшего товарища.
— Приблизительно-о… неделя? — Бальт неуверенно растягивал слова, прикрываясь наглой интонацией.
— Долго. Я до сотого уровня добью и тогда паузу сделаю, тебя подожду, — Кас оттянул наушники и усмехнулся, поскольку из динамиков полилась сочная ругань.
— Ты ебучий нахал, Кастиэль! — закончив словесное извержение, восхитился Бальтазар. Добавил серьезно: — За это и люблю.
— Я тронут тем, что испытываешь ты теплые чувства к негативным сторонам личности моей, — уже зная, что во фразе подразумевалась любовь дружеская, Новак не зациклился на свербящем смущении или растерянности, от которых хотелось чихнуть, как бывало раньше. Люди признавались в симпатии или неприязни каждый день, по поводу и без, к чему угодно, вплоть до неживых объектов и теоретических явлений. Незачем было тратить на эти слова эмоциональный ресурс, без того умещавшийся в карман. — Бальт, на девяносто девятом уровне дают бонус. Вылазку в шахту!
На экране связи блондинистый приятель отвлекся от мобильника:
— А-а, ладно, сыграю! — и хитро ухмыльнулся. — С читами я тебя быстро догоню.
Иногда Бальтазар начинал вести себя так, словно строил каверзные планы и готовился втянуть в них кого-либо еще, и это сопровождалось небезобидными рассказами из рубрики «А вам слабо?»: то парень хвалился тем, как унизил своих соседских врагов; то вспоминал побег из дому и ночевку на заброшке рядом с мусорным костром в бочке; однажды рассказал, как напился до цветных кругов перед глазами. Когда он невзначай поинтересовался, пробовал ли Кас дурь, Новак честно ответил:
— Нет, на препаратах я, нельзя мне смешивать, — а про себя подумал, что лихая жизнь не доведет друга до добра, и неважно, что до сих пор тому сказочно везло.
— Ты прав, — обезоруживающую лисью улыбку на лице Бальта даже без видеосвязи Кас был способен представить. — Ты можешь разнообразить свой досуг, просто не приняв таблетки.
— Это не смешно, — на всякий случай упрекнул тогда Кастиэль. Но это не означало, что он не задумывался…
Хотелось просто быть свободным.
От ярлыков инвалидности, от лекарств и необходимости постоянно напрягаться в обществе, ради которого он, аспи, из кожи вон лезть должен, чтобы быть не то что принятым — хотя бы не отвергнутым…
— …Касси, алло, связь на месте? Убавил громкость, что ли? — Бальтазар, оказывается, отвлекся от игры и намеревался отвлечь Новака тоже. — Я спрашивал, как твоя днюха прошла.
Самому Кастиэлю и в голову не приходило просто взять и начать рассказывать о таком незначительном событии, как очередной день рождения, отмечаемый дома, в кругу семьи и близких. Не то что бы Кас не любил вкусности и подарки — он не понимал, почему всё это должно было доставаться ему в конкретный и определенный день года, по времени появления на свет. «Традиция»…
— Мама торт испекла, заявляя, что помогала ей в том Клэр, — начал рассказывать он, не отвлекаясь от расстановки оборонительных башен в игре. — Хотя ложь это, ведь заходил я на кухню, и видел, что просто в муке Клэр перемазалась, с ингредиентов остатками пока играла. Потом папа вернулся, и на стол накрывать мы стали. Гостей больше, чем ранее, пришло почему-то, хотя пригласил я троих всего…
Парень вспомнил день торжества и то, как с недоумением добавлял на застеленный скатертью стол всё новые тарелки. С легкой руки Джимми на обед угодил даже курьер доставки, просто-напросто притащивший посылку от Ханны, ведь сама девушка появляться на многолюдном празднике не рискнула. Парнишка в фирменных кепке и жилете недолго мялся перед приглашением, потому что халявное угощение — это всё-таки халявное угощение.
То, что в гости завалился Габриэль, да еще и с какими-то девчонками, Каса не удивило, ведь Габриэль появлялся всегда, как чёртик из табакерки. Однажды в детстве он заверил кузена, будто знает в их доме потайную дверцу и забирается именно через нее. После этого маленький Кастиэль перевернул дом вверх дном в поисках лазейки и не успокоился, пока его всей семьей не убедили, что Гэйб просто пошутил.
— Мне Сэм подарил увеличительное стекло, — в монотонной речи Каса мелькнула теплая интонация полуулыбки, — потому что грохнул я прежнее осенью еще. Дин и Габриэль, хоть друг друга и ненавидят, подарили одинаковое — презервативы…
— Пх-х, чего-чего?
— Сговорились будто, — Новак закатил глаза в красивой и заученной манере. — Подарила мне Мэг новый галстук, заявив, что он предыдущего солиднее. Он, мне кажется, темнее и чище…
— Погоди, ты не можешь так просто съехать с темы презиков, — уцепился Бальт, которого теперь донимало любопытство. — Дорасскажи про это!
— Их двенадцать в сумме оказалось, половину я отцу отдал, больше нечего говорить, — равнодушный голос Каса подернулся раздражением, словно рябью. — Vespa mandarinia, — и, прежде чем Бальтазар успел отреагировать на неожиданную латынь, Новак уже демонстрировал на камеру стеклянный коробок с большущим жутким шершнем внутри. Сушеным. — Его мне Ханна прислала. Так нравится мне, особенно крыльев размах в восемь сантиметров, а быть точнее если, то в восемьдесят один миллиметр…
Покуда Кастиэль, забыв про открытую в браузере игру и мнение друга о насекомых, распинался в исключительной невероятности таких особей, как гигантские азиатские шершни и в сравнении их с другими полосатыми жалящими летучками, Бальтазар заскучал и незаметно сунул в одно ухо наушник. Перебивать сейчас Новака было бы чревато, оставалось ждать, покуда у него кончатся силы читать лекцию или держать коробку на весу. Заслушавшись музыкой и в темпе проскакав десять уровней игрушки, Бальт неожиданно услышал в монологе новые слова, к осам и пчелам никак не относящиеся, и поспешил переключить внимание:
— …не звал его я, и вообще о дне рождения не говорил в присутствии его, но прислал Кроули электронной книги файл, — Кастиэль почесал нос и склонил голову к плечу в каком-то собачьем жесте недоумения. — Впрочем, книга интересная. По ночам читаю. И у меня сто десятый уровень, прости-прости, — без капли сожаления заявил парень следом.
Бальт поперхнулся вином, которое тайком перелил в коробку из-под сока и потягивал через трубочку.
— Ты же собирался на сотке ждать!
— Я соврал.
***
Дин опять был влюблен и витал в облаках, за что Сэм каждые пять минут подтрунивал над его глупым счастливым лицом с широкой улыбкой. Старший почти не огрызался, до того погрузился в собственную радость.
— В чем дело? — неладное заметил даже Кастиэль, который явился под нагромождение скрученных стогов сена еще минут пять назад и до сих пор остался незамеченным.
Винчестеры встрепенулись и сели на самом верхнем травяном валике. Теперь Новак мог видеть не только их ботинки.
— Отец подарит мне свою машину, Кас!!! — триумфально оповестил Дин, вскинув руки в победном жесте. — Мечта сбыла-а-ась! — крик разнесся над полем. — Моя Детка совсем моя.
— Теперь Дин будет в гараже сосаться не с девушками, а с Импалой, — свесившись со стога, заверил младший Винчестер и взвизгнул, получив толчок в задницу. Впрочем, свалиться мальчишке брат не дал, ухватив его за штаны. И едва тем самым не раздев.
Пока Винчестеры лениво мутузили друг друга, Кастиэль нашел место, по которому они взобрались на пирамиду и тоже полез наверх.
— Про бензина отсасывание знаю, но чтобы с машиной…
— Не слушай придурка, Сэму просто завидно.
— Это месть за пенопласт в сухом завтраке! — сердито проворчал Сэм, вытряхивая сено из-за шиворота, куда сухую траву ему напихал брат. — Ты вообще какой-то охреневший в последнее время, Дин.
— Пенопласт в еде опасен для здоровья, — Кастиэль уселся на свободный пятачок верхушки и поболтал ногами, щурясь по сторонам. Солнышко припекало, и аспи признавал — в дождевике, пусть и надетом всего лишь поверх футболки, жарко. Но не собирался его снимать.
— Я не стал есть.
