Томми, в тот день, занялся тем, что у него получается лучше всего.

Просто пошёл играть в игры.

После того, как он снова смог нормально дышать и не видеть этот ужас перед глазами, Том в полной мере осознал, что произошло. Он, тогда, уже отзвонился родителям и снова остался наедине с призраком, по которому было видно, что ему некомфортно. Они знакомы всего день, а Уилбур уже во второй раз застал его истерику. Хорошее начало дружбы, ничего не скажешь.

Остались только они и тишина. После такого сложно вернуться к обычному разговору. Никто не видел истерик Томми, наверное, последний год. Он всегда сообщал родителям, если такое происходило, чтобы они могли помочь с последствиями, но никогда не во время. Раньше, когда состояние Томми было менее стабильным и приступы могли случиться даже за столом, это были вынужденные меры.Тогда он старался уйти, чтобы никто не видел его слёз. Он терпеть это не мог. В тот же день, это было по другому. Его сковало от страха, от картин перед глазами, которые перенесли его назад во времени, от только что увиденного на экране. Если бы не Уилбур, он бы так и сидел, пока кто-нибудь из родителей не вернулся. За это Томми был благодарен своему новому другу, только вот…

Он коснулся его. Впервые коснулся и сразу так, как нужно было.

Томми сам по себе был очень тактильным человеком и никогда не упускал возможности в лишний раз коснуться человека, будь это те же друзья или родители. Это позволило ему подметить, что все люди делают это по своему. Простые объятия у всех были разными. Кто-то едва обхватывал за плечи и хлопал по спине, а другие захватывали в самый настоящий плен и даже немного покачивались. Это было трогательно и Томми любил это, считая, что о человеке можно многое сказать по тому, как он касается других. Долго думая над этим, о различиях, Иннит пришел к интересному выводу, что одни движения для него более предпочтительнее других. От них сводило мышцы, а в ушах начинало звенеть, от того, как правильно они представлялись на коже. Томми просто обнаружил, что самым идеальным и желанным прикосновением для него были скользящие пальцы по плечу, так чтобы это было едва ощутимо, но тут же вызвало бы кучу мурашек и спёрло дыхание. Он никому не рассказывал об этом. Это было его секретом. Когда Томми только пришёл к этим мыслям, он сразу понял, что только особый человек в его жизни коснётся так, правильно.

Он никогда не думал, что этим человеком окажется гребаный призрак.

Это нагоняло кучу лишних мыслей, от которых становилось тревожно.

Томми когда-то читал про родственные души. Будучи тогда младше он принял всё за чистую монету и решил, что он сможет определить её по касанию. Парень с того времени всю жизнь придерживался этому плану, возложив на такого человека слишком много ожиданий. Томми знал, что сможет ему высказать в полной мере всё, что таится в голове, полностью довериться. Он думал, что это будет кто-то особый, кто-то, кого он хорошо узнает, к тому времени, а не призрак, вызвавший те самые мурашки только из-за холода от своих ледяных пальцев.

Теперь Томми не знает, что ему делать. Уилбур точно не был его «родственной душой» и, помимо этого, он мёртв, что делало ситуацию в разы абсурднее.

Это всё… слишком сложно, чтобы думать об этом сразу после истерики. Будь ситуация другой, Томми бы поговорил с Уилбуром, ведь он коснулся правильно, но нет. Просто нет. Томми не готов к этому сейчас, поэтому цепляется за Таббо, который наконец освободился и может поиграть с ним. Это поможет отвлечься.

Уилбур сидит какое-то время с ним в комнате, наблюдая за тем, как Томми играет и смеется с друзьями по звонку, а перед глазами сцена, как этот самый кудрявый мальчик плачет и не может объяснить, что случилось. Это было меньше часа назад. Сейчас же в голосе у того даже намёка не пережитую истерику нет.

Это никак не укладывалось в собственной голове. Уилбур поднимается с кровати и, предупредив Томми, что ему нужно отойти по своим призрачным делам, уходит. Иннит на это только едва заметно кивает, что больше походит на то, что он сделал это своим мыслям.

