В эпо­ху гар­мо­нии не так уж труд­но по­за­быть, что ко­гда-то ше­стер­ни эк­ве­стрий­ско­го об­ще­ства не были сло­же­ны в глад­ко ра­бо­та­ю­щий ме­ха­низм. На­мно­го рань­ше ца­ри­ли вре­ме­на, ко­гда еди­ный та­бун — ныне нераз­дель­ный, незыб­ле­мый — был рас­пы­лён по миру, а меж­до­усоб­ные рас­при были для трёх пле­мён обыч­ным де­лом. И хотя да­лё­кие пред­ки ны­неш­них эк­ве­стрий­цев чу­ра­лись про­ли­вать кровь друг дру­га, они не стре­ми­лись и най­ти об­ще­го язы­ка, пока в од­но­ча­сье лю­тая зима не по­гна­ла их с на­си­жен­ных мест на юг.

С того дня, ко­гда Се­ле­стия съе­ла рыбу, буд­то про­стой са­лат, и при­от­во­ри­ла тем са­мым для Твай­лайт дверь в огром­ный, пол­ный стран­но­стей мир за по­ро­гом при­выч­но­го, еди­но­рож­ка жад­но по­тя­ну­лась к это­му зна­нию, стре­мясь по­нять дру­гих пони. Даже за­пи­ра­ясь в сво­ей башне из сло­но­вой ко­сти (фи­гу­раль­но и, учи­ты­вая цвет мра­мор­ной клад­ки, по­чти бук­валь­но), она по­гру­жа­лась как в обы­чаи да­лё­ко­го про­шло­го, так в и пра­ви­ла со­вре­мен­но­го эти­ке­та. Иро­ния это­го, увы, усколь­за­ла от неё вплоть до пе­ре­ез­да в По­ни­виль.

Об од­ной из та­ких пе­га­сьих тра­ди­ций под на­зва­ни­ем “сим­по­сий”, до­шед­шей до со­вре­мен­но­сти ещё из до­пись­мен­ной эпо­хи, Твай­лайт чи­та­ла осо­бен­но мно­го. До того как пе­га­сы объ­еди­ни­лись под од­ним зна­ме­нем в кры­ла­тые ле­ги­о­ны, спа­ян­ные же­лез­ной дис­ци­пли­ной и несги­ба­е­мой во­лей, они ко­че­ва­ли от ме­ста к ме­сту, про­мыш­ляя раз­бо­ем. По­бе­ды с успеш­ны­ми на­бе­га­ми они от­ме­ча­ли щед­ры­ми воз­ли­я­ни­я­ми за счёт до­бы­тых при­па­сов — или, вы­ра­жа­ясь про­ще, пи­ро­ва­ли.

Один ан­тич­ный пи­са­тель яз­ви­тель­но на­зы­вал сим­по­сии “ор­ги­я­ми”, и мысль эта на­зой­ли­во вер­те­лась в го­ло­ве Твай­лайт, за­став­ляя гу­сто крас­неть.

Сим­по­сий — в ис­тин­но пе­га­сьей ма­не­ре — на­чи­нал­ся с на­лё­та. В ны­неш­ние дни, ко­гда вуль­гар­ный раз­бой стал де­лом под­суд­ным и не осо­бо до­ход­ным, гра­бе­жи пе­ре­ро­ди­лись в гор­ла­стые ша­та­ния на­ве­се­ле по вин­ным лав­кам.

Невзи­рая на ка­жу­щий­ся раз­брод, вспо­ми­на­ла Твай­лайт по стро­кам, сим­по­сий про­хо­дил в со­от­вет­ствии со стро­ги­ми пра­ви­ла­ми. В кон­це кон­цов, нель­зя усо­мнить­ся в ис­тин­но­сти по­ряд­ка, спо­соб­но­го взнуз­дать из­ли­шек бро­же­ния в го­ло­вах, и суть пе­га­сьих пи­ру­шек кры­лась как раз в этом. Сим­по­сий был не про­сто ку­те­жом — он скреп­лял, спла­чи­вал пе­га­сов ри­ту­а­лом ра­зу­да­ло­го, раз­гуль­но­го празд­не­ства.

Во-пер­вых, ко­неч­но же, вино. Же­ла­тель­но иметь его в оби­лии и, если за­тей­ни­ки немно­го ста­ро­мод­ны, вы­красть у неза­дач­ли­во­го ла­воч­ни­ка, оста­вив тому за­пис­ку и пару мо­нет.

Слов­но как в сцене, со­шед­шей со ста­рин­но­го по­лот­на, Се­ле­стия и Луна воз­ле­жа­ли на огром­ных во­ро­хах по­ду­шек и оде­ял, ва­льяж­но вы­тя­нув ноги. Луна за­го­дя при­нес­ла из лич­ной со­кро­вищ­ни­цы куб­ки из чер­вон­но­го зо­ло­та — Твай­лайт обо­мле­ла при виде них, по­за­быв обо всём на све­те. Не каж­дый день тебе уда­ет­ся по­дер­жать в ко­пы­тах на­сто­я­щий ар­те­факт вре­мён пле­мен­ной раз­дроб­лен­но­сти.

