Итачи сразу понял, куда ветер дует, когда после тренировки встретил возле ворот посланника Хокаге. Курьер согласился зайти в дом, наотрез отказался оставить послание, не пошёл на поиски и просто ждал. Наверно, своим присутствием нервировал наблюдающих за ним представителей клана Учиха. Настойчивость, вплоть до напрасной потери времени настораживала. Фугаку обязательно вышел бы с парой вопросов, если бы был дома.
Удачное стечение обстоятельств позволило курьеру достичь поставленной цели. И он моментально исчез из квартала, оставив Итачи посреди дорожки. Его требовал к себе Третий. Требовал – значит, дело первостепенной важности. И вряд ли в кабинете окажется только Хокаге. Но если всё действительно так, если они ждали несколько часов, которые посланник проторчал на улице, не осмеливаясь отлучиться с докладом к начальству, почему не избрали другой способ связаться с Итачи?
Итачи догадывался. И от проблеска опять всё заледенело внутри. Ни одна беседа с советом не прошла даром. Каждый раз они заставляли высказываться, силясь рассмотреть другую сторону Итачи, которую он не показывал никому. Только Шисуи и Наруто. Совет хотел знать больше, словно искал оставшиеся изъяны. Или не находил. Поэтому удвоил усилия.
Итачи бросил последний взгляд на дом, заметил лицо матери в окне и исчез из квартала. В резиденции царил гнетущий покой. Итачи не замечали. А натолкнувшись случайно, вежливо приветствовали. Как всегда. Обычный будничный день, ничем не отличающийся от других. Почему же Итачи так смущал странный вызов? Или его ждёт ещё один сюрприз – сообщение об очередном переводе? Не слишком ли щедро? За столь короткий отрезок времени.
О повышении мог заговорить Третий. Данзо предпочитал вводить обсуждаемое лицо в курс дела в самый последний момент, в процессе прочтения приказа или даже назначения нового задания. И обычно не терпел комментариев. Не тот уровень. Если какие поблажки порой выдавались обычным командам шиноби, то АНБУ – это маски, не личности, искусственно созданные бойцы.
Итачи явился без маски. Перед тем, как тронуть дверную ручку, отметил абсолютную пустоту. Никого. Резиденция вымерла. Зловещая тишина в подтверждение отвратительному предчувствию.
Они все были на месте, восседали в ряд за удлинённым столом. В центре не Третий, как полагал Итачи, а Данзо. Значит, инициатор он. Обычно он присоединялся последним и держался особняком, словно подчёркивая свой статус. По правую руку от него две тени – Хомура Митокадо и Кохару Утатанэ. Слева – Третий. Сейчас он был меньше всего похож на миролюбивого старика, поддержку всех шиноби. Его глаза не сверкнули приветствием, его губы не исказились подобием доверительной улыбки. Он оставался хмурым и уверенным в своём нелёгком решении, чего нельзя было сказать о троице совета. Наверно, Итачи ещё не научился читать в их лицах. Они выглядели ещё более отталкивающими, чем мрачность Хокаге.
Они позвали Итачи, чтобы объявить о некоем решении, к которому шли не один день. Возможно даже, не один месяц, или… год?
От осознания навязывающейся истины начинало сковывать оцепенение. Итачи просто ждал первого сигнала. Он мог бы сам начать разговор, но оценил тёмное торжество момента. Убийственного момента, рассеивающего слабый запах крови.
- Учиха Итачи, - приступил Данзо тем тоном, какого Итачи и ожидал от него – обречённый триумф. Вернее, обрекающий.
- Ты здесь, чтобы ответить на вопрос, - сообщил Данзо, не меняя выражения лица.
Из-за вопроса они не погнали бы курьера с приказом дождаться Итачи у ворот дома, сколько бы времени это не заняло.
Он кивнул, предлагая продолжать. Язык словно распух и онемел. Любой звук вырвет из груди Итачи взрыв боли. Догадки не оставляли в покое. Если бы Итачи не сдерживался изо всех сил, он бы обнаружил дрожь в руках, он бы смотрел широко раскрытыми глазами, он бы рассыпался в приветствиях, лишь бы получить отсрочку.
Но он не произнёс ни одного имени. Ни слова.
Данзо, судя по всему, это одобрил, ждал именно этой реакции, неестественной для самого Итачи.
- Ты имел возможность убедиться в эффективности служб Конохи, - эстафету перехватила Утатанэ, - ты видел материалы, которые позволено видеть не каждому капитану. Как ты думаешь, почему тебе оказано такое доверие?
Потому что им изначально что-то было нужно от Итачи. Уже тогда, когда он стремительно пошёл вверх по служебной лестнице, когда сумел взять под начало первую боевую команду. Но сказал Итачи совсем другое:
- Это другой вопрос, - вопреки опасениям, голос его прозвучал уверенно и спокойно.
- Другой вопрос? – переспросил Митокадо, подавшись вперёд и упираясь в стол грудью.
- Не тот, который вы хотели мне задать.
- Юноша проницателен, - озвучил Данзо, не меняя интонации. – Действительно, это другой вопрос. Ты услышишь основной, как только будешь готов. А пока просто отвечай.
- Учиха Итачи, знаешь ли ты, за что тебе оказано особое доверие? – повторила вопрос Утатанэ.
- Пришло время получить особый приказ, - отчеканил Итачи. Этот вывод напрашивался с самого начала.
- Пришло время ответить на основной вопрос, - давил Митокадо, поддерживая единодушие присутствующих экзаменаторов.
- Не придирайтесь, Хомура-сан, - пришёл на помощь Данзо, играя роль великого спасителя.
Спасителя в угоду себе. Если бы он не был уверен, что однажды Итачи не протянет ему руки, он бы и бровью не повёл в его сторону, позволил бы упасть и разбиться насмерть.
- Итачи-кун всецело прав, - продолжил он, - мы не можем больше ждать: слишком вероятен риск. Как ты успел убедиться, ситуация за последние годы обострилась до предела.
Состояние пассивного конфликта между Конохой и кланом Учиха. Значит, пора решительных действий. Самое тяжёлое время для Итачи. Именно к нему он готовился морально. Он раздумывал над десятками вариантов развития событий. И все они выглядели не вполне надёжными. Даже неофициально изгнанный, клан Учиха мог не согласиться со своим положением. Он вырос, он окреп, он избавился от призраков предшествующих поражений, главным из которых стала последняя битва Мадары.
- Вот приказ, - Данзо переложил один из подписанных, с печатью, листов вперёд, но Итачи не разглядел ни одной строчки. Только выделенное обособленно «АНБУ».
- Могу я с ним ознакомиться? – Итачи не сомневался, что приказ касается его лично. Только его.
- Пожалуйста, - Данзо приглашающе развёл руками, проследил, как Итачи двинулся к столу и неторопливо взял листок, а потом, пренебрегая почтительным кивком, углубился в изучение документа.
Итачи возводился в ранг капитана.
В тринадцать лет…
Раз за разом, ища любые изъяны, подвохи или условия столь щедрого жеста, он надолго приклеил взгляд к безупречно изданному документу. С сегодняшнего дня Итачи официально становился официальным лидером своей команды, не пройдя испытательного срока до конца – положенные полгода.
