Гарри сидел под раскидистой ивой, наслаждаясь лучами солнца. Справа от него шуршала страницами учебника Гермиона. Ветер играл его заметно отросшими волосами. Не хватало беззаботной болтовни Рона — тот был сейчас далеко, предпочел оказать поддержку брату вместо того, чтобы вернуться в школу.

Возвращаться было тяжело, но Хогвартс все равно был для Гарри домом, что бы ни произошло в его стенах. Призраки прошлого будут преследовать Избранного вне зависимости от местоположения. Поэтому Гарри был даже немного рад возможности провести здесь еще год в надежде продлить детство и избежать назойливого внимания.

— Ты снова занята проектом МакГонагалл? — Ему было очень любопытно, но он уважал желание подруги ни о чем не рассказывать. Поттер знал: когда придет время, она сама откроет ему этот большой секрет.

— Да. Это отнимает почти все время, не занятое учебой. Но надеюсь скоро его завершить. — Гермиона повернулась к нему, выпрямившись над книгой. — Зато я могу не работать со слизеринцами. Они так отчаянны в попытках добиться согласия хоть от кого-то. Я сочувствую им, но не думаю, что смогла бы с кем-то из них сработаться. — Она опустила глаза, словно смутившись, однако Гарри не придал этому значения. — Хотя у Невилла с Ноттом, вроде, неплохо выходит, но, будем честны, с Невиллом ни у кого не возникает проблем.

— Думаю, их ежедневные исчезновения о многом говорят, — Гарри искренне улыбнулся, вспомнив смущение Невилла, когда Нотт сразу после приветственного ужина в Большом зале подошел к их столу и, отчаянно храбрясь, сделал предложение, от которого человек, настолько увлекающийся любимым предметом, просто не мог отказаться. — Уже уходишь? — поинтересовался Гарри, заметив, что Гермиона сложила письменные принадлежности в сумку.

— Да, мне нужно проверить еще несколько теорий. Возможно, что-то прояснится. — Несмотря на то, что последняя фраза была сказана очень тихо, задумчивость подруги не ускользнула от внимания Поттера. Видимо, дела идут не так, как ей хотелось бы. Я давно не видел ее такой. Снова улыбнувшись, Гарри помог ей набросить ремень увесистой сумки на плечо.

— Не опаздывай на ужин. — Гарри снова уселся на траву, махнув рукой на прощание.

Было что-то тревожащее в поведении всех вокруг. Целый месяц он убеждал себя, что это ему лишь кажется, списывая все на войну, вину, скорбь. Однако сейчас все больше стал задумываться о том, что это затишье снова скрывает бурю. Да, Волдеморта больше нет, но на свободе еще достаточно его сторонников. Даже одного беглого Пожирателя достаточно, чтобы устроить хаос. Гарри провел указательным пальцем по подбородку, невольно замечая, что пора побриться, и поднял лицо к кроне дерева.

Маленький клочок пергамента медленно кружил над его головой, словно сорвался с одной из веток. Поймав его с легкостью ловца, Гарри заскользил удивленным взглядом по строчкам, написанным аккуратным, витиеватым, бесспорно женским почерком.

«Поттер. У меня есть информация о Пожирателях. Встретимся после ужина в пустом старом классе Зельеварения».

Гарри мгновенно вскочил, оглядываясь вокруг. Однако никого не заметил, что было ожидаемо. Вряд ли автор записки стал бы стоять и ждать, когда его обнаружат. Что ж, придется рискнуть, хотя не исключено, что это ловушка.

Несмотря на содержание записки, он почувствовал облегчение. Неестественная размеренность и спокойствие послевоенной жизни были непривычны. Семь лет, проведенные в постоянной борьбе, не отпускали, не позволяли поверить в то, что все позади. После стольких испытаний он просто не понимал, как жить в этом мире, за который каждый, кого он знал, заплатил дорогую цену. Его друзья пытались идти дальше, найти якоря, пережить утраты. А Гарри чувствовал, что находится в невесомости: нет верха и низа, лева и права, черного и белого. Неизвестно, как и куда смотреть и двигаться. И вот, сжимая в пальцах пергамент с парой строк, он впервые с окончания войны нащупал путеводную нить. И пусть это будет значить снова оказаться в опасности, главное — у него есть цель.

