Алтан покинул клуб сразу же, как только неприятный разговор был окончен. Завтра пары, время близится к девяти вечера и неплохо было бы ехать домой, чтобы выспаться перед очередной рабочей неделей, но Дагбаев вперед мыслей называет адрес какого-то малоизвестного спокойного клуба. Он и так уже немного выпил, а хотелось бы совсем вытеснить из ума неприятные мысли. Поэтому он обустраивается в клубе, медленно потягивая сладкие коктейли и листая ленту инстаграма. Как оказалось очень даже не зря.
Парень даже не скрывает радости от того, что Шура ему написал. У него крайне мало друзей, с которыми можно общаться по простому и затрагивать Тему, а к Воскресенскому у него был серьезный разговор. Но начать все-таки хотелось с волнующего шутливого вопроса.
"Саш, он че правда думает, что я мечтаю ему отсосать?(("
А в догонку отвечает на предложение и скидывает адрес клуба.
"Приезжай, поболтаем. И поторопись! Здесь жесть как скучно, а выпивка кончается быстро)"
"Тогда я мигом!! А на вопросик интригу сохраню, обсудим на месте ;р" — шустро прилетает в ответ.
Шура и правда набирает темп, долго в ванной время не проводя. Попарить косточки как следует не получилось, но это явно компенсируется дальнейшим вечером.
На улице стало прохладнее, Август такси уже не оплатит, а свои тратить жалко. Поэтому парень натягивает штаны подлиннее, но не менее волнительные — кожаные, отлично облегающие манящие формы. Верх — полупрозрачная рубашка с всё той же цепочкой и добавил внетематический чокер. Поверх накинул джинсовку, подвёл глазки и побежал по скинутому адресу.
Конечно его напрягло первое сообщение Алтана. За бурным сексом и таким живым прощанием он и думать забыл о том, что моногамия для Хольта — глупость, забыл о его однозначных взглядах на Золото, о неразделённости своей нелепой любви. Портить себе вечер этими мыслями не хочется, поэтому в дороге Воскресенский пробует отвлечься видосами на какие-то глобальные темы — вроде даже помогает.
— Привет, золотенький! — в брызгах неона Шурик находит бывшего Господина по золотым переливам, роскошным волосам и гордой фигуре даже уже под градусом. Подсаживается, обнимая за шею, — По какому поводу квасим?
— По поводу тягот господской жизни, — усмехается в ответ Алтан, ответно обнимая Шурку за талию и двигаясь, чтобы освободить место на диване, — Сегодня за мой счет.
Он жестом подзывает официанта и дожидается, когда парень сделает заказ. В самом начале пути великого соблазнителя Мальвине от кавалеров доставались пиво, а в особо обходительных случаях даже вино; вестимо всё из того, что подешевле. Однако чем больше запросы и аппетит, чем лучше клубы и старше парни, тем вкуснее угощали. Конечно, всех обставляли Алтан и Август, открывшие "рабоче-крестьянскому" мальчишке мир роскоши. Шурик же, тем не менее, не злоупотреблял положением, деньги не тянул, но от периодической материальной помощи и знаков внимания не отказывался. И сейчас выбрал сладенький, но не кусачий для бюджета коктейльчик.
Мальвина весь заласканный и искусанный — видно даже через чокер. Вопрос о том, чем закончилась встреча для этой парочки отпадает сам собой. Алтан тихонько усмехается и с тяжелым вздохом откидывается на спинку дивана, упираясь взглядом в потолок.
— Ты прекрасно знаешь о чем я хочу с тобой поговорить, — тихо говорит он и сразу же переводит взгляд на Шуру, — Но это можно и потом. Как ты? Я погряз в подготовке к диплому и совсем выпал из клубной жизни, давно уже не интересовался делами, а Август, как видишь, выдает новости крайне неохотно и расплывчато. Так что новенького у вас?
— Ой, да, собственно, в клубе никаких новостей особо и нет, — начал Воскресенский расслабленно, легко и непринуждённо. — Только если всех твой крепыш заинтересовал, ждут вашего выхода в свет. А так всё идёт своим чередом. Что меня касается — тоже всё стабильненько. На учёбу предпочитаю не тратить больше двух дней в неделю, всё равно в шараге лафа, лишь бы мы платили. А практически всё свободное время с Августом, — голос совсем еле заметно дрогнул, глаза на секунду погрустнели, однако Шура отгоняет всё это подальше, не время сейчас, — О, а меньше пары часиков назад я с гопником нашим дворовым позубатился. Вернее, я ему наговорил тёплых слов, а он не успел — далековато был, пока из тачки вылезал, я уже в падик убежал.
— Ты поаккуратней с такими шутками. Если лишишься покровительства Августа, то мало не покажется, — предостерегает парня Алтан и сам себя за язык прикусывает от желания вместо "если" сказать "когда".
Шурик давно стал понимать, что проблема с его влюблённостью сама по себе не рассасывается, а делает только хуже. Можно набрать кучу как плюсов, так и минусов из их отношений, вот теперь и неприкосновенность на правах хольтовской пассии отправилась в первый список. Надо, очень надо обсудить всё это с более рациональным и мудрым близким человеком, на роль которого идеально подходит Алтан. Но они дойдут до этого чуть позже. Дагбаев не торопит, все равно в конце концов придут к этой теме. Ему хочется верить, что здравый смысл и инстинкт самосохранения у Мальвины превыше влюбленности. Однако его шутки с гопниками все-таки заставляют усомниться относительно инстинкта.
— Понятия не имею, когда мы с Драконом появимся в клубе. И появимся ли вообще. Шур, я... — Алтан вдруг осекается, коротко хмурится и смотрит на друга серьезно, — Пообещай, что наш разговор останется в секрете и Хольт не узнает ни слова. Я тебе доверяю, но не могу не перепроверить, потому что он использует против меня каждую слабость и заминку.
— Боже упаси, милый, конечно! — парня чуть отвлёк официант, принёсший коктейль. Он кивнул, обворожительно кокетливо улыбаясь, однако бокал поставил на низкий столик перед ними. Вернул на Золото честные, чуть встревоженные глаза, — Я — могила. Обещаю, ни слова.
Алтан взял небольшую передышку, чтобы собраться с мыслями, сделал глоток и вернул взгляд к Мальвине. Его слова будут относиться и к ситуации с Драконом, и к ситуации с Хольтом. Шура сам сделает выводы из этого разговора.
— Возможно Август был прав, сказав, что Дракон мне не по зубам. Ты и сам знаешь: я никогда таких не брал, а он же еще очень крепкий, неудержимый в некотором смысле. Как и все новички пытается играть с правилами, иногда дерзить или не слушаться. Но он единственный из всех может свернуть мне шею в пару движений.
Воскресенскому, очевидно, не до конца понятна причина такой паранойи Алтана. Психотерапевт Дагбаева сейчас бы сказал, что ему и самому нужно с кем-то наконец поделиться свои прошлым. Поэтому парень решает довериться. Скинуть груз многолетнего молчания и предостеречь Шуру от такой же ошибки.