Цена должна быть соответственной.
Итачи поднял взгляд, ставший совсем холодным, ничего не выражающим. Чёрные дыры, вбирающие в себя свет.
- Кроме того, - Данзо не остановился на достигнутом. Вероятно, предвидел и такую реакцию, - ты получаешь особую миссию S-класса.
- Один? – уточнил Итачи очевидное.
- Тебе запрещено разглашать любую информацию, - приступил к деталям Митокадо, - запрещено задавать вопросы за пределами этого кабинета. Запрещено фиксировать на бумаге и других поверхностях планы, разрабатываемые для этого задания.
- Если возникнут вопросы, тебе придётся огласить их в нашем присутствии, - добавила Утатанэ, - в любое время суток.
- Но мы уверены, таких вопросов у тебя не возникнет, - Данзо всё ещё старался выглядеть другом.
- Задание касается клана Учиха? – не в силах больше переживать из-за недосказанного, задал первый вопрос Итачи. В этом кабинете, в их присутствии, как они и требовали.
- Видишь ли, Итачи-кун, - слово взял Третий. Наверно, его больше остальных волновало доверие Итачи. Не к Конохе и её защите мирного населения, а к себе лично. Обычное человеческое доверие. Увы, он просчитался. Итачи доверял ему ровно столько, сколько доверяет любой шиноби, присягнувший перед Хокаге Скрытого Листа.
- Мы долго наблюдали, - продолжил он, - ты видел это в подробных отчётах, некоторые из которых составлены лично мной и здесь присутствующими членами совета. Когда назревает конфликт, любой ищет наиболее лёгкие пути к его решению. Но для его улаживания требуется взаимопонимание обеих сторон. В данном случае, инициаторами мирного договора является только правление Конохи.
- Мирного договора? – выделил Итачи. – Мой клан не ведёт войны.
- Пока не ведёт, - Данзо опять прибрал инициативу к рукам, - отбрось личное и скажи, что думаешь ты. Как будто перед тобой шахматные фигуры.
- Я не могу осуждать…
- Ты получаешь такое право, - перебил Данзо, впервые проявляя нетерпение. – Ответить на вопрос, который ты услышишь, можно только руководствуясь непредвзятым мнением.
Итачи согласно кивнул, хотя чувство нереальности происходящего кричало и металось в панике. На такой разговор, полный загадок, мог бы вызвать его Шисуи, но не серьёзные силы Конохи.
- Я отвечу на ваш вопрос, - подтвердил Итачи вслух.
- По твоему, Итачи-кун, каковым должно быть наше решение? – Данзо вынуждал раскрыть все карты.
- Итогами может стать только открытое проявление силы, - доложил Итачи. Так утверждали отчёты, - самым разумным решением в ситуации, если она не получит перелома, будет изоляция клана Учиха.
- Изоляция? – Утатанэ вскинула обе брови.
- Вы рассчитываете возложить на меня ответственность за этот шаг? – уточнил Итачи. Он бы согласился выступать разделительной полосой между двумя воспламеняющимися сторонами. Не мог не согласиться. Потому что другого пути не видел.
- Подумай, Итачи-кун, - Данзо заглушил Митокадо прежде, чем тот открыл рот, - история имеет привычку повторяться. Ты можешь гарантировать полную безопасность?
С настоящими отношениями с семьёй – определённо, нет.
Итачи положил приказ на стол. Обдумывал любые нюансы, лишь бы не вызвать ещё большее недовольство совета. В копилку к грехам клана Учиха могло добавиться и несогласие Итачи.
Но именно из-за того, что Итачи отстранился от клана, он и получил доверие. На это определение давили присутствующие. На стремление Итачи соблюдать устав и…
Он спешно вдохнул большой глоток воздуха и задержал его в лёгких.
…и желание избежать большой крови.
- В отчётах клан Учиха рассматривается, как потенциальный враг, - отметил Итачи. Знал, что не ошибся, и именно этого вывода от него и ждали.
- Почему «потенциальный»? - вопреки здравому смыслу возразил Данзо. Однако, смягчился вновь, что подтверждало верный путь размышлений Итачи.
- Потому что клан Учиха… - помедлил, обдумывая, правильно ли будет подчеркнуть сей факт. Как напоминание, - мой клан… долгое время был неотъемлемой частью Конохи, принимал на себя такой же напор врага, как и все остальные.
- Даже с учётом доказательств не случайного нападения девятихвостого? – Митокадо стремительно разбил возвышенное чувство Итачи защитить старые связи.
Связи имеют привычку рваться, подвергшиеся испытанию временем.
- Мы все детально изучили отчёты, - вмешался Третий, чуть повысив тон, - давайте не будем высказывать своего мнения и остановимся на непредвзятом, как и хотели с самого начала, - не встретив возражений, Хокаге обратился к Итачи. – Итачи-кун, подумай так, как ты обычно разрабатываешь детали предстоящей операции. Мы не нашли другого выхода. Возможно, его подскажешь ты.
Не нашли выхода, ища его несколько лет? Сколько? Год? Два? Пять? Или, быть может, все шесть? С того момента, как девятихвостый напал на деревню.
Одного взгляда на Данзо и двух советников хватило, чтобы избавить Итачи от иллюзий. Они проиграли все варианты и вряд ли искали достойную альтернативу. И судя по всему, Хокаге задал некорректный вопрос, идущий вразрез с мнением большинства.
Однако, Данзо не стал комментировать. Промолчали и Утатанэ с Митокадо.
Итачи пришлось подумать над худшим вариантом. Тот, который он считал практически невозможным.
Сначала.
Но очутившись в одной комнате с силовыми структурами Скрытого Листа, выражающими однозначные требования, пришлось поверить в любую возможность. Итачи не хотел верить. Знал, что идёт, в принципе, на суд своего мнения, но не думал всерьёз нарваться на суровую непреклонность судей.
- Каков идеальный выход, Итачи-кун? – Данзо будто провоцировал.
Идеальный – уничтожить преступника, если его нельзя удержать в узде.
Клан Учиха обладал уймой возможностей отвоевать свои права обратно и взять место Хокаге, которого так добивался Мадара. И противостоять всем ополчившимся силам прежней Конохи. И волнениям среди мирного населения страны Огня.
Итачи отступил. Уже понял, какой выход для них был идеальным.
- Ты обладаешь великой силой духа и острым разумом, - торжественно подытожил Данзо, расценив шаг Итачи по-своему. Скорее всего, придав ему истинное значение, которое вложил сам Итачи.
- Ты не раз доказывал стремление сохранить баланс, - не остановился он. - Ты изучал гражданские войны со времён академии и знаешь, что это такое. Более того, ты всегда знал, каким образом их легче всего избежать.
Переворот с участием клана Учиха мог означать только такую вот вспышку, влекущую за собой тысячи напрасно загубленных жизней. Клан планировал войну, в которой заодно мог подчистить большую половину населения, безжалостно уничтожить недовольных и расселить по стране Огня сторонников. Но главное действие развернётся здесь, в Конохе. Именно тут находится эпицентр. Захватив власть, станет легче задавить ряд восстаний.