Вино было до­бы­то из двор­цо­во­го по­гре­ба. Не став звать при­слу­гу, сёст­ры за­ве­ли Твай­лайт в бо­ко­вой ко­ри­дор и, пе­ре­ме­жая речь хи­хи­ка­ньем, из­рек­ли: ни одна жи­вая душа не долж­на знать о том, что она уви­дит.

Пря­мо на её гла­зах они на­ча­ли пре­об­ра­жать­ся. Свет вы­рвал­ся из­нут­ри их тел — и сле­дом угас на од­ном уровне с Твай­лайт. Ко­гда в гла­зах пе­ре­ста­ло ря­бить, она уви­де­ла пе­ред со­бой двух шкод­ли­во улы­ба­ю­щих­ся незна­ко­мых пони.

Ро­зо­вая пе­га­ска, на­по­ми­нав­шая её быв­шую нянь­ку Ка­денс, и мо­ло­дой, сим­па­тич­ный тём­но-си­ний пе­гас пе­ре­гля­ну­лись и, хит­ро под­миг­нув Твай­лайт, вы­тол­ка­ли её на кух­ню.

Пока она за­го­ва­ри­ва­ла зубы при­би­рав­шим­ся по­ва­ря­там, дво­и­ца пе­га­сов вы­нес­ла из по­гре­ба од­ним звёз­дам из­вест­но сколь­ко вин­ных бо­чон­ков.

…Твай­лайт ото­рва­лась от со­зер­ца­ния куб­ка и пе­ре­ве­ла взгляд на се­стёр.

— По­ве­дай-ка, что ста­лось с теми пони за Во­сточ­ным мо­рем? — спро­си­ла Луна, под­ли­вая вино в опу­стев­шие чаши.

— О, с ко­ло­ни­ста­ми? — Се­ле­стия фырк­ну­ла. — Ты не по­ве­ришь. Жут­кая умо­ра! Пер­вая же экс­пе­ди­ция не про­дер­жа­лась и пары лет: они так рва­лись отыс­кать зо­ло­то, что за­бы­ли за­се­ять поля.

— Блеск лёг­кой на­жи­вы за­тме­ва­ет взор, кто б мог усо­мнить­ся… О, Твай­лайт, я чуть не плес­ну­ла тебе че­рез край! А ну, не от­ста­вать! — взре­ве­ла Луна во весь го­лос, да­вясь сме­хом.

— Ста­ра­юсь… — Твай­лайт рас­те­рян­но за­мор­га­ла.

— Пол­но, не дави на ко­был­ку, — за­сту­пи­лась за неё Се­ле­стия. — По­спе­вать за то­бой под силу лишь мне, глу­пая.

— Ха! Бол­тай боль­ше! Но так и быть, сим ве­че­ром я тебе уступ­лю. Го­ло­ва к утру мне нуж­на яс­ная. В тре­тий и, смею на­де­ять­ся, по­след­ний раз про­шу тво­е­го про­ще­ния, лю­без­ная Твай­лайт.

— Ни­че­го страш­но­го, — улыб­ну­лась еди­но­рож­ка и при­гу­би­ла на­пи­ток. При­знать­ся, вино было пре­вос­ход­ное: терп­кое и слад­ко­ва­тое. Ин­те­рес­но, Се­ле­стия ду­ма­ла о ней, ко­гда вы­би­ра­ла?

— Что моя сест­ри­ца из­во­ли­ла по­ве­дать о на­шей мис­сии, Твай­лайт? Из ми­ло­сти сво­ей, хотя, как по мне, сие не так.

— Мис­сии?.. А, ва­шей по­езд­ке! — лицо Твай­лайт рас­цве­ло улыб­кой. — Ну, мы едем в Лу­нан­град, я знаю, что это для вас важ­но. Бо­юсь, я сла­бо пред­став­ляю, что это за ме­сто, но на­де­юсь узнать мно­го но­во­го!

На миг по лицу Луны про­бе­жа­ла тень, но быст­ро рас­се­я­лась.

— Ис­тин­но так! Мно­гое! О, я всю­ду бы тебя… нет, о нет, ни­ка­ких “бы” — я про­ве­ду тебя всю­ду! Я по­ка­жу тебе ве­ли­кую Лун­ную биб­лио­те­ку и вид, от­кры­ва­ю­щий­ся с баш­ни Се­ле­ны Три­ум­фаль­ной, мы вдво­ём одо­ле­ем сот­ню сту­пе­ней Се­до­го и Мла­до­го Ме­ся­ца, прой­дём по ста­рой пло­ща­ди, где дух сты­нет от бла­го­го­ве­ния, — Луна улы­ба­лась во весь свой хищ­ный оскал, что не ускольз­ну­ло от вни­ма­ния Твай­лайт. — Мы с то­бой пре­да­дим­ся неслы­хан­но­му до­се­ле ве­се­лью.