Уилбуру просто нужно было подумать. Хотелось убежать от собственных воспоминаний и ассоциаций, снова забыть, что было тогда, до, чтобы не думать о своей сестре, которая осталась одна, наедине с этим кошмаром. Он был единственным её защитником, а сейчас даже не знал где она и что с ней. Уилбур винил себя, конечно, винил, но уже ничего не мог поделать с этим, разве что надеяться, что с ней всё хорошо и мать разошлась с тем мудаком.

При воспоминания об отчиме, по коже пробежал холод, который был его чуть ли не единственным спутником все эти года в посмертии. Призрак только сильнее втиснулся в толпу, которая проходила сквозь него. Уилбуру понравилось это. Обостряющееся чувство одиночества в толпе меркнуло за осознанием, что каждый из мимопроходящих ощущал его присутствие, но не замечал. Сут сравнивал это с тем, как в давке задевали локтями и пихали. Никто не обращал внимание на него, но все знали, что он здесь.

Никто. Все.

Томми, когда призрак вернулся, уже заканчивал делать домашнюю работу и собирался ложиться спать. Они обменялись парой фраз и разошлись. Иннит не особо был разговорчив, голова его была занята своими мыслями и на мире вне было сложно концентрироваться, когда они так сильно маячили. Уилбур понимал его.

Уилбур пошёл с Томми уже из простого интереса. Он знал, что большая часть его друзей уже не училась в школе или вовсе были из других городов и стран, поэтому подросток часто виделся не с многими. И то, не все уроки совпадали. Несмотря на это, у Томии определённо не было проблем с социализацией, а вот с чем-то другим, что Уилбур ещё не понял, — да. Мальчишка не был замкнут и имел хорошие отношения с родителями, но тем не менее он упоминал, что часто у него нет сил на повседневные дела, есть проблемы со сном и приступы, которые призрак уже наблюдал. Томми казался достаточно умным и сознательным парнем, который должен был знать, что лучше всего поговорить с кем-то из близких. Только не делал это. За семейным ужином он едва объяснил родителям, что тогда произошло. Они не стали вытягивать больше информации и Уилбур не смог ничего узнать из их разговора. Друзья, которых Томми встретил в школе, вообще остались в неведение. Иннит словно вычеркнул этот эпизод из жизни и единственным напоминанием о нём остался только перенесённый приём психолога. «Что же, возможно, Томми просто комфортнее обговорить это со специалистом» решил Уилбур, но, почему-то, мало верил, что всё было так просто.

В любом случае, Иннит попросил его не идти с ним на прием. Уилбур и сам считал, что ему там делать нечего, что это слишком личное. Он просто был по странному рад, что Томми сможет высказаться там, в кабинете за закрытой дверью. Уилбур не хочет, чтобы кто-то повторял его сюжет жизни.

Томми дождался прихода мамы, которая вернулась раньше обычного. Они сели в машину и женщина поддерживающе улыбнулась сыну через зеркало заднего вида. Ехать нужно было долго. Почти полчаса до клиники, находящейся у самого центра города. Пусть больница располагалась не в самом удобном для них месте, но время, затраченное на поездку до неё, стоило того, хотя окупались затраты не сполна. Томми не мог пойти против своих же принципов и довериться тому, кто не касался правильно. Он тут же тряхнул головой, когда по привычке спроецировал на себе фантом прикосновений, ведь это тут же напомнило, что теперь это - не просто фантазия.

Сегодня они приехали чуть раньше, чем обычно и пришлось просидеть в коридоре лишние несколько минут.

Сам приём проходил нормально. Психолог попросила его рассказать, что произошло в предыдущий день, а потом спрашивала как он себя чувствует и всё в этом ключе. Томми нравилось работать с этой женщиной — Кэтрин. Она разрешала обращаться к ней на «ты», без формальностей, и брать столько конфет с чашки на столе, сколько он захочет, но подросток всё равно не всегда был с ней честен и знал, что она понимает это. Кэтрин не давила на него и говорила с ним мягко, но как с равным себе.

— У нас осталось время. Может, хочешь что-нибудь рассказать?

Кэтрин была женщиной средних лет и всегда доброжелательно улыбалась, от чего вокруг глаз были мимические морщинки. Светлые кудрявые волосы только укрепляли её образ весёлого, добродушного человека. Ещё Томми нравилось, что она не ходит в халате, хотя в фильмах он часто встречал таких психологов. Ещё она иногда смешно хмурилась и покусывала кончик карандаша.