* * *

Дверь кабинета ЗОТИ чуть слышно отворилась. Две высокие фигуры шагнули в помещение.

— Нам точно можно здесь находиться? — голос одного из парней был озадачен.

— Пока не найден преподаватель на эту должность, класс будет пустовать. Так что я получил разрешение на его использование.

— Вы, львята, всегда такие правильные?

— Вы, змеи, всегда такие занозы? — Невилл непринужденно рассмеялся, заражая собеседника весельем.

— Я думал, мы это выяснили еще в самом начале. — Отсмеявшись, Тео водрузил внушительную стопку книг на последнюю парту. — Здесь все, что моя мать смогла найти в поместье. Отец был дотошен не только в ведении записей, но и в сокрытии, — Тео с досадой вздохнул.

— Сколько он над этим работал? — задал волнующий его вопрос Невилл. Еще месяц назад, когда они только начали изучать разработки зелий для защиты от проклятий, ему стало любопытно, зачем тем же занимался ярый сторонник Темного Лорда.

— Еще до моего рождения начал, — горькая усмешка исказила аристократические черты. — Не удивляйся. Союзникам иногда достается не меньше врагов. Особенно если предводитель — двинутая на голову рептилия.

Невилл склонился над партой, наблюдая за тем, как Теодор раскладывает дневники отца в хронологическом порядке.

— Я возьму все, что было до девяносто первого, на тебе — последние семь лет. Нам нужен любой намек на направление, в котором может быть ответ. — Почти синхронно они взяли в руки плотные тетради, исписанные мелким убористым почерком, с рисунками и схемами на полях.

За прошедшее время они неплохо успели сработаться. Тео, так же как и Невилл, легко мог увлечься и с головой погрузиться в процесс. Единственное, что у них никак не выходило, это нащупать верное направление.

Некоторое время спустя, перейдя к третьему или четвертому дневнику, будущая звезда травологии оживился и, развернув дневник к напарнику, воскликнул:

— Смотри! — Он ткнул пальцем в изображение чего-то очень похожего на ромашку. — Здесь не указанно название, твой отец просто пишет «образец номер три», но я знаю, что это. Великанья маргаритка*. Он пишет, что с ее помощью можно стабилизировать мыслительные процессы, усилить воздействие зелья, работающего с разумом. Испытания проводились на Сыворотке правды. Результаты вполне удовлетворяющие. Только этот вид невероятно редкий, — Невилл нахмурил брови.

— Как и почти все в нашем списке. — Тео провел пальцем по внушительному пергаменту с результатами их поисков, лежащему на парте. — Нам необходим Забини. — На этих словах серебристый лис, выпущенный из палочки Тео, умчался сквозь стену.

— Телесный Патронус? Впечатляет. Гарри учил нас на пятом курсе. Не у всех получалось.

— Знаю, — Нотт усмехнулся, и его синие глаза блеснули весельем. — Мы же следили за вами. Как узнал про Патронус, начал тренироваться. Поначалу мало что получалось. Без учителя сложно, но со временем я нашел нужную струну, и вот, — кивнул в сторону скрывшегося животного.

— Я даже в Отряде Дамблдора долго не мог осилить телесную форму. Но я был вознагражден, — правая бровь Тео взлетела вверх. — Оказалось, мой Патронус — медведь. — Невилл залился мягким смехом, смотря в изумленное лицо напротив. Он и сам был невероятно удивлен, когда впервые увидел сотканное из магических потоков мощное животное, поэтому прекрасно понимал такую реакцию. — Гермиона сказала, что магии виднее, кто мы внутри.

Дверь отворилась, и на пороге показалась высокая фигура Блейза Забини.

— И какой повод для веселья вы нашли в этом страшном месте? — Блейз обвел взглядом кабинет, передернув плечами от обилия воспоминаний.

— Храбрый лев… — Тео осекся. — Храбрый медведь отвоевал этот кабинет для наших нужд.

Было видно: на лице Блейза отчетливо отражалось непонимание. От его обалдевшего вида парочку, сидящую за партой, накрыло приступом истерического смеха.