- Ты ведь знал об этом, Итачи-кун, - подтвердил Данзо в нужный момент. – Ты часто разговаривал с Шисуи, но избегал самого вероятного вывода. Поэтому не находил себе места и вместо того, чтобы принять правила семьи, ты от неё отдалялся. Ты знал, кто поступает правильно и не имел возможности выступить против неправой стороны. Теперь выслушай наш вопрос…
- Не надо, - покачал головой Итачи, потрясённый настолько бескомпромиссной жестокостью судей, что потерял способность к мимике. Демонстрировал свою обычную маску равнодушия. Теперь сам осознал, почему тщательно отказывался помогать Саске с тренировками. Почему не стремился вызвать на откровенность отца. Почему избегал матери и ускользал из дома, если в нём ожидались гости. Особенно гости из его клана. И почему на миссиях атмосфера была легче, чем над Конохой. Приятнее было убить врага, получить серьёзную рану в неравном бою, чем провести один мирный день в родной деревне.
Итачи уже знал вопрос.
Не вопрос. Приказ.
Приказ, облачённый в деликатную форму.
Но Данзо всё равно произнёс его вслух:
- Готов ли ты взять на себя миссию S-класса без поддержки стандартной команды?
- Данзо-сан, - вмешался в его уничтожающую речь Третий, словно кидая Итачи, захлёбывающемуся в волнах, спасательный круг, - думаю, нужно огласить все об…
- Не нужно, - Итачи выглядел спокойным. Ужасно спокойным. Он даже уже не паниковал. Оцепенение, которое взяло начало в квартале Учиха, перед домом, начало расти. Оно подавляло все эмоции, настоящие чувства Итачи, которые всегда приходилось прятать. Пожалуй, сейчас их бы не заметил даже Наруто, потому что то новое… ужасное новое убивало их вместе с расползающимся опухолью оцепенением. Мысли замерзали, движения становились либо слишком вялыми, либо резкими. Пришлось воздержаться от них. Надо оставить силы на достойный уход из кабинета, в котором больше делать, фактически, нечего.
Итачи не пойдёт домой. Сегодня не пойдёт. Не пойдёт разыскивать и Наруто. Не захочет увидеть Шисуи. И задание, которое получила его команда, пройдёт без его участия.
- Ответь на вопрос, - потребовала Утатанэ, решив было, что он хочет развернуться и громко хлопнуть дверью.
- Я могу подумать?
- Ты можешь подумать только над исполнением. Ответ дать тебе придётся здесь и сейчас, - отрезал непреклонный Данзо. – В случае несогласия тебе будет приказано забыть о произошедшем разговоре. За нарушение приказа грозит высшая мера наказания. Ты понимаешь уровень секретности.
Тогда уничтожение его семьи произойдёт без его участия.
Все: мама, папа, дяди, тёти, кузены и кузины… Шисуи…
И Саске…
Итачи не мог позволить убить и его тоже, ребёнка, не осознающего происходящего и не принимающего в нём никакого участия. Возможно, совет не рассмотрит в Саске угрозы. По крайней мере, в ближайшие годы. Или возьмёт шефство над ним и сделает верным служителем Конохи.
Но если Итачи откажется, то у Саске не останется шанса.
Не к этому Итачи стремился, но был выбран задолго до того, как получил шанс попасть в АНБУ. Его отказ означал бы проклятье до конца жизни. Он бы корил себя за то, что знал и ничего не сделал, просто наблюдал со стороны. И не смог бы простить себя, даже оправдываясь тысячами спасённых жизней.
- Приказ о переводе на должность капитана остаётся в силе, - добавил Данзо, как акт доброй воли. Значит, они с самого начала планировали назначение. Просто временем совпало. Или приказ – всего лишь смягчающее обстоятельство, как крошечный бонус. Как обрезанная роза на груди разлагающегося трупа.
- Я… - Итачи прервался. Он уже решил, независимо от того, сколько у него было времени в запасе. И клял себя за то, что знал… знал и не обращал внимания. Изгонял сны, не позволял себе глубоко раздумывать. Надеялся на снисхождение совета в отношении целого клана.
- Итачи-кун, - напомнил о реальности Третий, - ты можешь присесть.
- Нет, спасибо, - ровно, достойно его звания, - я хотел бы уточнить, сколько вы даёте времени на исполнение.
Четвёрка за столом переглянулась. Они явно ждали уклонений или строгого отказа.
- Это был вопрос, - напомнил Митокадо. Поздно идти на отступную. Они уже сняли маски. Хорошо, что этого не успел сделать Итачи.
- За вопросом следует приказ, - тихо, но отчётливо проговорил Итачи.
Опять переглядывание.
- Ты можешь заново просмотреть отчёты и потребовать дополнительных сведений. Тех, которые сочтёшь нужным, - напрасно Третий пытался вызвать Итачи на дебаты. Тогда бы они могли поделиться своими соображениями и предложить посильную помощь.
Помощь в инструкции о массовом убийстве.
- Ты можешь попросить помощи, - тотчас же озвучил его мысли Данзо.
Сколько сразу шагов навстречу!
- Вы можете дать мне ответ, сколько времени даётся на выполнение? – повторил Итачи.
Они надеялись избежать настолько щекотливой темы. Но куда уж щекотливее, чем санкции на геноцид!
- Нет, - так же прямо ответил Данзо и отказался от игры в союзников.
Отлично. Значит, Итачи тоже имел право не рассыпаться в любезностях.
- Моё условие – Саске, - ледяным тоном.
- Саске? – Не выдержала Утатанэ, считая дело уже решённым.
- Я никогда не думал, что вы предпримете самый радикальный метод к давним союзникам, - приступил Итачи бескомпромиссно, - но вы правы: врага, которого нельзя удержать, необходимо уничтожить. Раз вы не признаёте других методов, то я не признаю убийства невинного ребёнка.
- Итачи-кун, Саске – твой брат, и все мы знаем, как нежно ты его любишь… - попытка Данзо опять провалилась.
- Саске останется в Конохе, где вы сможете воспитать его так, как угодно вам. Вы можете сделать его вашим верным сторонником, или дать ему волю самореализоваться.
- Итачи-кун…
- Вы обещали, что я смогу задать любой вопрос в любое время. Я его задал. Ответьте, на какие жертвы готовы пойти вы ради шанса избежать крови всех шиноби, которые ещё не знают о том, что им предстоит.
Кровь, несомненно, прольётся. Вопрос в том, чья кровь. Если Итачи сейчас откажется, чего требовало всё его нутро, он станет свидетелем безжалостной резни. Он не мог сейчас вспомнить ни одного отряда шиноби, способного выстоять против хорошо организованного клана Учиха, даже соберись все эти отряды вместе. Тогда прольётся кровь многих кланов.
И Саске… Они ни за что не позволят ему выжить. Маленькому глупому брату, о смерти которого Итачи даже не стал думать. Никогда не согласится.
