Острейшие мечи Священной Охоты, во всех краях, куда бы ни дотянулась длань Змея Серебряного, где бы ни укрылась тварь безнаказанная, в какие бы дебри ни занесла нелегкая доля праведника, что бы ни стояло на пути...

— Ну что, командир? Помрём, да не сгинем?

Алая Луна шикнул на товарища, что к месту и не очень взялся подсказывать. Сам не отрывал взгляда от макушек чёрных елей, что ровной грядой высились над ними, точно разверстые врата Бездны. Где-то там ждал храм из чёрного сруба, чья остроконечная башенка высилась над лесным ковром ещё издалека. Обиталище зверя, поименовавшего себя богом. Луна обернулся к отряду, что шёл с ним от самого Серебряного Замка. Змей обещал дать лучших. Эти... ладно, хоть не рамейцы.

— Сёстры и братья по оружию, — повысил он голос. — Сегодня нам предстоит вершить правое дело. Мы послужим Священной Охоте, сравняв с землёй эти порочные стены. Змей Серебряный дал нам силу, так оправдаем же его доверие. Сегодня мы убьём бога.

Его слова встретил не громогласный гул, но единое, согласное молчание. Кто-то давно распрощался с жизнью и отринул страх за её пределами, кто-то прикидывал варианты развития событий, кто-то удобнее рассовывал по сумкам боеприпасы. Ночная Пума разминала плечи, Певунья считала стрелы, Ноархис стоял на хвосте, сцепив перед собой все три пары конечностей. В целом, они были готовы. У них были карты, сведения, несколько планов отступления. У них не было конкретики.

Некоторых богов Ангор изучил досконально: способности, уловки, слабости, фетиши, распорядок дня, чувство юмора. Других — гораздо слабее. Так, на Лючию они охотились несколько месяцев, а в итоге она сама нашла их в чистом поле под полуденным солнцем и показала, насколько ослепительным может быть свет и как бесполезны крылатые в открытом небе.

Так получилось и с этим богом. Величал он себя Велурном, жил в уединённой чащобе, но на люди не показывался практически никогда. Его культ истязал себя на публику, сыпал проклятиями и пророчествами и очень, очень быстро подыхал при попытке разговорить кого-то из них.

— Сектанты сраные, — сказал Ангор, когда культист испустил дух на дыбе, хотя Змей ещё только затягивал кровью его раны.

Алой Луне довелось наблюдать сию краткую пытку, состоящую из неформального приветствия, одного удара плетью, одного вопроса и одного крика боли. В общем-то, его присутствие и стало виной тому, что сейчас он стоял перед тёмным лесом. Потому что, бросив зашивать дохлого чудика, Ангор обернулся на него и, даже не глядя в глаза, бросил короткое:

— Иди разберись.

Ну и. Алая Луна был простым деревенским воином с Востока, и, как он подозревал, ценил в нём Хозяин Севера привычку брать и делать, коль велено. Но на этого Велурна у него, конечно, имелись сомнения.

— Стемнело уж, пора и рожи чистить, — заметила Певунья.

Небо медленно сгущало синеву, золотистый свет задержался лишь в их светящихся радужках глаз. Разумеется, они вышли против бога не с пустыми руками. У трети их отряда была пепельная сталь, а сам Алая Луна, почувствовав затылком холодный отсвет, позволил себе глухо зарычать. Он был родом из Дубовой Рощи, поселения друидов подле могучих крон древнего леса. И его магия, пожалованная Ангором, была иного толка. Алая Луна взял свою тень, и та оторвалась от земли словно ткань, что он накинул на себя как плащ. Через пару мгновений перед отрядом стоял большой бурый волк, сперва сотканный из теней, но в лунном свете — вполне себе из плоти и крови.

В лес они вошли бесшумными призраками. Затерялись в густом молодом ельнике, крадучись по корням старых сосен. Частокол храма встретил их почерненными то ли смолой, то ли кровью наточенными кольями, а ворота, само собой, закрытые, — коллекцией уродливых людских черепов.

— Святое место, — издевательски бросил Ноархис.

Алая Луна подозревал, что на Крайнем Юге, откуда саламандр был родом, святые места были полны жизни и света. Мрачный храм из чёрного сруба дышал смертью. Наличники его сложили из костей, на воротах вырезали сцены истязаний, а двор, оказавшийся пустым, хотелось спалить дочерна. Они миновали ворота и двигались по дорожке из древесных спилов. На колья были подняты смрадные, изорванные тела, а по двору бродили волки, на жердях сидели вороны, храня зловещее молчание.

Серые кружили возле них и тихо рычали, но Алая Луна был выше каждого вдвое в загривке, и кинуться бы они не посмели. За время своей охоты он видел разное. Богов, что терзали убогих, что откармливали нежных детей как гусей на убой, что выпивали последние вздохи точно сладкие вина... он давно разуверился в их человечности. Все до единого они предавались алчности, презирали людскую мораль. Но людьми они и не были.

Так что от этого места он ожидал чего угодно. Слишком тихо было на дворе, как перед бурей. Ворота храма оказались не заперты.

Но к тому, что ожидало внутри, они всё же готовы не были. Зала для служений утопала во мраке, с высоких деревянных арок неспешно падала пыль. Дощатый пол же был липким от крови. На алтаре покоились тела, обнажённые и бескровные, переплетённые в неестественных, болезненных позах, с вывернутыми суставами и перекошенными лицами. Предположение, что бог испил их во время ритуальной оргии, Алая Луна отмёл сразу. Но вот сделали ли они это по своей воле...

На опрокинутых лавках лежали новые и новые тела, связанные волосами и скованные челюстями, сплетённые в канаты из конечностей они повисали на цепях костяных кадил под потолком. По залу стелился дым ладана и гнилостный смрад, но они не слышали роения мух. Слишком поздно он отметил это, но сказать не сумел: лишь зарычал тихо, предупреждающе.

Саламандр обнажил четыре скимитара, Ночная Пума достала пепельностальной серп, колдуны вспороли вены. Алая Луна щерился, выискивая источник опасности. Вибриссы дрожали, волчьи обострённые чувства его до сих пор не подводили... Но здесь он чуял слишком многое: мертвечину и смертный холод, нелюдское, страшное колдовство и тяжесть смоляной темноты, подступающей отовсюду. С оглушительным хлопком порыв ветра захлопнул за ними двери. Волки в один голос взвыли на дворе. Алая Луна вздыбил загривок, оборачиваясь на движение. Попятился, прижимая уши. Ему следовало догадаться. Быть готовым с западне. Холодный пот выступил на мокром носу.

За его спиной послышалась ругань и звон стали. Ведь вся громада сцепленных в бесформенную массу мёртвых тел вздрогнула единым порывом и начала подниматься.

Над храмом Велурна в ночи взмыла стая ворон, оглашая округу насмешливым граем. Он давно охотился на него, самозванца и лжебога, скользкого подонка Змея, возомнившего себя достойным встать над богами этой земли, палачом бессмертных. Приманка за приманкой Велурн изловил ещё одного из них, охотников за богами.