Под ногами хлюпала вода. Фонарики выхватывали из темноты грязь и покрывшую стены плесень. Запахи доходили почти до удушливых.

Мерзкое место. Нехорошее. Втройне нехорошее, если вспомнить, за чем они идут.

Ржавый обернулся через плечо на бредущего сзади учёного, сопя преодолевающего воду.

– Ещё не поздно отказаться. Затея опасная.

– Ну откажись – буркнул тот стряхивая с сапога то ли какой-то ил, то ли кусок давно размокшей и прогнившей ткани – Я один пойду.

Сталкер вздохнул, и покачав головой, отвернулся. Похоже, дулся он все еще за тот день... Ну а что он сказать-то мог тогда? Врать? Так ведь не приучен, да еще и близкому.

Эх... Ну что за ситуация-то получалась! Не сделал вроде ничего дурного, а все одно чувствовал перед ним вину. И, самое паршивое – не знал, как её искупить!

Черта с два бы иначе подписался на это задание с контролёром! Мозг достать профессору для изучения, видите ли. А живого кровососа поймать профессору не надо? Нет, знал всё-таки что-то старый явно знал. Ну или, как минимум, догадывался. Иначе зачем бы посылать с ним Воробьева, который вообще не боец?

Чёрт. Голова еще болеть начинала. И ведь поди еще пойми – из-за подвальной сырости и духоты, или потому, что пси-поле уже действует!

Ох... Дай боже брешут про то, что тут контролер похаживает. В любых условиях сцепиться с ним опасно. А уж в таких...

Что-то коснулось ноги под водой. Ржавый уже привык к этому ощущению и собирался просто переступить это, не обращая на него внимание. Только вот в следующий момент нога его оказалась зажата в стальной хватке, едва не заставив его рухнуть в мутную грязную воду, что в этом месте была выше колена. Чудом устояв, он попытался отдернуться, резко бросил взгляд вниз – фонарик метнулся по стене и выцепил из желтоватой мути отвратительное раздувшееся лицо с выпученными мутными глазами. Помещение наполнила тошнотворная вонь. Зомбированный захрипел, булькая – из деформированного рта потекла коричневатая жижа.

Зажав рот одной рукой чтобы справиться с рвотным позывом, второй сталкер выхватил пистолет и с омерзением выпустил в голову полутрупа всю обойму.

Звук череды выстрелов разнесся по подвалу, а Ржавый, наконец, освободился от удерживающей его руки. И тут же, с максимально возможной в таких условиях, скоростью, отступил от трупа подальше. Перезарядился. Прислонился к стене, пытаясь дышать как можно мельче и только ртом.

– Просто зомби... Мерзкий и уродливый, но самый обычный зомби... – произнеся это негромко, больше для собственного успокоения, он решил успокоить и Воробьева. Для чего, чуть повысив голос, выдал – Все в порядке, я цел!

– Все в порядке?..

Все бы ничего. Только вот в голосе, вопреки ожиданиям, не было и тени тревоги. В нем звучала злоба. Такая, что не шла в сравнение даже с той, что захлестнула ученого во время неудачного дарения Души.

– Ты только что выдал наше расположение всем обитателям этого сраного здания, от подвала, до верхнего этажа! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?!

– Но он схватил меня! Если б ему удалось меня повалить, он бы меня наверняка тут и утопил!

– Значит судьба бы у тебя была такая, сдохнуть как идиоту от одного несчастного утопленника! Ах, ну да, извини. Ты ж про судьбу говорить не любишь!

– Да что на тебя нашло, Воробьев!? – Ржавый сделал пару шагов в его сторону, но ученый тут же отступил, не давая сократить дистанцию – Почему именно сейчас ты решил начать выяснять отношения?!

– А чего их выяснять? Я для себя уже все выяснил. Что я для тебя – всего лишь очередной эпизод в жизни, что я уйду – а ты останешься. Временное развлечение отыскал! У вас это нормально!

– Да что ты несешь!? – теперь уже Ржавый начал терять самообладание – Я люблю тебя, просто не хочу...

– Не хочешь перестать мне врать, да? – всхлип выбил почву из под ног похуже ладони зомбированного – Скажи еще, что тебе не плевать на то, что со мной будет!

– Мне не плевать, и ты это знаешь!