Шанс спасти не кучу народа, а одного-единственного мальчика, который ещё сегодня утром обиженно хмурился на пренебрежительный тычок Итачи пальцами в лоб и такое ожидаемое «в другой раз».
- У тебя есть время, - осмелился вылезти вперёд Данзо Третий. Он так же отлично понимал, что с племенем шарингана не способен справиться без потерь никто из чужих. Итачи был своим, таким же, как они. Они доверяли ему. И отчасти отдалившись, они не смели бы подумать, что однажды он всерьёз будет искать лучшие способы их убить.
Уходя, Итачи не видел стен по бокам. Только интуитивно не наталкивался на них. И сквозь опущенную мутную пелену вспоминал бестолкового Наруто, настаивающего на том, что мангеке – это зло.
Точно такое же зло, как и его биджу.
Робко, в глубине души, Итачи благодарил Наруто за избавление от инстинктивного страха перед самой разрушительной силой клана Учиха.
Он не пошёл на миссию с командой АНБУ. Он не воспользовался возможностью провести свой первый рейд в качестве капитана. Несомненно, о его повышении весть уже разнеслась. И Фугаку дома поздравил так, как сделал бы любой коллега.
Коллега… но не счастливый за сына отец.
Итачи не знал, ради чего совет взялся так рьяно рекламировать высокий пост своей новой игрушки. Наверно, таким образом рассчитывали задобрить Итачи. Или отвлечь излишнее внимание от его последней в жизни миссии во благо Конохи.
Вечером второго дня собрались гости, дабы отметить важное событие. Скромный круг со стандартными поздравлениями. Здесь же прозвучало пожелание дослужиться до поста Хокаге. Куда уж выше. Итачи послушно изображал улыбку, рассматривал родственников, как охотничий трофей. Думал, к кому какой найти подход, как можно застать врасплох или на какой струне сыграть, чтобы выиграть преимущество. Сделать это быстро и тихо..
Он ненавидел себя за подобное хладнокровие. И когда Саске, радостный за успех брата, обхватил его руку своими двумя, пытаясь произнести возвышенную речь, подражая взрослым, Итачи поддался, пригладил его встопорщенные волосы. Чтобы полюбоваться на его детскую улыбку. На его открытые глазёнки, на плещущееся в них чувство. Саске любил брата, возможно, даже больше, чем отца. Они всегда проводили вместе больше времени, чем с родителями. Наверно поэтому Саске и стал исключением. Тем исключением, в котором Итачи ни на миг не усомнился.
Он рассматривал осмелевшего от проявленной к нему теплоты Саске и не упускал случая прикоснуться к нему. Пока он ещё рядом.
Итачи не смотрел на Шисуи. А когда случайно наталкивался на его взгляд, спешно отводил свой. И в течение всего вечера боролся с кузеном на этом нелёгком поприще. Шисуи спросит. Сегодня спросит. А Итачи не сможет ответить. И до последнего момента задавался вопросом, как он поступит с Шисуи. Он мог выторговать только одну жизнь. Только потому, что она принадлежала невинному ребёнку, старейшины не сопротивлялись. Попросить ещё и за Шисуи – было бы глобальной ошибкой. Они знали, что Итачи никогда не пойдёт на намеренный риск, если альтернативой будет более гладкий путь. Если бы тогда, в кабинете, с губ Итачи сорвалось имя Шисуи, он мог избавиться от навязанной миссии.
Но он не захотел. Много разных чувств застыли каменными глыбами в тот момент. До сих пор они возвышались мёртвыми стенами, отрезая взор Итачи от привычного мира. Окружение уже никогда не будет прежним. Уже никто не улыбнётся при встрече, никто не похлопает дружески по плечу, никто не посочувствует из-за неприятности.
Никогда – трудное слово, с которым невозможно смириться. Когда понимаешь, что «никогда», инстинктивно ищешь любую лазейку, но не находишь, потому что это конец. Потому что от этого не спасёт ничто.
Саске высвободился, подумал, будто на него смотрят. Учиха обязан даже выглядеть независимым. Итачи с сожалением отпустил его и уткнулся взглядом в стол. Ощущал, как Шисуи вызывает его, глядит не отрываясь. Наверно. Потянулся бы через весь стол, чтобы тронуть за плечо и предложить подышать свежим воздухом, но окно в столовой было открыто нараспашку. Обёрнутые лёгким матовым материалом фонарики освещали каждый уголок. Снаружи лениво будоражил листочки слабый бриз.
А за гранью видимости наблюдал за Итачи Шисуи. Не дождался прямого взгляда. Не увидел, как Итачи шевельнул под столом рукой, сдерживаясь, чтобы снова не начать теребить Саске. Произнёс свою торжественную речь Фугаку. Он всегда так говорил. Как победитель. Но в его голосе сквозила печаль. Она стала навещать отца чаще, чем Итачи успевал замечать. Сейчас, не слушая слова, а лишь звучание голосов, Итачи выделял все нюансы тембров, каждую интонационную нотку или паузу. Он наслаждался тем, чего был лишён с момента пробуждения шарингана – был слишком занят своим формированием мировоззрения, потом попытками понять, что же вокруг происходит. А раз поняв, уже не видел причин сторониться маленьких прелестей жизни в любящей семье.
В последний раз. К этому моменту готовил его Фугаку своей недоступностью. К этому шла мама, не желая поддержать сына в его просьбе к отцу. К этому вели упрёки многочисленных родственников, советующих присмирить гордость и послушать тех, кто по-настоящему думал о его будущем. Как они были правы в малом, но ошибались в перспективе. У Итачи больше не было будущего. По крайней мере такого, каким он его видел. И у них не было будущего. Никакого.
Шисуи откашлялся, заставляя Итачи дёрнуться и на миг поднять глаза. Смело, но коротко. Он успел прикрыться равнодушием. Игра, не значащая для кузена ничего. На этот раз Итачи не мог с ним поделиться. Не поможет даже предложение решить спор в бою. Итачи был благодарен четвёрке палачей за приказ молчать.
Саске дёрнул его за рукав в нужный момент. Итачи отвернулся от Шисуи и выслушал просьбу, быстро её удовлетворяя. И снова стол перед глазами, практически нетронутый кусочек пирога. Итачи не стал бы к нему касаться вообще, если бы не уважение к матери, расстаравшейся ради первенца. От съеденного начинало тошнить. Мысли о крови несовместимы с трапезой. Словно они материализовались и наполнили желудок. Наверно, Итачи был бледен. Наверно, его длинные ресницы неестественно оттеняли глаза. Чёлка послушно свисала перед лицом, скрывая его часть, полосуя и разбивая на фрагменты. Ещё одно препятствие для желающих рассмотреть истинное выражение на лице Итачи.
Он мог бы вернуться. Он чувствовал оттенок разногласия в кабинете. Третий мог бы оказать поддержку во мнении Итачи. Мог бы настоять на альтернативе. Более трудной, но вполне реальной…
Или не мог? Они вызвали Итачи уже с готовым приказом, с издевкой называя его вопросом. Невинным чёртовым вопросом!
