Выйдя из больницы, Фёдор подошёл к машине, открыл дверь и помог залезть в неё Гоголю, и убрав его костыли в багажник. Когда он сам сел за руль, он завёл машину, повернув ключи.

— Где ты живёшь? — Спросил Фёдор.

— Да тут не так уж и далеко…

Когда Достоевский узнал куда ехать, он немного призадумался где это, а вспомнив, он надавил на газ, и они поехали. Ночной город прекрасен – темное небо, парки, украшенные светом фонарей, на улицах меньше людей, который могут раздражать, но тишина, к сожалению, редка. На улицах гуляет осень, холодная и угрюмая, она угрожает всем своими тучами и ранними морозами, но жители городов игнорировали все её угрозы и старались одеваться по погоде.

И вот за окном начал виднеться старый, кажется, построенный ещё до развала Советского Союза, дом из грязного, обшарпанного кирпича, у него деревянные окна, их явно никто не собирался менять. Покинув машину, Фёдор поправил свои солнечные очки, которые он носил для того чтобы прятать за ними синяки под глазами. Потом он вытащил костыли из багажника и подошёл к двери, со стороны которой сидел Николай и помог вылезти ему. Они подошли к подъезду, Гоголь достал из кармана ключ от домофона, и вошли в парадную. Стены здесь потрёпаны временем, с некоторых сыпется штукатурка.

— Осторожнее, на первом этаже водятся крысы, — Сказал Коля, — Мне нужно на второй этаж.

Коля посмотрел на лестницу, теперь она непростое препятствие для него, пожалуй, уже даже враг. Он помнил, как лучше всего подниматься по лестнице, ему же врач объяснял, но это было немного, но страшно. Фёдор заметил, что Николай мечется и не совсем понимает, как лучше поступить, хотя вариант здесь только один, ведь лифта в доме нет. Достоевский подошёл к беловолосому сзади и обхватил его за талию, ладони Фёдора сухие, бледные и даже, в каком-то смысле, костлявые. Складывалось ощущение будто Фёдор умеет танцевать вальс, ещё вот-вот и заиграет музыка и они начнут кружиться в танце, хотя Коля не умеет и ему мешает гипс. Единственное, что можно было назвать здесь музыкой, и то с горем пополам, это писк мышей, скрип дверей, кажется с верхних этажей, сквозняк и отдалённый гул машин.

Коля сделал первый шаг. Сначала здоровой ногой, потом поставил костыль на ступень, делал он это уверенно, ведь ощущал опору в виде Фёдора, а потом уже и ногой в гипсе наступил. Ещё ступенька, вторая, третья…. Так они и добрались до квартиры Николая.

— Ну что ж, до свиданья, Николай.

— Уже уходите? — Гоголь кажется удивился, открывая дверь квартиры.

— Ну да. Я предполагаю, что вскоре мы увидимся в суде, где вы будете требовать с меня денежную компенсацию за нанесённый мною ущерб.

— И на чай не останетесь?

Тут уже подивился Достоевский. Он не ожидал данного предложения.

— Да и вообще, мне как-то не очень хочется таскаться по всем этим судам... Ещё и ваша страховая компания ко мне придираться будет, будет доказывать, что виноват я, хотя, как мне кажется, виноваты мы оба.

— Да, пожалуй, вы правы, Николай… — Фёдор сделал паузу, — Как вас по отчеству?

— Давайте лучше просто Коля, — Гоголь улыбнулся, — Так как, вы останетесь на чай, или вы куда-то спешите?

Достоевский едва улыбнулся уголками губ и молча вошёл в квартиру, давая понять, что он согласен на его предложение. Тут в голове Фёдора пронеслась мимолётная мысль, вдруг, его новоиспечённый знакомый – маньяк? Тогда он поступил довольно глупо. Хотя у Гоголя сломана нога, поэтому маловероятен тот факт, что он убьёт Фёдора, со сломанной ногой это будет сделать трудно, ведь он, как минимум, будет передвигаться медленно.

Когда в квартиру вошёл Николай он включил свет, закрыл дверь и прошёл, маленькими шажочками, на кухню, где, набрав воды, он поставил кипятиться чайник. Фёдор прошёл за ним, попутно разглядывая остановку в квартире. В прихожей стоял деревянный шкаф с зеркалом, а рядом была разбросана обувь, на полу был ковёр, наверное, Гоголю он достался от бабушки, ибо на вид он очень старый. Кухня была маленькая, в углу стоял холодильник, правее духовка и раковина, под потолком были навесные шкафы, в которых, скорее всего хранилась посуда, в противоположном углу стоял стол с выдвижным ящиком, около него стояли несколько стульев. Сама по себе кухня на вид была аккуратной.

Фёдор подошёл к Николаю, желая ему помочь, но тот даже не хотел подпускать его к чайнику и поэтому усадил своего гостя за стол. Достоевский сел на один из стульев и стал дожидаться чая.

— Сколько вам сахару класть в чай? Или вы без него пьёте? — Спросил Коля, — И может быть на «ты» мы можем перейти?

— Без сахара. Конечно, нет проблем.

Гоголь заварил чай, подал кружку Достоевскому и поставил на стол печенье. Достоевский не стал пить чай, он лучше дождётся пока он остынет, а то желания обварить себе язык у него нет. Пару минут они сидели в неловкой тишине, но волей не волей, а диалог завязался.

— Так где ты работаешь? — Спрашивал Фёдор, немного разговорясь.

— В театре, — Отвечал Николай, — А ты кем? Хотя нет, стой! Я сам отгадаю!

— Ну попробуй.

Гоголь задумался и начал бубнить что-то себе под нос, приложив большой и указательный палец к подбородку.

— Так, ну у тебя дорогая тачка и дорогой костюм, — Он бросил взгляд на торс Фёдора, — ещё ты не стал отказываться оплачивать ущерб, значит, тебе точно много платят… Где много платят? Ты работаешь в сфере бизнеса?

— В точку.

— А чем ты увлекаешься?

Говорили они о ни о чём около получаса, могли бы и дольше, но организм Фёдора не выдержал, и он уснул, положив руки на стол, а них свою голову. Коля увидев эту, достаточно милую, картину улыбнулся, будить он его не стал, он понимал, что тот, наверняка, много работает и поэтому утомился, и ушёл искать плед, чтобы накрыть им своего нового друга.

Время уже около двух ночи, Коля лежит на кровати, если же у Фёдора глаза налились свинцом и быстро закрылись, то веки Коли никак не смыкались. Он лежал, положив руки на груди и пристально глядя в потолок, он задумался о чём-то своём. Он всегда был человеком не от мира всего и поэтому часто витал в облаках и жил в своих фантазиях, иногда и вовсе не хотя возвращаться в реальность, хотя следовало бы. Вот и сейчас он так же был не здесь, а где-то в другом мире, в своём укромном уголке, где ему никто не мешал и его никто не трогал.

Минут десять спустя, вернувшись в реальность, он приподнялся на локтях и оглянулся. Вокруг только темнота и только свет луны, едва пробивавшийся сквозь шторы освещал комнату. В углу стояло кресло, которое было увешано одеждой, но во тьме оно было похоже на некое чудовище, которое постоянно скрывается в сумерках и которое боятся все дети. Оно совсем немного, но напугало Колю, конечно, не до ужаса, но всё же лёгкий испуг он получил.

Он посмотрел на настенные часы, которые раздражали своим тиканьем. Время было позднее, поэтому он лёг и предпринял ещё одну попытку уснуть, надеясь, что она будет удачной. Она такой и оказалось, поэтому, вскоре, он уснул.