— Ты, конечно, слышал уже от Августа, что в клуб я пришел с белым браслетом, — он коротко оглядывается и расстегивает верхние пуговицы рубашки, открывая шею, которую вьюном украшают уродливые рваные шрамы, — "Повезло" наткнуться на одного больного ублюдка, благо, что сейчас его нет ни в клубе, ни в городе вообще. Он твердил, что я просто его собственность, не имеющая право голоса. Нарушение БДР по всем пунктам, только я этого тогда не знал. Выбрался живым только благодаря Шарлотте и Ведьме, которые вовремя заметили неладное. Он пытался убедить меня в том, что я никому больше не нужен и ни на что не способен сам, поэтому я стал сильнее. Выучился всем азам, выточил непроницаемую маску и стал совершенно другим человеком. К роли Нижнего я больше не возвращался никогда.
Делиться таким сокровенным было до тошноты сложно. Алтан то и дело прикладывался к высокому бокалу, растирал подводку на слезящихся глазах и машинально потирал шею ладонью. Рассказать — ровно что пережить заново. Сейчас Дагбаев был как никогда близок к тому, что разорвать все возможное с Драконом.
— Какой из меня Верхний, если я не могу быть спокоен ни внутренне, ни внешне? Еще и справки у него требовал, а нужно было, видимо, мне провериться. Я, конечно, после того случая ни с кем не спал как пассив, да и не уверен, что смогу когда-то. Меня трясет от мысли снова оказаться под кем-то и ощутить беспомощность, которую все чаще ощущаю с Драконом. Я помню этот взгляд, когда ты в чужих глазах не больше, чем игрушка, с которой можно развлечься. Так смотрел он, так смотрел Август и так смотрел Дракон в первую встречу. Он ведь и правда вполне себе адекватный и хороший, но перебороть себя я не могу — это на уровне инстинктов.
Алтан наконец заканчивает свой рассказ, тяжело выдыхая и поднимая на Воскресенского тревожный взгляд.
— Пойми, Шура, я не хочу, чтобы ты пережил то же самое с Августом.
Мальвина слушал парня не дыша и не перебивая, с тревогой в выразительных глазах. Он не знал всех этих подробностей. Догадывался, что не просто так Золото покровительствует совсем ещё зелёным сабам. Шура не мог себе позволить сказать, что понимает Алтана. Ему повезло отделаться всего лишь одной травмой на удушье, которую бывший Господин помог проработать. Там был разовый мудак, а парня уничтожали долго и методично. Он справился, не прогнулся и нашёл в себе силы защищать и воспитывать других, чтобы они его ошибок не повторяли.
— Алташенька, милый мой! — мальчишка кидается ему на шею, бережно закрывая её руками, но специально не касаясь кривых ужасных шрамов. Быстро, но нежно целует его лицо, слезящиеся глаза, поджатые губы, – Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю! Ты о нас всех думаешь, не думая о себе. Ты меня воспитал, выучил, вылечил. Я без тебя бы ни в жизнь не справился! Я никому-никому ничего не скажу, но я безмерно тебя уважаю и люблю, теперь ещё больше! Не переживай, пожалуйста, ты молодец. Ты можешь бояться, конечно можешь, но я не боюсь теперь чужих рук на моей шее, потому что однажды доверился тебе. Ты же помнишь меня тогда? И какой я теперь. Мне показалось, что твой Дракон человек добрый, хотя, может быть, всего я и не знаю. Не может же вечно не везти на людей. Присмотрись к нему, аккуратно и внимательно, а если поймёшь, что опасности нет — дай шанс. Я знаю, ты умный и храбрый, ты сможешь сделать всё лучшим образом. А я желаю тебе хорошего мужчину. Ты заслужил, милый, ты заслужил.
Алтан улыбается и ответно обнимает парня, уткнувшись лицом ему в плечо, чтобы прийти в себя и перестать наконец лить слезы. На душе и правда стало легче, а надежды Воскресенского передались и Дагбаеву: Вадиму очень хотелось довериться и не разочароваться в этом решении.
— Спасибо тебе, Шур, я тоже очень люблю тебя, — тихо смеется парень, окончательно размазывая подводку по щекам, — Дракон ведь и правда ничего такой... Даже очень ничего, я бы сказал!
В этой ситуации оставалось только присматриваться и продолжать встречи, надеясь на спокойное и безопасное сближение. А вот с Шуркой все еще не ясно — хочется послушать об их отношениях с Августом с его точки зрения, хотя это даже и отношениями-то не является.
— Ну, а как у тебя в этом плане? Что думаешь обо всем происходящем?
Мальвине жуть как интересно послушать поподробнее про этого необычного Нижнего, однако, кажется, эти вопросы перенесутся на будущее, потому что Алтан спрашивает первым. Шура вздыхает, меняется в лице на какое-то неопределённое выражение, отвечает не сразу.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — парочка глотков побольше и можно продолжать, — Я оступился, я затупил, я очень неправильно сделал. Я всё-таки влюбился. Я знаю, что такого лучше не делать, тем более с Хольтом, но глупому сердцу не прикажешь. Поначалу думал, что это внутреннее удовлетворение от своего поведения и послушания. Ну, что скрывать, меня к Августу с самого начала поманило, падок я на таких мужчин. А вот совсем недавно понял, что ревную я не в тематическом, а самом что ни на есть романтическом плане. А когда осознаёшь, отчего у тебя в груди сердце больно щемит, так его ещё больше щемить начинает. И вот я теперь совсем запутался, как мне будет лучше.
Мальчик снова припадает к краюшке бокала делая жадный глоток. Ему самому хочется и мысль сформулировать, и высказаться, и совет получить. Такие вещи страшно решать самим с собой, страшно брать на себя ответственность, страшно сделать неправильный выбор, о котором будешь жалеть ещё больше.
— У меня куча плюсов и минусов в этих отношениях. Да, Август очень нарциссичный, самолюбивый, ни в чём себе не отказывает. Он зажимает других мальчишек только так, а я весь на ревность исхожусь из-за этого, хотя это сугубо моя проблема, он меня не просил, блин, в него влюбляться. А я живу у него как у Христа за пазухой, и жаловаться, наверное, не должен. Он не отпихивает меня от себя, как делали многие, комфортабельный транспорт мне обеспечивает, то на такси дорогом, то сам подвезёт. Спрашивает, добрался ли я до дома. Да, знаю, возможно это незначительные сентиментальные вещи, но мужчины в моей жизни так не делали. Всего двое небезразличных было: ты и он. Я ночую у него часто, и Хольт меня ни в чём не ограничивает. Я даже пару килограмм на такой щедрости набрал, представляешь! У нас у обоих сексуальная энергия и озабоченность просто неуёмная. Мы можем трахаться не прекращая с перерывами только на естественные потребности. Мне нравятся наши позиции, нравится звать его Господином и вести себя так, как я веду. Но каждый ёбаный раз он тискает другого, а у меня в груди жжёт. Успокаиваю себя тем, что они больше двух раз не задерживаются, и только я знаю, как Августу приятнее всего. Рефлексия вообще не помогает, абстрагироваться тоже не могу. Да и могут быть такие моменты, как сегодня, когда он подвёз меня до подъезда, мы миловали пару минут ну как влюблённые, так я ещё на его глазах перед этим гопником храбрился, а адреналин сплачивает. И вот я получил дозу дофамина, забыл на несколько минут, что влюблён я безответно, а в реальность возвращаться ещё больнее после такого. Он чувствует, наверняка чувствует, но зачем ему-то отказываться? Он не издевается надо мной, не бьёт и не мучает. Он просто позволяет мне себя любить. Это, наверное, приятно, когда тебя любят, я судить не могу, я такого не знаю.