Мнение большинства всегда приоритетнее индивидуального. Так надо. Так должно было быть всегда. С гибелью Мадары клан Учиха должен был покинуть Коноху. Его должны были изгнать Сенджу, чтобы безраздельно править своим миром. Тогда бы, возможно, из клана Учиха выросла новая скрытая деревня. Поделить территорию не так сложно по обоюдному согласию. Они бы даже смогли заключить соглашение и называться одной страной. Две деревни шиноби – это гарантия против внешних захватчиков.
Ближе к ночи гости зашевелились, обмениваясь с Фугаку и Микото заезженными любезностями о сроках пребывания в чужом доме. Как типично было ответить на их невинное замечание улыбкой и заявлением, будто вместе всегда лучше. Итачи перебирал пальцами в волосах заснувшего у него на колене Саске. Умотался в академии. Кажется, сегодня они учились кидать кунаи. Наверняка Саске утёр нос всем сверстникам. И Наруто тоже. Как Итачи и предполагал, они попали в одну группу. Счастливое начало, обречённое обернуться трагедией. Даже если Итачи сейчас попросит Саске не игнорировать Наруто, если получит обещание, братишка плюнет на его слова в тот миг, когда увидит финал. Финал всего. Финал его семьи. И Итачи в Конохе в последний раз.
Тогда Итачи станет чудовищем. Тем, чем всегда считали Наруто. И Наруто увидит в нём монстра. Итачи постарается, чтобы избавить этих двоих невинных ребятишек от сожалений.
Итачи тихонько выбрался из-за стола, предварительно попросив прощения за беспокойство и мигом получив отговорки, что это, мол, его торжество. Подняли бокалы с саке. В последний раз все вместе. Итачи больше не хотел их видеть. Никого.
И никогда.
Он прощался с ними весь вечер и остался неуслышанным.
Он отнёс спящего Саске в комнату, стащил с него верхнюю одежду, ту, которую мог, чтобы не потревожить брата, закутал его в одеяло и присел на краешек. Не отрывал от него взгляда, не убирал руки, коей ощущал дыхание братишки. Саске заворочался, ища более удобную позу. Итачи не стал ему мешать. Теперь видел только его наполовину укрытый ёжик волос на затылке. Удивлялся, как можно так спать, спрятав нос. Скоро горячий воздух под одеялом вынудит Саске снова повернуться.
Тихонько шевельнулась сдвижная дверь. Итачи не повернул головы. Это мог быть только Шисуи. Тот, кто лучше остальных чувствует, когда наступает время и место для серьёзного разговора. Наверно, уже понял, что для этого не наступит никогда.
Никогда… страшное слово…
Шисуи приблизился, сжал в ладони плечо кузена и еле слышно произнёс, как неуверенную просьбу:
- Ты не расскажешь мне?
- Нет, - Итачи не шевельнулся.
Не мог рассказать. А если бы мог, то не нашёл бы в себе ни сил ни смелости. Как можно огласить человеку срок его жизни?
Не мог из-за вероятности срыва миссии. Проклятый S-класс.
- Они всегда следили? – спросил Шисуи, не удовлетворившись услышанным.
- Никогда не выпускали из виду, - перефразировал Итачи на свой лад.
- Итачи, не пугай меня.
- В другой раз, Шисуи, - первый шаг к окончательному разрыву.
Шисуи понял, присел рядом, прямо на пол, подогнул под себя колени и уловил ритм дыхания Итачи, чтобы дышать с ним в унисон. Так было спокойнее для них двоих. В последний раз…
Итачи закрыл глаза, намереваясь не открывать их сегодня. Пусть Шисуи уйдёт сам. Пусть Итачи утром первым делом увидит спящего Саске. Пусть Итачи замёрзнет, пусть его тело одеревенеет от неудобного лежания на полу, но он не сдвинется с места до завтра. И никто не посмеет потревожить его сегодня ночью. Возможно, мама заглянет и накроет пледом. Итачи сделает вид, что спит, но будет прислушиваться к каждому её движению. И будет представлять в дверях молча наблюдающего за всем отца.
Никогда…
Оцепенели даже слёзы. Итачи не мог избавиться от чувств, сжавшихся внутри под большим давлением. Они копились. Становилось больно. Они рвали на части, превращались в ком крепче самой лучшей стали. Если он попытается прорваться наружу, Итачи умрёт, израненный изнутри и обессиленный от потоков крови.
Саске шевельнулся, как и предсказывал Итачи. Шисуи не сводил с него взгляда. Итачи молчал, мысленно умоляя кузена идти домой. Шисуи не услышал его мольбы. Он видел только молчаливое страдание лучшего друга и не знал, как его облегчить.
- Итачи, - снова попытался он, - мы сможем завтра поговорить?
- Не знаю, - Итачи качнул головой. Каких трудов стоило простое движение.
- Они сделали это, – Шисуи не спросил. Ему хватило отчуждённости кузена. И дорисовал предположение подробностями, - они заставили тебя работать под прикрытием против собственного клана.
Итачи промолчал. Пусть Шисуи думает, что совет всего лишь хочет перекрыть клану воздух, а потом выдвинуть ультиматум. Они на самом деле могли сделать это, но предпочли крайность. Время продиктовало свою волю. У Итачи не было повода не доверять итогам многолетнего расследования. Он сам видел записи и не находил фактов, способных опровергнуть хоть одно доказательство. Если бы даже захотел, не смог бы оспорить окончательного решения главной силы Конохи. Он отлично представлял себе альтернативу. В ярких красках, слуховых иллюзиях, призрачных запахах. Итачи мог представить себе стоны умирающих людей, ибо слишком часто становился свидетелем подобных сцен.
Всё к тому шло. Ему позволили привыкнуть к пейзажам смерти. Всей команде. Старшему из них не было и шестнадцати.
- Не думал, что это будешь ты, - ещё тише вымолвил Шисуи, сочувственно. Протянул руку, захватывая лодыжку кузена, ибо до руки оказалось слишком далеко, и сжал пальцы. Он не мог опровергнуть правоты совета. И Итачи не мог, иначе он бы ни на секунду не задумался о возможности геноцида.
- Что ты будешь делать? – очередная попытка Шисуи.
- То же, что и всегда – заниматься стратегией.
- Ты не справишься.
- Ты не представляешь, как решительно я настроен, - отозвался Итачи неживым тоном.
Если он не сможет справиться с внутренней борьбой за Шисуи, то провалит всю миссию. Но даже если провалит, в Конохе ему больше делать нечего. Какая ирония – получить повышение и ни разу не воспользоваться его привилегиями.
Иногда стечение обстоятельств похоже на подстроенную подлость. Итачи не захотел бы видеть Наруто после всего, что навалилось на него. Ещё один человечек, виноватый лишь в том, что однажды Итачи заметил его на улице. Больше Наруто не сможет называть Итачи другом. Одно событие раскроет малышу глаза на истинное обличье его добровольного сенсея. Наверно, Наруто будет переживать, не в силах понять, как так получилось. Будет ворочаться ночью, злиться – и продолжать не понимать. Хватит ли у него терпения искать ответ до самого конца? А если хватит, как они встретятся вновь?
