искренность — делать себя добровольно уязвимым.

Это странная ситуация.

Уилбур отлучался совсем ненадолго. Точнее, его не было всего полчаса, что плюс минус равно тому времени, что Томми провёл дома, когда вернулся со школы. Сут, как обычно, как и в любой другой день, зашёл в его комнату и тут же постучал, привлекая внимание подростка.

И вместо приветствия в него что-то полетело.

Вот это тёплый приём.

Уилбур изогнул бровь, смотря то на Томми, то на пол, куда точно что-то упало, но призрак не смог ничего разглядеть.

— Что? — не удержался и спросил призрак.

Иннит пожал плечами, будто это вовсе не он.

— Можешь стать на секунду физическим? — вместо объяснений спрашивает Томми.

— Зачем?

— Ну, надо.

— Но зачем?

— Надо.

— Зачем?

— Зачем-то.

— Томми.

— Хочу тебя обнять.

Уилбур растерянно смотрит на Томми, пытаясь понять, почему он это говорит. Неужели… он и правда хочет обнять его? Нутро Уилбура трепещет о мыслях, что чужое тепло может снова прижаться к нему. Он старается не подавать виду, что придаёт этому слишком большое значение, сохраняя спокойное выражение лица.

— Ладно, хорошо. Давай, — соглашается Сут, расставляя руки в предвкушении объятий.

Вместо этого Томми снова кидает в него что-то.

— Ты что-нибудь ощутил? — с нетерпением спрашивает Иннит.

Уилбур чувствует себя ещё более растерянным, чем прежде, и совершенно не понимает, что произошло. Всё остальное занято мыслями о предательстве.

— Нет? Должен был?

— Жаль, — расстроенно говорит Томм. — Тогда придётся вычёркивать соль из списка. Но, эй, ты всё ещё не против объятий?

Может, Уилбур и должен отказаться, чтобы не давать самому себе надежду, но он не может. Он никогда ни с кем не обнимался так много, помимо своей сестры.

Объятия с Томми — удивительно приятное занятие, при котором Уилбуру хочется утонуть в чужом тепле, растворяясь в прикосновении рук. Иннит крепко хватается за него.

***

Томми ворочается.

Уилбур погасил свет по ощущениям часа пол или час назад, а может и вовсе больше. Иннит уснул практически моментально, и первое время всё было спокойно. Уилбур просто завис, смотря в одну точку куда-то за окном. Он не вглядывался во что-то конкретное, просто созерцал пространство и пейзаж, который видел много лет подряд. Сут не был уверен, что в этот момент в его голове были какие-то мысли. Прошло достаточно много времени пустоты, последовавшей за смертью, чтобы обдумать всё, что можно. К выводам никаким он так и не пришёл. А зачем, если это уже не имеет значение?

За окном была безмятежность, умиротворение, свойственное ночи. В домах, которые было видно, свет давно уже не горел. Сегодня они заболтались и светловолосый лёг позже обычного.

Ночью здесь не бывает машин.

Уилбур ни разу не мог вспомнить, чтобы видел хоть одну. Тихий район, что тут поделаешь.

Может, призрак простоял бы так у окна до самого утра, пока бы жизнь не вернулась в привычное русло. Сначала бы проснулись родители Томми. Точнее, миссис Иннит, которая пошла бы на кухню готовить любимой семье завтрак, тихо шлёпая тапочками по ламинату. Потом проснулся бы отец Томми и начал бы сборы на работу. Уилбур знает, что, перед тем как начать утреннюю рутину, он всегда идёт к своей жене и целует её. Мило. Только потом, минут так через десять, прозвенит будильник на телефоне Томми и тот, борясь с желанием подольше задержаться под тёплым одеялом, поставит голые лодыжки на пол, сонно протрёт глаза и пощеголяет в ванну.

Рутина, свойственная обычной жизни, которая начинается почти в каждом доме почти каждый день.

Рутина, о которой когда-то мечтал призрак.

Где-нибудь Томми обязательно пересечётся с Уилбуром и улыбнётся ему. Если поблизости никого не будет, он прошепчет «Доброе утро».

Уилбур будет с нетерпением ждать этого. Его рутина, некогда сотканная из постоянных криков, страха и борьбы, теперь была наполнена ожиданием и теплом.

Сут провёл уже ни одну ночь, просто зависая. Когда Томми спал, существование приостанавливалось. Уилбур знал, что обычно подросток не ворочается так сильно во сне.