— Ты ещё не ви­де­ла, сколь­ко но­во­го они по­стро­и­ли, — об­ро­ни­ла Се­ле­стия. — Даже одно зда­ние в твою честь.

Фырк­нув, Луна зал­пом осу­ши­ла ку­бок и вновь его на­пол­ни­ла.

— Не усо­мнюсь. В мою честь воз­ве­де­но мно­гое, — ото­зва­лась она с ух­мыл­кой, трях­нув гри­вой.

— Не обыч­ное зда­ние, — про­дол­жа­ла Се­ле­стия ров­ным, бес­цвет­ным го­ло­сом, — свя­ти­ли­ще.

Луна остол­бе­не­ла; нет, не про­сто умолк­ла, об­ду­мы­вая сло­ва. Твай­лайт ви­де­ла и зна­ла, ко­гда пони по­сре­ди раз­го­во­ра на миг вы­па­да­ют из ре­аль­но­сти, что­бы пе­ре­ва­рить услы­шан­ное или вы­стро­ить ло­ги­че­скую це­поч­ку, — но это была не про­сто па­у­за в речи.

Луна за­сты­ла как око­че­не­лый труп, как та, кто вдруг уви­да­ла дух по­кой­но­го вра­га, как та, чью грудь и серд­це прон­зи­ло острие тон­ко­го, изящ­но­го клин­ка.

Шерсть на спине прин­цес­сы вста­ла ды­бом.

— Свя­ти­ли­ще… ка­ко­го рода? — от­ры­ви­сто вы­дох­ну­ла она, от­ста­вив ку­бок.

— Ре­шать тебе, — от­ве­ти­ла Се­ле­стия.

— О звёз­ды, — сле­тел с губ Луны дро­жа­щий шё­пот.

Взгляд Твай­лайт в бес­по­мощ­ной рас­те­рян­но­сти за­ме­тал­ся меж­ду прин­цес­са­ми. Она упус­ка­ла ка­кую-то де­таль… нет, мно­же­ство де­та­лей. Внут­ри неё сно­ва обо­рва­лась свя­зу­ю­щая нить меж­ду тем, что есть сей­час, и тем, что было рань­ше; меж­ду мо­мен­том в неве­же­стве на­сто­я­ще­го и без­дной про­шло­го, пол­ной кош­мар­ных зна­ний.

Вновь Твай­лайт ощу­ти­ла раз­верз­шу­ю­ся про­пасть, как буд­то зем­ля под но­га­ми рас­ко­ло­лась на­двое и от­де­ли­ла её от прин­цесс, а се­стёр — друг от дру­га. Она не мог­ла пе­ре­сечь чер­ту. Шаг­нуть за край было не про­сто невоз­мож­но; этот шаг был рав­но­си­лен смер­ти. То был не ир­ра­ци­о­наль­ный страх по­гиб­нуть, страх по­лу­чить рану, спо­соб­ную по­шат­нуть саму веч­ность, то была аб­со­лют­ная уве­рен­ность: толь­ко шаг­ни — и умрёшь.

Твай­лайт ско­ва­ло оце­пе­не­ние. Непри­выч­ное со­сто­я­ние буд­то бы сту­по­ра по­чти не по­ки­да­ло её с мо­мен­та при­бы­тия во дво­рец. Твай­лайт, как Рейн­боу Дэш или Эп­пл­джек, при­вык­ла дей­ство­вать не сло­вом, а де­лом. Ко­неч­но, её по­дру­ги бро­са­лись в аван­тю­ры куда охот­нее, но Твай­лайт… Ни­ко­гда ещё она не ощу­ща­ла, как что-то па­ра­ли­зу­ет её волю. Она про­ду­мы­ва­ла, раз­мыш­ля­ла, ис­ка­ла от­ве­ты — мозг ра­бо­тал, даже ко­гда она была спо­кой­на.

Всю жизнь Твай­лайт куда-то дви­га­лась. За все про­жи­тые годы она ни разу не по­па­да­ла в нераз­ре­ши­мые ту­пи­ки, не встре­ча­ла непре­одо­ли­мых пре­пят­ствий. Само про­стран­ство-вре­мя рас­сти­ла­лось пе­ред нею как цве­точ­ный ко­вёр.