Также она задавала много вопросов.

— Психиатр недавно выписал мне новые лекарства, ну, ты знаешь, — подросток, подбирая слова, сжимает подлокотник своего кресла, мягкого и удобного. Кэтрин разрешает залазить на него с ногами, если он хочет, только пусть обувь снимает. Томми так и делает. — Там в побочках есть галлюцинации и я…

— Ты снова видишь их? — хмурится женщина, но краешек карандаша замирает возле губ, накрашенных розовой помадой.

— Слышу, — правляет он.

Томми не будет говорить про Уилбура. Нет. Это он уже решил точно. Иннит верит, что тот не просто глюк, но придерживается одного правила. Доверяй, но проверяй.

Кэтрин просит подробнее рассказать о том, что он слышит, и Томми приходится на ходу придумывать.

— Это, ммм, не знаю. Ничего конкретного, в плане, я не знаю, что я слышал, но я уверен, что слышал что-то. Вроде голоса, который говорил мне что-то. Но я не запомнил. Это было как будто не внутри моей головы, а вне. Не знаю короче, как описать. Это может быть из-за новых таблеток?

Кэтрин что-то пишет в своём розовом блокноте, сосредоточенным лицом и серьёзным взглядом. Она кивает несколько раз, смотря на записи, а потом уже на пациента.

— Да. Да, думаю. Обязательно скажи на следующем приёме, если такое повториться и мы с твоим психиатром подумаем, что можно сделать. А так, думаю, на сегодня все. Твоя мама или папа ждут тебя?

— Да. Мама. А что?

— Хочу поговорить с ней пару минуток, позовёшь?

Томми говорит «конечно» и думает, что он вообще сказал, если это вызвало такую реакцию у психолога. Он говорит маме, что Кэтрин позвала её и, пока ждёт в коридоре, открывает статью про слуховые галлюцинации.

«Мне следовало молчать» — думал Томми читая текст. Из плюсов для себя он выделил, что, если понадобиться врать дальше, он теперь знает, что говорить. Из минусов — то, что он уже сказал походит на симптом шизофрении.

Томми тяжело вздохнул. Ему действительно следовало молчать. Как там Уилбур говорил? Не подставляй себя? Что же, Томми был вполне уверен, что тот реальный, но всё равно попытался прощупать почву и в кабинете, за закрытыми дверями, его маме сейчас, скорее всего, говорят о том, что теперь у её сына подозревают шизофрению. Или что-то в этом духе. Теперь у него определённо больше проблем, но, может, ему получится заставить всех верить, что это из-за лекарств.

Мама выходит из кабинета через несколько минут. Томми подскакивает со скамейки и вместе с ней идёт на парковку.

Женщина, вместо того, чтобы сразу завести машину, поворачивается к сыну.

— О чём Кэтрин хотела поговорить? — спрашивает Том.

— Просила подписать разрешение, чтобы дать тебе какой-то тест. И, Том…

— Да? Ты дала?

— Да. Почему ты не сказал нам, что у тебя снова появились галлюцинации? Я, твой папа — мы твои родители, мы всегда поддержим и поможем.

— Я… О, спасибо, мам, я ценю это, — Томми почувствовал стыд за свою ложь, но раз начал, то позорься до конца. Он не мог сейчас признаться во всём и рассказать про Уилбура. Она посчитает его сумасшедшим. Хотя, что лучше: быть психом в глазах родных или заставить родных винить себя в своей некомпетентности, как родители? — Я просто, знаешь, не знал как сказать. Да. Вы ни при чём тут.

Женщина улыбнулась.

— Учти, что мы с папой всегда рядом, — она потянулась к нему, растрёпывая волосы. — По молочному коктейлю и домой, делать домашку?

— Мне не нравится последний пункт.

— Ещё бы, — ответила мама и наконец завела машину, выезжая с парковки.

Это была их маленькая традиция, которую Томми обожал. После каждого сеанса, если его отвозила мама, они на обратном пути всегда заезжали за молочными коктейлями.

***

Томми удивился, зайдя в свою комнату и обнаружив Уилбура в его компьютерном кресле, спокойно читающего комиксы. Две стопки неряшливо лежали на столе. Иннит недавно достал их из коробок и расположил на законном месте — книжном шкафу, где самих книг было не так уж и много. Одна стопка состояла всего из нескольких томов, наверное Уилбур отложил туда те, которые уже прочитал.