Он хмурится и подходит к спящему. Одеяло сбилось куда-то к ногам, а лицо Томми было напряженно. Может, неприятный сон? Уилбуру было жаль этого кукушонка, но он помнил, что если ему приснился кошмар, то он будет бесполезен и вверх его возможностей — позволить Томми самостоятельно пережить это. Поделать с собой Уилбур ничего не мог. Он не хотел, чтобы Томми проснулся, не хотел уходить.

Сут осторожно натягивает одеяло на Томми, который тут же притихает от приятной тяжести на теле. Лицо расслабляется через несколько секунд, и подросток в последний раз вошкается, чтобы лечь поудобнее. Уилбур находит просто очаровательным то, как тот обнимает подушку, как голова повёрнута в его сторону, а губы приоткрыты, из-за чего с них слетает тихое сопение.

Призрак присаживается на самый край кровати, в изголовье, и любуется им.

Ночью жизнь затихает. Ночью ничего не тревожит и мысли плавно несут его на своих волнах. Может, если бы это происходило всё днём, Уилбур бы запретил себе так думать, это бессмысленно и больно, но сейчас его рука сама тянется к растрёпанному беспорядку на голове. Волосы пушистые и мягкие. Примерно так Уилбур и представлял их. Пряди идеально скользят между пальцами, когда он нежно перебирает их.

— Шиз?

Уилбур дёргается от неожиданности. Томми выглядит сбитым с толку, взгляд размыт, что свидетельствует о том, что парень только что проснулся.

Уилбур моментально оказывается на грани паники, но старается сохранить частички самообладания.

— Ты ворочался, — как факт говорит призрак. — Тебе снилось что-то плохое? Мне уйти?

— Нет! — Томми зацепился за последний вопрос и практически вскрикнул из-за вмиг окутавшего нежелания оставаться в одиночестве. Призрак был как раз кстати к такому ночному пробуждению. — То есть да, мне приснилось кое-что, но, пожалуйста, не уходи.

Уилбур хлопает глазами и через секунду кивает. Конечно, он останется рядом с Томми, если он попросит. Он сделает что угодно ради него. Ради своего кукушонка.

— Хорошо.

Томми, довольный, возвращается на подушки и неожиданно для Уилбура двигается дальше к стене, чуть ли не вжимаясь, чтобы освободить место.

— Ты, эм, можешь лечь со мной? Я постараюсь не касаться тебя, правда.

Уилбур сомневается какое-то время, за которое у Томми на лице отображается волнение. Он не может отказать, при таком-то выражении никто не сможет.

Сут осторожно меняет свое положение на горизонтальное. Между ними осталось едва ли несколько сантиметров, но ни одной конечностью они не соприкасались. Уилбур всё равно чувствовал тепло. Не только то, что исходило от нагретой простыни и матраса, но и то, которое нугой разливалось по телу.

Повернув голову, Уилбур замечает, что Томми смотрит на него.

— Что тебе снилось? — решает спросить он.

— Мгх, это глупо, — Иннит отводит взгляд.

— Я не буду смеяться.

Томми выглядит задумчивым. В ещё сонном разуме, который был бы не против вернуться в царство Морфея, появляется план.

— Я расскажу, если ты сделаешь это снова.

— Это что?

— Ну… прикоснись снова к моей голове. Мне понравилось, как ты это делал, — со смущением просит Томми.

Уилбур почти уверен, что Иннит покраснел. Он не может сдержать широкую и нежную улыбку, когда меняет положение так, чтобы иметь доступ к светлой макушке.

Томми довольно млеет под чужими прикосновениями.

— Ну, так что?

— Ты рушишь всю идиллию.

— Мне убрать руку?

— Не смей, — вздыхает Томми. — Но ты обещал не смеяться.

— Обещал, и сдержу обещание.

— Мне приснилось, что ты меня бросил.

Рука Уилбура замирает. Как это? Почему Томми снится такое? Почему он звучит так расстроенно? Разве… разве Уилбур не дал Томми достаточно гарантий, чтобы даже его подсознание было уверено в том, что он никогда не поступит так с ним?

— Уилбур?

Уилбур думает слишком долго, не давая никакого ответа.

— Прости, — шепчет призрак, пусть ему и не зачем, и рука снова продолжает массировать голову. — Я никогда так не поступлю. Клянусь. Я никогда не брошу тебя, ни за что.

— Точно-точно? — спрашивает Томми, сузив глаза.

— Точно-точно.

— Клятва на мизинчиках?

Уилбур смеётся и тянет свободную руку. Томми тут же обхватывает выставленный палец.

Конечно, он не скажет Уилбуру, что во сне он бросил его ради того, чтобы пойти на крышу. Такого никогда не случится. Уилбур пообещал не бросать его.

