Библиотека в новой резиденции императора имела значительно меньшие размеры по сравнению с прошлой. Все книги были довольно старыми, запасы библиотеки давно не пополнялись, императоры не то чтобы нуждались в чтении, когда приезжали в поместье на скоротечное лето. Напротив массивной двери стоял небольшой круглый столик: единственное место для чтения, освещаемое огромным окном, выходившим в сад. Бэкхён любил делать уроки здесь в тишине и покое.

Но в этот день в никем не посещаемой, кроме императорского омеги и странного беты, похожего на воришку, комнате было оживленнее чем обычно. За столом круглым столом сидели чужестранцы, что-то обсуждавшие что-то шепотом.

Неподалеку, в нескольких стеллажах от них стояли двое парней. Они изредка выглядывали в небольшой коридорчик, созданный стеллажами, и наблюдали за компанией за столом.

— Лухан, — прошептал Сехун, оглядываясь. Совсем недавно они заходили к Тао, что продолжал что-то писать на бумажках. Бета не выглядел замучено, и даже наоборот: его кожа стала намного розовые, синяки под глазами стали едва заметными. Бэкхён пару раз звал его с собой на тренировки, что явно пошло только на пользу. На столе среди кучи исписанных бумаг наблюдательный Лухан увидел сегодняшнюю дату и три слова: книги, чужие, заговор. Конечно, это могли быть случайные слова, но омега не верил в это. Зачем Тао писать случайные слова? Все явно было не с проста.

— Что? — шёпотом же ответил ему Лухан, оторвавшись от наблюдения за «чужими»

Из-за предложения, сделанного Минсоку, делегации пришлось задержаться во дворце. Король конечно вернулся на родину, но его сын и племянница по прежнему гуляли по чужому двору. Выследить кучку странно одетых людей оказалось совершенно не сложно. Раньше они занимались делами по сложнее.

— Ты не думаешь, что это глупо? — спросил Сехун, подходя к нему невесомыми шагами.

— Для тебя любое мое действие это глупость, не так ли? — прошипел Лухан. Он прекрасно помнил, что сказал ему этот десятилетний альфа при их первой встрече.

Едва начавшуюся ссору, прервал чужой шепот:

— Нам нужно убрать его, так чтобы никто не заметил. Он скорее всего пуст, и подстроить смерть от родов не получиться, как в прошлый раз. Так что нам остаётся только увлечь императора нашей принцессой.

— Думаете он на нее посмотрит? Когда ей было шестнадцать, он выбрал другую, а сейчас она уже слишком стара для брака.

— Зачем нам любовь, когда есть магия? У него не будет выбора, кроме как стать нашей марионеткой.

Лухан затаил дыхание. Он оказался прав. Остатки делегации замышляли нечто ужасное. А это «в прошлый раз», означало, что Чанёль уже подвергался их нападкам. Омега посмотрел на шокированного Сехуна, застывшего с едва открытым ртом. Не только заговор был удивителен. Тао мог предсказывать будущее.

Внезапный стук в дверь заставил вздрогнуть всех. Чунмён привычно зашёл в любимую им библиотеку.

— Надеюсь, я вам не помешаю молодые люди? — улыбнулся он, проходя дальше к стеллажам.

— Мы как раз собирались уходить, удачного вам чтения, — объяснился старший из заговорщиков.

— Спасибо, сейчас очень тяжело найти интересную историю, — улыбнулся бета, наткнувшись взглядом на едва дышащего Лухана.

— И что вы здесь творили? Разве я сказал, что-то про библиотеку на нашем последнем собрании? — стоило хлопнуть входной двери, спросил Чунмён.

— Они хотят убить твоего милашку — императора, — стараясь не повышать голос, ответил Сехун.

— А теперь по порядку…

Бэкхён почти перестал выходить из императорских покоев, боясь встречи с кем-то незнакомым. Омега стал чаще уходить в себя, думая о прошлом и тех странных снах, что уже давно покинули его.