— Сэмми бегал за мной по всей свалке и швырялся завтраком, пока пачка не растратилась, — Дин улегся на спину, подставив лучам пузо для загара. — Так что почти всё потом сожрала Лакомка.
— А Бобби отреагировал как? — поинтересовался Новак.
— Бобби с вечера умотал. Вызов в Канзас, — беспечно откликнулся Дин, на котором, как и обычно в отсутствие взрослых, висела тяжкая ответственность за себя и за братца.
Кажется, старший Винчестер вернулся к мечтам о Импале, которую скоро должен был пригнать отец, но Кастиэль уже не слушал, отвлекшись. Его слухом полностью овладело знакомое гудение. Над полем несся пчелиный рой — матка искала новый дом для колонии, удрав, должно быть, от пасечника-растяпы. Черное облако толкущихся пчел неслось к ближайшей рощице, намереваясь, очевидно, прикрепиться к понравившемуся дереву.
Проследив траекторию полета, Кас решил позже сходить и поглядеть на рой вблизи, а пока что развернулся обратно к приятелям и обнаружил, что те болтают с невесть откуда взявшимся Кроули. Стоя под сенной пирамидой, МакЛауд стискивал руль велосипеда и с мрачным видом жаловался на жизнь, а Винчестеры подтрунивали его.
— …но спекулировать информацией выгоднее, чем вещами! Надеялся, что маман со мной согласится, однако результатом стал очередной скандал, — парень оперся ногой о педаль, выжимая торможение. — Эту ведьму невозможно впечатлить, что бы я ни делал.
— Понтуйся перед другими? — с усмешкой предложил Дин.
— Если есть вообще, чем, — поддакнул его брат, — кроме чернухи.
— Чтоб ты знал, Лосёныш, — Кроули на слова Сэма отреагировал сразу же, — у меня полно навыков и талантов…
— Ага, изо всех щелей торчат…
Неожиданно для компании Кастиэль, который уже считался на сегодня унесенным волной наблюдения за природой, вмешался в спор:
— Лет в восемь, помню я, как читал он стихи со сцены и мячиками жонглировал, — Кас равнодушно покосился на залившегося краской обсуждаемого и «добил»: — А после выступления за кулисами ревел.
— Ты ревел? — моментально заинтересовался Дин, хищно подобравшись.
Однако, реакция Кроули ограничилась привычным прищуром.
— Проронил полторы скупых слезинки. Чего хмылишься, Винчестер? — парень приподнял бровь. — Да, будучи восьмилеткой я еще надеялся, что матери на меня не насрать.
— Однако не явилась она, — пояснил очевидное Новак.
Второго тычка в уязвимое воспоминание МакЛауд уже не выдержал и зло сжал челюсти, но проглотить молча не сумел:
— Я ведь те годы тоже прекрасно помню, Касси. Помню, как тебя твои родители за руку водили, элементарно, от стоянки до школьных дверей, чтоб не заблудился или не шагнул под паркующийся автобус, — Кроули косо глянул на окаменевшее лицо Кастиэля и сердито-растерянные Винчестерские. — Полкласса подтягивалось позырить и порассуждать на тему топографического кретинизма на почве слабоумия…
— Так, всё, сука, захлопнись, — Дин резко сел, растеряв остатки дурашливости.
— Не слабоумный я, — мрачный Кас и вовсе сжал кулаки.
Но на МакЛауда угрожающий вид слушателей не произвел должного впечатления. Хоть силовой перевес был на их стороне, Кроули не боялся возможных побоев. Приоритетом для него сейчас казалось оставить последнее слово за собой.
— О, я знаю, что ты не слабоумный, — парень неторопливо убрал подпорку велосипеда. — Ты просто нетактичный. Учат тебя, учат деликатности, но, похоже, своего предела ты уже достиг, и дальше только деградировать… Хочешь поспорить? Ты же на людей смотришь, как на этих пчёл своих.
— Я уебу тебе сейчас, — Дин начал спускаться.
— А ты, Винчестер, зря бесишься. Ты пчелиная царица.
Увернувшись от броска комом сена, сопровождаемого пожеланием катиться в зад, Кроули вскочил на велик и вырулил на тропинку, ведущую к наезженной дороге — не в задницу, конечно, а к городу. Никто не погнался за парнем по жаре, хотя все остались недовольны разговором и зудом в бездействовавших кулаках.
— Что это вообще было? — недоумевал Сэм.
— У Кроули пээмэс, ниче нового, — проворчал старший и залез обратно на теплое местечко. — Забудьте всю херню, что наплел этот торчок.
— Можно еще ему в велосипедный замок потом жидких гвоздей навбивать, — Сэм тоже начал успокаиваться.
— Кас, ты как?
Вопрос поспел как нельзя вовремя, ведь от Новака не было слышно ни звука со времен упоминания слабоумия. Подобные ссоры вполне могли довести аспи до стресса, а это грозило различными проблемами, которые Винчестеры даже не брались предугадывать.
Кастиэль оторвался от невеселого созерцания горизонта и ответил:
— Не надо пчел недооценивать. Пчелы меня научили руками не хватать всё, что нравится.
— По той же причине ты девчонок не лапаешь? — но Дин быстро стер ухмылку с лица. — Прости, шутка.
Угрюмый взгляд Каса добавлял атмосфере столько же уюта, сколько давало стоматологическое сверло.
— Дин, твои пошлые шутки уже всех задолбали, — не выдержал Сэм.
— Я, что ли, виноват, что у вас по-ботански скудное чувство юмора? — обиделся за дорогие сердцу подколы старший Винчестер. Разумеется, его вины в том, что братец не дорос до похабщины, а мимо Каса намёки пролетали, не имелось. Но шутить Дин не переставал — это склад личности, а не мимолетная придурь. Это навсегда.
— В башке у тебя скудно…
— Там целая тусовка крутых идей и парочка прикольных фильмов, о которых малявкам знать нельзя.
— Ты хотел сказать «кладбище крутых идей».
— Сучка, — Дин хорошенько потянулся, растопырив руки, и вдруг понял, что на стоге слишком просторно. — А куда Кас исчез?
— Ушел, — мрачно зыркнул Сэм. — Как обычно, знаешь.
— Оке-ей, — то, что бежать за аспи не годилось, Винчестеры уже знали. Раз Новак покинул их чудную компанию, значит, так для него нужно, а игнор потребности в одиночестве никогда до добра не доводил — зато до режима берсерка доводил, бывало.
К счастью для Винчестеров, они в компании Кастиэля не то что бы жизненно нуждались. Одиночество братьям не грозило, ведь на районе оставались другие друзья, не говоря уж о врагах.
А даже если и те, и другие внезапно исчезнут с переферии, Дин с Сэмом всё еще оставались друг у друга.
***
В школе целую неделю только и пересудов было, что о скором переводе в старшие классы еще одного директорского сына. Первый его сын, Михаил, в этом году доучивался в двенадцатом классе, а вот Люцифер был на годок помладше. И, если верить ходившим в народе сплетням, другое учебное заведение до этого Люци посещал вовсе не ради углубленной математики, а потому, что папенька определил его туда насильно, от себя подальше.
Еще слухи заявляли, будто характером Люцифер удался скверным, аккурат в своего библейского тёзку, и будто бы парниша с малых лет научился ставить окрестную шпану по струнке, а с годами радиус его влияния только рос. Либо до спального района, где проживал Кастиэль, этот радиус не дотянулся, либо Кас попросту не заметил какого-либо изменения в молодежи на своей улице, так как общался с соседями нечасто.
В то утро, когда Люцифер триумфально объявился в школьном вестибюле и моментально собрал вокруг себя толпу, Кастиэль не сразу даже понял, что происходит. Голова оказалась загружена другими проблемами: недописанным эссе по немецкому языку, опозданием из-за забарахлившей машины отца и забытой дома в холодильнике коробочкой с ланчем. Шумящая толпа учеников показалась просто еще одной гирькой в чашу весов мигрени, и Кас обратил внимание изнутри наружу лишь после того, как некто грубо пихнул его в спину, так что парень чуть не нырнул в свой шкафчик. Оказалось, что мимо протиснулся толстый пацан, стремившийся поближе к центру роя гомонящих подростков…
Кастиэль проморгался и лишь после этого увидел неторопливо шествовавшего директорского сына. Светловолосого, высокого, с симметричными чертами лица и ясными глазами — ну просто мальчик с плаката об американской мечте пятидесятых годов. Внешне совершенно не похожий на грубого пакостника, вышвырнутого из элитной школы за неугодное поведение.