— Извини, — как всегда чуткий Невилл постарался сгладить ситуацию.

— Да нет, я рад слышать смех. Даже если и надо мной. В последнее время это редкость, — белоснежная улыбка украсила смуглое лицо, и Невилл не смог сдержать ответную. После всего, через что прошел каждый из них, было приятно видеть что-то светлое в людях, вне зависимости от цвета галстука. — Так зачем я тащился сюда из теплой гостиной?

— Вот, посмотри, — Нотт указал на пергамент с ингредиентами. — Что из этого есть в ваших теплицах? — повернувшись к Невиллу, Тео уточнил: — Забини — лучшие поставщики ингредиентов во всей Британии, но не очень любят об этом распространяться.

— Будет очень неприятно, если однажды кто-то захочет уничтожить наши цветочки, — Блейз подмигнул немного растерявшемуся Невиллу, заметив зажегшийся в глазах интерес. — Да, Лонгботтом, я устрою тебе экскурсию. Ведь иначе мне теперь от тебя не отделаться. — Он убрал руку от пергамента. — Всего нескольких из списка нет, но они и не растут здесь.

— Достать сможешь? — Теодор был предельно серьезен.

— Это будет не быстро, да и не дешево тебе обойдется. — Забини приподнял одну бровь, словно спрашивая: это того стоит? — Это же просто школьное задание.

— Не для меня, — Нотт поднял глаза на Невилла, раздумывая насколько можно быть откровенным, и, приняв одному ему известное решение, продолжил: — Я хочу сделать что-то действительно стоящее. И не только из-за приговора и желания отбелить свое имя, — взгляд синих глаз скользнул к стеллажам с книгами по Защите. — Варнава Деверилл, Грин-де-Вальд, Волдеморт… темные маги растут как грибы, особенно в такое время, как сейчас. Кто даст гарантии, что с нами за завтраком ежедневно не сидит следующий? Я хочу дать чуть больше шансов тем, кто столкнется с тьмой в будущем. И могу только надеяться, что это будем не мы. — По помещению разлилась тишина. Огонь в словах Тео словно заставил их всех вспомнить недавнее прошлое.

— Кхым, — Блейз откашлялся, выходя из задумчивости. — Я сделаю все, что смогу. Возможно, что-то придется собирать самим в дикой местности. Вам было бы неплохо получить разрешение на то, чтобы покидать территорию.

— Спасибо, — голос Лонгботтома выражал искреннюю благодарность, что показалось слизеринцам странным. Возможно, они не все знали о том, кто теперь был рядом.

— Будете должны, — Блейз криво улыбнулся, чтобы разрядить напряженную обстановку. — Оба, — он с прищуром поглядел на обескураженного Невилла и двинулся в сторону двери.

— Забини, — голос за спиной остановил уже почти коснувшегося ручки Блейза. — Ты уже нашел, с кем будешь работать? — Конечно же, вопрос последовал не от товарища по факультету. Теребя и без того измятый красно-золотой галстук, на него, словно сам удивленный своим вопросом, смотрел Невилл.

— Если честно, я не знаю, чем могу помочь обществу. Если бы можно было присоединиться к вам, я бы сделал это. Но стар… директор МакГонагалл распорядилась работать только парами.

— Я думаю, тебе стоит поговорить с Луной, Полумной Лавгуд. Она не предвзята к вам, и у нее бывают необычные идеи. — Сначала Блейз было подумал, что в словах есть какой-то подвох, однако, посмотрев на смущенного, но тем не менее уверенного в себе Невилла, понял, что ошибся. Неизвестно почему, но этот парень действительно хочет помочь.

— Я приму к сведению твои слова, Лонгботтом, — и новая улыбка украсила смуглое лицо. «Почему-то сегодня я невообразимо много улыбаюсь», — поймал себя на мысли все еще улыбающийся Блейз, возвращаясь в башню.