Шура всё-таки сдался, закрыл лицо руками и всхлипнул. Он ещё не плакал об этом, боялся этих мыслей, не собирал их в голове в кучку, давил и прятал поглубже. А теперь шпарит как на духу, прорвало на осознание и слёзы.
Дагбаев молча выслушивает парня, легонько приобнимая и поглаживая по спине. Видать, давно накопилось, раз сейчас со слезами рассказывает. Алтан догадывался о подобном исходе и сожалел, что отпустил тогда Мальвину. Он и не мог бы удержать, Шурка бы сам взбунтовался и напомнил про БРД. Впрочем, сейчас уже поздно прошлое вспоминать. Алтан считает, что раковую опухоль нужно вырезать без промедлений и полностью, как бы больно ни было.
— Я искренне хотел бы, чтобы у вас все было хорошо, но ты и сам понимаешь, что это невозможно. Поэтому не воспринимай мои дальнейшие слова за грубость и наговаривание, — заранее просит Дагбаев, — Это он пока что не слишком жестит. Насколько я знаю, у вас нет моногамии в Теме, поэтому он имеет право проводить сессии с другими Нижними. Но ты и сам видишь, что он пользуется этим сверх меры: пользуется тобой как хочет, потому что знает — ты вернешься к нему в любом случае. Это переходит разумные границы, ведь здесь буквально ни капли уважения к тебе. Он уже психологически привязал тебя к себе и предложил мне воспользоваться тобой, а однажды поднимет руку и проигнорирует стоп-слова. Шура, я знаю, это очень больно, но ты должен выбрать между своим ментальным, физическим здоровьем и влюбленностью в Августа. Если ты захочешь сделать выбор в пользу первого, то я без разговоров помогу тебе комфортно выбраться и не получить в последствии дополнительных проблем. Но и если ты захочешь остаться, то я не отвернусь от тебя. Выбор за тобой.
Шура практически зеркально растирает потёкшую подводку по щекам, поджимает губы и заламывает пальцы. Алтан прав, жестоко прав. Хоть мальчик впервые влюбился настолько сильно, он, кажется, не готов пойти на такие крупные жертвы, чтобы сохранить заведомо обречённые и провальные недоотношения. И правда, его сегодня буквально как вещь были готовы одолжить другому. Где твоя строптивая гордость, Мальвина?
— Он каждый раз напоминает, что мне нельзя даже общаться с другими доминантами, чревато наказанием, и я даже могу представить каким, — накидывает отрицательных причин глядя куда-то перед собой, — А хулиганов с моего района назвал сегодня сбродом. Мне за них не обидно ничуть, но, наверное, без всего этого антуража, — парень подцепляет пальцем цепочку, — и я подхожу под эту категорию. Я для него аксессуар, надеюсь очень красивый. А в других ролях буду уже не по статусу.
Шурик снова крепко обнимает Золото, кладя голову ему на плечо и снова тяжело вздыхая. Он больше не всхлипывает и не плачет, просто шмыгает носом. Эмоции выплеснулись, уступая более холодному разуму.
— Помоги мне, пожалуйста. Я хочу разорвать этот порочный круг, не хочу снова подпитывать свою провальную любовь и снова страдать. Мне придётся теперь сменить клуб, чтобы его не видеть, да?
— Не придется, — тяжело выдыхает Алтан, поглаживая синюю макушку, — А вот ему — да.
Шура даже рот раскрыл от услышанного. Это казалось вообще невозможным. Хольт настолько мастодонт в "Пределе", корнями пророс, что его придётся буквально выкорчёвывать. Наверное, не очень правильно заканчивать отношения войной, но мальчишка планирует сделать это раньше и ещё на мирной ноте. Потерять хольтовское покровительство страшно, а ещё страшнее — стать врагами. Но если понадобится, Воскресенский без колебаний будет за Алтана.
Это был очень рискованный шаг, но ради Шуры Дагбаев хотел ввязаться во все это. Грядет не просто выяснение отношений, а битва и попытка задавить друг друга авторитетом, поэтому Алтану нужно собрать как можно больше доказательств косяков Хольта, чтобы убедить владельцев клуба в некомпетентности мужчины. Август страшно, просто невероятно популярен и успешен в Теме, к тому же официально никаких проблем за ним не числилось. Но и Золото на хорошем счету, многие Нижние встанут на его сторону, если потребуется. Заняться этим стоило уже давно.
— Я рад, что ты не потерял голову во всем этом сумасшествии, — улыбается парень, проводя ладонями по щекам Воскренеского и стирая его разводы подводки, — Давай хотя бы сейчас отвлечемся от всего и просто отдохнем? Уж в моей-то компании, я надеюсь, можно спокойно напиться! Домой довезу в целости и сохранности, обещаю.
— Мальчик, повтори, сладкий, — все эти реваншистские заговорщические мысли поднимают Шурику настроение, он улыбается, уверенно кивает, вновь берётся за бокал и залпом допивает остатки коктейля, просьба отправляется официанту, а вот Алтану "ультиматум", — Тогда с тебя сегодня танец! Будем балдеть исключительно вместе!
Вечер пролетает весело, но, к сожалению, быстро. Однако парни успевают достаточно набраться, наплясаться до отяжелевших икр, снова перебрать все новости и темы для разговоров. Сейчас диджей поставил какой-то медлячок, поэтому двое бесподобных красавцев сплелись в объятиях, плавно покачиваясь — или захмелевше пошатываясь, это как посмотреть.
— Дорогой, я вот если бы был ещё чу-у-уть-чуть пьян, я бы к тебе уже целоваться полез, — кается Шурик, лёжа щекой на плече Дома, — Но, во-первых, я тебя уважаю, во-вторых, я ещё не пьян, — немножко завирается, — в-третьих, я порядочный Нижний, потому что меня воспитывал ты. Поэтому я тебя очень уважаю и с другими целоваться не буду, пока с сегодняшним Господином не разведусь. Но я могу сделать вот так.
Мальвина хитренько щурится и целует Дагбаева под ухом, цепляясь носом за тугие косы.
— И вот чтобы твой Дракон был хорошим мальчиком, и ты ему разрешил, и он так делал бы много-много раз. Скажи ему, чтобы по-другому он даже не думал, иначе он будет иметь дело со мной. А я тебя люблю, а это важно. Но, вроде, он и правда смышлёный мальчик. Нет, он не мальчик, но главное, чтобы голова работала, а головка ввысь смотрела.
Вообще-то Воскресенский уже достаточно пьян, а Алтан тем более, поэтому накопившееся напряжение за последнюю неделю хочется вылить потоком безумства и отрыва. Главное его правило — не проводить сессии в состоянии алкогольного отрезвления. Целоваться с другом по-пьяни в запреты не входит.