С другой стороны, внешность человека редко отражала его внутренний мир и характер, иначе знакомиться было бы слишком просто.
— Этот павлин петушится так, словно уже вписался в главные шишки, — рядом возник Дин. Недовольный, невыспавшийся и откровенно ворчливый, как его опекун в сквернейшем из настроений. — Вышагивает, топ-модель. Кстати, Кроули говорил, что этот хрен реально снимался где-то, как моделька. То ли по одежде, то ли че-то такое.
— Давно слушаешь Кроули ты? — Кастиэль снял нужный учебник с полки и закрыл шкафчик.
— С тех пор, как он решил, что дохера мой друг, — брови Дина сделали «волну», а сам парень хмыкнул. — Да ладно, в этом есть плюсы. Вкусняшки за его счет, например.
Кастиэль очень грустно посмотрел мимо Винчестера.
— Где Сэм?
— Заболел, — приподнявшееся настроение Дина вновь упало. — С температурой лежит, пробредил всю ночь. Ты б слышал: «Смешайте цветные мозги под яблоней, нужно добавить помехи», — слабеньким голосом выдал парень, через силу дурачась. — И отца звал. Бобби с ним остался, а меня выгнал в школу.
— Сэм поправится, — попытался утешить Кас.
— Ага…
Роящаяся толпа новоиспеченных Люциферовых приятелей доползла до конца коридора и начала рассеиваться по аудиториям и кабинетам.
В своем классе Кастиэль до начала урока огляделся, чтобы узнать, чем сегодня живет коллектив, и лишний раз убедился, что очень много пересудов именно о нашумевшем новичке. Что-то Новак не припоминал такого ажиотажа с тех времен, когда выяснилось, что школьный директор является еще и писателем книг, какой-то там второсортной фантастики с религиозным уклоном, с которой ознакомился даже Кас, правда, сразу же забыв после прочтения.
В общем, с Люцифером, как с ознаменитевшейся в молодежных кругах персоной, следовало быть поосторожнее. Давно известно, что царьки строят свою свиту, казня сирых и убогих, а именно аспи к «убогим» как раз относился.
Зато вот кого могли пощадить, так это шутов — в данную категорию Кастиэль не мог не вписать своего кузена, активно рассказывавшего что-то для компании из трех посмеивающихся парней, возможно, опять невероятные истории о собственных выходных. Габриэль вел себя, как обычно, и это успокаивало — стабильность значила, что всё в порядке.
Взгляд перескользнул дальше, к ряду парт у дальней от окон стены, и зацепился за Кроули. В данном случае стабильности не наблюдалось, ведь МакЛауд ни с кем не вел разговоров, а неподвижно сидел на своем месте, подперев щеку ладонью, и глядел в черную обложку закрытой тетради. Лицо парня показалось Кастиэлю напряженным, но гадать, вызвано ли такое состояние пришествием Люцифера, Новак даже не собирался, поэтому просто отвернулся и вперился взглядом в явившегося учителя…
По-настоящему столкнуться с директорским сыном Кастиэлю довелось спустя неделю, и если бы фантастика была явью, а машина времени существовала, парень с большой охотой воспользовался бы вторым шансом, чтобы избежать этого знакомства, неприятного, и даже несколько неловкого. Что ж…
Началось всё с банального: Кастиэлю приспичило по малой нужде и, решив не торопиться на внеурочные занятия по биологии, парень направился в клозет. Несказанно «обрадовала» изнутри закрытая дверь, за которой приглушенно слышался многоголосый ропот — то есть, явно компания затесалась, а не сантехник или уборщик. Неловко переступив с ноги на ногу и покосившись в сторону женского туалета, Кас отмел даже мысль узнать, пуст ли он, и решительно постучал в ту дверь, под которой остался. Гомон внутри прекратился, дверь опасливо приоткрылась, а в щель выглянул Блэкай, должно быть, приготовившийся столкнуться нос к носу с каким-нибудь преподом. Увидев всего-навсего Кастиэля, шпанюк расслабился и пренебрежительно скривил лицо, распахивая дверь пошире и разевая пасть, чтобы наверняка толкнуть содержательную речь о том, в какую далекую даль Новак должен отправляться. Но аспи не собирался ничего слушать, просто надавил на дверь сильнее, спихнув ею удивленного Блэкая с дороги, и оказался внутри.
Здесь, в белом кафельном пространстве, обосновались у раковин или по углам человек шесть разной степени благополучности, а еще двое стояли у стены, и Кастиэлю хватило даже покоситься боковым зрением по пути в кабинку, чтобы их узнать. Вжат в плитку определенно был Кроули, а нависал над ним определенно Люцифер.
«В сцену из подросткового сериала как будто угодил», — невесело подумал Новак, справляя нужду в гулкой тишине. Какие бы переговоры ранее не вели собравшиеся, при чужаке продолжать они не хотели. — «И вряд ли интимного характера она, тут скорее угрозы. Почему в женский туалет не пошел я?..»
Всей кожей и даже поверхностью привычного дождевика Кас ощущал на себе взгляды, пока торчал перед раковиной и с хирургическим старанием мыл руки, не поднимая глаз.
— Похоже, заступников у тебя сегодня не ожидается, — Люцифер подал голос неожиданно, и вздрогнули все, кроме МакЛауда, к которому он, собственно, и обращался. — Миленько. А мне пташки насвистели, что якобы лохматый этот — твой приятель.
— Не знал, что ты перевелся к нам прямиком из Диснея, принцесса, — Кроули ответил снисходительной улыбкой. — Каково это — верить птичьему пению?
— Дерзит, — развел руками Люцифер, словно оправдывался перед публикой. — Мне. Не люблю, когда мне дерзят. Ну ничего, поведение исправим, — и внезапно переключил внимание на Кастиэля, уже направившегося к двери: — Стоять. И куда это ты так торопишься, Новак?
Прикинув возможные варианты развития ситуации, Кас пришел к выводу, что хорошей развязки ждать не следует, и медленно повернулся навстречу проблеме, становящейся его личной.
— На занятия.
Симметричная мордашка Люцифера страдальчески исказилась.
— Ску-ка, — заявил он. — Да ладно, ты такой правильный? А с Винчестером спутаться умудрился.
Кроули под его локтем шевельнулся.
— Люси, может, со мной сперва закончишь? — от развязного тона МакЛауда веяло тщательно замаскированной опаской, и Люцифер одарил пленника насмешливым мимолётным взглядом, вновь повернувшись к более интересной игрушке.
«За неделю он всё про всех вызнал», — поразился Кастиэль, но быстро напомнил себе, что у Люцифера целый курятник подпевал, готовых донести хоть про мать родную, не то что про школьную молодежь.
— И много знаешь про меня ты? — угрюмо осведомился Новак. Любопытно, что Люцифера он не боялся. Опасение внушала разве что его свита, дышащая сейчас в затылок.
Ясноглазый блондин развеселился:
— Достаточно я о тебе фактов имею, магистр Йода! — в порыве вдохновения Люцифер оторвался от стены и навалился на аспи, по-приятельски обнимая за плечо. Сказать, что Кастиэлю это не понравилось — ничего не сказать, парень словно изнутри окостенел и вперился взглядом в узкое беленое окошко под потолком. — Знаю, например, что ты из религиозной семейки. Какое совпадение, я тоже! Может, нам вместе отметить День Благодарения?
Поскольку на предложение Кастиэль никак не отозвался, Люци продолжил забивать пустующий эфир своим голосом:
— Да, так и будет. Съедим мертвую птицу, споем псалмы, обсудим обрезание, порадуем Господа нашего. Чего куксишься, Новак, не хочешь радовать Господа? — Люциферов палец ткнул Каса в щеку, и тот мысленно сосчитал до десяти, чтобы не ответить ударом. Против целой шайки у него не было шансов. — Где сейчас твоя Библия, верующий мальчик?
— Отдал нуждающимся. Бездомным на растопку, — Кастиэль даже не соврал, такое действительно было. Он до сих пор скрывал случившееся от родителей.
— Кризис веры. Понимаю.
— Вряд ли.
Хохотнув, Люцифер еще крепче сжал парня за плечо, после чего отпустил, похлопав по бежевой спине и толкнув к выходу из туалета:
— Ладно, гуляй, человек дождя.
Кастиэль поспешил убраться из тесного людного помещения со всей возможной расторопностью, только дверь хлопнула.