– Я знаю только то, что ненавижу, когда ты мне врёшь! И тебя ненавижу тоже!

Сорвавшись на слёзы и вскрик, учёный неожиданно резко бросился куда-то в сторону, за стену. Выругавшись, сталкер бросился вслед за ним.

– Воробьев! Воробьев, вернись, давай поговорим нормально!

– Да пошёл ты! – раздалось откуда-то со стороны.

Ржавый кинулся на голос.

Проклятье, да с чего он вдруг решил поднять эту тему в таких вот обстоятельствах!? Почему не в бункере, не на привале, не по дороге на худой конец? Что на него нашло?!

Мысль, пробившаяся в заполненный чувствами рассудок, пришлась Ржавому как удар под дых. Он... Придурок, да как он сразу это не понял!

Контролёр! Блядский контролёр! Спасать Воробушка надо, и спасать срочно!

Чертова вода. Идти быстрее никак не выходило, а плач звучал совсем уж отдаленно. Вдобавок планировка подвала все больше напоминала лабиринт. Куда же он мог убежать?! Куда свернул?!

Издалека донесся крик.

Твою за ногу, что-то там уже случилось! Он не успевает!

Мышцы начинали каменеть от усилий. Сердце колотилось так, будто сталкер сейчас бежал кросс. Но Ржавый даже не думал притормозить.

Он не умел быть романтичным – попытки ухаживания у него всегда выходили нелепо. Не умел говорить красивые слова – его комплименты звучали просто и прямолинейно. Да и говорить про свои чувства он как-то не привык. Но несмотря на это...

Господи. Он ведь и вправду его полюбил. Отдал бы последний патрон. Ценнейший артефакт. Собственную жизнь. Все что угодно, ради того, чтобы его Воробушек, милый и дорогой Воробушек, был жив, цел и все у него было в порядке. Но с того самого дня все шло наперекосяк. И теперь...

Снова крик. Теперь почти рядом. Держись, Воробушек, держись!

Оранжевый комбинезон мелькнул в свете фонаря. Стоя в проходе, Воробьев судорожно отбивался от лезущего к нему зомбированного. Пистолета при нем не было – похоже, где-то выронил. Проклятье!

Ржавый сорвал с плеча автомат, сделал рывок...

И рухнул, уйдя с головой в незаметный в непрозрачной мути провал.

Зловонная жидкость хлынула в горло, заставив тут же подавиться. Пол, предметы, любая опора – все будто исчезло из под рук, не давая нормально упереться или ухватиться за что-то. Уставшие ноги не подчинялись, а попытка открыть глаза не дала ничего помимо острой боли в них. Вокруг была давящая, холодная и затхлая темнота.

Нет, нет, он же не может погибнуть вот так, просто захлебнувшись в этой яме! Там же Воробушек, ему нужна помощь, срочно! Он должен...

Впрочем, учёный, похоже, отбился и сам. Рука в перчатке прошлась по шее сталкера, ухватила за плечо. Его потащили наверх. Несколько мгновений – и Ржавый, кашляя судорожно, вновь оказался на воздухе. Уцепился кое-как за край. Принялся отползать от ямы. Благо что Воробьев все еще тащил его, помогая. Конечно... Конечно он не мог оставить его умирать. Это же его Воробушек, они друг друга не бросят, он...

– Отпусти его, тварь!

Ржавый не успел понять, что конкретно произошло – все случилось в считанные доли секунды. Приступ боли ударил в виски. Мутный взгляд скользнул вдоль рыжего комбинезона, переметнулся на шлем...

В котором, вогнанный почти на половину полуржавого лезвия, виднелся теперь длинный пожарный топор.

В следующий момент в голове его раздался крик.

Холодно.

Холод был первым, что Ржавый почувствовал после пробуждения. Первым, о чем он подумал. Впрочем, остальные ощущения были не лучше – в глотке стоял омерзительный привкус тухлятины, глаза щипало, а мокрая одежда облепляла тело, еще больше усиливая потерю тепла. Но самым худшим, пожалуй, была головная боль. Чувство было такое, будто череп раскалывается.

Раскалывается череп... Господи!..

– Воробушек!..

– Тихо, тихо. Я здесь.