Теперь он понимал, что во снах была его бабушка в молодости, она была влюблена в дедушку Чанёля. Что-то им помешало, или кто-то. Человек наложивший проклятие. Кем же он был? Магом? Ему требовалось большая сила, чтобы противостоять энергии создавшей всё на планете. Эрин говорила о третьем драконе. Могли это быть он? Мог. Почему же о нём не говорилось в учебниках истории? Императорская семья не хотела распространения информации. Это могло навредить ей, но Чанёль бы рассказал ему, если бы знал. Хотелось верить в это.

За окном сошёл снег, улицы покрылись лужами и грязью. На деревьях проступили зачатки первых почек. Бэкхён смотрел на всё через огромное окно, что выходило в сад. Омеге становилось холодно при взгляде на улицу, но он знал, что совсем скоро придёт настоящая весна, а вместе с ней и его день рождения.

Полностью запереться в спальне было абсолютно невозможно. Приходилось спускаться в столовую, где его ждал муж, Минсок и толпа незнакомцев. Бэкхён совсем не помнил их лиц, потому что не смотрел на них. Чанёль рядом старался его всячески подбодрить, считая, что его страхи не серьёзны. Однажды утром, когда они собирались на завтрак, альфа сказал ему:

— Бэкхён, они не изверги, — сказал он, когда они остались наедине. — Никто не посмеет ударить тебя, они в нашей стране, здесь нет их армии. Они также уважают наши традиции, как и мы их. Минсока не заставляют давать ответ на предложение прямо сейчас, они буду ждать лета, как принято у нас.

Омега, сжал руками одеяло, он не верил в доброту этих людей. Но всё же решился соврать императору:

— Я попробую.

Бэкхён так и не попробовал. Он ещё несколько дней просидел в их шикарной большой спальне. За окном он видел веселящуюся Эрин, играющую на улице с братом. Чаще всего омега спал или читал свою единственную книгу, которой хватит на долго из-за его медленной скорости чтения.

Делать совсем ничего не хотелось.

Раздался неожиданный стук в дверь. Заставивший подпрыгнуть, погруженного в мысли омегу.

Бэкхён осторожно приоткрыл дверь, увидев за ней растерянное лицо Кёнсу. Он никогда не видел священника таким, Кёнсу обычно был серьёзным и безэмоциональным, словно с ним что-то случилось.

— Бэкхён, — уже более спокойно обратился к нему священник. — Мне нужна твоя помощь.

— Прости? — неуверенно спросил Бэкхён. Кёнсу нужна помощь? Его помощь? Омега не считал себя умным и полезным в чём-то, он совсем не знал жизни. Бэкхён пригласил омегу сесть на кровать.

— Я не понимаю его. Он такой добрый, постоянно хочет сделать что-то для меня. Я совсем не знаю, что ответить. Как у вас это происходит? Что я должен делать? — Кёнсу с надеждой посмотрел на мужа императора.

— Прости, я и сам не знаю, как нужно делать, — неловко улыбнулся Бэкхён. — Я просто улыбаюсь и стараюсь делать то же что и он в ответ. Но один раз я обращался за советом к одному очень умному бете.

— И как? Помогло?

— Ну, он придал мне храбрости, — задумавшись, ответил Бэкхён.

— Возможно, мне тоже не хватает храбрости? — почти шёпотом удивился Кёнсу, он считал себя достаточно смелым и сильным. Он смог проникнуть в церковь будучи омегой, да ещё и магом, смог завоевать доверие императора, смог стать одним из первых лиц королевства, но с Чонином всё было как—то подругому.

В дверь вновь постучали. Бэкхён разрешил войти, понимая что стучится слуга.

— Ваше Величество, господин Чунмён хотел бы встретиться с вами в библиотеке, — поклонившись, произнёс слуга.

— Передайте ему, что я сейчас приду, — улыбнулся омега. Когда дверь закрылась, он обратился к своему гостю: — Это тот о ком я говорил, сходишь со мной?