Наруто – один из тех, ради кого прольётся кровь семьи Итачи.
Итачи не захочет увидеть его и впредь. Не захочет вспоминать и углубляться в прошлое, ибо на его месте теперь будет пустота. Нет пути назад. Не стало в тот момент, когда у Итачи слишком рано проявился шаринган. Всё взаимосвязано. Ликование отца, одобрение Хокаге, внимание совета. С тех пор за Итачи наблюдали, искали изъяны в формировании его личности, навязывали идеальные точки зрения, учили быть безжалостным, сталкивая с категорией преступников, которых легче убить, чем доставить на суд. Теперь припоминались все приказы. Основная их часть завершалась распоряжением – ликвидировать. И очень редко – доставить по обозначенным координатам, когда преступник являлся ценным источником информации. В этом смысл миссий ранга А и S. Особенно S. Он не мог вспомнить момента, когда его команду стали швырять на такие миссии. Итачи смутно представлял лицо сенсея, порой слишком задумчивое или сосредоточенное в миг получения задания, когда он долго вчитывался в свиток. А потом ход миссии, где постепенно распределялись роли для скорейшего способа покончить с противником. Итачи помнил задания, когда сам стал главным в команде. Практически сразу после этого миссии из ранга Б перешли в А. Миссии, требующие безжалостного уничтожения. И только сейчас Итачи начинал понимать, чем его команда отличалась от других. Чувства остальных щадили, вводили в суровую жизнь постепенно.
Итачи раз за разом доказывал, что готов к любым заданиям. Он бы, наверно, смог попасть в АНБУ гораздо раньше, ибо не слишком отличался от них мировоззрением. Совет останавливали только его юные годы. Детские годы.
А сейчас Итачи видел перед собой Наруто, вышагивающего навстречу по пустынной дорожке. Снова грязного, снова с выдранным клоком из куртки. Он периодически вытирал рукавом нижнюю половину лица. На миг даже почудились слёзы на щеках. Итачи не собирался бежать. Он просто не задержится, найдёт отговорку. Всё зависит от того, как сложно окажется отвести взгляд от сияющих глазёнок и улыбки.
В последний раз. Итачи снова и снова убеждал себя в этом.
Проклятые стечения обстоятельств…
Наруто заметил Итачи задолго до прямой встречи. Он уже ускорил темп, мчался чуть ли не вприпрыжку. Выглядело смешно, учитывая его намерение добраться до старшего товарища шагом. Он оглянулся и только тогда выпалил:
- Итачи! – махнул рукой и уже не скрываясь подбежал.
Итачи не озвучил подготовленную фразу: «В другой раз». Наруто не стал бы оспаривать, он бы учёл загруженность капитана АНБУ. Если он знает о повышении Итачи. И Наруто совершенно необязательно знать, что его команда на миссии без лидера. Нельзя давать этому мальчишке повод, он мог догадаться.
- Я вчера создал клона, - с гордостью сообщил Наруто, - правда, он получился не совсем таким, как ты хотел. И, кажется, он умер сразу же после создания… Но я обещаю…
- Наруто, –Итачи покачал головой. Не стал слушать, не стал хвалить или давать советы.
- Я не вовремя? – Наруто закинул руки за голову. – Ты, наверное, занят. Но когда освободишься, обещаю показать тебе настоящего клона!
- Наруто, я не освобожусь, - снова попытка разойтись мирно.
Мирно… А как иначе можно с Наруто? Невозможно швырнуть ему в лицо обидное «ты мне надоел, занимайся с учителями в академии».
- А через неделю? – его лицо изменилось. Улыбка погасла, а глаза снова стали огромными. Он ждал единого сигнала, которого Итачи теперь точно не даст.
- Я не знаю, - опять покачал головой Итачи.
- Итачи! – Наруто ринулся вперёд и вцепился в полы его форменного жилета мёртвой хваткой. Только парой резких ударов можно было отлепить его. Или уговорами и заверениями. Сегодня не будет уговоров.
- Что случилось? – Наруто не отпускал, а Итачи не отталкивал. Он не смотрел на Наруто, разглядывал дорогу впереди, слушал шуршание ветра в листьях, думал о завтрашнем дне.
Когда это случится? Не завтра точно. Завтра Итачи снова посетит тайные архивы клана Учиха и досконально изучит возможности техник шарингана. Всех его форм.
- Мне надо идти, Наруто, - спокойно, как всегда.
- Нет, ты что-то задумал! – не отпустил.
- Разожми пальцы, - попросил Итачи, не двинувшись с места.
Пожалуйста, сделай это сам.
- Итачи…
- Просто покажи мне свои ладони, - попробовал Итачи снова.
Наруто, сомневаясь, а оттого нервничая ещё больше, выполнил просьбу собеседника, протянул руки вперёд, поднял их как можно выше и не отводил взгляда от лица Итачи.
Итачи не ушёл, не оставил его одного в растерянности посреди Конохи. Всё равно, если их увидят и осудят. Пусть оглядываются и обсуждают за спиной, что гений Учиха якшается с чудовищем.
Итачи взял ладони Наруто в свои и неодобрительно поджал губы. Снова кровь. В дерзких драках Наруто не щадил ни себя, ни других. Когда-нибудь он тоже станет шахматной фигуркой на доске, где из пешки превратится в ферзя. А потом им пожертвуют во имя сохранения мира.
- Прекрати драться со всеми подряд, - последнее наставление. Действительно, последнее, - они – твои будущие товарищи. Они будут у тебя за спиной, когда враг ударит всерьёз.
- Но они…
- Послушай меня, - перебил Итачи.
- Х-хорошо, - неуверенно пробормотал Наруто, хмуря брови.
- А теперь промой раны и замотай их бинтом, - продолжил Итачи.
Опустил руки. Наруто долго смотрел на безвольно свесившиеся вниз ладошки, а затем поднял голову, встретился со взглядом Итачи с искоркой искренней привязанности, не скрытой привычными масками. С улыбкой, столь редкой, что Наруто даже опешил.
Итачи обошёл Наруто и не оглядываясь продолжил путь.
- Итачи! – закричал Наруто вслед. Почувствовал. Он, как и Шисуи, сразу распознал прощание.
Итачи не хотел подтверждать его догадок, поэтому оглянулся через плечо и бросил последнюю фразу:
- В другой раз.
Сказал. Облачил в фальшивые эмоции, больше не показывая своего лица. Пусть Наруто верит. Хоть это будет продолжаться недолго.
Отвратительный условный рефлекс, когда кулаки сами собой сжимаются при виде кого-то, с кем ещё пару дней назад делился откровениями. Кто-то настолько близкий, что будущее без него не представлялось. Без всего… без всех…
Итачи хотел избавиться от шарингана, опустил веки и сильно тряхнул головой. Не помогало. Больше ничто не помогало. Он уже видел Коноху без клана Учиха. Так старательно готовил себя к этому, противореча каждый день и каждую ночь, взвешивая все плюсы и минусы назревающей войны. Несомненно, воюя за свою правду, клан Учиха понесёт потери. Может быть, даже катастрофические. Но кто-нибудь из них обязательно выживет, чтобы впоследствии усилить геном великого клана, алый блеск глаз которого затмевал все остальные.