* * *

В коридорах, ведущих к разрушенным подземельям, ранее принадлежащим змеиному факультету, было как всегда сыро и холодно. За месяц ежедневных прогулок в эту часть замка Гермиона уже почти привыкла к царившей здесь атмосфере и больше не боялась попасться кому-то на глаза. Запрет директора неукоснительно выполнялся, да и появляться здесь у кого-то, кроме нее, не было причин. Она подошла к массивной двери некогда личных покоев декана Слизерина. Струя искр вырвалась из кончика волшебной палочки — замок двери тихо щелкнул**.

Гермиона поспешила через запыленную гостиную, не забыв запереть за собой дверь на всякий случай. В спальне, освещенной неверным светом нескольких свечей, лежал человек. Его можно было бы принять за мертвого — настолько безжизненно бледной была кожа мужчины, еще сильнее оттеняемая черными волосами. Но диагностические заклинания, привычно срывающиеся с губ Гермионы, показывали, что Северус Снейп по непонятным никому причинам все еще жив, но по тем же причинам — без сознания. Именно это занимало все мысли лучшей ведьмы поколения. Но даже ее без сомнения блестящий интеллект до сих пор не нашел решения.

— Мисс Грейнджер, после ужина я жду вас у себя в кабинете, — в голосе бывшего декана Гриффиндора звучала усталость и взволнованность. — Я бы не стала отнимать ваше время в вечер первого учебного дня, но это дело крайне важно.

Гермиона прекрасно понимала, что если Минерва МакГонагалл вызвала ее к себе практически сразу после приезда, единственное, что её ожидает, это новые трудности. Но Гермиона даже была рада отвлечься от своих собственных проблем, уже, кажется, разъедающих мозг. Поэтому, извинившись перед друзьями, она поспешила за удалявшейся директрисой.

— Директор, это касается обязанностей старост? — Наряду с Невиллом Гермиона была назначена старостой Гриффиндора, а также главной старостой школы в паре с Теодором Ноттом, поэтому это было первое, о чем ей подумалось. Однако, отсутствие других старост, говорило об ошибочности ее догадок.

— Нет, мисс Грейнджер. Это, скажем так, моя личная к вам просьба. Но нам лучше обсудить это без посторонних ушей. — Что-то в тоне директора очень не понравилось Гермионе.

Оставшийся путь прошел в молчании. Гермионе было сложно сдерживать свое любопытство, но она осознавала, что после всего произошедшего, осталось очень много вопросов, которые не должны стать всеобщим достоянием. Каменная горгулья легко скользнула в сторону, открывая узкую лестницу в кабинет директора. Здесь почти ничего не изменилось со времен Дамблдора: всё те же сотни книг и предметов труднообъяснимого назначения. Единственное, что сразу бросалось в глаза — пустая золоченная рама, с очень длинным именем на табличке.

— Альбус сейчас как раз занят вопросом, который я хотела бы с вами обсудить, — прокомментировала Минерва, заметив, куда направлен взгляд Гермионы. — Чаю?

— Пожалуй, — кивнула в ответ уже весьма озадаченная девушка. О чем же пойдет речь, если в этом замешан Дамблдор? Ей стало не по себе, по спине пробежали мурашки от тревожного предчувствия. Очнувшись от собственных размышлений, Гермиона увидела, что на столе появились чайные принадлежности. Наполнив обе чашки, директор наконец-то позволила себе устало опуститься в рабочее кресло.

— Как вам известно, после битвы мы разыскивали всех раненых, даже тела тех, кто предположительно должен был быть уже мертв. — Гермиона усилием воли подавила всколыхнувшиеся чувства, решив дослушать до конца, прежде чем поддаваться эмоциям. — Мы накладывали диагностику на каждого найденного, надеясь… На самом деле, не знаю, на что мы надеялись. И эти усилия не прошли даром, — Минерва вздохнула и сделала глоток из кружки, собираясь с духом. — В Визжащей хижине по вашей наводке нашли профессора Снейпа.

— Вы хотели сказать тело профессора Снейпа?

— Нет, Гермиона. Диагностика показала, что он не мертв, — предупреждая вопрос, готовый сорваться с губ студентки, Минерва продолжила: — Но и сказать, что он жив, тоже нельзя.

— Что это значит? — спросила Гермиона, опуская закрывавшие лицо руки, дабы справиться с шоком от услышанного.

