Напряжённая тишина прерывалась лишь небольшим кашлем самого старшего за столом — Шиноу. В этот день собралась вся семья, что состояла из трёх человек. Их взгляды были даже очень похожи друг на друга: холодные, наполненные чем-то осторожным и бдительным. Никто здесь не мог доверять кому-то рядом — это норма их семьи.

Тадао кидал лишь короткие, не сильно заметные, взгляды на отца, которого определённо не ожидал встретить сегодня. Мальчик слышал, что его родитель должен был только возвращаться в деревню, но никак не находиться уже в ней. Это было странно. Его отец был странным в последнее время. Он задавал странные вопросы, которые бы патриоту страны в голову бы никогда не пришли.

Мальчик закончил с трапезой, ожидая старших. Таково было правило, ведь после этого начнётся личный ад Тоды.

— Закончил? — Хотэру окинул сына серьёзным, холодным взглядом, от которого по телу пробегали мурашки по коже. — Тогда отправляйся во двор и выполни стандартную разминку, как я приду, отчитаешься.

— Хорошо, отец, — тихо поднявшись с дзабутона, не забывая прихватить грязную посуду, Тадао осторожно поставил её в раковину и ушёл во двор, оставляя дедушку и отца наедине.

Как только ребёнок покинул комнату, а после и вышел из дома, атмосфера заметно стала холоднее, накалилась до возможного предела. В глубине глаз Хотэру мелькало презрение по отношению к Шиноу.

Старик же, держал двумя руками деревянный стакан с зелёным чаем и ухмылялся. Он поднял взгляд на сына, сталкиваясь с такими же мерзкими ониксовыми глазами, взгляд, которому он научил его. Ухмылка не покидала старческого лица, пока наконец Шиноу не начал диалог:

— Предательство деревни, как же низко ты пал, — отпивая чай из стакана, проговорил спокойным, несколько презренным тоном Шиноу, его цепкий взгляд заставил Хотэру напрячься.

Мужчина, отец Тоды, не ожидал, что старик прознает про его предательство. Да, Хотэру начал работать на страну Камня, однако, кто мог знать это кроме него и тех, с кем он начал работать? Всех свидетелей мужчина убил собственными руками.

— Будто ты выше меня, — усмехнулся несколько напряжённо Хотэру, умело скрывая свои эмоции от отца, хотя тот прекрасно знал своего сына, потому мог с лёгкостью определить его чувства.

— Конечно же, ведь я сохранил верность Конохагакуре, в отличие от тебя.

— Ты был такой же падшей мразью, как и я, отец, — со сдерживаемой злобой проговорил отец Тадао, сжимая руки в кулаки и прищуриваясь. — Разве не ты меня научил жить?

— Интересно, — Шиноу отпил чай, поглядывая в сторону окна, за которым должен был находиться двор их дома, — каким путём пойдёт мой внук, если его отец станет посмешищем деревни? — ядовитая улыбка появилась на старческом лице, словно делая вызов Хотэру, заставляя того немедленно приступить к действиям.

Шиноу прекрасно видел предателей своими проницательными глазами, а также он видел, что его сын полагал, что сможет утащить Тадао с собой. Не тут-то было, Шиноу не отдаст ему внука. Предателю не нужна семья, предателю нужна казнь — так считал старик. Улыбка, наполненная ядом, холодный взгляд, что полон насмешки — это норма их семейства, что передавалась от поколения к поколению, что воспитывала отличных воинов, но отвратительных друзей, товарищей и мужей. Это то, чего должны были избегать, а не прибегать к этому.

Совсем скоро Тадао поступит в академию, а значит, так же скоро закончит её. Шиноу не собирался позволять внуку тратить драгоценное время на какие-то там знакомства, дружбу, а тем более любовь. Максимум, который может провести мальчик в академии, — это год. За это время Шиноу планировал улучшить навыки внука до такого, чтобы он точно не помер на войне, помимо этого, он собирался взять миссию и отправиться туда с Тадао.

Планов на внука у Шиноу было много, а времени мало.

***

Наступил день подачи заявлений для поступления в академию шиноби. Шиноу хмуро курил табак, который приобрёл в торговом районе клана Сарутоби, они изготавливали довольно интересные концепции табака, что долго запоминался. Тадао стоял подле деда, холодно оглядывая всех, кто был возле академии.

— Тебе не стоит запоминать их, — выдыхая дым, проговорил Шиноу, заметив взгляд внука на других детей, — они не пригодятся в будущем.

— Да, дедушка, — закрывая глаза, спокойно ответил на слова старика Тадао. Он уже привык к такому, ведь никто никому не нужен без выгоды и пользы.

