Лекса стояла в зоне галереи, где находилась ее маленькая выставка. Она смотрела на свои собственные фотографии, но ее мысли был в другом месте. У нее была улыбка на лице, хотя она и не могла объяснить почему.

— Если бы я не знала тебя так хорошо, я бы сказала, что ты повеселилась сегодня вечером.

Шатенка была возвращена из собственных мыслей Аней, стоящей у дверей и держащей в руках бокал вина.

— И с чего бы это такой сюрприз? — с издевкой поинтересовалась Граунд.

— Потому что у тебя аллергия на веселье, — дразнила ее Анья. — Что я пропустила?

— Не много. Кларк Гриффин была здесь.

— Была? Сломала ли ты что-нибудь из ее вещей на этот раз? — Анья сделала несколько шагов в комнату и прислонилась к стене.

Лекса только сузила глаза, показывая, что не оценила шутку подруги.

— Нет. Но я, однако, пролила красное вино на ее белую майку. Но по крайней мере на сей раз это была не полностью моя вина. Она столкнулась со мной, глядя в телефон.

Анья качала головой, пока смеялась.

— Ну, если ты не не нравишься ей, то я думаю, что вы уже скрепили сделку. Выпьем за это, — женщина подняла бокал.

— Очень смешно, Анья. На самом деле, ты не права. Она хотела уйти сначала, да, но я убедила ее подняться наверх со мной, чтобы переодеться и…

— Ты привела ее в лофт?

Шатенка широко открыла глаза из-за прерывания ее рассказа.

— Ты на самом деле привела человеческое существо кроме меня в свой дом? — спросила Анья, недоумевая.

— Ну, я просто не могла позволить ей остаться в таком виде.

— Да, ты могла. Но я рада, что ты так не сделала. Она милая!

— Не дури, Анья. Я всего лишь попыталась помочь ей.

Граунд немного злилась из-за того, что ей приходилось объясняться и оправдываться перед Аней. Ее подруга точно знала, как вывести ее из себя.

— Верно… Что там произошло? — женщина все так же требовала объяснений.

— Ничего не произошло. Ей было откровенно неудобно, поэтому я попыталась завязать разговор. Она сказала, что ей нравятся работы Данте, поэтому я их познакомила. И тогда она ушла, но…

Шатенка остановила себя и вспомнила тот момент, когда Гриффин вернулась, чтобы поговорить с ней.

— Но что? Выкладывай!

— Она вернулась. Это было действительно неожиданно. Она представилась мне, как будто мы встретились впервые. Потом она извинилась. Сказала, что облажалась. И что хотела бы начать все заново.

— Похоже, твои приемы ухаживания и не так плохи, а?

— Не смеши меня, Анья, — Лекса чувствовала, что ее злость растет все больше, так же, как и настойчивость ее подруги.

— Эта девушка симпатичная, почему бы тебе просто не повеселиться?

Шатенка вздохнула и отвернулась, направляясь к двери.

— У меня нет на это времени.

Она смотрела, как Анья подошла к ней и встала прямо на ее пути.

— Лекса, все что ты делаешь — это работа. Либо с твоей камерой, либо в этой галерее. У тебя нет друзей кроме меня. Ты должна дать себе передохнуть, малышка.

Граунд опустила голову, пытаясь контролировать свой гнев.

— Я уже когда-то дала себе передохнуть, — она подняла голову и повернулась к своей подруге, смотря глазами, полными боли. — Я думаю, мы обе помним, чем это закончилось.

— Это не твоя вина, Лекса. Нельзя во всем винить себя, — шатенка заметила встревоженное выражение своей подруги.

— Я должна вернуться к работе.

Лекса вышла через двери в главную комнату галереи. Она глубоко вздохнула и поджала губы, пытаясь обрести душевное равновесие. Девушка не была к этому готова. Пока нет.

***

— Хочешь еще пиццы? — Кларк протянула руку, предлагая еще кусочек подруге, лежащей рядом с ней.

— У меня нет места даже для песчинки. Зачем я это сделала с собой?

Блондинка хихикнула, смотря как Октавия ворочалась на полу после того, как съела больше пиццы, чем было нужно.

— Ты всегда так делаешь, О. Ты монстр, — сказала она, смеясь.