— Северус здесь, в замке. — От Гермионы не укрылось то, с какой материнской нежностью прозвучало имя. — Его лечением, впрочем, безрезультатно, занимались лучшие целители. И я очень надеюсь, что вы сможете сделать то, что не вышло у них.

Не увидев ничего нового, Гермиона завершила заклинание и опустилась на стул рядом с изголовьем кровати.

— Что же не дает вам вернуться, профессор? — Она положила свою ладонь поверх лежащей на темно-зеленом покрывале руку. — Я что-то упускаю, но что… — Обхватив пальцами ладонь мужчины, она почувствовала ее шероховатость. Мысли вереницей привели ее к воспоминаниям об уроках зельеварения. — Будь вы здесь, без сомнения вы бы назвали меня невыносимой всезнайкой. И сейчас я была бы очень рада слышать даже это.

Гермиона вспомнила разговор с Гарри и улыбнулась.

— Вы бы очень удивились, увидев сотрудничество Невилла и Нотта. У них даже что-то выходит. Хотя поначалу мне было тревожно. Но Невилл успокоил меня всего одной фразой. Как же он сказал? «Не беспокойся, я умею обращаться со змеями». Это было очень забавно. Он ведь и правда в этом спец, стал им после того, как убил Нагайну. — Она вдруг замерла и, выпустив руку профессора, обошла кровать. — Нагайна, конечно! — Тонкие девичьи пальчики скользнули под ворот его рубашки, к рваному шраму на шее. Он был теплее остальной кожи.

— Когда директор сказала, что вы живы, я подумала о том, что вам каким-то способом удалось побороть яд. Но что, если нет? — Она начала расхаживать рядом с кроватью, погрузившись в новую теорию. — Вы лучший зельевар, которого я знаю. Проводя столько времени рядом с опасной змеей, вы не могли не перестраховаться на случай, если Волдеморт был бы не в духе. Но, возможно, у вас не получилось изготовить противоядие, — Гермиона осеклась и взглянула на Северуса, словно извиняясь. — Во что я, конечно же, не верю. — Она снова начала наворачивать круги, как заводной паровозик. — Яд этой твари также смертелен, как и яд Василиска, так что противоядия от него нет и быть не может. Единственный вариант борьбы — замедлить его действие, чтобы найти способ исцеления. Но вы не успели найти его, кровотечение было очень сильным. И тут появились мы. Я залечила ваши раны и дала вам столько зелий, что вам удалось продержаться до прихода поисковой бригады. — Гермиона взяла записи колдомедиков со стола. — Дальше вашу жизнь поддерживала мадам Помфри, но яд продолжал убивать вас, потому что никто не мог его определить. Никто из целителей не был знаком с вами лично, они не могли и подумать о том, что вы предвидели это нападение. — Положив записи, Гермиона вновь подошла к кровати.

— Но все мои выводы бесполезны. Противоядия нет. Гарри удалось спастись в Тайной комнате только потому, что к нему прилетел Фоукс, но его никто не видел с самых похорон Дамблдора. — Легким движением она провела по волосам зельевара, поправив пряди у лица. — Я найду способ и спасу вас, обещаю.

* * *

Лестница снова повернула не туда, словно давая Гарри возможность еще несколько лишних минут обдумать этот рискованный шаг. Идти одному в подземелья на встречу неизвестно с кем не было чем-то очень выбивающимся из обычного распорядка жизни. Но, казалось бы, за столько лет должно было уже опостылеть самому нестись навстречу опасности. Может быть, стоит просто отдать записку директору? Гермиона всегда говорит, что я не должен все взваливать на себя.

— Гарри Поттер, ты разве не знаешь, что ходить туда, куда нельзя, опасно? — раздался за спиной тихий мягкий голос. Гарри остановился, замерев у окна, выходящего на поле для квиддича.

— Я же всегда сую свой нос куда не стоит, не вижу причин прекращать, — он лучезарно улыбнулся подошедшей ближе Полумне.

— Мы те, кто мы есть, и если станем другими, уже не будем собой. — Луна повернулась к окну. — Сегодня ночью у морщерогих кизляков брачные танцы, хотелось бы мне их увидеть, но ты же знаешь, как они пугливы.