Осторожно вздохнув, Тода мельком глянул на дедушку, который направился в сторону подачи заявлений. Вскоре документы были заполнены, а у Тадао проверили нынешний резерв чакры и провели небольшое тестирование физических способностей.

Мальчик хмуро смотрел на свою руку, понимая, что отдышка у него начинается довольно рано — это могло помешать в будущем, ведь дедушка и отец добивались идеала от него. Стараясь скрыть свои мысли, Тода спокойно подошёл к дедушке, и они вместе отправились обратно домой.

Тадао давно заметил свою слабую выносливость, однако ему приходилось терпеть все испытания на силе воли, чтобы не помереть от невыполненной задачи, что задал дедушка или отец. Кто из них был опасней, уже другой вопрос, на который сложно ответить. Они не должны были узнать о слабости Тоды.

Проглотив собственный страх, оказаться беспомощным и брошенным семьёй, Тода принял решение тренироваться и в свободное время. Однажды наступит день решения, он уже это чувствовал.

***

Тадао сидел и пытался нарисовать свою мать по описанию той женщины. Бывали дни, когда внутри всё сжимало, было очень тяжело, а поговорить мальчику было не с кем, потому в такие моменты ребёнок пытался рисовать свою маму, мысленно рассказывая ей о своей жизни, даже в уме беспокоясь о том, что ей может быть грустно за него. Тода всегда боялся узнать, что его покойная матушка ненавидела его… Это стало бы тяжёлым ударом, ведь ни дедушка, ни отец — не испытывают к нему тёплых чувств, как принято в других семьях. Учиха часто видел другие семьи, он видел отличия, видел их взгляды, то, что было на уровне подсознания — они были семьёй, в отличие от его… дома.

Отец открыто показывал своё безразличие, интересуясь лишь его успехами. А дедушка… Он был подозрителен, однако, даже при этой доброй подаче, если не допускать определённых ошибок, Тода чувствовал что-то странное. Мальчик не знал некоторых чувств, чтобы суметь описать их, однако никогда не верил словам родного деда. Они все были сомнительны. В каждом слове чувствовалось нечто странное, более глубокое. Двойной смысл, так бы сказал Тадао, описывая своего деда, он всегда говорил с двойным дном… И это было опасно.

Тихо вздохнув, Тода сдерживал слёзы. Он не понимал, почему у него в груди было так тяжело, почему на глазах стояли слёзы, которые так и хотели показаться другим… Ему нельзя было плакать, Учиха не должны показывать слабостей. Тадао вновь посмотрел на свой рисунок, чувствуя грусть. Мальчик завидовал другим детям, которые ходили за руку с родителями, тепло улыбались, смеялись… Почему некоторым везло, а некоторым нет? Тода задавал себе этот вопрос, представляя себя рядом с улыбающимся папой, рядом с доброй мамой. Однако, что может быть хуже лжи себе?

Каждый раз, когда мальчик возвращался из мечтаний, то осознавал реальность, которая вызывала лишь тяжесть в груди, боль и грусть. Тадао постарался успокоиться, продолжая сдерживать слёзы и чувства, понимая, что в любую секунду мог появиться отец или дедушка, которые могли проверить, как он тратил время. Убрав под кровать принадлежности для рисования и рисунки, Тода взял книгу, приступая к обучению.

Этикет, география, математика, язык, литература… Многие предметы, которые обязан знать, уважающий себя, Учиха. Некоторые из них временами довольно тяжело давались ребёнку, но тот продолжал раз за разом читать, пытаться понять, пока не вдолбит это себе в сознание. К примеру, этикет был крайне неприятен душе Тоды, который считал, что это сковывает также сильно, как и отец с дедом. Разве не лучше показывать свой характер, чтобы другие боялись? Когда кто-то ведёт себя свободно, это вызывает у других эмоции того, что он может себе это позволить, так думал Тадао.

Юный Учиха старался научиться всему, чтобы в будущем суметь помочь себе.

Дверь тихо отворилась, в комнату тихими, почти беззвучными, шагами вошёл Шиноу. Он окинул внимательным взглядом комнату, пытаясь отметить каждую деталь и увидеть какие-либо изменения. Под кроватью старик увидел край какого-то цветного карандаша, однако, старик решил пока что проигнорировать это. Шиноу внимательно посмотрел на внука, который сидел на кровати и читал, выданную им, книгу. Это вызывало одобрение со стороны Шиноу, который также тихо покинул комнату, решая не отвлекать ребёнка от учёбы, пожалуй, это было единственное, от чего мальчика не отвлекали.