Но сей­час она ви­де­ла не про­стран­ство-вре­мя; пе­ред ней были Вре­мя и Про­стран­ство. Не сцен­ки из учеб­ни­ка ис­то­рии, под­ле­жа­щие усво­е­нию и об­ду­мы­ва­нию, но вся ис­то­рия ра­зом — от ны­неш­ней се­кун­ды до мглы пер­во­быт­ных вре­мён. Раз­ве мог­ло уло­жить­ся по­доб­ное в го­ло­ве ма­лень­кой еди­но­рож­ки?

* * *

В сво­ей жиз­ни Твай­лайт не раз пре­одо­ле­ва­ла неблиз­кий путь от двор­ца до цен­траль­но­го вок­за­ла, но се­год­ня её до­ро­га не была по­хо­жа на спо­кой­ную про­гул­ку — и дело тут со­всем не в спеш­ке.

Про­сто на сей раз её нес­ли в рас­пи­сан­ном се­реб­ря­ны­ми ме­ся­ца­ми па­лан­кине под пе­ре­звон брен­ча­щих ко­ло­коль­чи­ков.

Утро всту­пи­ло в свои пра­ва, и стрел­ка ча­сов по­ка­зы­ва­ла ров­но во­семь, ко­гда крайне угрю­мая Луна и жут­ко на­пря­жён­ная Твай­лайт вы­дви­ну­лись в Стал­ли­он­град.

Дю­жие фе­стра­лы, несу­щие на сво­их пле­чах па­лан­кин, че­ка­ни­ли шаг в еди­ном рит­ме с ше­ству­ю­щи­ми по бо­кам гвар­дей­ца­ми. Ко­пья смот­ре­ли в небе­са, гор­до ре­я­ли зна­мё­на, буд­то на па­ра­де в честь Дня еди­не­ния, но лица во­и­нов были со­сре­до­то­че­ны и се­рьёз­ны. Неко­то­рые из зна­мён — флаг Эк­ве­стрии и, что неожи­дан­но, стяг с фа­миль­ным гер­бом Спарк­лов — были Твай­лайт зна­ко­мы, но мно­гие дру­гие она пре­жде не ви­ды­ва­ла. На штан­дар­тах раз­ве­ва­лись и бе­лая убы­ва­ю­щая луна на ис­си­ня-чёр­ном поле, окру­жён­ная рос­сы­пью звёзд; и ры­ча­щий гип­по­гриф, встав­ший на дыбы; и ког­ти­стая лапа, сжи­ма­ю­щая в ку­ла­ке ми­но­тавр­ский серп — ка­жет­ся, алый от кро­ви; и по­лу­ме­сяц со скре­щен­ны­ми по­верх него мо­ло­та­ми.

Твай­лайт очень хо­те­ла спро­сить Луну про зна­мё­на, да и не толь­ко про них; хо­те­лось за­дать ей столь­ко во­про­сов. Но вся­кий раз, едва на её устах рож­дал­ся во­прос — еди­но­рож­ка сно­ва те­ря­лась, го­ло­ва шла кру­гом от нехват­ки воз­ду­ха, и она вновь низ­вер­га­лась в про­пасть вре­мён, ли­шён­ная дара речи, как это было на сим­по­сии.

Луна — ворч­ли­вая, сон­ная, утом­лён­ная пом­пез­но­стью и чо­пор­но­стью окру­жа­ю­щих — пре­бы­ва­ла в, мяг­ко го­во­ря, сквер­ном рас­по­ло­же­нии духа. Чёр­ные мыс­ли, за­вла­дев­шие её умом по­сле пир­ше­ства, уто­ну­ли в но­вых чар­ках вина, а под ко­нец ночи — в про­за­и­че­ской уста­ло­сти.

“Мо­жет быть, это к луч­ше­му”, — рас­су­ди­ла про себя Твай­лайт.

А мо­жет быть, те­перь во­оду­шев­ле­ние от по­езд­ки окон­ча­тель­но по­ки­ну­ло прин­цес­су и уже не вер­нёт­ся. Еди­но­рож­ка боль­ше ду­ма­ла, как ей са­мой из­ба­вить­ся от въед­ли­вых дум, неже­ли о тех недол­гих се­кун­дах, спро­во­ци­ро­вав­ших Луну, о том, что про­изо­шло меж­ду сёст­ра­ми. Во­про­сы “как?” и “по­че­му?” ка­за­лись Твай­лайт не то что неваж­ны­ми — непо­сти­жи­мы­ми, а если от­ве­ты на них и были где-то, она впер­вые в жиз­ни не хо­те­ла их знать.

До ниж­не­го го­ро­да и вок­за­ла оста­ва­лось уже недол­го, и Твай­лайт по­про­бо­ва­ла от­влечь­ся. Вче­раш­ние при­ка­зы и по­ве­ле­ния быст­ро раз­нес­лись по ин­стан­ци­ям: за под­го­тов­ку отъ­ез­да взял­ся хоть и неболь­шой, но очень пре­дан­ный сво­ей гос­по­же ноч­ной двор. (Вы­яс­ни­лось, что Луна даже не до­га­ды­ва­лась о су­ще­ство­ва­нии неко­то­рых сво­их при­двор­ных, чем нема­ло оша­ра­ши­ла Твай­лайт.)