— Конечно, это же один из бывших бандитов, не так ли? Не думаю, что им можно доверять.

— Я понимаю, твоё отношение, но они пока не сделали ничего плохого, — вставая с кровати ответил Бэкхён.

— Они уже сделали много плохого. Разве грабить церковь или городские ратуши это хорошо? Лишать честных людей денег? Скажешь, что они делали это потому что голодали? Нет. Хорошие люди всегда смогут найти выход, они могли брать частные поручения, получать за них огромную выгоду. О способностях Тао и говорить нечего, с тех пор как появились маги времени их сила остаётся самой востребованной у простых жителей. Они захотели воровать, причём у государства, отбирать деньги у честных людей, — гневался Кёнсу, пока они шли по длинным, извилистым коридорам поместья.

— Разве те люди в церкви, что не любили тебя — хорошие? Они хотели помыкать Императором и жить за счёт государства. Они хорошие и честные? Ты же сам их ненавидел и стремился занять их место. Конечно, воровство не может быть чем-то хорошим, но они не настолько уж и плохи, тебе стоит пообщаться с ними.

— Я пообщаюсь, — уверил его Кёнсу, не желавший продолжать спор.

Чунмён стоял у окна, опираясь о стол. Он погряз в размышлениях о Бэкхёне и приезжих гостях, стараясь придумать выход из сложившейся ситуации. Стране не нужна была война, но и оставлять без внимания происходящее не следовало.

— Может им пригрозить? — предложил Лухан. — Сказать, что их тушки окажутся по позорных столбах, если они приблизятся к Бэкхёну!

— Они знают, что императору дороги связи, он не причинит им вреда.

— Даже если они отравят Бэкхёна? Ты представляешь, что станет со страной? Чанёль же с ума сойдет! Это ещё хуже чем война! — не унимался взбудораженный омега.

Вошедший в дверь Бэкхён выглядел, как всегда прекрасно — затворничество не могло испортить его. Любопытные чёрные глаза с вопросом посмотрели на Чунмёна. Удивление на секунду задело его лицо, когда он заметил Сехуна и Лухана, Бэкхён плохо их знал.

Стараясь подбирать слова, Чунмён рассказал ему обо всём что уже знал. Кёнсу стоявший позади воспылал счастьем: он так и знал, что те занудные старикашки не могли быть хорошими.

— Значит мне нужно быть осторожнее? — еле слышно проговорил Бэкхён. Он помрачнел, задумавшись.

— Может всё-таки скажем Чанёлю? — поинтересовался Кёнсу.

— Я скажу ему вечером, он сейчас работает, — повернулся к нему Бэкхён.

Кёнсу с ужасом уставился на побледневшего омегу, тот выглядел совсем плохо. За секунду он из живого и подвижного юнца, превратился в мертвеца. Он до смерти перепугался. Мысли о смерти не посещали его раньше. Он был ещё слишком молод, чтобы думать о чём-то таком, но теперь ему внезапно стало страшно.

Воздуха в легких становилось всё меньше, но чем чаще Бэкхён дышал, тем хуже ему становилось, казалось весь мир сузился до одной точки. По сердцу прошла резкая боль, и омега упал на пол не издав не единого звука, в отличии от окружавших его людей.

Во дворце поднялась настоящая паника. Чанёлю пришлось отложить работу, чтобы удостовериться в том, что его омега в порядке. Бэхёна перенесли в отдельную спальню, неподалёку от императорских покоев. Исин прибежал также быстро. Он аккуратно прикоснулся к омеге, пытаясь понять причину столь внезапного недуга.

— Что произошло? — спросил он, смотря на императора.

Чанёль, посмотрел на Чунмёна и Кёнсу.

— Попроси выйти всех, — ответил на его взгляд Чунмён.

Слуги быстро удалились, стоило Чанёлю открыть рот.

Кёнсу бегло пересказал, то что произошло в библиотеке. Императору хотелось узнать больше деталей, но Исину было достаточно и небольших отрывков, чтобы понять, что случилось с омегой.