Тадао поднял взгляд на дверь, и… не каждый бы смог назвать этот взгляд наполненным добротой. Напротив, прямо сейчас казалось, что холод должен был заморозить к чертям эту самую дверь и того, кто скрылся за нею. Мальчик сдержал хмык, возвращаясь к чтению. Он заметил боковым зрением, что дед уже обратил внимание на его кровать, скорее всего что-то было заметно из арсенала для рисования. Это раздражало. Тода нахмурился, ему не нравилось, когда те вещи, что были ему дороги исчезали на его собственных глазах. Прямо сейчас тоже самое предстояло случиться с его рисунками. Мальчик сжал книгу в руках, прикусывая язык… Почему ему нельзя было думать о маме? Даже пытаться нарисовать… Мечтать… Тода вздохнул, вспоминая, что совсем скоро начнётся учебный год. Он поступил в академию.

Спустя какое-то время наступил час тренировок, потому Тода смог благополучно покинуть дом, направляясь на свой полигон, где он обычно тренировался. Сначала предстояла разминка, а уже после тренировка техник. Учиха услышал шорох со стороны кустов, думая о мальчишке, что не так давно тут объявлялся, Тода обернулся, смотря пронзительным взглядом в ту сторону, откуда и вправду вышел тот самый Какаши.

— Эм… — чёрные глаза мальчика перевели взгляд на землю, — ты в порядке? — Тадао замер, несколько нахмурившись и смотря на Хатаке, как на сумасшедшего, а возможно, он таковым и являлся.

— Что за глупый вопрос… — Какаши отметил несколько противоречивые и необычные эмоции своего знакомого, которые также тяжело было понять. — Ты чокнутый? — спросил в лоб Тода, ускоряя себя с помощью чакры и оказываясь перед мальчиком, что на год был младше него.

— Что? — удивлённо спросил Хатаке, смотря на него, нисколько не ожидая такого вопроса.

— Или может со мной что-то не так? — задумчиво пробормотал вопрос Тода, прикасаясь к подбородку и задумываясь, ведь прямо сейчас они в глазах друг друга выглядели несколько безумными. Он вздохнул, наконец пытаясь что-либо понять. — Ладно, чего тебе надо? — обычно люди искали его, чтобы попросить о чём-либо или передать слова родственников.

— Я… просто… — Какаши пытался подобрать нужные слова, видя, что этот мальчишка был настоящим ежом, таким же колючим. — Мне просто хотелось убедиться, что ты жив.

Тадао внимательно посмотрел на лицо этого ребёнка, после чего рассмеялся, схватившись за живот. Действительно забавный случай. Впервые кто-то говорил нечто подобное, скорее слышалось: «а, ты ещё не умер». Конечно, было забавно, однако, с чего у этого пепельноволосого столько доброты в его сторону? Тадао не привык к простым решениям, он привык искать подводные камни везде и по всюду.

Какаши же несколько смутился, услышав смех собеседника после его слов. Однако, Хатаке не ожидал, что этот, на первое впечатление, несколько чёрствый мальчик будет смеяться. Он краем глаза посмотрел на брюнета, понимая, что черты его характера подходили под описание членов клана Учиха.

— Ты учишься в академии? — вдруг спросил Тода, успокаиваясь.

— Я недавно закончил её, а ты… — Какаши почему-то было тяжело поверить, в то, что этот мальчик ещё учился там.

— А, мне нужно год потратить в ней, — почесав затылок, лениво произнёс Тода, — а раз уж ты уже закончил академию, то должен на что-то, да годиться, — усмехнулся Учиха, чуть прищуриваясь.

Какаши, честно, не ожидал того, что этот ёж сразу начнёт кусаться и предлагать потренироваться вместе, однако, Хатаке было интересно, насколько же он силён… И действительно ли он силён. Какаши кивнул, собираясь мыслями, а после встречая неожиданную одобрительную ухмылку со стороны необычного знакомого.

— Отлично, начнём с тайдзюцу, справишься? — Тода не шибко хотел просто так тратить время и избивать Хатаке, который, по его мнению, итак был уже побит жизнью.

Какаши уверенно кивнул. Мальчики вышли на поляну, чтобы деревья и кусты не мешали им сражаться. Встав к друг другу лицом на расстоянии десяти небольших шагов, Тода начал отчитывать от трёх до нуля. Как только прозвучала последняя цифра, они быстро переместились к друг другу, Какаши внимательно наблюдал за своим оппонентом. В отличие от него, Тода стоял спокойно, даже расслабленно, смотря своими глазами слишком проницательно. Хатаке чувствовал напряжение от его спокойствия, однако он и предположить не мог, что всё это вбивали в его соперника слишком тщательно. Тода нанёс первый удар правой рукой. Какаши поставил блок, успевая уворачиваться и отмечая силу своего оппонента. Хатаке решил действовать быстро, делая рывок и нанося несколько ударов. Тода пропустил смешок, уворачиваясь от каждого удара.