Гарри вслед за подругой перевел взгляд за оконные стекла. В сумерках к трибунам двигалась одинокая фигура в красно-золотом, неся на плече метлу. Внимательно приглядевшись, Гарри заметил огненно-рыжие волосы, собранные в высокий хвост. Джинни. Почему одна? И почему так поздно?

— Я не могла не заметить что вы больше не вместе. — Как всегда непосредственная Полумна была наблюдательна. — Мне жаль. Но, думаю, это к лучшему. У каждого из вас впереди собственное счастье, — взгляд льдисто-голубых глаз сосредоточился на лице Гарри. — И, кажется, тебе уже пора, — Луна кивнула на карман, в котором Гарри по-прежнему сжимал пальцами записку. Он даже не удивился, привыкнув за прошедшие годы к необычной осведомленности подруги обо всем.

— Хорошего вечера, Луна.

— Удачи, Гарри Поттер. Слушай не ушами, а сердцем.

* * *

Привычные стены гостиной Гриффиндора душили Джинни. В этих стенах ей постоянно казалось, что прямо сейчас портрет отодвинется, и она увидит лицо кого-то из тех, кто уже давно спит, накрытый могильной плитой.

То тут, то там раздавались приглушенные голоса. Складывалось впечатление, что в войне они все потеряли не только родных и близких, но и возможность говорить, не понижая громкость голоса. Ученики сновали мимо нее, занимаясь своими делами. А Джинни все сидела, смотря в одну точку, завернувшись в свою скорбь, словно в кокон.

Все, хватит. Я все еще жива. Я не имею права так бездарно распоряжаться временем, которое у меня есть, когда так много тех, у кого его уже никогда не будет. . Джинни рывком встала и, перебарывая онемение в затекших ногах, направилась к общей спальне. Метла все еще лежала под ее кроватью, теперь облюбованная пылью.

— Акцио метла. Таргео. — Даже не став накидывать мантию, Джинни надела квиддичную форму и покинула башню, поспешив туда, где ей всегда становилось лучше.

Поле для квиддича приветливо встретило трепетанием флагов и зеленью нестриженой травы. В этом году, чтобы не накалять и без того напряженную обстановку, было принято отменить игры за кубок школы. Тем не менее тренироваться и устраивать товарищеские матчи запрещено не было, чем и решила воспользоваться гриффиндорка. Однако надежды рассыпались в прах, стоило ей заметить над полем одинокого игрока. В сгущающейся темноте она не могла увидеть цвет его формы, но растрепанные ветром платиновые волосы не оставляли вариантов. Малфой. Из всех людей в Хогвартсе, почему именно ты?

Тем временем ловец, зависший на высоте десятка метров, тоже заметил ее. Плавно снизившись, он ловко подхватил метлу и уже хотел, молча пройдя рядом, уйти, как злость Джинни, мгновенно вскипевшая от его вида, вырвалась наружу снопом жалящих слов.

— Как всегда убегаешь, жалкий трус? — Огонь в крови кипел так, что отражался в ее глазах. — Это единственное, что ты умеешь!

— Что ты хочешь? — в голосе Драко было столько усталости, будто он был атлантом, держащим небеса. — Если хочешь поорать, найди Поттера. Я не нанимался в заместители.

— Как ты можешь находиться в этих стенах, где такие, как ты, убили столько людей? Как можешь спокойно жить, когда они мертвы по твоей вине? — Джинни понимала, что, возможно, перегибает палку, но застарелая боль в груди не давала ей остановиться.

— Так возьми в руки палочку! Отомсти! — Драко медленно подошел ближе, прижимаясь грудью к древку, мгновенно появившемуся в руках девушки, стоило ему повернуться в ее сторону. — Убей меня! — В распахнутых ореховых глазах по-прежнему горел гнев. — Позволь себе добиться справедливости. Тебе даже не придется произносить непростительное. Есть множество других заклятий, которые рано или поздно прикончат меня, — его голос звучал так убедительно, что Джинни, судорожно втянув воздух, поразилась своей догадке.