— А если бы зашёл не я? — спросил Том, закрывая за собой дверь.

Длинная чёлка Уилбура падала на глаза, закрывая их, но и без контакта было понятно, что он ещё не всё внимание обратил на вошедшего, дочитывая страницу. После этого он спокойно взял со стола маленький жёлтый стикер, на подобных которому обычно пишут заметки, и использовал как закладку.

— Я бы просто быстро убрал комикс на стол. Всё равно подумали, что это ты оставил беспорядок, — Томми фыркнул на это заявление и упал на кровать. — Как сеанс?

— Просто замечательно. Теперь все думают, что у меня шизофрения.

— А я говорил не подставлять себя. Или ты всё ещё сомневаешься, что я реален?

— Нет, — Томми перевёл взгляд с потолка на призрака, который внимательно рассматривал живого мальчика, и добавил, — Шиза моя.

— Ой, да брось, — качнувшись вперёд, простонал Уилбур. — Ты не можешь меня так называть.

— Да? Почему это, шиза?

Томми тихо рассмеялся, не желая привлекать внимание мамы. Вообще-то, он действительно не планировал звать так Уилбура, но из-за его реакции, он чувствовал, что теперь это прозвище действительно приживётся.

— Я не шиза. Так что ты сказал психологу?

— Очевидно, я рассказал, что меня преследует очень разговорчивый призрак.

— Надеюсь, ты уточнил, что призрак очень привлекательный?

— Что? С чего бы мне врать об этом?

Оба парня засмеялись, после чего затихли, прислушиваясь. За дверью не было слышно присутствия другого человека, значит Том ещё не привлёк внимание к своему смеху. Конечно, мама могла бы подумать, что он уже с кем-то в звонке, но с учетом того, что она узнала сегодня, она могла бы заподозрить, что её сын разговаривает сам с собой. Томми всего на секунду задумался может ли это быть правда и посмотрел на Уилбура, внимательно разглядывая его. Он всё ещё был достаточно реальным. Нигде не просвечивал, очертания ног были хорошо видны и не становились размытым хвостом, да и сам он не летал даже. Единственное, что могло напрягать — отсутствие тени. Только это напоминало Томми о том, что он разговаривает с покойником, что было далеко от нормы. Он попытался избавиться от этой мысли. Пока ситуация не начала вредить ему — всё хорошо, да и с Уилом было достаточно весело, чтобы беспокоиться об этом сейчас.

— И что ты тогда сказал?

— Говорю же: я сказал, что меня преследует один разговорчевый призрак. В следующий раз я обязательно добавлю, что он подбивает меня на враньё и всячески портит такого честного и невинного мальчика как я, — Томми старался сделать самый драматичный голос из всех возможных и, заметив улыбку своей шизы, решил, что неплохо справился.

— Что ж, не беспокойся, я и в дурке буду с тобой. Чтобы ты не скучал.

— О, спасибо, Уили, я так тебе благодарен, — саркастично выдал Томми. Он ожидал продолжения их шуточной перепалки, если это можно было так назвать, но Сут почему-то смутился.

— Эм, Уили?

— А, да? Тебе не нравится? Я могу вернуться назад к «шизе».

— Нет, давай остановимся на этом варианте. Мне нравится.

— Хорошо, шиза-Уили.

Томми почувствовал как его сердце затрепетало от этого разговора, но, к сожалению, ему не было суждено продлиться дальше. Со стороны компьютера раздался звон, извещающий о том, что кто-то пытался позвонить ему через дискорд. Таббо. Том быстро глянул на часы. Он должен был позвонить другу пару минут назад, но совершенно забыл об этом из-за Уилбура.

Иннит принял вызов, сразу же начиная объяснять другу, что просто только что вернулся домой. Уилбур осторожно стащил со стола несколько комиксов и расположился в углу комнаты, в слепой зоне веб камеры. Краем уха он слушал разговор друзей, но не придавал большого значения. Том рассказывал как прошёл его день, что задали читать на ближайшие выходные и Таббо делился аналогичными повседневными вещами, но одна фраза всё же заинтересовала Уилбура.