— Забавный дурачок, — Люцифер проводил его взглядом под смешки присутствующих. — Что ж, с десертом покончено, можно приступить к основному блюду! — крутнувшись на каблуке, блондин резко замер на секунду и всплеснул руками, будто крыльями, с драматичным раздражением. — Друзья мои, а где пятно?!
— Какое пятно? — с готовностью подскочил Блэкай и получил щелбан в лоб.
— Вот здесь дерьмо было по стенке размазано, оно где, я спрашиваю? — Люцифер обозначил пространство, где ранее оставил пойманного МакЛауда. — Вы что, бараны, вшестером просрали одного пухлого коротышку? Дверь не закрыли, и он утёк?.. Неудивительно, что этот пенёк верховодил над вами. Чего яйца мнёте, ловите его заново!
Однако в этот вечер поймать Кроули больше никому не светило.
***
Кастиэль частенько себя чувствовал не в своей тарелке, и в этот раз ощущение только усиливалось по мере приближения к багровому домику. Кроссовки поскрипывали по асфальту, в глазах резало от яркости осенней листвы на кустах, а в голове пульсировала привычная тревожная нотка, гудевшая всякий раз, как требовалось сойти с заученных наизусть маршрутов.
Дверь открыла рыжеволосая женщина, и в глазах Каса словно бы полыхнуло пламенем с новой силой. Он даже прищурился на секунду, чтобы перевести дух.
— Вы к кому, молодой человек? — легким игривым тоном осведомилась Ровена, которая, разумеется, знала гостя, хотя и не была с ним знакома напрямую. Приятель сироток-Винчестеров, проводивший с ними уйму времени. С недавних пор ее собственный сынуля, завидев компашку в окно, вздыхал всё активнее, что от лисьего взгляда Ровены тоже не укрылось.
— Здравствуйте, нужен мне Кро… Фергюс, — хоть Кастиэль и заготовил речь на случай необходимости общаться со взрослым, всё равно сумел перепутать имя. — Он дома?
— Угу, сейчас позову, — и, не отходя далеко от прихожей, женщина повернулась к коридору и повысила голос: — Фергюс, дорогой, по твою душу явился некий прекрасный ангел! Разбирайся с ним сам!
Подобное описание не оставило Новака равнодушным, и он повел плечами от неловкости. Взрослые люди нередко называли его ангелом за синие глаза и приятный неулыбчивый образ. Мэг, когда они с Касом встречались, тоже иногда его так называла, за «невинность», как объясняла сама девушка. Люцифер недавно сравнил Кастиэля с иконописными ангелами, сделав упор на схожесть в выражении лиц «депрессивных суицидников с хроническим запором», а потом долго смеялся после попытки Каса ему врезать.
Но чтоб сравнениями раскидывалась незнакомая дама и так с порога…
Ровена тем временем наблюдала за метаморфозами сына, который в коридор выглянул настолько опасливо, будто ожидал наткнуться на полицию, и вышел крадучись, как кот, только после узнавания приятеля обретя уверенность.
— Правда же, что на ангела похож? — усмехнулась МакЛауд.
— Плюс-минус бьющее ему в спину закатное солнце, — хмыкнул и Кроули, окончательно успокоившись. — Полегче со сравнениями, маменька. После того, как объявился младший отпрыск мистера Ширли, с религиозными шуточками надо быть аккуратнее.
— Пф! Не моя вина, что ты трусоват, — Ровена вздернула подбородок и удалилась на кухню, демонстративно захлопнув дверь.
— Вас не смущает, что я всё слышу? — уточнил Кастиэль, поймав от хозяина дома заветное приглашение войти и наконец шагнув в прихожую. Дверь закрылась, погасив солнечное свечение, и воцарился полумрак.
— Нас вообще ничего не смущает, дружок, — Кроули придирчиво окинул гостя взглядом снизу вверх. — Ты надолго? Тогда пошли ко мне. А то к матушке скоро нагрянут посетители, и я почему-то уверен, что твоей нежной психике это зрелище ни к чему. Да и сама она уши навострила…
После оранжевого солнца, рыжих волос и алых кустов было так странно впериться взглядом в… черные стены. Небольшая комната МакЛауда напоминала темную коробку, ведь даже потолок в ней был выкрашен в атрацитовый, а жалюзи на окне опущены. Кроули щелкнул кнопкой настольного абажура и повернулся к осматривающемуся Новаку:
— Присаживайся, куда хочешь. Можешь на стул, на подоконник, на кровать, да хоть на пол, только не на это кресло, — в вычурное кресло старинного фасона, поблескивавшее резными завитушками спинки, парень уселся сам и закинул ногу на ногу. — Моё любимое, никому не отдам. Так… Зачем ты припёрся?
Из всех предложенных вариантов именно кровать привлекла Кастиэля, потому что выглядела мягкой. Как оказалось — не показалось, и сидеть было очень удобно. Сидеть, рассматривая полки со всевозможным хламом вроде бронзовых подсвечников, темных шкатулок и маленьких, в ладонь размером, книжиц…
— О проклятом доме Бланков знаешь легенду ты? — спросил Кас. Задумчивый Кроули ответил негромким «ага», и аспи продолжил говорить: — Должен я в нем Хэллоуин провести. Но один туда не могу отправиться, поэтому пришел предложить тебе съездить… со мной.
Кроули откинулся на спинку кресла, сжав подлокотники.
— Дай угадаю, будь Винчестеры в Су-Фолс, ты позвал бы их?
— Не угадал, — сумрачно возразил Кас. — Условия спора мне велят посетить дом Бланк без друзей. Но… никто мне взять с собой знакомого не запрещал.
— Да, мы же не друзья с тобой, — в тон усмехнулся Кроули, словно бы слившийся со своей комнатой.
— Именно, — Кастиэль не уловил никаких подтекстов, подняв ясный взгляд. — В такое место одному лезть — идиотизм, и не страшно мне признаться в опасениях. Но должен я переждать Хэллоуин там и принести какую-нибудь вещь из дома. Если я сделаю это, Люцифер оставить Дина с Сэмом в покое обещал.
— И ты поверил этому гаду? — округлившиеся глаза МакЛауда блеснули в свете лампы. — Мрак.
— Я лучше все же сделаю, чем сдамся, — Кас непоколебимо мотнул головой, напомнив упёртого ослика, которого переубедить нереально даже побоями. Не то что бы Кроули собирался кого-то отговаривать с помощью кулаков, но всегда рассматривал этот вариант, как самый-самый-самый крайний.
Кроме того, МакЛауд бы не признался в этом, но ему польстило то, что за помощью Кастиэль явился именно к его персоне, которую не слишком-то жалует. Особенно забавляло, что всё это ради «спасения» Винчестеров, которые тоже не охренеть как любили Кроули. Однако… ради того, чтобы насолить зарвавшемуся Люциферу, Кроули готов был на многое, и посещение заброшки с дурной славой казалось сущей ерундой.
Так чем же ознаменитился дом Бланк? В прошлом веке там скончалось от болезни одно хозяйское семейство, а после занялось сатанизмом следующее. Слухи носились разные, но все рассказчики сходились во мнении, что Бланками была принесена человеческая жертва, после чего существовать в доме стало откровенно невозможно из-за гнетущей атмосферы и паранормальных проявлений. Упоминали разное, от галлюцинаций и зовущих голосов до летающих по дому предметов и дикого холода…
— Остается надеяться, что помимо тебя туда заявятся другие любители пощекотать нервы, и в компании с костерком да зефирками будет тупо не страшно, — Кроули разгладил по столешнице лист бумаги и вписывал то, чем следовало запастись в поход на сутки. Потому что вполне в духе Новака было бы отправиться в эту клоаку налегке, с пустыми карманами и деньгами на проезд в один конец.
— Электрошокер? У тебя есть? — не поверил заглядывающий через плечо Кас.
— У Сингера есть, — Кроули хитро ухмыльнулся. — Если попросить для тебя, он одолжит.
— Ладно. А скажу я Бобби, куда мы отправимся, — на подоконнике зашуршало, и, заглянув за жалюзи, Кастиэль обнаружил клетку с хомяком, наворачивающим круги в колесе. — Из взрослых кто-то знать должен, где мы.
— Но не родители, — согласился МакЛауд, ничуть не сомневаясь в том, что в случае его бесследного исчезновения матушка лишь порадуется.