Шисуи остановился посреди пустынного луга возле берега. Он знал, что ищет. И Итачи знал, поэтому ждал здесь. Ждал каждый день с тех пор, как получил приказ, постоянно надеясь на отсрочку. Интересно, если бы кузен не пришёл, Итачи продолжал бы молча ожидать удобного момента? В мыслях он воззвал к Шисуи: «уходи».
Шисуи не ушёл. Наоборот, повернулся в сторону прячущегося в зарослях Итачи и двинулся на сближение. Итачи подавил постыдное желание отступить. Его руки дрожали, если он не сжимал их в кулаки со всей силы. Подрагивали томоэ шарингана, будто в усилии ища другую форму. На лбу выступил холодный пот, а дыхание периодически срывалось. Не спрятаться. Слишком много неконтролируемых факторов.
- Итачи, - приглушённо позвал Шисуи, почуял неладное.
- Я здесь, - Итачи двинулся на просвет между плотно сомкнутыми ветвями. Одна из них, как скрюченная ладонь, зацепила прядку выбившихся из заколки волос. Итачи пришлось остановиться, чтобы терпеливо выпутать их. В процессе заставлял себя успокоиться, безостановочно твердил, что всё идёт по плану, мусолил в мыслях образ Саске, который теперь, подобно Наруто, всегда будет тренироваться в одиночестве. Скорбеть и проклинать брата за содеянное.
- Ты чего там застрял? – Шисуи остановился.
Итачи уже давно снял волосы с ветки, но не смотрел на кузена.
Всё правильно. Он капитан АНБУ. А АНБУ, прежде всего, заботятся о благе всей страны. У них нет семей, когда они накрывают лицо маской. Итачи пожалел, что сейчас её нет под рукой. Может быть, так было бы проще.
- Хватит уже там сидеть? Или у тебя несварение? – подзадорил Шисуи.
Его интонация отличалась от обычной. Он что-то знал. О чём-то догадался при последнем, слишком невыразительном разговоре в комнате Саске. Шисуи ещё долго сидел. Итачи думал, уснёт, так и не дождавшись его ухода. Не уснул. Он вообще в ту ночь глаз не сомкнул. Слышал, как тихо, без слов Шисуи ушёл, смотрел на чёрное небо за окном, без единой звёздочки. И с тех пор больше не видел кузена. Лучше бы не увидел вообще.
Он не смог совладать с собой. Не скрыл шарингана, выдающего его с головой, не стёр пота со лба, не изменил решительного выражения лица. Он знал, что нужно делать, проведя в архивах несколько суток напролёт. Знал, к каким последствиям готовиться. Уже сейчас, пока они смотрели друг на друга, молча, как и полагается людям, давно научившимся видеть переживания собеседника, Итачи чувствовал, как к горлу подступает вязкая горечь, которую хотелось сглотнуть. Но Итачи знал, что не получится. Она будет копиться и душить. Его глаза уже болели в орбитах, как предчувствие. Итачи мог подробно представить себе картину грядущего. Мог и готов был воплотить кошмары в реальность. Он сильнее сжал пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Сейчас или никогда. Только от Итачи зависит, как он уйдёт из Конохи: как убийца или противник жестокой политики совета. Он устал бороться, вымотанный несогласиями разного рода. Любой шорох заставлял прислушиваться. Звук любого голоса начинал раздражать. И сейчас в ушах стоял грохот, какой бывает только от колёс мчащегося по стыкам рельс поезда. Громадного проржавевшего товарного состава, в котором дребезжит каждая металлическая деталь.
Итачи заставил себя думать хладнокровно. Шисуи молчал.
Волна, в которой Итачи чуть не утонул, схлынула, оставляя после себя дрожь. Итачи начинало трясти, когда он вспоминал о выстраиваемых в голове планах, по пунктам, тщательно. Он мог бы несколькими удачными манёврами заставить Шисуи отступать до определённой точки, а потом ударить на поражение. Ведь именно этого и требовал от него совет – убить свою семью.
И Шисуи, с которым с детства проводил самые запоминающиеся часы. Шисуи, на которого, как думалось вначале, Итачи никогда бы не поднял руки. Единственный человек, который разделял с Итачи его жизнь, был в курсе малейших событий, страхов и неудач, которые приходилось скрывать от других. То, от чего несокрушимая репутация гения клана, рождения которого они все ждали, могла рухнуть.
Итачи, которого в клане Учиха все видели в перспективе, собирался всех их убить. Зарезать, как свиней на бойне. Быстро. Ибо медленно он бы не смог. Он бы опустил руки и упал в лужи разливающейся крови. И ждал, когда остальные придут за местью.
Он хотел ударить первым, пока кузен не подозревает о серьёзных намерениях. Или подозревает, но не верит в их серьёзность. Итачи много чего хотел. Внутри. Мысленно он всё давно сделал много раз. Аккуратно и быстро.
Он глубоко вдохнул, справляясь с дыханием. Кровь стучала в висках, давая глазам подпитку болью. Одним усилием воли Итачи представил, как наносит сокрушающий удар Шисуи, а потом точным движением полосует по его горлу катаной. И стоит над телом, замерев и не глядя вокруг. У Итачи будут закрыты глаза. Сосредоточенность – вот что ему нужно, а не сострадание.
Сострадание самому себе из-за чудовищной потери и крови на руках. Крови всех родных, о которой бы не забыл и в состоянии помешательства.
Итачи сообразил, как долго задерживает воздух, выпустил его. Чувствовал пробирающий жар, обжигающий кожу. И холод внутри. А Шисуи терпеливо ждал своей участи.
Итачи опустил веки и отвернулся. В другой раз, как он часто говорил брату и напоследок пообещал Наруто. И так же отдавал себе отчёт в том, что если не сейчас, то шанс ослабеет. Заставлял себя не думать о затянувшейся отсрочке. Ему просто нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть.
- Значит… - заговорил Шисуи, как только Итачи почти избавился от расправившего крылья кровавого призрака, - ты решил… - его голос тоже дрожал. Итачи даже не поверил, посмотрел и знал, что не ошибся, - вот так ты решил уравнение?
- Шисуи… - Итачи услышал свой тихий потусторонний голос.
- Выбрасываем из него неизвестное?
Итачи ждал продолжения. Он это заслужил, ибо всерьёз думал решить уравнение таким способом.
- Убить хочешь? – не оставил Итачи в покое Шисуи, - меня? Мать? Отца? Саске? Всех хочешь убить? – гробовая тишина, не нарушаемая даже щебетом птиц. А потом Шисуи чуть не закричал. – Отвечай!
Итачи не ответил. Он не хотел. Слова сейчас бесполезны. Объяснения – тем более. Он об одном мечтал – испариться на веки вечные и не видеть происходящего. Он бы не терзался так, если бы слушал отца и шёл по его стопам. Он бы не мучился, встречая полчища противников и одного за другим посылая в преисподнюю. Он бы не стал ночи напролёт взвешивать свои будущие деяния на весах правосудия.