Томми хочется верить в это.

Утро удивляет несвойственно незаметным началом. Уилбур не помнит момента, когда заснул Томми или когда сам погрузился в это странное состояние отключки.

Едва ли слышно для человеческого уха на первом этаже щёлкнул чайник. Уилбур распахнул глаза.

Томми лежал совсем рядом с ним, закинув ногу и руку, и мирно посапывал. На мгновение Уилбур был уверен, что в голове заводиться паника от осознания всех тех мест, в которых они соприкасались. А потом прошла секунда. И ничего. У Сута не возникло никакого страха или желания как можно поскорее оттолкнуть Томми. Наоборот, ему хотелось, чтобы это длилось вечно.

Видимо, Иннит был огромным исключением из стереотипов поведения Уилбура.

Прямо как его маленькая сестра, которая в худшие ночи засыпала только под боком у своего старшего брата, рядом с которым всегда могла быть в безопасности.

Уилбур выскользнул из-под Томми, удостоверившись, что это не разбудило его. Он точно будет рад доспать последние несколько минут как положено.

Проснулся Томми всё равно недовольный от одного факта, что пришлось просыпаться.

***

Иннит внимательно вчитывался во что-то.

При этом он настолько же старательно игнорировал Уилбура. Это было не специально, просто ему нужен был этот момент своеобразного уединения, чтобы узнать кое-что.

Конкретно сейчас он пролистывал статью, пытаясь найти хоть какую-то информацию о призраках.

Спустя почти полгода сосуществования с духом под боком до Томми дошло, что всемирная паутина существует, а также он вспомнил о давнем-давнем уговоре, заключённым между ним и Уилбуром. Конечно, он мог попытаться добиться от Сута желаемого так, но…

Он пытался уже.

На днях Томми как бы невзначай попросил Уилбура дотронуться до плеча. Иннит раньше думал, что призрака останавливает от этого страх прикосновений в целом, но за время их знакомства многие вещи успели поменяться. Почему Уилбур до сих пор отказывался, подросток понять не мог. Ему не был понятен страх призрака, что, если он сделает что-то не так, тот потеряет в нём интерес. Сут мог бы рассказать об этом, но тогда вопросов было бы не избежать, и в какой-то момент Томми бы всё понял о его истинных чувствах. Уилбур считал, что он тут же отвернулся бы от него, а потерять такое сокровище он не мог. Он ведь не думал о себе, как об идеальном для Томми человеке, как подросток сам рассказывал свои мысли о способном на касание.

Уилбур не знал, что уже когда-то сделал невозможное.

Томми было жизненно необходимо заставить его повторить это, а если для этого было нужно узнать, как тот умер — ладно. Он согласен, как бы подсознание не шептало отвратительно, что он уже знает.

В интернете много различного бреда. Томми пришлось искать хоть что-то, отдалённо напоминающее их ситуацию. Видимо, они просто были слишком частным случаем.

В конце концов Томми удаётся зацепиться хоть за что-то, что он ещё не пробовал. Всё-таки, он прочитал уже ни одну статью, что суммарно было примерно больше чем за всю его жизнь.

— Слушай, Уил, — Иннит поднимает голову, смотря на призрака впервые за пол часа, чему тот несомненно обрадовался. — Ты боишься ремней?

Уилбур перестал что-либо понимать после того, как однажды пришёл к Томми, а тот обсыпал его солью и никак не объяснил это. С того дня поведение Иннита стало каким-то… странным, мягко говоря. Уровень чудаковатости и непредсказуемости возрос в несколько раз.

Томми, блять, где-то достал пепел рябины и пытался обсыпать им Уилбура, а потом разочарованно вздыхал, пока пылесосил пол.

Ещё страннее была ситуация, когда Уилбур вернулся вечером, ожидая, что подросток будет занят чем-то рутинным, вроде домашки или игрой с друзьями, но тот нашёлся уже в постели. Было слишком рано для сна, ещё и до сна Томми. Телефон лежал рядом с ним на кровати и оттуда исходил монотонный голос, а на фоне играла странная музыка. Уилбур представлял, что под такое сопровождение люди курят травку, а Томми… лежал с очень сосредоточенным выражением лица. Почти моментально Иннит распахнул глаза, услышав стук, и тут же засуетился, хватая телефон и выключая видео.

На вопрос Томми многозначительно и твёрдо, намекая, что подробностей не будет, сказал, что он медитировал.

Медитировал он. Конечно.

Это всё было ужасно странно.