— Шура, ты ужасно пьян, — смеется Дагбаев, поворачивая голову к парню, — Нахуй Августа. Я официально развожу тебя с ним!
Алтан сжимает в объятиях Мальвину и глубоко целует, закрепляя "развод". Это не проявление романтической любви или страстного возбуждения, но целоваться с Шуркой очень приятно, потому что губы у него мягкие, со вкусом сладкого коктейля и измазаны красной помадой, которая сразу же отпечатывается на губах Алтана. Он понятия не имеет в какой момент Воскресенский успел подкраситься, ведь когда начинали пить никакой помады на нем не было... Выглядят оба откровенно по-блядски, с красными зацелованными губами, растекшейся по щекам черной подводкой и пьяным блеском в глазах.
Мальвина не успевает даже выкрикнуть ликующее "УРА!". Не тупит и отвечает сразу же, перебросив одну руку через тонкую доверенную ему шею, а другой обнимает бывшего Господина за талию. Шурик в принципе ужасно обожает целоваться, особенно глубоко и мокро. Возможно это из детства, когда ему ещё логопедка поставила диагноз "ленивый язык" из-за крупного и вываливающегося из ротовой полости язычка, который приходилось очень долго и упорно контролировать, чтобы теперь уже не задумываясь говорить и читать без лишних дефектов. Сейчас, слушая парня, готового щебетать часами, и не скажешь, что язык у него ленивый. Но в своём рту точно долго не держится. В чужом — другой разговор.
У алтановых губ вкус чуть более терпкий, но нежности и мягкости им не занимать: Верхний "изнашивает" их явно меньше, чем Шурка. И мальчик тоже не вкладывает лишнего романтизма в этот поцелуй. Это просто до одури классно и попадает в настроение. Если культурной метафорой, то это как поцелуй ученика и учителя в Древней Греции, только без сомнительной разницы в возрастах.
Их отношения не испорчены неосторожной безответной любовью. Но если бы даже такое произошло, Воскресенский уверен на все сто — Алтан бы всё это урегулировал самым мирным, безболезненным и лучшим путём.
— Вот мы и узнаем, что же делает хороший мальчик сейчас. Я же обещал тебя до дома довезти! — говорит Алтан, когда наконец разрывает сладкий поцелуй. Решение поспешное и, конечно, не обдуманное — какое "обдумывание" в таком-то состоянии? — но сомневаться уже поздно. Дагбаев достает телефон и открывает чат с Драконом.
"Спишь? Или может просто занят?"
"Добрый поздний вечер. Нет, не сплю пока. К Вашим услугам!"
Вадим собирался лечь только через час. Завтра день не напряженный, нужно будет всего-то две дистантные лекции провести в 12:30 и 15 часов. Поэтому на подъём он сейчас лёгок, тем более интересуется им не абы кто.
Мужчина решил не откладывать дела в дальний ящик и всё утро потратил на сдачу анализов и прохождение врачей для справок, нужных Алтану. Ему, как бывшему военному из горячих точек, всегда проход в больницах вне очереди, однако Дракон этим не злоупотреблял. Некоторая неловкость возникала в тех кабинетах, где нужно было раздеваться и являть свою исполосованную спину, однако лишних вопросов это, слава тебе Господи, не вызвало.
Вадика всё-таки озадачило утреннее поведение Господина. Хоть он и написал впоследствии, что через неделю всё состоится, всё равно не отпускали точащие мысли о том, что саб действительно сильно обидел и разозлил Золото, что даже сам не понял чем. Поэтому эти сообщения сейчас очень интригуют.
"Отлично, забери меня по этому адресу", — Алтан быстро печатает ответ и прикрепляет свою геолокацию, потому что сосредоточиться на выяснении точного адреса клуба очень сложно.
— Хорошенький мальчик свободен и к нашим услугам, — с довольной улыбкой оповещает Воскресенского парень и подзывает официанта, чтобы оплатить счет, — Собирай шмотки, Шурочка, скоро домой и в кроватку.
Он был бы совсем не прочь продолжить кутить, но завтра пары с самого раннего утра, хоть и дистанционные. Тем не менее если Шура ненавязчиво предложит поехать к Дагбаеву — он отказываться не будет, сам не настолько трезв, чтобы упрекать в опьянении друга.
А вот Дракон оказывается свободным очень вовремя. И поможет делом, и глаз порадует своей покорной мордашкой, и поухаживает, дай Боже. Шурка, конечно, не упустит возможности поближе и подольше рассмотреть нового Нижнего Золота, отпуская множество комментариев, прерываемых пьяным хихиканьем. Впрочем, Алтан не может осуждать его за это, разве что шутливо шлепнет по игривым ладошкам, тянущимся огладить накаченные мышцы мужчины.
— Ура! — теперь Мальвина успевает порадоваться вслух. — Это Дракон твой за нами приедет? А можно к тебе, правда? А то я в таком состоянии ему даже дом свой не покажу.
Вадим удивляется и этому сообщению. Клубешник какой-то. Алтан кутит и зовёт его продолжать вечер или завершать, просто поработав водителем? Как бы то ни было, назвался груздем — полезай в кузов. Господин написал именно тебе, потому что доверяет. Не исключено, что придётся переносить его пьяного, что требует определённых сил и того же доверия от переносимого. Так что Дракон собирается быстро и выходит по направлению к парковке.
К счастью обошлось без пробок и минут через двадцать Вадик уже заглушил мотор около клуба. Только вот дождь ливанул. На крыльце под козырьком стоят разные ребята: парочки постарше и помладше, курящие, посасывающие банки с пивом или просто угаревшие в танцах и вышедшие воздухом подышать. Стоит там и Алтан, которого невозможно не узнать по смоляным бесконечным косам и яркому золоту в ушах. Трёт ладони друг о друга, замёрз. А рядом с ним знакомая синяя макушка пытается прикурить, тщетно промахиваясь по колёсику зажигалки, просто высекая слабые искры. Кажется, это мальчонка, который показывал мужчине выход из клуба. Звали его как-то сказочно... Эх, не вспомнить сейчас, тогда Дракон был пьян. А сейчас пьяны они.
— Добрый вечер снова, — сабмиссив здоровается подходя и получше рассматривает парочку. Да, пьяные, с лёгким перегаром даже. Коктейли, наверное, пили. Одеты оба красиво, со вкусом и безусловной претензией. А на губах что? Не кровь — помада. Кажется, больше всего её на втором мальчугане, его значит. Они целовались? Разве такие худенькие ребята во вкусе Золота? Ах, точно, синеволосый говорил, что обычно такими и были Нижние Алтана. Но ведь теперь же это не так, верно? Стоит ли начинать переживать ещё больше? И как же его всё-таки зовут, вот хоть убей...
— Ох ты, и правда Дракончик, живой! — мальчишка улыбается, стоит прислонившись к Дагбаеву, то ли придерживая его, то ли держась за него, — Ты что, ещё больше вымахал, здоровяк?
— Не уверен, — усмехнулся мужчина и поглядел на Алтана. Только сейчас, подойдя поближе, он замечает полосы потёкшей подводки на всех четырёх щеках. — У вас всё в порядке? Выглядите вы очень драматично, прямо как из фильма. Вас никто не обижал? Вас довезти до дома?