На сборы и подготовку ушел следующий вечер, а уже в день Хэллоуина подростки встретились на автостанции. Сначала явно вставший не с той ноги Кроули долго ворчал, что можно было бы доехать на велосипедах, потом, когда узнал, что Кастиэль с двухколесным транспортом не дружит, принялся ворчать, что неумёхам место на багажниках. Когда речь зашла о невозможности взять с собой в путь собаку, Кастиэль вдел наушники и перестал слушать болтовню, а МакЛауд, заметив это, обиженно заткнулся и занял в автобусе место у окна.
За стеклом мелькали украшенные к празднику магазинчики и дома. Гирлянды еще не горели, ведь солнце пока не село, зато цветные флажки и картонные силуэты ведьм шевелились сквозняком, демонстрируя подобие жизни. По улицам разгуливали компании людей в разной степени одухотворенности праздником: от простейшего ободка с рожками до полноценного пошитого костюма с гримом и реквизитом. Оставалось лишь диву даваться, насколько велико человеческое воображение в стремлении выпендриться перед окружающими и самим собой…
Когда автобус набрал скорость, и передний план пейзажа за окном превратился в размазанную муть, Кроули проверил мессенджер на мобильнике и скучающе глянул на напарника. Поскольку Кастиэль со спокойным лицом и закрытыми глазами не то спал, не то медитировал, потребовалось немедленно нарушить его умиротворение, и МакЛауд потянул проводок ближнего из наушников.
— Можно узнать, в чем ты там растворяешься? — буркнул он в ответ на немой упрек Новака. — Может, вообще музыку не включал, а просто прикидываешься, чтобы со мной не обща… Ах, пардон, что-то играет.
— Разрешения не давал я, — однако отвоевывать приватизированный наушник Кас не спешил, банально ленясь тратить ценные эмоциональные ресурсы на ссору.
— Прости, — улыбнулся вор и сосредоточился на прослушивании музыки, как он и предполагал, инструментальной, оркестровой и бессловесной.
С шиком подкатить прямо к крыльцу проклятого дома не представлялось возможным, и парни покинули автобус на ближней к пункту назначения развилке дорог.
— Там Дьявольское Ущелье, да? — Кастиэль глядел в сторону тупикового поворота.
— В точку. Местечко как раз в Люциферовом духе, — Кроули сморщил переносицу и покосился в вечереющее небо.
— Это парк природный просто, — возразил Новак.
— Будь всё так просто, его не назвали бы Дьявольским, м-м? — усмехнувшись, Кроули поспешил догонять зашагавшего в нужную сторону Кастиэля. — Хорошо, что нам не в парк, а малость ближе к Сплит-Рок-Крик. Если из дома Бланков откроется вид на реку, будет здорово.
— Усадьба заросла, ничего не видно из дома, скорее всего, — в голосе Новака мелькнуло недоумение. — Что собрался разглядывать ты на реке ночью?
— Русалок. Серьезно, Касси, нужно быть готовыми к тому, что эта вылазка окажется скучнейшей в жизни.
— А дом быть загаженным по самый потолок может, — подтвердил Кастиэль. — Или, напротив, охрана поставлена…
Миновав по мосту речушку, вытекавшую аккурат из ущелья, подростки свернули с дороги и прошлись по широкому пустырю с пожухлой травой и молодыми тощими деревцами. Чем дальше от цивилизации и ближе к цели, тем деревья становились крепче, раскидистее и кривее.
Над высоченным кирпичным забором, покрошившимся от времени да обросшим всякой дрянью вроде плюща и лишайника, деревья высились совершенно гнутые.
— Здесь просто геопатогенная зона, — в голосе Кроули сквозило легкое разочарование. — На территории еще и башка болеть начнет, помяни мое слово.
— Ворота найти надо, — Кастиэль вытянул шею, вглядываясь вдоль забора, но видел только кирпичи.
— Да ну. Пойдем напрямик. Подсади, — Кроули же шагнул ближе к забору и дождался, пока исполнительный напарник выполнит просьбу. Достав пальцами до края кирпичей и вцепившись, как следует, МакЛауд приложил немало усилий для того, чтобы подтянуться и влезть на забор достаточно ловко, не опозориться перед стройным товарищем, привыкшим к обществу крайне спортивных Винчестеров. Усевшись на довольно широкий верх забора, как на гимнастического коня, Кроули снял рюкзак и плюхнул позади себя, заодно мельком оглядывая территорию с высокой непримятой травой и тихо облетающей листом древесной порослью. Повернулся к пустырю.
Смотреть сверху вниз на Кастиэля оказалось очень приятным занятием, но растянуть удовольствие не получилось, ведь парень уже сделал несколько шагов назад для разбега. Кроули сжал ноги на кирпичах покрепче и склонился, протягивая руку вниз, все-таки не удержавшись и крякнув, когда вес Новака ощутился во всей красе. Стоило отдать Касу должное — парень использовал товарища в качестве опоры совсем не долго и на забор фактически вспорхнул, но Кроули все равно не удержался от комментария:
— Сейчас бы оба навернулись, если б не мои сильные бёдра~
Кастиэль молча выпрямился во весь рост, стоя на заборе, словно опустившийся передохнуть аист. Порыв ветра поднял полы распахнутого дождевика, и продолжавший напряженно обнимать забор ногами МакЛауд признался сам себе, что завидует спокойному отношению одноклассника к высоте.
— Не похоже, чтобы кто-то был, кроме нас, на территории, — вдохнув чистый воздух безлюдного пространства, аспи слегка улыбнулся.
— Ни живых, ни мертвых, — а Кроули уже слазил, сбросив вперед себя рюкзак. Повис на руках, спрыгнул и потер предплечья, морщась от напряжения мышц. — Слазь, Касси, пока не заметил никто.
Рядом шмякнулся рюкзак Новака, однако Кас не стал повторять ни его маневр, ни МакЛаудовский, а оттолкнулся и прыгнул с высоты примерно в двух с половиной метров в траву, приземляясь натренированным движением паркурщика и выходя в перекат через плечо. И оглянулся с усмешкой, своим видом как бы игриво заявляя «смотри, че могу» остолбенело таращившемуся на него Кроули.
— Акробат из Дю Солей, я весь твой, возьми скорей… Кастиэль, ты что, секцию парашютного спорта посещал? — МакЛауд подал парню его рюкзак со всем возможным уважением. — Скажи, что это ты не наобум сиганул, и что в противном случае мне не пришлось бы волочить твое переломанное тело к трассе.
— Не наобум, — Кас скользил взглядом по деревцам. — Научился я по видео из интернета. Тренироваться долго пришлось.
— Надо же, — Кроули старался не отставать, путаясь в вялой траве, когда взяли путь вглубь заброшенной территории. — И многому ты вообще научился по видосам? ~
— Не очень… — но Кастиэль уже потерял интерес к теме разговора и переключился на изучение окружения.
Дом Бланков был окольцован плиточной площадкой, но время и буйство природы приподняли и раздвинули часть бетонной плитки, пустив в зазорины упругую растительность. Кусты взламывали площадку, древесные ветви заглядывали в окна, а плющ затянул половину здания, из-за чего симметричный двухэтажный особняк с башенками стал выглядеть зловеще-кособоким, как старый пират с повязкой на глазу.
Щербатая черепица крыши местами дыбилась, как кошачья шерсть, но, в основном, кровля казалась весьма крепкой. Сохранившиеся в петлях дверные створки просели и вросли в пол, а абсолютно все окна первого этажа зияли пустыми рамами в тех местах, где остались хотя бы рамы.
— Для проклятого, этот домик слишком разгромлен и разворован, — заметил Кроули, довольно щурившийся в наступающих сумерках. — Интересно, что со вторым этажом? Там даже некоторые окна сохранились…
— Хух! — резко раздалось сверху. Подростки присели от неожиданности, а из темноты здания выпорхнула птица, стремительно умчавшаяся в направлении Дьявольского Ущелья.
— Сова, — не слишком уверенно пояснил случившееся Кастиэль и сглотнул. — Определенно, сова. Округлая голова, крылья широкие, плоскость лица, полёт бесшумный…
Здание изнутри сохранилось ненамного, но лучше, чем снаружи. Осторожно ступая по поскрипывающему отставшими плитками полу, подростки осмотрели первый этаж, обнаружив немало интересного, например, обилие графити разной степени зловещности и переполненный золой камин в большом зале — трубы на крыше не наблюдалось, должно быть, она обвалилась. В кладовой с пустыми полками зиял ход в подпол, отчего-то не прикрытый люком. Тьма подвала веяла недружелюбным холодом, и никому из парней лезть вниз совершенно не захотелось.
