В развилке ветвей — мелкие радужные бусины. Вот только это ожерелье не надеть на шею, можно лишь любоваться издали. Хозяйка бусин прячется в тени, ждет, пока солнце высушит сеть, ждет глупых мушек себе на обед. Пауки умные. У них восемь глаз, чтобы наблюдать за миром и смотреть во все стороны, даже в прошлое и будущее.

Маленькая Капля идет по рассветному лесу осторожно и не оставляет следов. Ей надо добраться до каменистых отрогов-пальцев горы прежде, чем Хромой Медведь станет беспокоиться. На всякий случай. Хотя беспокоиться тут совершенно незачем: Маленькая Капля оставила Медведю послание на растянутой у вигвама шкуре свой план. Рисунки очень простые и очень красивые, хотя сейчас это не главное. Капля нарисовала себя, которая собирается пойти в ущелье Громовых Птиц и отыскать маму, вернуть домой.

Маленькая Капля очень терпеливая, но в мире нет бесконечных вещей. Капля меньше Медведя, и терпения у нее тоже меньше. К тому же нога не позволила бы ему карабкаться по скалам в лютых морозах снежных ветров. Так что он должен все понять.

У самого подножия горы лес темнеет и сгущается, там пахнет гнилушками и мертвой подземной водой, туда не доносится стрекот сверчков с лугов и дробь дятла гаснет в пухнущей тишине. Она такая плотная, что лезет в уши, и Маленькая Капля слышит лишь собственное сердце.

Масляная лепешка вкусно хрустит на зубах, на руку в поисках крошек вползает длинная лента многоножки. Маленькая Капля не боится, и жительница темной чащи сворачивается в ладони доверчивой спиралью, будто обнимает сама себя. Маленькую Каплю обнять некому. Вздох тревожит многоножку, она разворачивается и уползает в свой дом в глубине замшелых лиственничных корней.

В самом черном овраге совсем тихо, будто кто-то съел весь звук мира. Только поблескивают глаза: один, два, три... восемь. Прядильщицу боятся. Маленькая Капля не боится.

— Что привело тебя в самую темную складку лесной чащи, дитя?

Голос Прядильщицы сух и ломок, как прошлогодний остов кружевного листа.

— Я не дитя, я Маленькая Капля, я пришла сюда с подгорья и ищу свою маму.

— Где же твоя мама?

— Она пошла к Громовым Птицам и не вернулась.

— Отгадаешь загадку — не трону. Что невидимо, в руки не взять, но греет даже из дальнего далека?

— Любовь, — шепчет Маленькая Капля, и вдыхает воздух, в котором чудится запах Хромого Медведя. Но его тут нет.

Долго и молча думает Прядильщица, и все ее восемь глаз мигают поочередно. Вспоминает ли своих детей, разлетевшихся по весне на тканых облачках?

— Вижу долгий путь, твой и твоего отца и твоей матери, Маленькая Капля. И не вижу на нем зла. Я помогу тебе.

Крепко спит уставшая Маленькая Капля в теплом коконе из паутины. Нежно качает люльку древний дуб. Гнилушки светятся ярко, чтобы лесные духи увидели спящую гостью и навеяли ей добрые сны. Долго, долго плетет Прядильщица мост через распадок, но к утру он готов.

Маленькая Капля режет палец на левой руке, и три капли благодарности падают в раскрытую пасть Прядильщицы. Там, внутри, тоже тихо и совсем не страшно. Можно забраться и отдохнуть несколько сотен зим, набраться сил, прежде чем переродиться вновь. Но путь Маленькой Капли лежит в другую сторону.

Маленькая Капля храбро скачет с валуна на валун через ревущий поток. Сияющие ледяные брызги оседают на волосах, оставляют на вышитой курточке яркие пятна. Поток кричит, ярится, но ему не достать до Маленькой Капли — разве что слегка лизнуть подошвы ее сапожек. Камни под ногами подрагивают и переворачиваются от смеха — им щекотно. А кроткий берег, рыдающий ручьями, протягивает ветку-рогатку: держись! Маленькая Капля оставляет берегу и потоку кусочек второй лепешки — пускай гуще разведутся рыбы, пускай устроят себе пир донные рачки.

Солнце стоит высоко, слепят белым приближающиеся пики, Маленькая Капля ползет по склону вверх.

Две высоких стены почти смыкаются, а поверх заплетены толстыми венами плюща. Маленькая Капля упрямо режет их ножом — он тоже маленький, но острый. Другого пути вглубь гор нет, и лезвие сражается с упрямым плющом даже когда на небо выплывает Лягушка-Луна и мечет звездную икру.

У Маленькой Капли маленький нож, но и сама она маленькая, а значит, хватит и небольшой дырочки. Там, за завесой плюща — путь вовнутрь гор, но прежде этого надо миновать охранника.

Маленькая Капля осторожно расчищает огромные ступни от мха, прогоняет крошку-змею, свернувшуюся под косточкой в поисках оставшегося в обсидиане тепла. Маленькая Капля ложится в ямку между двух ступней Каменного Воина и обнимает себя сама, как многоножка. Потом режет палец на правой руке. Пахнет железом и мхом.

— Я Маленькая Капля, я оставила папу в долине и еще не нашла маму, — шепчет Капля, то ли себе, то ли Каменному Воину.

Каменный Воин ничего не спрашивает, только склоняется низко, осыпая ночную тропу мхом и брошенными птичьими гнездами, садится. Поднимает Маленькую Каплю на ладони, прижимает к теплой от дневного солнца груди. Здесь жестко, но безопасно и можно уснуть. Луна-Лягушка пучит глаза и кричит, но пока звук доходит до земли, превращается в колыбельную.