Алтан слегка придерживает вешающегося на него Шуру и направляет парня на заднее сидение машины, куда лезет и сам. Взгляд по привычке скользит по шее Дракона. Открыта, конечно же, и цветастые татуировки издевательски привлекают внимание. Дагбаев молча одаривает Вадима недовольным взглядом и почти теряет былое веселье, к тому же позволяет себе проигнорировать половину любопытных вопросов.
— Мальвина нагло пользуется нашей дружбой, чтобы эксплуатировать моего сабмиссива и мою постель, — без особо недовольства хмыкает Дагбаев, закрывая за собой дверь, — Вези ко мне.
Полчаса назад он готов был почти лично признать свою вину сегодняшним утром, но теперь?.. Теперь хочется выбрать слова поострее, как можно более размытые, оставляя Дракона теряться в догадках, потому что ему едва ли можно задавать лишние вопросы.
Алтан укладывает пошатывающегося парня головой себе на колени и забирает так и не прикуренную сигарету из его губ. Зажигалка находится у Воскресенского в кармане. Дагбаев опускает стекло и запоздало поворачивается к Дракону с вопросом.
— В машине можно курить?
Вадик даже точно сказать не может, удивила ли его очередная холодность. Ну, скажем так, он ожидал что-то потеплее. Господин простил его и сейчас недоволен с чего-то нового или так и ругал в голове весь день? Однако мужчина вовремя замечает взгляд с интересом сначала на своей шее, потом с недовольством на своём лице. Кажется, такие хмурые глаза и строгий тон можно смело объединять в категорию "проебался с ошейником". И свой тормозящий мозг туда же отнести можно. Наверное, нужно себе напоминалку на телефон поставить, чтоб из дома без аксессуара даже не выходить. Да и это ж не просто господская прихоть: это дисциплина, ведь не жаловался же на наряд вне очереди, если кровать не заправил, и тут жалоб не нужно. Правильно, Золото, воспитывайте, от этого вояке только польза.
— Можно, но чтоб пеплом салон не прожечь, — кивает Дракон, глядя на парней в зеркало заднего вида. Вернее видно в нём только Алтана, а Мальвину — точно, его же так зовут — слышно снизу, с дагбаевских колен, что-то довольно и пьяно бубнящего, — А больше одного сабмиссива заводить можно? — спрашивает в общем без наезда, действительно желая прояснить волнующую и даже напрягающую ситуацию.
— Конечно нет! Поэтому нахуй Хольта! — опережает с ответом Шурик, потираясь щекой о бедро доминанта, — Я в него, конечно, влюблён, но сегодня я об этом забыл. Я себя люблю, и Золото люблю!
Он ловит изящную руку Верхнего и целует запястье, оставляя и на нём алый след от помады. Вадим улыбается уголком, кивает, а на длинном светофоре всё-таки достаёт из сумки ошейник и надевает его, погромче бряцая пряжкой.
Дагбаев тихо усмехается и гладит Шуру по щеке, снова укладывая после внезапного всплеска активности и любвеобильности. До конца открывает окно, поджигает сигарету и откидываться на спинку сидения, блаженно выдыхая дым. Руку предусмотрительно держит у окна, но не высовывает, чтобы тлеющий огонек не залило дождем.
— Вообще-то можно. Это тебе не обычные отношения, чтобы хранить верность одному единственному, — исправляет обоих сабмиссивов Алтан, — Да и никто никого не "заводит", если говорить вне ролей. Этот момент обсуждается заранее, а я уже говорил, что даже в Теме моногамен.
Золото лениво наблюдает за тем, как Дракон вспоминает про ошейник и натягивает его, едва заметно улыбаясь. Он слишком пьян, чтобы снова цепляться к забывчивости Нижнего, к тому же, кажется, разговор выходит за рамки этих отношений — третий наблюдатель в виде Шуры подтверждает, что ничего серьезного сейчас не будет. Немного подумав, Алтан все-таки добавляет.
— Не ревнуй. На вас двоих, наглых и игривых Нижних, у меня нервов не хватит, — а потом наклоняется к Шуре и с улыбкой выдыхает дым ему в лицо, обращаясь персонально, — Будь я все еще твоим Господином, тебе бы влетело и по жопе, и по губам за развязный язык. Но за признание благодарю, ты тоже мой любимец.
Оба Нижних хихикают каждый со своей интонацией. Мальвина ловит ртом сизый дым, растворяющийся в воздухе, и посылает Алтану поцелуй, вытянув губы с громким чмокающим звуком. Вадима эти слова успокаивают. Если они бывшая пара в Теме, то естественно знают друг друга давно и предельно хорошо. А любим мы и старых друзей, и даже трахаемся с ними порой — армейский опыт, — хотя, кажется, парни на заднем сидении в этом не заинтересованы. Хоть обстановка разрядилась, уже не утренняя и слава Богу.
Доезжают довольно быстро. Накануне новой рабочей недели все стремятся в центр, а не за город, где находится дагбаевский особняк, поэтому пробки только на встречке. Дракон думает, что хорошо было бы остаться у Господина как минимум для того, чтобы не встрять в этот стоячий поток до трёх ночи на обратном пути. Прислуга, видимо, предупреждена, поэтому ворота перед ними открывают без лишних вопросов. Мужчина паркует машину, выходит и открывает дверь парням, неспешно и аккуратно, чтобы они ненароком не вывалились.
— Вы как себя чувствуете? Давайте в доме сопровожу на всякий случай?
Алтан слабо понимает, чем Дракон может помочь им в доме, но строгий отказ будет звучать не столько грубо, сколько похоже на пьяный бред. Ему все еще тревожно находиться в уязвленном состоянии рядом с кем-то вроде Дракона, но ведь он не один — рядом и Шура, и нанятые работники в доме. Пора уже перестать так недоверчиво относиться к мужчине.
— Ладно, если хочешь — оставайся. Но учти, что сегодня ничего серьезного не будет, — отвечает Алтан, приобнимает Воскрсенского за талию и осторожно вытаскивает из машины, — Мальвина, не спи давай, мы приехали. Ну, хороший мой, давай!
На двух гостей Дагбаев не рассчитывал — дополнительная спальня-то у него одна. Придется Дракона уложить уже на знакомом ему месте, а Шуру в своей постели приютить. У Воскресенского сегодня прямо-таки день праздник.
Вадим помогает вытащить Шурика и страхует Алтана сзади. Не ровен час, что парень, сам пьяный, потеряет равновесие и с земли придётся поднимать обоих.
— Золотце, Дракоша у тебя хороший, но меня лапает, — выходя из дрёмы Шурик тянет хитренько и игриво, щурит один глаз и косит другой на мужчину, у которого на лице уже вырисовывается праведное опровержение и возмущение такой клеветы в ответ на помощь, — Да ладно, плечистенький, не сердись, я же шутя. Порядочный, порядочный мальчик, хорошо воспитываешься.