Но всё это во­все не озна­ча­ло, что пони та­ко­го скла­да ума, как Твай­лайт Спаркл, не взду­ма­ет за­рыть­ся в тон­ко­сти сама — и по са­мые уши.

От­бы­тие Луны было со­пря­же­но с уй­мой це­ре­мо­ний, ухо­дя­щих кор­ня­ми в ис­то­рию древ­нюю и да­лё­кую, куда не до­би­ра­лась в сво­их ис­сле­до­ва­ни­ях даже Твай­лайт. Нет, само со­бой, она мно­го чи­та­ла о пер­вых ве­ках ста­нов­ле­ния Эк­ве­стрии, но в пись­мен­ных ис­точ­ни­ках до прав­ле­ния али­кор­нов ца­рил су­щий бар­дак. За пару де­сят­ков лет са­мо­дур­ство Дис­кор­да по­пор­ти­ло и за­гу­би­ло столь­ко, что ис­то­ри­ки по сей день ло­ма­ли го­ло­вы в по­пыт­ках со­брать аля­по­ва­тую мо­за­и­ку из про­ти­во­ре­чи­вых и под­час фан­та­сти­че­ских опи­са­ний.

…Но это?

Твай­лайт вы­уди­ла из пе­ре­мёт­ной сум­ки стоп­ку ли­стов и, уже в пя­тый раз за утро, за­сколь­зи­ла взгля­дом по строч­кам, обу­ре­ва­е­мая чуть ли не дет­ским вос­тор­гом.

Луна вы­де­ли­ла ей свои лич­ные до­ку­мен­ты из соб­ствен­ных ар­хи­вов. Что это за “ар­хи­вы”, где они спря­та­ны, что в них хра­нит­ся — от­ве­тов не пред­ви­де­лось. Все роб­кие рас­спро­сы Твай­лайт Се­ле­стия пре­сек­ла за­га­доч­ной улыб­кой — той са­мой улыб­кой, зна­ко­мой до зу­бов­но­го скре­же­та и ста­вя­щей жир­ную точ­ку в лю­бом во­про­се.

И уж этот взгляд в про­шлое, шеп­ну­ла лу­ка­вая мысль в го­ло­ве, хотя бы не все­ля­ет в душу пер­во­быт­ный ужас.

Па­лан­кин оста­но­вил­ся. Обе пони нето­роп­ли­во вы­бра­лись на­ру­жу — не по ве­ле­нию це­ре­мо­ни­а­ла, а по вине брюз­жа­щей, уста­лой прин­цес­сы. Твай­лайт не от­ста­ва­ла ни на шаг, уткнув­шись в бу­ма­ги.

Для Луны под­го­то­ви­ли пер­со­наль­ный ва­гон Се­ле­стии, по­пасть в ко­то­рый мож­но было лишь при по­мо­щи ма­гии. Твай­лайт с лю­бо­пыт­ством на­блю­да­ла за про­це­ду­рой: сна­ча­ла пе­ред ними встал кон­дук­тор, за­тем впе­рёд вы­шел ка­пи­тан гвар­дии Луны, и оба пони при­жа­ли ко­пы­та к две­ри — створ­ки, вспых­нув све­том, разо­шлись, явив люкс, рос­ко­шью не усту­па­ю­щий при­ём­ным апар­та­мен­там Се­ле­стии.

Кон­дук­тор низ­ко по­кло­нил­ся, от­сту­пил в сто­ро­ну и сбив­чи­во про­та­ра­то­рил:

— Ваше Вы­со­че­ство, — он смолк и, ко­гда прин­цес­са ску­по кив­ну­ла, сглот­нул и про­дол­жил: — Прин­цес­са Се­ле­стия при­ка­за­ла при­го­то­вить для вас её лич­ный ва­гон. За ис­клю­че­ни­ем ва­шей сви­ты, со­став прак­ти­че­ски пуст. Ни у кого не бу­дет до­сту­па в ва­гон, кро­ме вас, мисс Спаркл, ва­ше­го ка­пи­та­на и меня.

— Бла­го­дар­ствую, — Луна вновь кив­ну­ла. — Ско­рое квар­ти­ро­ва­ние от­рад­но. Из­воль при­нять к све­де­нью, что спать мы бу­дем в днев­ные часы.

Ни­че­го бо­лее не го­во­ря, она во­шла в ва­гон; кон­дук­то­ра тут же как вет­ром сду­ло. Твай­лайт чуть за­меш­ка­лась на пер­роне, вы­смат­ри­вая ма­ши­ни­ста.