— Отсюда нечего взять для ублажения Лютика, — Кроули воззрился на растерянного Каса, пытаясь угадать его чувства и намерения.
— Может, этаж второй порадует, — безрадостно произнес в пустоту Новак и направился к большой каменной лестнице. Когда-то беленая, сейчас она выглядела облезлой, но всё еще крепкой. Выждав с полминуты и убедившись, что лестница не рушится под весом Новака, хитрый МакЛауд отправился следом.
Остатки темно-розового солнечного свечения еще заглядывали в помещения второго этажа, поэтому здесь как будто бы сам воздух теплел. В коридоре медленно летали пылинки. Наконец, нашлась мебель — кресла, угловые столики, обломки ваз под подоконниками. Пройдясь по спальням, парни обнаружили еще и столики туалетные, правда, сплошь без зеркал, а так же громадные шкафы — тоже без зеркал, и, конечно, кровати с прогнившими матрасами. Рассыпанная по углам и под мебелью мелочевка чаще всего представляла из себя побитую посуду вроде кувшинчиков, хотя Кастиэль нашел в шкафу керосиновую лампу без стекла. В малой спальне на стене обнаружилась покосившаяся рамка с картиной, еле различимой под слоями бурой грязи — кажется, какой-то пароход. На подоконнике покоились мелкие свежие пёрышки неизвестной птички, которую, наверно, слопала та самая сова.
— Сочувствую, пупсик, за сто лет туристы всё повыскребли, нам ничего не оставили, — Кроули даже под кровати заглядывал с фонарём, очень мощным, тоже одолженным у Сингера. — Иглы и булавки в щелях я заметил, но брать их — чистой воды дебилизм.
— Дом определенно проклят, — вздохнув, Кас сделал селфи так, чтобы часть комнаты и побитого окна попала в кадр. — В подвал лезть придется. Или это оставим до полуночи?
— Юморист.
Здание погрузилось в темноту, и парни предусмотрительно посетили санузел, прежде чем нырять в подполье. За прошедший час люк подвала не стал более привлекательным, наоборот.
— Твоя очередь первым идти.
— Нет уж, продолжай быть джентельменом, Касси. Ты меня позвал на эту свиданку, вот и расплачивайся по счетам.
— Это не свиданка.
— Конечно. А я не полезу первым.
— Ты струсил, — Новак попробовал закинуть удочку понтов, ведь в кино этот трюк часто срабатывал.
— Не представляешь, насколько, — но Кроули не клюнул на приманку и, более того, решительно плеснул водой в неумелого рыбака. — Пальцев рук не хватит для перечисления всех мест, в которых у меня сейчас мурашки.
Утомленно закатив глаза, Кастиэль поймал лучом своего фонаря серые ступени, ведущие вниз, и шагнул во тьму. Спускался он долго, потому что не торопился, а подвал оказался на удивление глубоким. Наконец, ноги достигли пола.
— Ну, что там? — глухо донеслось сверху сквозь подушку неподвижного воздуха, сопротивлявшегося вторжению.
Кас оглянулся, чтобы ответить, мельком увидел в темноте неопознанный зубастый оскал, и тут фонарь с свеженькими батарейками, припадочно заморгав, погас, оставив хозяина в кромешном мраке.
Нарастающий грохот сердцебиения слышался настолько отчетливо, что Кастиэль сперва принял его за чужое приближение и не сразу признал в нем свой собственный зашедшийся мотор. Тьма одновременно чудилась пустотой, в которую можно провалиться, если хоть на миллиметр сдвинешься с места, и обволакивала, сдавливая, как холодная вечерняя вода, внушая чувство дежа вю. Парень опознал знакомое ощущение — именно так он тонул…
— Кастиэль! — из тьмы его рывком за локоть вернули в реальность, где метался луч второго фонаря. — Тише, тише, приятель, вот, держи лампочку, смотри на свет, — в непослушные пальцы пихнули второй фонарь. Луч выхватывал бледного Кроули в распахнутой куртке и с дурацким принтом знака биологической опасности на груди, и Кас, проморгавшись, медленно начал успокаиваться.
Увидев возвращающееся сознание в глазах товарища, МакЛауд выдохнул и взъелся:
— Какого черта не отзываешься, эй?! Я локоть отбил, слетев сюда, как с горки, думал, не знаю, что ты газом надышался и сознание потерял, а ты что, просто выпал?! — закашлявшись, парень отнял у Новака нерабочий фонарь, потряс и стремительно вынул батарейки, чтобы вставить заново. Устройство включилось. — Ты не говорил, что боишься темноты, а об этом надо бы предупредить, когда лезешь в блядскую темноту!
— Но не боюсь я! — возразил Кастиэль и уставился за спину Кроули. — Я… увидел зубы, потом погасло всё, и…
— Какие еще зубы? — Кроули тоже обернулся вместе с фонарем. — Ох…
Виновником переполоха послужила собака. Труп собаки, можно даже сказать, что мумия, покоившаяся под лестницей и потому попадавшая в поле зрения только после спуска в подвал. Черная от времени высушенная шкура, провалы глазниц и белесые торчащие клыки…
— Бедняжка, — МакЛауд безбоязненно приблизился к падали и присел, рассматривая. — Повреждений не видно, значит, ты не жертвенное животное. Просто не сумела вылезти? Искала место, чтобы упокоиться?
— Мертвая собака тебе не ответит, — Кас окончательно пришел в себя.
Кроули вернулся к нему.
— Была бы лопата, могли бы похоронить. Любопытный факт, мумия нетронута, а это значит, что в здании нет крыс.
— Странно, — согласился Кастиэль. — Вот бы принести Люциферу труп собаки, — добавил он, и парни рассмеялись.
Подвал оказался самым интересным местом в проклятом доме хотя бы потому, что соответствовал описанию. Здесь на стенах помимо граффити обнаружились начерченные чем-то подозрительно смахивавшим на кровь знаки, заключенные в пентаграммы разной степени сложности, в треугольники и звезды.
— Любители малякали, — оценил Кроули, сын городской гадалки. — Большая часть вообще ни о чем.
Свечные огарки пылились под каждым вторым рисунком, а на тяжелых стеллажах покоились грязные банки с неопределенным содержимым. Тишина давила на голову, словно отсыревшая подушка.
— Смотри, — луч Кастиэлевого фонаря уперся в некую конструкцию кресло, напоминавшую гинекологический стул, только вот стариннее и противнее в несколько раз.
— Скажи, что это не бдсм-кресло, — кисло попросил МакЛауд, — а то история о проклятом доме обрастает новыми деталями, которые теперь мне будут сниться по ночам.
— Как выглядит бдсм-кресло, не знаю я.
— Ты невинное дитя, есть еще, куда падать.
— Не собираюсь я падать!
— Зачем тогда учишься приземляться?.. И да, лучше не трогай тут ничего, замаешься лапки отмывать, — оживившись, Кроули забрел исследовать тесную зону за креслом, куда Кас уже не помещался.
Игнорируя шуршание в углу, Кастиэль повел фонарем, осматривая пол и потолок. Под ногами валялся откровенный мусор, бетонное крошево и фантики разных лет. На потолке обнаружилось немало тронутых ржавчиной крючьев и петель для подвешивания всего и вся, и даже еще одно зловещее граффити, похожее на розу ветров, окруженную письменами…
— «Vita incerta, mors certissima», — прочел Кастиэль вполголоса. — И причем здесь сатанизм…
— Неплохое произношение. Ты учишь латынь? — Кроули даже выглянул из закутка, в котором ковырялся.
— Было… дело. Сначала искал я в пословицах мудрость… Потом просто с Дином и Сэмом в пароли играли.
— Только не говори, что Винчестеры тоже знают латынь.
— Но… кое-что они знают.
— Интрига. И что же?
— Dorime. Interimo adapare dorime.
Подвал наполнился смехом второй раз.
Зловещий проклятый дом на проверку оказался простым заброшенным пристанищем молодежи. Очевидно, что ничего интереснее собачьей улыбки здесь найти не свети…
— Вот, держи безделушку, — Кроули протягивал нечто маленькое и круглое, тускло блеснувшее в луче, когда Новак придвинул фонарь поближе. — Да прямо в бумажке бери, не трогай голой рукой. Грязное.
