В помещении горел мягкий свет дешевых церковных свечей. Девушке повезло — при таких обстоятельствах мало кто доживал до этого момента. Белая льняная ткань была сильно испачкана кровью, алая жидкость капала на деревянный пол. Девушка с темными кудрявыми волосами тяжело и прерывисто дышала, на щеках были видны следы слез. Она крепко вцепилась в угол скамьи.

Раздался громкий детский плач.

<center>***</center>

Высокий мужчина с золотыми крыльями за спиной стоял у широкого стола, куря трубку с вырезанными на ней узорами цветов и позолотой в некоторых местах. По мрачному кабинету распространился сладковато-приторный запах формалина и дорогого табака, к которому Российская Империя уже давно привык. На его холодных руках с длинными пальцами были надеты темные медицинские перчатки, а на плечи накинут объемный светлый халат. На столе лежали некие небольшие предметы, плотно завернутые в грубую ткань. Александру на миг показалось, что под одной тканью что-то шевелится, но он списал это на усталость после работы и не обратил на это особое внимание.

Мужчина вытащил из-под ткани холодное тело младенца, в некоторых местах покрытое кровью, синяками и подгнившими ранами. Его несовершенный и неестественный вид привлекал: что-то странное, ненормальное, то, из-за чего ребенок не смог сделать свой первый в жизни вдох. На теле было много надрезов, на которые РИ уже наложил швы, глаза младенца выпучены, а рот приоткрыт. В области его груди была огромная вмятина, выглядевшая гладко и плавно, сильно привлекающая внимание своим не грязным уродством. Всероссийский открыл стеклянную зеленую бутылочку, набирая из нее в шприц прозрачную желтоватую жидкость с приторным запахом. Постучав по шприцу кончиками пальцев, он надавил на поршень, выдавливая оттуда пузырьки воздуха. Затем Российская Империя плавно вошел иглой под гладкую холодную кожу младенца, делая инъекцию бальзамирующего раствора. Повторив это действие несколько раз, он аккуратно опустил тело в заранее подготовленный сосуд с формалином и закрыл его сверху крышкой. Всероссийский, взяв в руки небольшую прямоугольную бумажку и перо, чернилами написал на ней: «11.01.1996. Деформация туловища и конечностей. Выпячивание глазных яблок, экзофтальм. Девочка.», а затем смазал ее клеем и приклеил на банку. Наличие у «диковинок» пола еще больше его забавляло, он часто писал «девочка» или «мальчик» после даты и некого диагноза, который он сам им ставил.

Следующий младенец был довольно плотно завернут в ткань, а значит РИ ждало что-то более интересное, то, что обычных людей бы сильно шокировало. Более того — это значило, что ему еще не проводилось вскрытие. Мужчина судорожно и, казалось, нервно откинул ткань, смотря на «диковинку». Младенец сильно напоминал белуху: его лоб был раздут и почти закрывал глаза, нос просто напросто отсутствовал, а ноги срослись, образовывая конечность, похожую на хвост русалки. Александр для забавы ткнул в его затылок пальцем: он показался мягким и упругим. Мужчина расплылся в довольной улыбке. Когда он провел те же процедуры, что и с предыдущим экспонатом, Всероссийский опустил его в банку с формалином, решив пока что не проводить вскрытие. РИ взял бумажку из стопки и написал на ней все тем же пером: «11.01.1996. Гидроцефалия. Отсутствие носа. Мальчик-белуха.», а затем приклеил ее на банку. В голове навязчиво крутилась мысль — «еще, еще, еще».

Мужчина быстро откинул грязную грубую ткань, смотря на то, что лежало под ней. Он сразу нахмурился: младенец был совершенно обычным на вид, чуть вымазанным в сухую грязь, с румянцем на щеках. Это его и напрягло. Слишком обычный. Может быть, дело в деформированных внутренних органах? В отсутствии нескольких костей? В дефекте конечностей?

РИ внимательно осмотрел его. В голове крутилось множество мыслей, одна из которых довольно сильно напугала его. Странная тревога росла в его груди трясущимся мясным комом, сдавливая горло и легкие и не позволяя думать ни о чем другом.

Младенец лениво поднял веки, смотря на шокированного РИ. Радужки его глаз были желтыми, а зрачки узкими, как и у Всероссийского. Ребенок начал громко плакать, лицо его покраснело и вскоре покрылось мелкими морщинками.

Желтые глаза.

РИ отшатнулся, опускаясь в обитое кожей кресло и держась за голову.

«Приносить родившихся уродов и всех найденных необыкновенных вещей». Ребенок на первый взгляд был совершенно обычным, никаких видимых отклонений, а значит его привезли сюда только из-за желтых глаз. Перевозили младенцев аккуратно, стараясь никак не повредить и оборачивая в плотную ткань. Александру вспомнился его «визит» в деревню недалеко от Петербурга, где он сейчас и находился. Девочка громко кричала. Вряд ли она выжила.

Младенец был сильно истощен и плакал скорее от голода и испуга. РИ встал с кресла, подходя к столу и впиваясь пальцами в его край. Он несколько минут смотрел на него круглыми глазами, пока тот не успокоился. В голове было слишком много тревожных, давящих мыслей.

Вдруг Всероссийский взял небольшую бумажку, быстро и слегка неразборчиво написав на ней пером: «Виктор». Удовлетворенно улыбаясь, он смазал ее клеем с обратной стороны и приклеил на лоб младенца, от чего тот стал плакать еще громче.

Российская Империя нервно смеялся, нависая над Виктором и сжимая длинными пальцами плотную льняную ткань, в некоторых местах вымазанную кровью.