В отличие от ударов его деда и отца, удары Какаши казались медленными и слабыми, потому Тадао не чувствовал сильного напряжения. Присаживаясь и уклоняясь от прямого удара в лицо, Тода резко ударил Хатаке в живот, заставляя того отлететь недалеко, ведь мальчик не собирался сильно калечить своего соперника. Какое-то время они обменивались ударами, а точнее, Какаши пытался нанести удар по Тоде, который наносил редкие, но точные удары по болезненным местам.

— Ладно, хватит уже, — видя, что пепельноволосый не торопится признавать поражение и сдаваться, Тода сам закончил этот бессмысленный бой, однако, в его разум пришли некоторые мысли. — К слову, зачем ты носишь этот шарф? — присев на корточки перед Какаши, спросил Учиха. — Я несколько раз имел возможность задушить тебя им, в следующий раз лучше выбирай одежду.

Тода принял во внимание, что серьёзные побои во время тренировок с отцом и дедом давали действительно невероятные результаты, ведь тот, кто так рано закончил обучение в академии, был не так силён в глазах Тадао.

— Х-хорошо, — дыхание Какаши было несколько сбито, его лицо испачкалось, как и одежда впрочем, — почему ты собираешься тратить своё время в академии?

— Почему? — Тода задумался, вспоминая слова деда и делая свои выводы. — Чтобы стать ещё сильнее, — в эту секунду Хатаке мог видеть перед собой не того, кто всего на год старше него, нет, этот мальчик казался настоящим взрослым.

Какаши признал, что этот мальчик был довольно неплохо натренирован. Он был быстр и ловок, однако, судя по тому, как он вёл бой, то, вероятно, предпочитал быстро заканчивать битву, потому что все его удары были направлены на те места, что были довольно болезненны и… Если нанести по ним серьёзный удар или ранение, вполне возможно погибнуть. Какаши предположил, что этот мальчик ещё и сдерживал свою силу, чтобы не навредить ему.

Хатаке признал в Тадао хорошего соперника как в настоящем, так и в будущем.

***

Тадао

Первый день в академии, для некоторых окружающих меня детей — это настоящий праздник. Я несколько не понимаю их, у нас сейчас довольно накалённая ситуация между Великими Деревнями. На данный момент было что-то вроде войны, но в тоже время официальных заявлений пока что не было. Мой отец выполняет опасные задания, однако, ведёт он себя довольно странно, что отметил даже дедушка.

Я вздохнул, прикрывая глаза и скрещивая руки на груди. Третий Хокаге — Сарутоби Хирузен, он же глава клана Сарутоби и несколько подозрительный человек. О нём мне рассказывал дедушка, он говорил, что этот человек столь скользкий, как слизняк, столь же мерзкий, как обезьяна. Почему-то дед недолюбливал его. Мне конечно многое неизвестно, но… На каждое мнение должна быть какая-то причина, будь она личная или же нет.

Этот старик вёл долгую и нудную речь о Воле Огня, о том, что мы молодое поколение, которое бу-бу-бу… Чепуха, как минимум. Был ли он хорош, как правитель деревни? Сложно сказать, ведь сейчас он представлен для детей добродушным стариком. Как только закончилась речь Хокаге, я почувствовал даже немного радости, тратить жизнь на прослушивание одного и того же, только в разной форме — бесило.

— Веди себя подобающе, Тадао, — дедушка внимательно посмотрел на меня, ясно, бросает.

— Конечно, дедушка, — спокойно ответил я, не переходя границы, иначе снова получу за острые слова или же обидчивость дедушки.

Я направился медленным, расслабленным шагом в сторону кабинета, где должен находиться мой класс. Некоторые из моего клана также направлялись в эту сторону, ну, естественно, что соклановцы будут присутствовать. Было бы странно, если бы их не было. Смогу ли я подружиться с кем-либо?

Уловив странную мысль, я прикусил язык, что за глупость? Друзья? Мне уже сказали, что нельзя полагаться на других… Они обязательно подведут. Сдержав вздох, я почувствовал тяжесть в груди, странные чувства. Как только я успокоил свои эмоции и постарался максимально быстры избавиться от них, я сел на первую парту возле окна — неплохое место. Особо учиться мне не придётся, изучив учебники, я обнаружил, что многое мне было уже известно.

Так я стал частью академии шиноби всего на год.