Парень тянет руку погладить Вадима за ухом, как хорошего пса, но не дотягивается и опускает, пройдясь ладошкой по крепким мышцам. Однако блондин его руку с себя снимает. Мальвина, конечно, красивый и заманчивый мальчик, но клеить его при Алтане и глупо, и не хочется. А вот клеить самого Господина сейчас... Он чертовски красив и поэтичен в таком виде. Подводка от явных слёз растеклась чёрными выцветшими змеями по скуластым щекам, вокруг губ размазана алая помада, а дождь, всё же успевший лизнуть точёные фигуры, добавил влажного блеска тугим косам — строгому атрибуту доминанта. Он выглядит изящно блядским, не в уничижительном смысле, а в таинственном декадентском. Хочется снова зажечь страсть на этом ныне томном лице и в этом стройном дурманном теле.
— Не забывайся, Мальвина, — строго одергивает парня Алтан, заводя в дом и укладывая на диван в гостиной, — Я все еще Господин, а ты в моем доме и тянешь лапы к моему псу. Впредь спрашивай разрешение, вдруг "порядочный мальчик" кусается.
— Прости, дорогой, я буду аккуратненько, — Шура напоследок целует Дагбаева в щёку и блаженно растягивается на диване, опять что-то обсуждая с собой любимым. Он определенно пошел в разнос, желая посмотреть и повертеть Дракона со всех сторон, поэтому Алтан оставляет его в ожидании, а сам вместе с Вадимом отходит на кухню. Вечер еще не окончен и они могли бы распить последнюю бутылочку шампанского, найденную у парня.
Вадим улыбается, глядя на Мальвину. Это прекрасная молодая беспечность и лёгкость, которая обезоруживает любые сторонние возмущения. Поведение у мальчика на любителя, но Дракону импонирует. Он искренен, весел и внутренне свободен — а это очень классная черта.
Алтан же знает уместность своего настроения и поведения. Свободным вечером в дружеской компании он, видать, раскрепощён и даёт волю эмоциям, улыбке или слезам. А в Теме он строг и требователен. А ещё загадочен от умалчивания чего-то. Навряд ли он в каком-то из этих состояний кривит душой. Это, должно быть, присуще ему в равной степени, потому что он прекрасно лавирует из образа в образ даже будучи пьяным. К примеру, как сейчас, с покровительственной заботой уложив еле стоящего на ногах Мальвину отдыхать, а Нижнего отведя на кухню, с гордой лёгкостью доминанта вовлекая в продолжение приятного вечера.
— Слушайте, Вы же только сессии под алкоголем не проводите? — спрашивает всё-таки Вадим, следуя за парнем. Конечно он слышал, что и просто секс пьяными — не самая хорошая затея, но сейчас Дагбаев слишком хорош, чтобы себе отказывать в попытке "греха".
— Я в целом стараюсь напиваться только по крайним случаям и в компании проверенных людей. Можешь считать это актом доверия, но не переходи границ, — Алтан роется в шкафу и будто бы в благодарность мимолетно гладит Дракона по щеке и шее, задевая пальцами ошейник, — А в чем дело?
— В Вас дело, — кротко улыбается мужчина своей же постановке предложения, щекой неосознанно тянется за ласкающими пальцами, — Вы сегодня такой необычный и... Притягательный. Можем ли мы с Вами переспать вне Темы и ролей?
Вопрос не то чтобы привязан к настоящему моменту, более гипотетически, но если вдруг можно и прямо сейчас, то руки Дракона уже наготове.
— Или это уже переход границ в неположенном месте?
— Притягательный, потому что пьян и кажусь более беззащитным, чем обычно? — резко отвечает Дагбаев, одергивая руку и слегка отходя, чтобы найти штопор. На деле, конечно, хочет держать безопасную дистанцию. Вадим абсолютно трезв, но замутненное воображение Алтана с радостью подкидывает побольше красочных картинок о том, чем может закончиться вечер.
Сам же обещался довериться мужчине, но сейчас абсолютно не может трактовать предложение иначе, как желание затащить смягчившегося парня в постель.
— Мы договорились о том, что Тема будет идти рука об руку с обычной жизнью. А значит общение вне ролей происходит в крайних случаях, — наконец отвечает он, тяжело вздохнув и подняв нечитаемый взгляд, — Трахнуть меня любым способом — это твоя единственная цель, с которой ты позвонил мне тогда? В таком случае нам лучше сразу разойтись, потому что я не хочу тратить время на эти бессмысленные попытки познакомить тебя с Темой.
Вадим даже совсем слегка вздрогнул от такой резкой смены настроения. Который раз за день? Вслушался внимательнее и, кажется, понял, что происходит. Алтан боится. Боится, кажется, что его будут рассматривать лишь как сексуальный объект, способ для дрочки поэкзотичнее. Или может быть природа страха другая, но он есть. Страх и неприязнь к таким мыслям, поведению в эту сторону. Что лежит в основе: комплексы, фрейдизм, какие-то неудачи взрослой жизни — Дракон не специалист и всё равно не докопается, если ему не дадут больше подсказок. Однако специально тянуть их жестоко и лишь тешит собственное любопытство. Основное, что нужно усвоить — никаких поводов думать, что Золото обесценивают и пытаются лишить его позиций. Тем более, что блондин этого отнюдь не хочет.
А страх — это не плохо и не позорно. Вадиму тоже есть, чего бояться.