Пальцы, гладя, скользнули по его щеке. Игнорируя боль, Ржавый все-таки разлепил веки. Скосил взгляд на фигуру над собой.

И вправду. Он. Рядом. Целый. Живой.

– Но... Как?! Ты же... Я же видел...

Покачав головой, Воробьев указал пальцем в сторону. Сталкер осмотрелся. Повернул голову в указанном направлении. Дотянувшись, включил неизвестно как сохранивший работоспособность фонарь.

Он лежал на лестничной площадке. Судя по следам, учёный дотащил его сюда, чтоб не оставлять в затопленном подвале. Ступени уходили в воду, окрашенную теперь в коричнево-красный цвет. А чуть вдали...

Тело, одетое в тряпье, плавало лицом вниз. Бугристая кожа, покрытая нарывами, казалась неестественно бледной, местами подернутой отвратительной рыжиной. Из непропорционально огромной головы торчала деревянная рукоятка.

– Ебаный в рот... – Ржавый выдохнул долго от увиденного зрелища.

– Ага... – согласился Воробьев, садясь рядом – Сам не понял, как это сделал. Увидел просто что он тебя к себе тянет и... Господи. Я так за тебя перепугался!

Не ответив ничего, сталкер просто прижался к нему.

Его трясло – то ли от холода, то ли от недавно пережитого. Нервы были натянуты до предела, а все чувства болезненно обострены. Контролер издевался недолго, но и этого хватило чтоб ощущить себя так, будто Ржавому заживо резали мозг.

Воробьев приобнял его в ответ и принялся гладить по спине, бормоча что-то успокаивающее. Сталкер вцепился в него, будто в спасательный круг. Вжался лбом в плечо. И, дрожа, взмолился:

– Прости...

– Боже, да за что? Нет, конечно я испугался, когда ты внезапно унесся вперёд в поисках меня, хотя я был за спиной. Но это же не по твоей воле случилось!

Так ссоры той тоже выходит что не было! Вот проклятый мозгоеб! Контролер умудрился проехаться по двум его главным страхам. Но, в то же время...

В то же время, как бы паршиво сталкеру не было после этой встречи, он не мог отрицать одного.

Влезший к нему в голову телепат напомнил Ржавому кое о чем важном. О том, что не купишь на деньги, не выменяешь на артефакт и в дебрях Зоны просто так не найдёшь.

– Я тебя люблю – сталкер поднял на учёного взгляд покрасневших глаз – И если когда вдруг обидел, сделал что-то не то, или сказал – прости меня. За все. Если хочешь, я что угодно взамен сделаю, только не уходи!

– Господи, Ржавый... – ученый покачал головой – Да было бы за что прощения просить, ей богу! Да и куда я от тебя уйду? Самый максимум – вверх по ступеням, и то только потому что не хочется здесь задерживаться.

С этим сталкер был солидарен чуть более, чем полностью.

Подставив плечо, Воробьев помог ему встать. Глянул в лицо. Потрепал по щеке.

– Все хорошо, Вась. Я тоже тебя люблю. А как только ты смоешь с себя эту грязь – буду любить еще больше!

Сталкер тихо засмеялся.

В самом дрянном его самочувствии, моральном и физическом, Воробушек мог заставить его улыбнуться. Любой день он был способен сделать лучше. С ним было хорошо. Уютно. Спокойно. Легко.

Маленький учёный был самым ценным сокровищем Ржавого.

Поднимаясь по лестнице, он приостановился в какой-то момент. Обернулся назад. И, помолчав с пару секунд, цыкнул языком.

– Мда... А ведь мозг мы так и не добыли...

– Да и хуй бы с ним – неожиданно выдал Воробьев – Я туда вновь не полезу.

Ржавый взглянул на него удивлённо.

– Ты давно материшься?

– С вашей братией поведешься... – хмыкнув, учёный посерьезнел – А если без шуток – ни один образец не стоит того, чтоб рисковать ради него твоей жизнью. И если еще раз нас пошлют на такое задание – то клянусь, я уволюсь к чертям!

– Ого! Серьёзно...

– Ты сомневаешься во мне?

Пусть лицо учёного и скрывал слой отражающего стекла – сталкер знал, что тот сейчас смотрит на него внимательным взглядом из-под прищура.

Ответный взгляд был уверенным, тёплым, но твердым.

– Ничуть.