Нахмурившись, Кас покорно взял предмет вместе с фантиком. Находка оказалась местами покрытой налётом бронзовой монеткой, однако номинала видно не было, и надпись по кругу шла странная, что-то про «дом Большой тётушки»…
— Бордельные деньги это, — осенило парня.
— Не совсем, это жетон, — Кроули улыбнулся. — То есть, до сатанистов либо параллельно с ними в этом здании собирались для увеселения. Странно, что информация об этом так и не просочилась в народ…
— Порицание проституции?
— Не знаю. Судя по количеству использованных гондонов тут и там, скорее уж поощрение…
Когда подростки выбрались из подвала и стали решать, в какой комнате лучше всего коротать оставшийся срок, то с удивлением обнаружили, что потратили на путешествие в «подземельях» почти два часа, и время уже перекатилось за полночь. Ночная тьма окутывала пустое здание, скрадывала источники звуков и оставляла только еле слышный скулёж сквозняка.
Вернувшись на второй этаж, парни заняли единственную спальню с уцелевшим стеклянным окном, потому что там не тянуло промозглостью. Да и вообще, уютнее как-то казалось, безопаснее…
— С Днем Всех Святых, Касси.
— Как шотландцы, этот праздник вы с матерью отмечаете? — Кастиэль, не побрезговав, присел на скрипнувшую кровать и потушил фонарь, чтобы не тратить батарейки. В комнате стало ощутимо мрачнее, хотя второй фонарик исправно сиял на подоконнике.
Кроули, который подпирал задом этот подоконник, на вопрос поднял брови очень высоко.
— Мы с маменькой вместе не отмечаем вообще ничего, — ответил он нехотя и поежился в куртке, как в непрогретой палатке. — Каждый сам по себе может праздновать всё, что в башку придет. Хоть день рождения каждую неделю, хоть День Хотдога. У нее целый список староверских дат, но я не особо замечал, чтобы она их как-то соблюдала, если это не приносило выгоды.
— Звучит так, будто безразличны друг другу вы…
— Серьезно? Да мы на дух друг друга не переносим, — МакЛауд напрягся, стиснув пальцы на краю твердого щелястого подоконника. — Она напророчила мне сдохнуть в канаве и мечтает, чтоб я исчез!
В коридоре раздался скрип и подростки замолкли, уставившись на прикрытую дверь. За минуту подозрительный звук не повторился, поэтому парни немного расслабились.
— Но ты ее называешь уменьшительно-ласкательно, — оправдал свою точку зрения Кастиэль, — «Матушка», «маменька»…
— Э-э… А, — Кроули провел рукой по лицу в нервном жесте и помассировал глаза. В полумраке не было заметно, как сильно он при этом залился краской. — Всё это время я называл ее так с сарказмом. Просто… прими к сведенью, — и выключил почему-то второй фонарь тоже. Словно собирался спрятаться, но на деле превратился в черный силуэт.
Кастиэль молча перевел взгляд в окно, светлевшее за спиной одноклассника, и сосчитал еле различимые звездочки, шесть штук. Голова ощутимо ныла еще после спуска в подвал, но не настолько, чтобы бежать из дому прочь, теряя тапки и проигрывая спор. Жетон тяжелел во внутреннем кармане дождевика, и Кас признался самому себе, что поход выдался не таким уж угнетающим, как ожидалось. Иногда, временами, даже интересным. Будет, что рассказать Дину и Сэму, когда Винчестеры вернутся…
Часа в три ночи парни все же включили один из фонарей, чтобы распаковать рюкзаки и нарыть в них съестные припасы.
— Здесь не ловит инет, — пожаловался Кроули, прожевав кусок сендвича. — То есть, вообще нечем заняться.
— Музыку слушал я, но заряд садится, — согласился Кастиэль. — Скучно тут, — и в подтверждение своих слов зевнул.
— У меня есть пауэрбанк, если у тебя есть какие-нибудь киношки, — предложил МакЛауд.
— Предлагаешь фильмы смотреть ночью в проклятом доме?
— Можем, конечно, натянуть майки на головы и побегать по дому в священном трепете, но фильмы, по-моему, интереснее. Даже если это цикл документалок Би-би-си о жизни пчёл.
Кастиэль, разблокировав свой мобильник, покосился с подозрением:
— Откуда знаешь?
— Я сын гадалки и прекрасно вижу, что там у тебя за голубыми глазами, — в действительности имела место быть предсказуемость Новака, но об этом Кроули не стал говорить.
Однако, вот чего МакЛауд предсказать ни за что не смог бы, так это завершения сегодняшней ночи, которое, безусловно, било по верхам его личной шкалы абсурда. Сидя настолько плотно, чтобы в равной степени видеть небольшой потертый экран мобильника, парни смотрели «Форреста Гампа». В проклятом доме Бланков, по слухам, кишащем привидениями.
Должно быть, все призраки попрятались по углам, опасаясь наглости пришлых старшеклассников и даже не думая высовываться.
К рассвету стало настолько холодно, что Кроули, изнемогая, сдался:
— Всё, валим отсюда. Я не собираюсь морозить яйца до первых петухов просто потому, что у Люси взыграло эго.
— Тем более, что петухов не будет, — Кас шмыгнул сырым носом и растер ладонями остывшие коленки.
В тени высокой травы притаилась ночная изморозь, до которой еще не дотянулись розовые лучи встающего солнца. Подростки щурились на небесное светило с крыльца и по дороге от особняка к воротам, запертым ржавой цепью, но достаточно просевшим, чтобы в щель можно было пролезть.
Кастиэль безостановочно протиснулся на ту сторону, а Кроули задержался в пределах ограды и оглянулся на дом Бланк:
— «И только-то», как говорил Майк Энслин.
— Кто такой этот Майк? — отстраненно уточнил Кас.
— Главный герой повести «1408», — пояснил Кроули, тоже выскальзывая с территории. — Читал?
— Смотрел. Теперь вспомнил, там о писателе, столкнувшемся с настоящими, а не выдуманными явлениями необъяснимыми и весточкой с того света…
Всю дорогу до автотрассы Кастиэль пересказывал сюжет фильма, а Кроули не перебивал, слушая, словно нудноватую и заученную наизусть аудиокнигу.
***
Полный разговор брата с соседом Сэм не застал, поэтому понятия не имел о том, что оба собираются уехать безо всяких предупреждений. Миновав новый виток лабиринта из заснеженного металлолома, мальчик услышал голоса и затаился среди битых машин, чтобы пошпионить. Болтавшие Дин и Кроули не заметили его и беспечно продолжали перетирать текущую тему:
— …Если бы хоть кто-то озадачился этим. Но все плевали.
— А Ровена?
— Прикалываешься? В стендаперы подался? Маменька с директором чаи гоняют.
Дин открыл рот, дабы, как Сэм нутром почуял, предположить, что взрослые наедине вот наверняка не только безобидно чаёвничают, но Кроули тоже предугадал грядущие необдуманные слова парня и опередил, предостерегающе поднял ладонь:
— Не вздумай.
— А то что, отшлепаешь меня этой граблей? — Винчестер-старший беззлобно хлопнул МакЛауда по руке и вполголоса хохотнул над чем-то, чего притаившийся братец уже не расслышал. Зато Кроули встретил хохму улыбкой и кошачьим прищуром.
После этого парни забрались в Импалу. Дин завел мотор, отмытая от зимней грязи его стараниями машина дружелюбно чихнула и вырулила со двора. Вылезший из сугроба Сэм предположил, что ненадолго.
Откуда ж ему было знать, что старший брат вместе с соседом посреди учебных будней пропадет в неизвестность аж на трое суток…
На вторые сутки Бобби обзванивал знакомых, а на третьи сам уехал искать Дина, настрого велев Сэму сидеть дома и не заниматься самодеятельностью.
Что ж, мальчишка успешно прикидывался спокойным, пока кормил чужую собаку — Лакомка поскуливала и заглядывала в глаза, будто бы спрашивая, не известно ли Винчестеру, куда сгинул ее официальный хозяин. Сохранять постное выражение лица во время выполнения домашнего задания по целой куче уроков тоже получалось. Но вечером явился Кастиэль, и Сэма прорвало скопленным за всё это время беспокойством.
— Кас, позвони ему еще раз!
— Дин на мои звонки так же, как на твои, не отвечает.