Гриффин смотрела, как Блейк встала и направилась на кухню, открывая холодильник и беря оттуда две бутылки пива. Девушка вернулась обратно и села рядом с подругой, предлагая одну из бутылок.

— Как прошла выставка? Удивительно, что ты не рассказываешь мне о ней весь вечер.

— Это было прекрасно. Ну, она началась плохо, но затем все прошло просто невероятно. Я встретила Данте Уоллеса.

— Да ладно! Я имею в виду, это не значит много для меня, но ты всегда говоришь об этом парне! Каким образом ты встретила его?

— Лекса познакомила нас, — небрежно бросила Кларк, смотря на бутылку в своей руке.

Блондинка повернулась и посмотрела на брюнетку, замолчавшую и нахмурившуюся, когда заметила, что она подозрительно на нее смотрит.

— Что? — спросила она, хихикая.

— Прошу прощения, я запуталась, — ответила Блейк, качая головой. — Лекса — та девушка, которая заставила тебя уронить всю твою хрень в озеро? Та девушка, которая так тебя злит?

— Если я хорошо помню, ты сказала, что я должна это отпустить, — невозмутимо ответила Кларк, делая глоток своего напитка.

— Подожди, Принцесса. Лучше начни мне рассказывать эту историю с самого начала! — Октавия скрестила ноги, поворачиваясь лицом к блондинке.

— Ничего особенного, чтобы рассказывать. Я пришла, взяла бокал вина на ресепшене, получила от тебя сообщение и пока отвечала, врезалась в нее и перевернула бокал вина себе на майку. Она повела меня наверх в свои апартаменты и одолжила мне свои вещи, чтобы мне не пришлось уезжать, и мы пошли обратно вниз. Именно тогда она познакомила меня с Данте Уоллесом. Потом ты позвонила мне и вот мы здесь.

— Итак, ты мне так небрежно рассказываешь о том, что ходила к девушке в квартиру? И ты достаточно с ней говорила, чтобы она знала, что ты являешься поклонницей художника? Откуда же она его знает?

— Она владеет галереей. Данте Уоллес был лучшим другом ее дедушки, — Кларк стала пытаться рассказывать все спокойным тоном.

— Ты что-то скрываешь, Кларк. Что ты от меня скрываешь?

— Я ничего не скрываю, Октавия. Успокой свои сиськи.

— Чушь. Я знаю тебя, Принцесса! Каждый раз, когда ты ходишь на художественные выставки, возвращаешься и после говоришь об этом, как гребаная машина. А сегодня ты не сказала ни слова насчет этого. И ты улыбалась на протяжении всего фильма. Ты не можешь просто улыбаться во время «Искусственного разума»!

— Я не улыбалась!

— Улыбалась! Сейчас же! Скажи мне!

— Я ненавижу тебя! — в шутку сказала Кларк. — Это было просто неловко, О. Я не чувствую себя комфортно рядом с кем-либо, ты же знаешь. И она была очень мила со мной. Я чувствовала себя как идиотка из-за того, что сделала ей, но ничего не могла поделать. Когда все художественные принадлежности доставили мне, единственное, что пришло мне в голову — это тот день, годами ранее. И что ж, ты меня знаешь, — она смотрела в пол в течение нескольких секунд, вспоминая прошлое. Глубоко вздохнув, Гриффин посмотрела на подругу. — Я думаю, она просто пыталась завязать разговор, потому что между нами висела неловкая тишина, и в какой-то момент она сказала, что это галерея ее семьи, а Данте Уоллес — друг семьи. Следующее, что я помню, я жала руку одному из художников, который является для меня наибольшим вдохновением, и я даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что это было реальностью.

— Ты буквально ущипнула себя? Ты такая дурочка, Кларк.

Блондинка не заметила насмешливые слова своей подруги, так как ее разум снова вернул ее в галерею, как будто весь вечер был на повторе в голове.

— Я видела несколько ее фотографий и она сказала, что природа — ее любимая тема тоже, — Кларк еще раз глубоко вздохнула. — И тогда твой голос, Октавия, эхом раздался в моей голове.

Гриффин улыбнулась смущенному выражению лица своей подруги.

— Я уходила, чувствуя себя дерьмом, в самом деле. Я была такой несправедливой по отношению к Лексе, а она была мила со мной все время, поэтому я подумала о том, что ты сказала, что нужно просто отпустить прошлое. Я закончила тем, что повернула обратно, извинилась перед ней и спросила, хотела бы она начать все сначала.