— С ним всё будет в порядке, но учитывая, что происходит во дворце, лучше сделать так, чтобы еду ему приносил кто-то хорошо знакомый. Слуг довольно легко подкупить.

— Я могу таскать еду, — вызвался Чунмён. Он чувствовал себя отчасти виноватым в случившемся, ведь мог не говорить Бэкхёну о заговоре и справится сам.

— Но перед этим, дословно перескажешь то, что говорили наши заморские гости, — Чанёль смотрел на него с неким недоверием. Он понимал, что если бы тот затевал, что-то нехорошее, то уже давно воплотил бы свои планы в жизнь. Чунмён не любил ждать.

— Конечно, Ваше Величество, — насмехаясь над альфой, проговорил он.

─────── • ✮ • ───────

Бэкхён видел сны, много снов. В каждом был он сам, но совсем другой более взрослый или наоборот молодой и каждый раз он смотрел на собственную смерть от рук императорской семьи. Император так был похож на его мужа, что сны больше походили на кошмары.

— Ты отродье! — говорил император, истязая его тело. — Когда же мы сможет раз и навсегда прекратить твоё перерождение!

На этих словах омега понял, что вовсе не сам умирает, что ему снятся не кошмары, а жизни. Прошлые жизни его тела. Но почему, каждый раз он умирал от рук императорской семьи? Что сделало его тело в своей самой первой жизни? Ответ нашёлся не скоро.

Бэкхён увидел знакомое лицо. Это был тот мужчина, кружащий прекрасную солнечную девушку из снов. Огни выглядел злым, отчего его лицо покраснело. Он похаживал из стороны в сторону по своему небольшому деревянному дому.

— Ненавижу! — вскричал он и молнией выскочил из дома.

Бэкхён вновь видел себя, печально смотрящего в море. Он был совершенно одинок. Ветер трепал его длинные, заплетённые в косу волосы, в корнях появилась седина, но лицо выглядело всё таким же молодым.

— Почему? — послышался дрожащий голос сзади. Огни стоял в нескольких метрах от них. — Почему она послушала тебя? Почему она ушла?

— Потому что я не один, кто боится будущего. Ты же знаешь какая она.

— Разве это не твои выдумки, чтобы испугать нас?

— Я никогда ничего не выдумывал, братик, кровосмешение запрещено нашей матерью Тьмой. Она хочет чтобы мы любили простых людей. Тебе стоит создать семью с человеком, Огни.

— А ты?

— А я нашёл способ дать себе бессмертие. Раз в сто лет будет рождаться ребёнок, как две капли воды похожий на меня, каждый раз он будет проживать трагичную жизнь и умирать от рук твоих потомком из-за того, что я испортил твою жизнь, пока в один день не придёт то самое зло и пророчество не сбудется. Тогда ты, я и она наконец сможем стать счастливыми.

— Но зло должно уничтожить мир, не так ли?

— Зло можно уничтожить раньше, — Бэкхён смотрел на улыбающегося себя, что вдруг посмотрел на него в ответ. Это не был взгляд в пустоту, он точно знал куда должен смотреть. — Ты ведь сделаешь это?

Бэкхён хотел ответить, но ком застрял у него в горле, когда его тело рассыпалось в песок, что закружился в порыве ветра.

Огни остался стоять один, до него дошёл совсем иной смысл слов, сказанных его братом. Он создал свиток, передававшийся от одного императора к другому, с чёткими указаниями, что нужно делать с такими особенными существами, рождающимися раз в сто лет. Все императоры на чей век выпала юность тела Бэкхёна выполняли свой долг, кроме одного заключившего монстра в темнице. Бэкхён не мог видеть прошлое того, кто всё ещё оставался жить, а потому решил, что императоры убивали абсолютно всех.

«Убьёт ли Чанёль меня так же? Зачем же тогда он подпустил меня настолько близко?» — думал Бэкхён, начиная приходить в себя.