— Ты собираешься бить меня ремнём? — спросил Уилбур, уже не зная, чего ожидать.

Почему-то Томми показалось, что Сут выглядит как побитый щенок. Моментально захотелось похлопать его по голове, потрепать за щеку, а потом к этой же щеке прислониться гу–

Так, нет. Ему нужно держать себя в руках. Он вообще должен думать о другом, да?

— Нет, конечно, ты с чего такое решил?

Уилбур пожал плечами, стараясь выглядеть непринуждённо. Ему не повезло, что внимание Томми сейчас было сконцентрировано полностью на нём, от того скрыть вмиг опустевший взгляд призраку не удалось.

Иннит уже видел такое выражение лица, точно. Когда они только встретились, первое время у Уилбура постоянно был такой взгляд.

Тоскливый и печальный. От этого стало не по себе. Томми не хочет, чтобы его слова или действия расстраивали призрака. Наоборот, ему хочется хоть как-то скрасить бренность бытия Уилбура.

— Ты ведёшь себя странно, — отвечает Сут.

Томми тяжело сглатывает вязкую слюну.

— Я? Пф-ф, да ни разу! Я веду себя как обычно! Ты думаешь, что я веду себя странно? Я этого не заметил. Ты заметил? Я нет. Так что, думаю, это ты странный, большой человек, — начал отшучиваться Томми.

Уилбур сузил глаза:

— Я странный?

— Определённо, чувак, ты очень странный.

— О боже, Том, ты меня убиваешь.

— Ты странный и не смешной, — фыркнул Томми.

Он ни разу не странный. То, что он хотел повесить ремень над входной дверью в комнату, чтобы проверить теорию, зародившуюся после прочтения статьи, ничего не значит. Абсолютно ничего.

Абсолютно.

Томми в конце-то концов не нужно ничего скрывать за гиперфиксацией на призраках. Неа.

Блять…

Томми ужасно плохо справляется.

Иннит откидывается на кровать, абсолютно не беспокоясь о том, что при попытке выпрямить ноги они столкнулись с чужими коленями. Он даже не знал, что Уилбур стал осязаемым и моментально перестал. Томми взбудоражило короткое прикосновение, но его слишком быстро лишили возможности насладиться этим как следует.

— Может, немного, — признаётся Томми.

— У этого есть какая-то причина?

— Возможно.

— Расскажешь? — Томми переводит взгляд с потолка, и призрак решает добавить: — Я никому не расскажу, ты же знаешь.

Это заставляет кривой улыбке появиться на губах Томми. Ему очень хочется. И он должен. Он ведь так много раз обещал себе, что будет честен с человеком, который правильно коснётся его. Уже почти полгода Томми знает, кто этот человек с идеальными касаниями, но почему-то система, которую обдумывали годами, не работала.

Томми боится заикнуться о том, что просто его мысли слишком заняты фантазией, как он целуется с Уилбуром, и поэтому он пытается отвлечь себя чем-то другим.

— Может, потом, — говорит Иннит, но надеется, что потом не наступит. — Хочешь посмотреть фильм?

Уилбур кивает. Он совсем не удивлён, когда Томми выбирает фильм про призраков. Точнее…

Про девочку, которая умерла и находилась между миром живых и мёртвых, а ее собственный и привычный стремительно менялся, пока она просто наблюдала за этим.

Под конец Томми старался очень мужественно сдержать слёзы, в общем, как и Уилбур. Только вот Сут никак не мог перестать думать о том, как умерла эта девочка. Бедная Сюзи, они так похожи. Уилбуру было тяжело морально смотреть этот фильм. Обсуждать с Томми ещё сложнее. Слава всему сущему, что подростку нужен был перерыв, чтобы «переосмыслить всю жизнь», как выразился он сам. Сут решил, что ему нужно время, чтобы успокоиться и перестать плакать.

Сам он не уверен, из-за фильма плачет его друг или из-за мотива смерти.

— Да уж, треш, — просипел Томми почти через полчаса после того, как выключил фильм.

«Милые кости» точно оставили на нём неизгладимый след.

Уилбур согласно кивнул, не отводя взгляда от потолка, в который уставился, когда фильм закончился. Всё это время они провели в тишине, каждый думая о своём.

Томми, наконец, повернулся к призраку лицом, стараясь сделать это так, чтобы нигде не касаться его. Кровать всё-таки узкая, и это проблематично. На пробу Томми задел коленкой чужое бедро, но нога не встретила препятствий, да и Уилбур никак не отреагировал.

— Шиз?

— М-м?

— Помнишь, ты обещал, что сводишь меня к своей могиле.