Блондинка наблюдала, как глаза Октавии становились все шире с каждым словом. А после начала смеяться, когда брюнетка захлопала в ладоши в конце рассказа.

— Так, что теперь? — спросила Блейк.

— Я не знаю. В любом случае, это в самом деле не имеет значения. Я думаю, что сказала те вещи, потому что чувствовала себя виноватой. Но теперь я извинилась и получила свои материалы, так что вот. Жизнь продолжается.

— Жизнь продолжается? Что? Ты взаимодействуешь с другим человеком, впервые за хрен знает сколько времени и это все, что ты можешь сказать? Жизнь продолжается?

— Я взаимодействую с тобой каждый день, Октавия.

— Ну же, Кларк, ты не настолько глупа. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет, О. Не знаю. Посмотрим другой фильм?

— Принцесса, ты только что рассказала мне, что хорошо провела время, что девушка к тебе хорошо относилась. Вы обе любите искусство и остальную хрень, почему ты не задумываешься о том, что в твоей жизни может быть более, чем один друг?

— Мне не нужно больше, чем один друг. Я не чувствую себя комфортно рядом с другими людьми. Ты это знаешь.

Кларк чувствовала, что начинает терять терпение.

— Да, но, Принцесса, возможно, пришло твое время начать сближаться с людьми, доверять людям, тебе не кажется?

— Я доверяю тебе, — процедила Гриффин сквозь зубы.

Она не хотела говорить об этом. Она не хотела доверять никому. Она не понимала, почему ее подруга поднимала эту тему, когда знала, насколько деликатной она была. Кларк посмотрела на брюнетку, пытаясь сказать взглядом, что разговор окончен, но, похоже, Октавия не поняла его.

— И бог знает, сколько у тебя времени ушло на то, чтобы перестать реагировать на меня, словно я собираюсь тебя убить. И посмотри на нас, все нормально! Ты не можешь думать, что все поступят так же, как тот урод поступил с тобой.

— Я ничего не могу поделать, Октавия! Почему ты не можешь просто оставить это? — Кларк встала, чувствуя, как слезы стали собираться в глазах. Дойдя до кухни, она уперлась обеими руками в стойку.

— Это была ошибка. Я не обернулась, чтобы поговорить с ней, мне не стоило ничего говорить, — грубым голосом проговорила блондинка.

— Нет, Кларк, извини, я тебя заставила, — Гриффин почувствовала приближении Октавии и то, что она остановилась рядом. — Это была не ошибка. Я знаю, что это страшно, но ты сделала большой шаг сегодня вечером, и я думаю, что это удивительно. Ты должна гордиться собой!

Кларк почувствовала, как слезы из глаз начали капать на стойку.

— Я хотела бы, чтобы ничего из этого дерьма не случилось. Хотелось бы, чтобы я никогда не встретила этого мудака. Он испортил мне всю жизнь, О. Хотелось бы, чтобы я не доверяла ему.

Голос блондинки был переполнен сожалением. Полным боли, вызванной кем-то еще. Ее доверие предали, и это заставило ее сломаться. Она была разбита, она потеряла способность доверять кому-то. Девушка просто хотела быть нормальной снова. Она хотела не бояться узнавать о людях.

— Да, но прошлое в прошлом, Принцесса. Видишь ли, если бы этого не произошло, мы бы не встретились, верно? А если бы не было меня, то в твоей жизни не было бы этого восхитительного беспорядка.

Кларк подняла взгляд от стойки и улыбнулась подруге. Брюнетка была действительно хорошим результатом всего, что произошло в прошлом.

— Ты останешься у меня на ночь? Я не хочу быть одна, — спросила блондинка, все еще с влажными глазами.

— Пока ты держишь его в штанах, — сказала Октавия, смеясь и идя назад в гостиную небольшой квартиры.

Кларк засмеялась в ответ и притворилась, что ударила брюнетку по руке. Они сели на кровать, и блондинка взяла квадратную коробку с тумбочки.

— Еще пиццы? — произнесла она, предлагая подруге.

Гриффин рассмеялась, когда Октавия посмотрела задумчиво в окно, и, выпуская вздох, взяла еще кусок.

— Почему бы, черт возьми, нет.