— И ведь даже не ска­жешь, чего он та­кой нерв­ный — по­то­му что она прин­цес­са или… — едва слыш­но про­бор­мо­та­ла еди­но­рож­ка себе под нос, но тут же трях­ну­ла го­ло­вой. — Кхм. М-да.

— Мно­гие не зна­ют, чего от неё ожи­дать, — раз­дал­ся над её ухом чей-то го­лос.

Твай­лайт вздрог­ну­ла, рез­ко обер­ну­лась и уви­де­ла ух­мы­ля­ю­ще­го­ся ка­пи­та­на ноч­ной стра­жи.

Же­ре­бец он был, без пре­уве­ли­че­ния, стран­ный. Сто­лич­ных пони не уди­вишь фе­стра­лом (даже ду­мать об этом оскор­би­тель­но — как мож­но вы­рас­ти в Кан­тер­ло­те, не по­встре­чав хотя бы од­но­го?), но вы­де­лял­ся ка­пи­тан по иной при­чине: он, в от­ли­чие от хотя бы её бра­та, со­всем не по­хо­дил на за­щит­ни­ка ко­ро­ны.

Шай­нинг и его то­ва­ри­щи по во­ен­ной ака­де­мии были круп­ны­ми, му­ску­ли­сты­ми пони — что там, ис­по­ли­на­ми, или как ми­ни­мум ка­за­лись от­ли­ты­ми из же­ле­за ста­ту­я­ми, а не су­ще­ства­ми из пло­ти. Они ели за де­ся­те­рых, гром­ко бол­та­ли, сра­зу при­вле­ка­ли вни­ма­ние. Нет, само по себе это не было чем-то пло­хим: тот же Шай­нинг мало от­ли­чал­ся по­вад­ка­ми и внеш­ним ви­дом от ти­пич­но­го стра­жа.

Но… этот ка­пи­тан был ху­дой и су­хо­па­рый, не силь­но выше Твай­лайт, лицо его было по­кры­то шра­ма­ми — что со­всем его не уро­до­ва­ло, — а ост­рые клы­ки при­да­ва­ли улыб­ке от­те­нок угро­зы.

— За­бы­ли, что я тут?

— Да, — по­спе­ши­ла оправ­дать­ся Твай­лайт, — про­сти­те, ка­пи­тан Мун­флау­эр. Я… на­вер­ное, про­сто клюю но­сом. Утро без кофе.

Тот во­про­си­тель­но изо­гнул бровь, но по­жал пле­ча­ми.

— По­про­шу кого-ни­будь за­ва­рить и при­не­сти вам в купе. Вас тоже не тре­во­жить днём?

Твай­лайт на мгно­ве­ние рас­те­ря­лась:

— Про­шу про­ще­ния?

— Вам не по­ме­ша­ет пе­ре­смот­реть рас­по­ря­док дня, — хо­хот­нул он. — Вы, мисс, днев­ная.

— Днев­ная? — она по­гля­де­ла на него во­про­си­тель­но.

Мун­флау­эр мол­ча улыб­нул­ся ей, от­вер­нул­ся, мах­нул сто­я­щим на пер­роне гвар­дей­цам — мол, по­гру­жай­тесь, — и вновь по­смот­рел на Твай­лайт.

— Да­вай­те я про­во­жу вас до ва­го­на, если вы не про­тив, и объ­яс­ню всё по пути.

Она на­ко­нец-то со­об­ра­зи­ла улыб­нуть­ся в от­вет, а ко­гда же­ре­бец про­тя­нул ей ко­пы­то, слов­но га­лант­ный ка­ва­лер, — чуть не прыс­ну­ла со сме­ху.

— Спа­си­бо, ка­пи­тан, я сама, — вы­да­ви­ла она, по­мо­тав го­ло­вой.

— Что же, ваше пра­во.

Они вдво­ём за­ша­га­ли вдоль ва­го­нов к го­ло­ве со­ста­ва. Мун­флау­эр на­пе­вал что-то под нос и вдруг за­го­во­рил:

— Наши пред­ки оби­та­ли под зем­лёй, кто-то жи­вёт там и по сей день. Но это не по­то­му, что мы от при­ро­ды ноч­ные со­зда­ния, нет, дело в дру­гом: по пер­во­сти нам было труд­но при­вык­нуть к яр­ко­му све­ту.

Он встал у сту­пе­нек, же­стом при­гла­сив её прой­ти впе­рёд; Твай­лайт быст­ро за­бра­лась внутрь.

Пас­са­жир­ский ва­гон ока­зал­ся весь­ма неду­рен — из ка­те­го­рии тех, би­лет куда за­мет­но до­ро­же обыч­но­го. Твай­лайт неча­сто ез­ди­ла в та­ких. Пока про­вод­ни­ки за­но­си­ли её че­мо­да­ны и про­чий ба­гаж, ка­пи­тан по­вёл её даль­ше к ва­го­ну-ре­сто­ра­ну.