— Ранбу, кстати, сказал, что у него появились планы на выходные, так что он не сможет сыграть с нами, — донеслось из динамика.

— Что? — Томми явно разочаровался, что его друг (?) или знакомый (?) будет занят. — Мы же договаривались заранее. Он, что, не мог как-то наладить расписание? Или он решил бросить тебя с вашим свинёнышем?

— Не называй его так! У него есть имя! — немного смущённо засмеялся Таббо.

Уилбур замер. Имя показалось ему знакомым. Он не стал вслушиваться дальше в разговор двух друзей, так как те всё равно вступили в перепалку. Призрак углубился в собственные раздумья. Он ещё обязательно расспросит Томми об этом.

***

Томми чистил зубы, наблюдая через зеркало за тем, как Уилбур почему-то волнуется. Это выглядело забавно и немного раздражающе. Призрак, скорее всего по старой привычке, вытирал руки об оранжевый свитер, как будто они могли вспотеть, и тёр пальцы. Уилбур явно хотел что-то сказать, но ждал момента, когда Томми вернётся в комнату. Он не стал отвлекать парня от разговора с другом и домашней работой, которой ему пришлось заняться после завершения звонка.

Иннит как будто назло чистил зубы так долго, терроризируя Сута взглядом, но вскоре ему это всё равно наскучило и он вернулся в комнату, чтобы продолжить подготовку ко сну. Уже оказавшись в кровати, Томми не стал сразу выключать лампу на рабочем столе, считая неудобным разговаривать в темноте, да и Уилбура можно будет заставить это сделать и не напрягаться самому в лишний раз.

— Слушай, — начал Сут, расположившись в кресле. Его глубокий голос отвлёк подростка от рассматривания места на полу, куда должна была упасть тень Уилбура, но ее не было. Это ещё одно напоминание того, что парень перед ним — мертв, что сильно омрачало. — Это возможно странно, но парень, о котором ты говорил с Таббо, Ранбу, он американец?

Том нахмурился, не понимая почему призрак интересуется этим.

— Ну типа того. Он переехал сюда недавно из Америки, чуть больше года назад, а что?

— О, у меня просто был знакомый, который просил звать себя так же. Тоже американец.

— Откуда он был?

Уилбур назвал город и глаза Томми засияли в полутьме. Он тут же схватил телефон и полез в галерею. Через несколько минут парень развернул гаджет экраном к Суту, показывая фотографию парня в маске и тёмных очках.

— Это он?

Уилбуру пришлось приглядеться к чертам лица, что были видны на фотографии. После этого он кивнул: да, он. Были трудности с тем, чтобы опознать своего давнего друга, ведь он редко скидывал свои фотографии, ещё реже те, на которых было видно лицо.

— Ого! Это так круто! У нас есть общие знакомые, — Томми запнулся, заметив каким несчастным стал выглядеть Уилбур. — Что-то не так?

— Не спрашивай обо мне, ладно?

— Почему?

— Не думаю, что он был бы рад вспоминать о мертвом друге.

Томми принимает такой ответ. Он не настаивает дальше, считая, что это вполне справедливая причина, но не единственная на самом-то деле.

– И не ищи пока мои соц сети, хорошо?

– Эм, ну ладно, как скажешь, шиза.

Уилбур не хочет, чтобы Том говорил с кем-то о нём, чтобы скрылось что-то, что может навредить их только зарождающейся дружбе. Сут знал, что однажды всё тайное станет явью, он сам расскажет и они вместе обсудят, но пусть это будет не сейчас. Однажды, но не сейчас.

Томми зевает, после ещё получаса их разговора. Он расспрашивал о дружбе Уилбура и Ранбу и даже выяснил, что у них есть ещё несколько общих знакомых. В конце концов, его глаза уже слипаются слишком сильно и Сут, заметив это, предлагает разойтись. Иннит кивает и отворачивается на другой бок, готовый уже вот-вот заснуть.

Последнее, что он слышит то, как Уилбур выключает свет. Томми успевает немного задуматься о том, что дверь не скрипнула, как делала это в старом доме, когда, ещё в далёком детсве, мама выходила из комнаты, уложив его спать. Похоже, Уилбур просто снова прошёл через стену, не утруждая себя лишними движениями.