***

Томми лезет в окно. Что-то ему это напоминает. Когда-то они с Уилбуром уже проворачивали подобное.

Ночь, свет фонаря, козырёк и первый снег. Он потом заболел на следующий день, но это того стоило. Томми уже и забыл, как приятно было на доли секунд оказаться в крепкой хватке призрака, когда он ловил его из окна. Пусть они и стали чаще обниматься за почти прошедшую зиму, это всё равно было по-особенному.

Уилбур страховал его, ловил и не давал упасть, надёжно заключив в кольце рук.

Сейчас надо быть особо аккуратными из-за снега, который таял днём и снова замерзал ночью, превращаясь в лёд. Черепицы на козырьке не были исключением.

В этот раз Томми подготовился лучше. На нём были не домашние шорты, а полноценные уличные штаны, вместо футболки — свитшот. Дополнительно он взял ботинки, шарф, синий кардиган и плед, чтобы не отморозить задницу.

Это была очень ясная ночь. Небо усеяли точечки мерцающих звёзд, и Уилбур предложил выйти посмотреть. Томми не был против, тем более ему не спалось из-за волнения о предстоящем дне.

Всё было спланировано. Иннит просмотрел несколько сайтов, чтобы убедиться, что ему нужен конкретно тот поезд, также он рассмотрел все маршруты в Гугл картах и сравнил цены. Минусом оставалось то, что дорога до другого города была неблизкой и на всё про всё уйдёт целый день. Им ещё и нужно выйти ранним утром, чтобы успеть. У родителей Томми точно будут вопросы, куда это их чадо смоталось с утра пораньше и вернулось поздним вечером. Был один рисковый вариант, но ничего лучше не оставалось. Игра должна стоить ставок.

Они сели на самом краю, свесив ноги. Томми грел руки о термос с горячим чаем, краем взгляда наблюдая за Уилбуром, который высоко запрокинул голову, разглядывая небо. Он рассматривал профиль призрака, чёлку, спадающую на глаза, почти прямую линию носа и приоткрытые губы, о которых подросток в последнее время думал слишком много.

Они были бледными и тонкими. Томми не был хорош в том, чтобы описывать людей, но знал одно самое подходящее слово для них.

Манящие.

Уилбур медленно повернулся к нему с улыбкой на своих манящих губах.

— Ты так смотришь.

— Ты красивый, — выпаливает Томми, раньше, чем успел подумать.

Уилбур выглядит удивлённым, и Инниту даже показалось, что он… покраснел? Он не знает, как это работает, учитывая, что румянец не выглядел, как прилив крови к щекам, но знал, что сам не лучше. Надо ж было такое ляпнуть.

— Ох, спасибо?

— Ага, всегда, пожалуйста, биг мэн, — пробурчал Томми, отвлекаясь на то, чтобы открыть термос. — Я всё-таки Томми Иннит, лучший специалист по части комплиментов.

Уилбур засмеялся своим тихим и хриплым смехом, но решил не комментировать и не позорить подростка ещё сильнее.

А Томми не мог перестать думать о его губах. Сначала он понял, что воцарилась интересная атмосфера.

Будто у них свидание.

Это заставило его покраснеть ещё сильнее.

А потом он вспомнил, что это губы призрака. Мёртвого человека.

Томми постоянно забывал, что Уилбур был мёртв.

— Слушай, у меня тут вопрос появился.

Уилбур снова отвлёкся от созерцания ночного неба и повернулся к нему, готовясь слушать.

— О чём ты думал, когда умирал?

Выражение лица Сута резко поменялось с непонимающего на задумчивое. Томми испугался, что сказал что-то не то, но не успел начать извиняться, как призрак заговорил:

— Я думал, что умру. И почему-то подумал, что стану звездой. Не знаю, где слышал об этом, но вот как-то так. Не смейся только.

Томми понятливо повёл носом. Он и не собирался смеяться.

— А сейчас?

— Что «А сейчас»?

— Всё ещё хочешь стать звездой?

Уилбур молчал несколько секунд.

— Нет, наверное. Я бы больше хотел получить ещё один шанс. Шанс познакомиться с тобой.

Томми подумал про кошмар. Подумал про кровь, капли которой долетели до него, и как бы сильно он хотел, чтобы тогда это был сон. Он подумал про то, как понадобилось несколько секунд, чтобы преодолеть множество этажей и выжечь на сетчатки падение, за которым последовал глухой стук. А потом крики. Много криков.

Прыгнул ли тогда Уилбур?

Томми посмотрел на звёзды.

— Ну, может, это и есть ещё один шанс.