— Зна­чит, “днев­ны­ми” вы на­зы­ва­е­те тех, у кого нет про­блем с солн­цем, — про­го­во­ри­ла Твай­лайт. — Не ли­ше­но смыс­ла.

Фе­страл ко­рот­ко кив­нул.

— А та­к­же всех жи­ву­щих в су­точ­ном рит­ме дня и ночи. Мы по­на­ча­лу жили ина­че. Всё было про­сто: вре­мя — оно про­сто вре­мя, и неваж­но, солн­це на небе или луна.

— За­ни­ма­тель­ный факт, — со­гла­си­лась Твай­лайт.

Они очу­ти­лись в ва­гоне-ре­сто­ране. Еди­но­рож­ка за­вер­те­ла го­ло­вой: кра­си­вая от­дел­ка, от­дель­ные сто­ли­ки с ди­ва­на­ми у окон, бар­ная стой­ка и за ней — очень удив­лён­ная офи­ци­ант­ка.

— Кофе, будь­те доб­ры, — по­про­сил же­ре­бец.

Ко­бы­ла за стой­кой то­роп­ли­во кив­ну­ла и пу­лей шмыг­ну­ла в про­ём, ве­ду­щий на кух­ню, а Твай­лайт с ка­пи­та­ном при­се­ли за один из сто­ли­ков.

— Спа­си­бо, — Твай­лайт тя­же­ло вы­дох­ну­ла и опу­сти­ла ко­пы­та на сто­леш­ни­цу. — Так, по-ва­ше­му, мне сто­ит по­ско­рее лечь спать?

— Если хо­ти­те. Я уж точ­но не вы­терп­лю до по­лу­дня, — по­жал пле­ча­ми Мун­флау­эр и от­ки­нул­ся на спин­ку. — Но, под­ска­зы­ва­ет мне что-то, при­чи­на ва­шей, м-м, вя­ло­сти от­нюдь не в нехват­ке ко­фе­и­на. Вы же осу­ши­ли це­лых две круж­ки, ко­гда их по­да­ли слу­жан­ки чуть рань­ше утром.

— Ой, за­бы­ла, — щеки Твай­лайт по­ро­зо­ве­ли.

— Да, — усмех­нул­ся же­ре­бец под нос, — и всё же по­это­му мне лю­бо­пыт­но…

— Вы не роб­ко­го де­сят­ка, — еди­но­рож­ка иро­нич­но улыб­ну­лась в от­вет и раз­ве­ла ко­пы­та­ми. — Зна­е­те, спер­ва я была в вос­тор­ге от этой по­езд­ки, ка­пи­тан…

— Мож­но про­сто Мун­флау­эр. Я не при ис­пол­не­нии.

Она вски­ну­ла бровь:

— И дав­но?

— Це­лую се­кун­ду.

— Что ж, лад­но… — Твай­лайт за­ка­ти­ла гла­за. — Я была в вос­тор­ге от этой по­езд­ки. По­ви­дать но­вые ме­ста, узнать что-то но­вое о, ну, от­кро­вен­но ма­ло­изу­чен­ном угол­ке Эк­ве­стрии — как же ина­че? А про­ве­сти вре­мя с Лу­ной, узнать её по­бли­же, о её про­шлом из пер­вых уст?.. — тут она слег­ка за­мя­лась. — Раз­ве не здо­ро­во? Вот и я так счи­та­ла. Но меня гло­жет что-то смут­ное… и нехо­ро­шее, и оно на­ча­ло пре­сле­до­вать меня ещё до Кан­тер­ло­та.

Ка­пи­тан ки­вал и нераз­бор­чи­во хмы­кал под нос, а тем вре­ме­нем офи­ци­ант­ка при­нес­ла им по чаш­ке кофе. Твай­лайт до­ба­ви­ла в свою са­ха­ра из се­реб­ря­ной уз­ко­но­сой са­хар­ни­цы.

— В чём же, по-ва­ше­му, при­чи­на? — спро­сил Мун­флау­эр.

— В прин­цес­се Луне. В этом… го­ро­де. Ра­зом и в Луне, и в го­ро­де, и про­шлом. Гр-р! — еди­но­рож­ка опу­сти­ла го­ло­ву на сто­леш­ни­цу. — Столь­ко все­го сра­зу. С Лу­нан­гра­дом что-то не так, а прин­цес­са Луна так угрю­ма и рас­стро­е­на, но мол­чит. Мне про­сто тя­же­ло, и…

— Это очень по­хо­же на пер­вый день зимы, — сло­ва её со­бе­сед­ни­ка взви­лись в струй­ках пара над ды­мя­щей­ся чаш­кой. — Слов­но как в то утро, са­мое пер­вое, ко­гда вы­хо­дишь на ули­цу — и вдруг на­ле­та­ет по­рыв хо­лод­но­го вет­ра, и он го­во­рит: зима бу­дет дол­гая, су­ро­вая. Та­кое ощу­ще­ние?