— Ну хотя бы Кроули позвони, они же вместе уехали, — Сэм воззрился на друга с надеждой, но получил в ответ только легкое недоумение во взгляде.
— Кроули нет в моих контактах.
Лакомка в прихожей шумно зачесалась. Сэм, запустивший собаку в дом ради собственного успокоения, предчувствовал, что его инициатива кра-айне не понравится Сингеру, но не собирался идти на попятную.
— Кас, а ты мог бы взять машину Джимми и на ней поискать Дина?..
Поскольку старший Новак очень старался с внедрением сына в жизнь и поощрял его шаги в ногу со временем, он обучил Каса вождению. Лучше всего Кастиэлю далась зубрёжка ПДД и дорожных знаков, однако намного хуже дело обстояло с движением в потоке иных водителей. Предугадывать их поведение у юного Новака не получалось ни в какую, и даже если сам парень вел транспортное средство четко и безукоризненно по правилам, то угодить в аварию по чужой «вине» всё равно мог с легкостью. И под капот Кас заглядывал, как в другой мир, будучи совершенно беспомощным в хитросплетениях моторного спрута…
К счастью для всех, воспользоваться неуверенным вождением Кастиэля не пришлось, ведь на стоянке рявкнула и бибикнула знакомым сигналом подъехавшая Импала.
Сэм вылетел из дому налегке, едва не запнувшись в дверях о собаку, а Кас поспешил следом, прихватив первую из попавшихся на вешалке курток, чтобы надеть на мальчишку. Он успел привыкнуть к тому, что мама бывала очень недовольна, если Клэр вдруг сбегала в зимний двор без теплой одежды, а потому одел Сэма на автомате.
— Пришлось по проселкам проветриться, а так бы раньше приехал, — заверил Дин, уложивший локти на крышу тачки и любовно поглаживавший ее пальцами.
— Ты пьяный за рулем сидел? — неодобрительно уточнил Кас.
— Бобби тебя пристрелит, — заверил брата Сэм, весь взъерошенный и обвиняющий вид которого сквозил обидой. — Так и сказал! Винтовку в жопу тебе вкрутит и солью разрядит, придурок.
— Фу, я что, по ошибке завернул в пансионат для послушниц? — Дин беспечно отмахнулся. — Не кипятись, Сэмми. Вот подрастешь — будем вместе пить пиво и клеить девчонок, а пока что не могу же я тебя с собой брать!
— А Кроули взял!
— Ему не требуется детское кресло… Блин, Сэмми, не скреби мозг, а? Я вернулся. Всё хорошо.
— Просто заебись.
— Ого, кому-то давно рот с мылом не мыли, — захлопнув дверь Импалы, Дин нахохлился, потому что больше никто его приподнятого настроения не разделял. Даже Лакомка смотрела осуждающе.
— Себя помой, вонючка, — Сэм развернулся и зашагал к крыльцу. Мальчишка показательно дулся, хотя внутри всё фонтанировало от радости, что брат живой и невредимый, что он действительно возвратился, а вовсе не сделал ноги в неизвестном направлении на неопределенное время, как отец…
В доме выяснилось, что Кас успел добраться до телефонных гирлянд Бобби и настучать тому благой вестью о возвращении блудного пасынка. Из ответа мужчины Кастиэль узнал несколько новых слов, которые до этого не встречал ни в интернете, ни даже в речах Бальтазара, и обеспокоился очередным упоминанием винтовки.
— Ба эфо мефафофа, — заверил Дин, скоропостижно набивший рот зубной пастой и орудуя щеткой. — Пфу! Метафора. Забей, Кас. Никто не станет в меня стрелять просто потому, что я погулял.
Сидевший на бортике ванны парень опустил взгляд.
— Три дня ты не отвечал на звонки.
— А вот за это могут и пристрелить, — согласился Винчестер и принялся умываться. — Но я всё равно скажу, что было весело. По крайней мере, до тех пор, пока Кроули не начал ныть. То «я уже провернул тут все свои темные дела», то «пойдем в другое место, а то люди видят, что ты несовершеннолетний»… Потом он еще хряпнул и давай жаловаться, что Люцифер его в унитазе топил. Я так заржал, что пиво носом пошло, и нас выгнали из караоке.
Дин выбрал с вешалки полотенце поприличнее и жестко вытер физиономию, словно пытался вместе с влагой убрать проступившие к концу зимы веснушки.
— Разве смешное что-то есть в утоплении в унитазе? — непонимающе уточнил Кас. Ему подобные сцены навевали брезгливость и отторжение.
— Это было третье пиво, чувак, — кинув полотенце на сушилку, Винчестер прислушался к тишине в доме. Сэм протестующе заперся в своей комнате, а горящий праведным гневом Бобби еще не приехал, так что ожидалось около получаса передышки. — После третьего пива смешат даже подушки-пердушки. А уж описание клишированного унитазного купания из школьных комедий — тем более. Вообрази, сочинить такое…
— Нет мне смысла воображать, видел я это, — Новак приподнял плечи и усмехнулся, отведя взгляд в угол тесной комнаты. Одновременно с удивленным Диновым «чё?..» продолжил рассказывать: — Когда в меня попали кетчупом на обеде, замывать идти пришлось пятно. В туалете были Люцифер, Кроули и шайка. Люцифер тогда еще заявил, что дежа вю у него. Кроули же ничего не говорил, по причине понятной.
— А потом?
— Пятно замыл я и на урок пошел.
— Стой, погоди, — Дин даже придержал товарища за локоть, словно тот несся во весь опор, а не сидел на месте. — То есть, ты увидел происходящее и просто ушел?
— Да, — вспомнив подробности, Кас хихикнул, — Люцифер еще спрашивал, не хочу ли я дружка своего спасти. Моих друзей там не было, так что ответил я, что меня волнует только пятно.
— Ну и дела, — уныло заметил Дин и сел на ванну рядом.
Покуда Кастиэль рассматривал паучьи тенёты и их хозяина в потолочном углу ванной комнатушки, Дин выжигал остатки хмеля в мозгу с помощью размышлений. С полученной от Каса информацией некоторые поступки Кроули обрели ясность и, что даже жутковато, утратили львиную долю комичности. Нет, Винчестер не начал вдруг считать МакЛауда своим очередным другом — Кроули оставался местной нечистой силой, вращающей темные делишки в свою выгоду. Король сброда, оставшийся без свиты, потому что вся шушера переманилась под крылышко нового вождя.
Однако, Кроули бывал полезным для Винчестеров: то подкидывал ответы для школьных заданий, то притаскивал на посиделки интересное барахло или свежие сплетни. Помогал Касу в заведомо провальном деле по откупу Винчестеров от Люциферовского хищного внимания…
Как и любой другой человек, травли он не заслуживал. Пусть Дин и находился чаще на той стороне, что насмехается, а не служит причиной насмешки, он все же знал — буллинг творил с жертвами, подчас, страшные вещи, и доказательство этого сидело с парнем рядом, залипая в стенку светлыми синими глазами. Дину даже казалось, будто он понимает причину бесчувственного поведения Новака в стучае с унитазом: мало того, что Кастиэль сам по себе был почти лишен эмпатии, так травмирующие события прошлого могли откликнуться в настоящем безотчетным ужасом, настолько сильным, что сознание его не обработало и пропустило, как пробел. Люцифер и его приспешники лицезрели в тот момент у Каса равнодушие робота, а сам Кас наверняка попросту безотчетно жаждал исчезнуть из поля зрения мучителей, чтобы не дай Бог…
Ах да, в Бога Кас не верил. С тех пор, как был откачан после неудачного погружения.
Смирив недовольство самим собой, Дин решил на минутку преобразиться в Ровену-предсказательницу и представить, как доведенный буллингом до грани Фергюс МакЛауд топится. Хотя нет, вряд ли он бы полез в воду, тем более холодную… Будучи не только королем уличной шелупони, но и королевой драмы, он бы, скорее всего, напустил «краски». В любом случае, радости эти мысли почему-то не внушали.
Поскольку Кастиэль продолжал выигрывать в гляделки с членистоногим, Дин вынул из кармана мобилку без опасения быть застуканным. Открыл сообщения.
Когда парней попёрли из караоке, они разругались, и Винчестер уехал на машине один. Он не знал, добрался ли Кроули до дома своим ходом, и, несмотря на еле поскрёбывавший в затылке стыд, Дин начал печатать слова поддержки:
«Так-то норм потусили. Можем повторить.?.» — как умел.
Лучше, чем ничего.