— Наверное девяносто процентов моих сослуживцев возвращаются в горячие точки, — начал он как-то пространно, — В том числе и я: у меня за спиной три контракта. Некоторые просто ничего не умеют, кроме как стрелять головорезов в пустынях и носиться с оружием в сорокоградусную жару, поэтому это их единственный способ заработать деньги, очень хорошие деньги, и проявить себя. Но я абсолютно уверен, что всех вернувшихся, даже при наличии других хороших занятий на гражданке, объединяет одно — адреналиновая зависимость. Когда ты стоял на коленях, утопая в раскалённом песке, задыхаясь от зноя с мешком на голове, чувствуя дуло, направленное в спину, или лезвие, подставленное к горлу, слыша разливающиеся над головой неизвестные голоса и языки, мысленно обнимая всех близких, а после сидишь в казарме в кругу зелёных новобранцев, которые жадно спрашивают "Ну, каково это? Сильно обоссался?", ты понимаешь, каков вкус твоей жизни. Это вкус крови, бьющей в висках, пота, риска и финального осознания себя живым. Святые угодники ли тебя вынесли, врождённая ли удача, звёзды ли так сошлись — пойди разбери. И после того, как ты всеми органами ощутил, как чувствуется твоя пропащая жизнь, ты подсаживаешься на эту адреналиновую иглу. Многие идут проторенной дорожкой, едут снова, воюют снова, но уже не всем вернувшимся удаётся дожить до конца нового контракта. Многие здесь, на гражданке, решившие завязать или взять паузу побольше, приобщаются к экстремальному спорту. Поверьте, прыжки с парашютом, дайвинг в пещерах, скалолазание и прочее — такая детская хуйня по сравнению с тем, что ты чувствовал тогда. Есть те, тоже большой процент, кто ищет или наоборот глушит пережитые ощущения в алкоголе и наркотиках. А есть те, кто, даже пройдя не одну войну, не могут найти своё место в мирной жизни и пускают сами себе пулю в лоб. Я тоже попал под этот рок судьбы. При всём при том, что у меня есть высшее образование, ещё до первого контракта несколько лет стажа по специальности, родители живы ещё были, друзья. Я всё равно не могу до конца вернуться к обычной жизни. Нет, меня не мучают голоса расстрелянных, не мерещатся всюду глаза погибших товарищей, не возникает паника при звуках стройки, и кошмары снятся мне не чаще, чем остальным. Но меня мучает жажда острых необычных ощущений и адреналина. К психотерапевтам я, как-то, не собрался, хотя считаю их реально классными и нужными ребятами. Это мой внутренний демон, которого я решил утихомиривать подкармливая. В то же время я правда очень люблю жизнь. Верите, нет, но я и убивать не люблю. Не страдаю от этого морально, но и не кайфую как псих. Справки я, кстати, сделал сегодня утром все. Я хочу жить и боюсь сгинуть за просто так, от передоза, шальной пули на фронте или тычка финкой на каких-нибудь криминальных разборках. Вчера Вы мне как будто крещение какое-то провели. Это было остро и адреналиново, но по-другому. И оно замещает, перекрывает военный голод. И так мне нравится больше. Это не какой-то мгновенный страх вперемешку с болью и оргазмом. Это своеобразная социализация, своё сообщество из меня и Вас, которому надо стратегически соответствовать. Это дисциплина, к которой я привык и которая мне честно нравится в разы больше, чем казарменная. Конечно, это сексуальное удовольствие. А ещё искреннее удовольствие от Вас, взаимодействия, общения с Вами. Я ни в коем случае не хочу превращать Вас в своего лечащего врача, волонтёра-спасателя или ещё кого-то из этой оперы. И Вы, конечно, абсолютно в праве отказаться от меня после всего, что я рассказал. Я благодаря Вам теперь знаю хотя бы в каком направлении мне двигаться. Но, положа руку на сердце, мне бы хотелось остаться с Вами на подольше.
По мере рассказа Вадима Алтан все больше смягчался, а взгляд его становился заинтересованнее и даже слегка отдавал состраданием. Не жалостью, конечно, но пониманием — Дракон не единственный такой, кто нашел свою адреналиновую иглу в Теме. Все эти откровенные, честные слова делали его будто бы человечнее. Он наконец обретал историю в глазах Дагбаева, мотивацию, личный интерес и непростую судьбу. Это помогало парню перестать триггериться с каждого резкого движения, потому что он хотел верить ему и верил.
— У меня был один знакомый, тоже с горячих точек прямиком в Тему пришел. В погоне за адреналином он плохо закончил. Живой, слава Богу, но как сейчас обстоят его дела я не знаю, — отвечает Алтан, вспоминая конечно же Волка, — Главное — контролировать свою жажду и попасть в хорошие руки. Без лишней скромности скажу, что тебе в этом вопросе очень повезло.
Он обещался, обещался довериться и подпустить ближе. Когда, как не сейчас, делать первые шаги, если так хочется чуть большего, что обычно Алтан себе не позволяет так скоро?
Золото позволяет охватить себя томной флиртующей дымке, несомненно выскользнувшей из открытой бутылки алкоголя, которую он оставляет на столе и медленно подходит к Дракону.
— Пока что это все, чем я могу отблагодарить тебя за сегодняшнюю помощь. Но будь хорошим песиком и получишь гораздо больше, — Алтан тянет за ошейник вниз, чтобы мужчина наклонился, жарко выдыхает и наконец влажно целует столь желанные губы. Внутри горит возбуждение и волнение, которое приходится игнорировать по мере возможности, потому что даже будучи ужасно пьяным, Алтан больше не позволит страху взять верх над собой.
Вадим не сразу верит происходящему, уже до этого приготовившись долго облизываться, прежде чем добиться снисхождения до поцелуя. Но, кажется, Господин его действительно понимает и прощает. И, главное, доверяет. А у Дракона нет никакого морального права не оправдать его доверие. К сожалению разрешения касаться ещё не было, однако страшно хочется обнять парня, уверенно, но бережно, словно защищая от всего плохого и заботясь через эту прочную защиту. Но это может быть чревато битьём по рукам в прямом смысле. Не зная особо, что делать, мужчина упирает правую руку в стол, чтоб удобнее было наклоняться, левую убирает себе за спину и уже полноценно отвечает на поцелуй, слегка углубляя его. Теперь он слегка нависает над Алтаном, но полностью не закрывает его, давая возможность отстраниться и ускользнуть в любой момент.
Губы Золота столь же прекрасны, как и их обладатель. Чуть пухлые, мягкие, ласковые, бархатные, терпковатые от выпитого, но очень вкусные. Вадим целуется непривычно бережно и чутко, будто даже забывает, что можно цеплять чужие губы зубами и беспардонно лезть языком глубоко и активно. Вести полностью позволяет Дагбаеву, прикрывает глаза и ловит один ритм сердцебиения и темп дыхания.
Войдя во вкус, Алтан переносит руку с ошейника на плечо мужчины, а другой зарывается в выгоревшие под палящим солнцем волосы. Дракон будто и сам волнуется, осторожными действиями не соответствуя запалу при первой встрече. Это радует и слегка успокаивает. Парень целуется мягко, но с очевидным желанием, коротко лижет губы Вадима, но глубже и интимнее поцелуй не делает. Рановато пока что. Приходится взять себя наконец в руки и оторваться от мужчины, тяжело дыша и оставляя между их губами всего пару сантиметров.
— Хороший мальчик, — с улыбкой хвалит Дракона Алтан и слегка отстраняется, хотя хочется прижаться еще ближе, — Можешь остаться в гостевой на ночь. И достань бокалы с верхней полки, иначе оскорбленный отсутствием внимания к своей персоне Мальвина заявится сюда сам.
Вадим всеми органами чувств запоминает этот момент. Столь близкое лицо, одно на двоих дыхание и частота пульса, цветочный и чуть хмельной аромат, добрые изящные руки на своём теле, тепло и нежность.
— Спасибо, — выдыхает он негромко и ответно улыбаясь на похвалу. Послушно берёт бокалы и возвращается с Господином в гостиную, где они оставили мальчика.
Шура повторно не уснул. А сейчас и вовсе перевернулся на живот, согнул ножки в коленях, перебирая ступнями в воздухе, и засмотрелся на многочисленные цветочки.
— Ага, вернулись! — улыбается он, с хитреньким прищуром осматривая пару, — А я ведь знал, что вы целоваться будете!
— И почему же? — беззлобно усмехается Вадим, расставляя бокалы на журнальный столик.
— Ну, тут слишком догадливым быть не надо! Во-первых, вы о-о-очень хорошо друг с другом смотритесь. Ну а во-вторых, ты тоже теперь чумазый, рот у тебя как у нас красный.
— Так, ну-ка хватит подрывать мой авторитет здесь, — строго отвечает Алтан и легонько шлепает парня по нагло выставленной пятой точке, — Двигайся давай.