— Вы зна­е­те, — Твай­лайт нере­ши­тель­но кив­ну­ла, — весь­ма точ­ная ана­ло­гия.

— Да, я смут­но до­га­ды­вал­ся. Вы­хо­дит, не на­прас­но, раз вы это по­чув­ство­ва­ли. По­на­ча­лу бы­ва­ет труд­но.

— Что по­чув­ство­ва­ла?

— При­сут­ствие, — же­ре­бец по­ни­зил го­лос до сви­стя­ще­го шё­по­та, — мы это так на­зы­ва­ем. Её По­кров, Бре­мя Бо­ги­ни, Лун­ное Пла­мя.

— Я, э-э, не со­всем улав­ли­ваю.

— Ма­терь Ночи все­гда от­ли­ча­лась от сест­ры. Ещё за­дол­го до из­гна­ния, до её па­де­ния, уже то­гда они не были по­хо­жи друг на дру­га. Мне не до­ве­лось ис­пы­ты­вать лич­но, но, го­во­рят, при­сут­ствие Се­ле­стии… как бы пре­ис­пол­ня­ет си­ла­ми, но с тем и успо­ка­и­ва­ет. Раз­ные вро­де бы вещи, да? Не мо­жет быть? Од­на­ко это чи­стой воды прав­да. От неё веет жи­ви­тель­ным теп­лом.

Твай­лайт еле за­мет­но ки­ва­ла, ловя каж­дое сло­во.

— Но Ма­терь Ночи не та­кая. И нет, не пой­ми­те пре­врат­но, я не го­во­рю, что она же­сто­ка или хо­лод­на, со­всем нет. Я про дру­гое. Вы, на­вер­ное, ощу­ща­ли Се­ле­стию? Её бре­мя… её вес лё­гок, — фе­страл на­кло­нил­ся бли­же к еди­но­рож­ке.

На­стро­е­ние в ва­гоне из­ме­ни­лось. Кра­ем гла­за Твай­лайт за­ме­ти­ла, как офи­ци­ант­ка ото­дви­ну­лась от их сто­ли­ка — не то что­бы от­кро­вен­но, не ша­рах­ну­лась, но и не скрыт­но, не та­ясь. На та­кое даже не об­ра­тишь вни­ма­ния, если не смот­ришь спе­ци­аль­но.

На­вер­ное, даже сама офи­ци­ант­ка это­го не за­ме­ти­ла и ни о чём не за­ду­ма­лась.

Весь мир на пе­ри­фе­рии зре­ния Твай­лайт сма­зал­ся, сузил­ся в пря­мой, длин­ный ко­ри­дор — все­го на се­кун­ду, на миг, на…

— Бре­мя моей гос­по­жи тоже лег­ко, но в то же вре­мя и тя­же­ло. В её при­сут­ствии весь мир схо­дит­ся в од­ной точ­ке, кон­цен­три­ру­ет­ся, ото­дви­га­ет ненуж­ное в сто­ро­ну. Вы же чув­ству­е­те?

По­чти оце­пе­нев­шая Твай­лайт с тру­дом кив­ну­ла. Фе­страл от­стра­нил­ся и сел пря­мо — и мир тут же вы­пра­вил­ся вслед за ним, став, ка­ким был. Еди­но­рож­ка сполз­ла на спин­ку ди­ван­чи­ка, щу­рясь и мор­гая, как буд­то вы­ва­ли­лась из тём­но­го тун­не­ля на сол­неч­ный свет.

— Про­шу про­ще­ния, — про­из­нёс ка­пи­тан Мун­флау­эр. — Вас, как я и ду­мал, кос­ну­лась сама луна. В этом ко­рень ва­ших ме­та­ний.

— Я… — Твай­лайт об­лиз­ну­ла пе­ре­сох­шие губы. — Я не со­всем уве­ре­на, ка­кой вы­вод долж­на сде­лать, ка­пи­тан.

— А я не уве­рен, по­мо­гут ли тут вы­во­ды. Что бы ни слу­чи­лось, не пе­ре­жи­вай­те, мы ря­дом.

Встав из-за сто­ли­ка, он по­кло­нил­ся на про­ща­ние.

— По­ре­ко­мен­до­вал бы вам отой­ти ко сну до ве­че­ра, мисс Спаркл. По­про­шу раз­бу­дить вас за­го­дя: успе­е­те при­ве­сти себя в по­ря­док пе­ред оста­нов­кой в Стал­ли­он­гра­де.

Твай­лайт, не на­хо­дя слов, лишь сла­бо кив­ну­ла, смот­ря вслед ухо­дя­ще­му фе­стра­лу.