Шисуи не дождался, он атаковал первым. Сразу всерьёз. Если бы Итачи замешкался на долю секунды, он бы, в лучшем случае, потерял преимущество. В худшем – жизнь. Шисуи в ярости не делал ошибок, как большинство обычных людей. Он подпитывался ею. Гнев указывал на слабые стороны противника. Особенно противника с меньшим запасом чакры, как у Итачи. И шаринган на этот раз не мог помочь. Они с Шисуи прошли много битв: серьёзных и не очень. Они знали друг друга вплоть до нюансов стилей. Побить Шисуи на территории, которую они давно изучили, будет непросто.
Итачи уклонялся, когда мог, и встречал натиск во всеоружии, когда это было необходимо. Никогда он ещё не экономил чакру с таким усердием. Казалось, любое лишнее движение отнимет половину сил. Он не оборачивался, когда уходил из-под волны огня, он не задерживался на затяжное сражение в Гендзюцу, даже когда его шанс был чуточку выше, но недостаточный для полной уверенности.
Он не имел права ошибаться. И не ошибся.
Не ошибся, когда поставил на скорость и физическую атаку, о которой Шисуи не думал. Только так можно было его остановить – неожиданностью.
Остриё клинка катаны упиралось в грудь Шисуи, пропоровшее одежду. Краешки поверхностной ранки побагровели. Одежда в том месте стала заметно влажной. Скоро пятно поползёт дальше, пока не засохнет на воздухе. Итачи не надавил с той силой, на какую рассчитывал. Остановился в последний миг, как по приказу, щелчком отозвавшемся в мозгу. Теперь они смотрели друг на друга, прямо в глаза. И чувствовали они себя одинаково. Одинаково помятые и одинаково потрясённые. Одинаково скорбящие. Одинаково сдерживающие бессильный вопль отчаяния в груди.
- Ты… - Итачи не ослабил руки, - ты знал?
- Они сказали мне тоже, - в голосе Шисуи не звучало вызова.
- Но зачем тогда…
- Ты бы отступил.
Громоподобное дыхание, горячая струйка из носа, влажный уголок глаза, пульсирующая боль в районе правого плеча, дребезжание в голове…
Много обличий Шисуи сменилось перед Итачи, но они продолжали играть выбранные роли.
- Я понял, что ты не захочешь этого сделать, - Шисуи заговорил ещё тише, как при прощании. Попытался дотянуться до щеки кузена, по которой уже ползло что-то влажное и такое же горячее, как жар внутри, медленно застывающий жёстким ранящим комком, и не достал – мешала длина оружия.
- Я наблюдал за тобой, поэтому пошёл к ним, - признался Шисуи наконец. – Если ты думаешь, что они стали изворачиваться, то ошибаешься. Я видел достаточно. И думал достаточно. Мы вместе с тобой думали. Если кто и способен это сделать, то только ты.
- Шисуи, я не…
- Я никогда не смогу, Итачи, - новая попытка физического контакта и снова неудачная. – У меня… кишка тонка.
- Неправда…
- Только у тебя хватит ума правильно распорядиться этой силой.
Молчание, обрушивающееся камнепадом.
- Я не могу пойти с тобой на этот раз, потому что обязательно попытаюсь помешать, - Шисуи задышал чаще. Его зрачки, постоянно меняющиеся с обычного на радужный томоэ, словно он не знал, как разговаривать в такой момент. Зато Итачи знал, что это всего лишь иллюзия, которую любой другой воспринял бы неверно. Шисуи не мучился сомнениями – он боялся. Так же сильно, как боялся Итачи неосторожно надавить на клинок. Шисуи видел перед собой финал пути и собирался достойно дойти до него. Фальшивые эмоции, наигранная улыбка и море добродушия. Если бы он знал, как воздействует на Итачи весь этот коктейль. Лучше бы он продолжал играть гонимого яростью Учиху, встающего на защиту клановой чести.
Кому нужна эта проклятая честь победителей, если финалом всегда является смерть!
Итачи тряхнул головой. Он злился. Прежде всего, на Шисуи за его покладистость. Знал и не счёл нужным обсудить.
Они оба скрывали. А теперь навязывалось только одно слово – доигрались.
- Эта боль сделает тебя сильнее, - прерывающимся голосом произнёс Шисуи.
- Откуда тебе знать, что я не умру вслед за ними? – ярость, с которой атаковал кузен, старательно перетекла в Итачи.
- Ты же оставил себе лазейку, - наконец, сквозь гримасу веселья настоящая улыбка. – Всегда говорил, что ты хитрый лис.
Лазейка? Если Саске можно назвать лазейкой. В тот момент, когда Итачи выторговывал его жизнь, он меньше всего думал о возможности выпутаться самому. Он вообще не представлял, как повернётся дальше. Не видел Конохи без клана Учиха, как не видели её многие другие. И только под конец удалось привить себе это альтернативное ви́дение.
Шисуи снова потянулся к щеке кузена. Чуточку сильнее. Приблизился на расстояние, достаточное для ощущения его дыхания на лице. Итачи не успел сообразить, что идёт не так, как Шисуи вытер его щёки и шепнул с булькающей жидкостью в горле:
- Сам ты даже не в состоянии слёзы вытереть…
- Шисуи…
Шисуи утратил опору под ногами.
- Шисуи!
Итачи вцепился в него сильнее. Только когда выпустил из ладони рукоять катаны, увидел чудовищность произошедшего. Как со стороны, случайный свидетель. Кто угодно, но не прямой участник трагедии. Не как убийца.
Итачи не тряс кузена, не пытался звать его, беспомощно наблюдал за мутью, заволакивающей его глаза, за его расползающейся бледностью. Он падал человеком, а приземлился уже трупом. Лучший друг, давший Итачи старт и подписавший ему же приговор. Он не мог не знать, что влечёт за собой владение мангеке шаринганом. Он сам признался, что читал. Он не раз предостерегал Итачи от опрометчивого поступка. И не раз думал, что может поспособствовать его получению. Шисуи, который не шёл вразрез с логикой и старался держаться той же волны, что и Итачи.
А теперь он лежал мёртвым, добровольно насадив себя на клинок. Коснувшись земли остриём, торчащим из спины, катана чуть вышла наружу. Итачи отшвырнул её прочь. Не знал, что ещё делать. Бессильно нависал над кузеном, понимая, что на этот раз он уже не поднимется. Они больше не услышат шума реки вместе и не попытаются отработать новые техники друг на друге, а потом не схлопочут за неудачные эксперименты. Шисуи больше никогда не ткнёт Итачи носом в необоснованные мечты. Шисуи, который изначально был против мангеке у Итачи.
Значит, он одобрил метод совета. Значит, и Итачи не ошибся.
Глаза нещадно жгло, ломило орбиты, боль достигала висков и растекалась по всей голове вместе с кровотоком. Итачи не поднимал век, не спешил посмотреть на мир новыми глазами. Глазами, которые приобрёл, пронзив своей катаной сердце самого близкого друга.