Шура ойкает от полученного поучительного шлепка, игриво виляет попой, но место, конечно, уступает. Садится совсем рядышком с Доминантом, благодарит "спасибой" за бокал и сразу же пригубляет маленький глоточек. Места не слишком много и втроем им едва ли можно уместиться, но перед диваном расстилается белоснежный мягкий ковер, на который Алтан без лишних неловкостей приглашает своего Нижнего, слегка разводя ноги и переключая свое внимание на бокал. Может быть, с ошейником у вадимовой памяти проблемы, но сейчас ему повторять дважды не нужно и понимает он сразу. Садится между стройных ног, благодарно кивает, принимает свой бокал, тянет звякнуть ими с остальными.
— Если мы выпьем все это, то я завтра на пары не встану, — честно говоря, Дагбаев не уверен, что встанет даже без этой бутылки.
— Главное ни что бы мы вставали, а чтобы у нас вставало, — каламбурит Мальвина вместо тоста. — Ну и подождут, в конце концов. Должны же люди нормально отдыхать!
— Тогда дай бог вам лёгкого утра, — улыбается Дракон, делает глоток и как-то даже не замечает, как прислоняется щекой к алтанову бедру. Шампанское приятно расслабляет и усыпляет бдительность, поэтому мужчина себе такую дерзость и позволяет.
— Нежиться, и без меня? — в шутку возмущается Шурик, принимает горизонтальное положение и занимает своей щекой свободное колено Верхнего.
—Да куда уж без тебя, — с легкой улыбкой выдыхает Алтан, слизывая с губ отпитое шампанское и устраиваясь поудобнее.
Одной рукой парень зарывается в волосы Дракона, ласково поглаживая их, а другой гладит щеку Мальвины. "Обложили со всех сторон," — усмехается мысленно Дагбаев. У него не было опыта с двумя сабмиссивами, да и не особенно это было интересно ему, но сейчас одаривать ленивой лаской обоих было по-новому приятно. К тому же они не планировали что-то серьезное, а большинство из присутствующих было уже прилично пьяным. Всего лишь вечер в компании привлекательных людей.
Шура мурлыкает как кот, прихлёбывает шампанское, которое действует для него финально, пьяня в край, потому что мальчик уже тихонечко несёт какой-то откровенный бред о том, какой он сейчас счастливый, что ему настолько хорошо, что он чувствует себя облачком, ничуть ни тучкой, и что он не пойдёт отсюда никуда, и видал он весь этот колледж в гробу, и преподы ему завидуют на самом деле, и прочее и прочее с разных мест и в разной последовательности. Вадим умиротворённо улыбается, неспешно и ненавязчиво трётся щекой о бедро Господина, краем уха ловя фразы Мальвины и внутренне усмехаясь, соглашаясь с некоторыми.
— Кажется, ему теперь точно хватит, — мужчина поворачивает голову, чтобы смотреть Алтану в рубиновые дурманные глаза. — Давайте помогу его довести до кровати, куда именно? А Вы сообразите себе водички и таблеток на утро.
Алтан опускает взгляд на совсем разморенного Шуру и понимает, что от помощи бы не отказался. Но у него было свое правило: не впускать в спальню тех, с кем мало знаком. С Вадимом они были очень мало знакомы. Вопрос заключался даже не в доверии, а в соблюдении субординации. Спальня Алтана — его безопасная зона комфорта, где не появляется Тема в главных своих пунктах. Именно поэтому сессии Золото проводит в гостевой спальне, сделав ее "рабочей".
— О моем состоянии позаботятся другие люди, а Мальвину я положу к себе. Спален у меня не так много, поэтому обойдемся вот так. Спасибо за помощь и компанию, на сегодня ты можешь быть свободен, — Алтан благодарно кивает, а потом наклоняется к Шуре, — Эй, солнце, вставай. Дойди хотя бы до кровати, я помогу.
Дракон дёргает бровью, однако возражать не берётся. Золото уже говорил ему, что для ревности повода нет, а он даже пьяный, кажется, словами и обещаниями зря не кидается. Да и мальчик действительно не тянет сейчас на человека, который способен поддержать сексуальные ласки, а уж тем более полезть первым. Хотя кто ж его знает. От этого частичка ревности и настороженности всё равно теплится. На всякий случай мужчина считает засосы и укусы на шее Мальвины. Не скуп на них его доминант, однако.
— Я-я не сплю-ю, — ленивенько сладко позёвывая отзывается Нижний и неспешно поднимается, — И ты тоже солнечное солнце.
— Тогда спокойной вам обоим ночи, — поднялся и Вадим, кротко поклонился и направился в гостевую спальню. Ему точно надо выспаться перед завтрашним рабочим днём, благо лекции не с раннего утра. Эта кровать ему уже знакома, потому что сегодня блондин проснулся в ней же. Раздеваться ко сну быстро его ещё в армии научили, а перед тем, как совсем выключить свет, саб на уже известном месте находит салфетки. Всё-таки за сегодня добавилось картинок и ощущений катастрофическое количество, которые просто нельзя игнорировать и не воспроизвести при дрочке.
Шура кое-как, спотыкаясь и озадаченно пыхтя, лишь благодаря помощи Алтана добредает до их постели. Даже в таком состоянии он помнит, что бывший Господин не любит, когда на кровать "псы с грязными лапами залезают", поэтому из последних сил стягивает с себя одежду и беспомощно садится в кресло, потому что умыться самостоятельно уже не сможет, зальёт всё кругом, в кипятке сварится, да банально до ванной не дойдёт.
Когда они добираются до спальни Алтана, он и сам уже оказывается вымотан совершенно. Завтрашний день обещается быть очень тяжелым в похмельном смысле, поэтому парень заранее пишет домработнице просьбу приготовить утром набор "срочного спасения" в виде аспирина с водой и других бодрящих напитков.
— Всё, я не могу больше, — признаёт своё алкогольное поражение, продолжительно зевает ещё раз, а под конец строит план уже на завтра, — А можно я завтра за сегодня Дракона обниму? Он очень хороший, а сейчас я уже не соображу ничего...
— Я подумаю над твоей просьбой, — тихо усмехается Дагбаев, остановившись перед зеркалом и расплетая свои бесчисленные косы, — Он и правда хороший.
Дракон не проявил ни капли грубости, бестактности или наглости, хотя и сам немного выпил. За эту выдержку и уважение его несомненно нужно будет наградить. Но, конечно, тогда, когда сам Алтан придет в себя. Сейчас же он наконец складывает золотые цацки в шкатулку, снимает линзы, раздевается, расплетается и прилагает все оставшиеся силы, чтобы умыть сонную моську Шуры, который забавно жмурится, подставляя щёчки под заботливо моющие его руки, и уложить его в кровать, пристраиваясь рядом и сладко зевая. Парень заползает под одеяло, прибивается Алтану под бочок, просто и достаточно невинно обнимает, напоследок чмокнув в губы.
— Спи. У меня пары в десять, только попробуй утром вырубить будильник, — предупреждает Дагбаев, зная любовь Мальвины просыпать все на свете, и проверяет напоследок телефон.
— Я с тобой учиться не буду, у тебя сложно... — сознание стремительно проваливается в сон, поэтому мальчик не до конца понимает последние слова, снова сладко зевает и уже закрывает глаза. — Спокойной ночи.