— Ты хочешь этого. Хочешь умереть. — Палочка в ее руках задрожала. — Ты правда хочешь сбежать, но не отсюда. — Джинни окончательно опустила палочку. — Я не стану этого делать. — Они все еще стояли слишком близко, с такого расстояния было видно, как быстро бьется его пульс, выделяясь вибрацией вены на шее. Ему страшно, но не от того, что он гипотетически мог сейчас умереть. Он боится не смерти, а жизни. Джинни подняла взгляд выше — стальные глаза смотрели на трибуны за ее спиной. Все его лицо было напряжено, что, впрочем, не портило его аристократической внешности. Но что-то было не так. Она видела это лицо множество раз за прошедшие года, но сейчас что-то в нем изменилось. Хотя, возможно, мне так кажется, потому что я впервые вижу его настолько близко. Нет, дело не в этом. В его лице, что-то неправильно. Джинни шагнула вбок, намереваясь обойти Драко. И в этот момент он пошевелился, выйдя из транса после вспышки эмоций.

— Почему? — Из-за того, что он резко повернул голову в сторону Джинни, заметно отросшая челка сдвинулась, обнажая закрытую до этого правую сторону лица. И вот сейчас Джинни поняла, что было не так. Его правый висок пересекал едва заметный тонкий шрам, начинаясь недалеко от уголка глаза и уходя за линию роста волос. Она была абсолютно уверена, что этот шрам был не от заклятия Гарри. А значит, он появился уже во время войны. И почему-то эта деталь, еще больше напоминавшая о войне, позволила злости утихнуть.

— Потому что я не стану помогать тебе сбежать. Живи с последствиями своих решений, так же, как все остальные.

Перекинув ногу через метлу, Джинни легко взмыла к облакам, оставляя Драко стоять внизу, смотреть ей вслед и с силой сжимать пальцами свое левое предплечье.

* * *

В старом классе зельеварения было непривычно пыльно, когда Гарри, немного помедлив перед дверью, зашел внутрь, освещая дорогу огоньком на конце волшебной палочки. Он прошел между рядами парт к учительскому столу, чтобы унять внутреннее волнение. Дверь за его спиной едва заметно скрипнула, и Гарри обернулся, замечая в дверном проеме хрупкую фигуру. Девушка шагнула в кабинет и прижалась спиной к закрывшейся двери.

— Гарри Поттер, клянусь Салазаром, ты выслушаешь меня, даже если придется тебя связать. — Он прекрасно знал этот голос, почему-то звучащий сейчас без прежней язвительности. Пэнси Паркинсон.

И тут в его голове всплыли фрагменты последнего месяца.

Вот он выходит из Большого зала, и Пэнси тенью следует за ним.

Вот она подходит к библиотеке, и он, демонстративно разворачиваясь, уходит.

Травология, зелья, трансфигурация. Она постоянно пыталась привлечь внимание и что-то сказать, а он избегал ее, думая, что не услышит ничего, кроме оскорблений.

Сейчас, смотря на нее, почти неразличимую в темноте, Гарри смог признать, что просто не хотел видеть то, что не только он и его друзья изменились после пережитого. На первый взгляд Паркинсон выглядела так же, как раньше: все та же дорогая мантия, укороченная форменная юбка, броский макияж и идеально уложенные волосы. Но теперь он отчетливо смог разглядеть то, что было за отвлекающей внимание ширмой. Она нервничает. Гарри видел это в ее слишком прямой осанке, руках, спрятанных за спину, и постоянно перемещающемся взгляде. А еще даже через — он был уверен — мастерски наведенные чары было видно, что полноценный сон — очень редкий гость за пологом ее кровати. Так же, как и у самого Гарри.

— Ни к чему идти на такие меры. Я слушаю тебя.

— Твоя мать жива.

* Растение выдумано мной. Однако в средневековье настойкой маргариток лечили душевнобольных.

** Заклинание открывания дверей — чары, с помощью которых волшебник может открыть дверь с небольшого расстояния. Таким заклинанием пользовался Профессор Люпин, для того чтобы открыть дверь шкафа с боггартом в своём кабинете. Выглядит как струя искр из палочки.