***

**Несколькими днями ранее до отправления Чонгука и его войска на территорию династии Аудакс. Замок старого колдуна**

      Утро раннее и ленивое; лучи солнца лишь изредка попадают на лицо мальчишки, и он, приоткрывая глаз, щурится от неожиданно яркого света. Чимин потягивается, привстаёт с не очень удобной лежанки, и только хочет переодеться, как слышит стук в дверь. На пороге стоит один из слуг старого колдуна, извиняется за беспокойство и передает поручение Господина.

      — Ваше Величество просит тебя спуститься вниз, но до этого нужно сходить в комнату к Чонгуку и разбудить его.

      Чимин послушно кивает головой; провожает взглядом развернувшегося мужчину, а после, всё-таки прикрыв дверь и переодевшись, выходит в коридор и направляется в сторону комнаты Чонгука. Стучит трижды, а затем приоткрывает дверь. В комнате зашторены окна, немного прохладно и темновато; Чимин проходит осторожно к окну, раскрывает шторы, а уже затем подходит к кровати Чонгука. Смотрит внимательно на спокойное умиротворённое лицо молодого колдуна, легонько выхватывает рукой подушку из-под головы Чона, а после — резко бьёт ею по лицу несколько раз. Чонгук бормочет что-то нечленораздельно, ругается, но с кровати поднимается и кидает в ответ ту самую подушку в Чимина. Пак заливисто смеётся и говорит, что их через несколько минут у себя в тронном зале ожидает Повелитель. Чонгук вздыхает, говорит Чи, что спустится через десять минут и выпроваживает парнишку, чтобы откинуться спиной на мягкую и тёплую постель, в надежде хоть ещё пару минут понежиться в ней.

      Спустя две минуты, Чонгук всё-таки поднимается на ноги, надевает на себя длинный халат тёмно-синего цвета, поправляет взлохмаченные после сна волосы длинными пальцами, разглядывая себя при этом в зеркале, а уже после закрывает дверь своей комнаты и спускается вниз. В голове совершенно пусто — Чонгук считает, что это к лучшему.

      В тронном зале относительно мало народу: пара прислуг отца, Чимин и сам, собственно, старый колдун. На лице мужчины не привычная для него тёплая улыбка; он беседует о чём-то с Чимином, но, заметив приближающегося сына, взгляд тёмных глаз тут же переводит на молодого человека. Черноволосый присаживается за другой конец стола, внимательно поглядывает на старшего, а потом на Пака.

      — Мне нужно будет уехать на пару дней, — начинает старый колдун, — но это не вся важная информация на сегодня, Чонгук.

      Мужчина подпирает подбородок ладонью, а после наливает себе в бокал красное вино, мелкими глотками тут же его отпивая. Чонгук взгляда на отца не поднимает, он вновь размышляет о чём-то своём и лишь едва в душе желает услышать, что же ещё ему хочет донести отец.

      — А тебе, мой мальчик, нужно будет съездить на разведку. От моих людей поступила информация о том, что в глубокой чаще леса на территории клана Аудакс есть необычная деревня. Тебе как-то нужно её отыскать и взять в плен хоть пару людей. Так же мои источники утверждают, что все жители там — необычные маги, они то ли целители, то ли ведьмаки.

      Чон-старший продолжает что-то рассказывать Чонгуку, пока последний пропускает половину информации мимо себя. Отец объясняет маршрут, говорит о том, что эту деревню обычно находят заплутавшиеся путники случайно и не находят те, кто жаждет разграбить её или стереть с лица земли. Чонгук вздыхает тяжело; ему бы Тэхёна найти, а не какую-то там деревню, вот даже Чимину становится скучно и он приподнимается из-за стола и направляется в сторону лестницы. Чонгук провожает его слишком завистливым взглядом и старается хотя бы делать вид, что ему интересно слушать поручения своего отца.

      У Чимина сегодня игривое настроение; ему немного жалко Чонгука — слушал отца нехотя, выглядел довольно сонным — но ведь от обязанностей наследника никуда не денешься. Он заворачивает за угол, в надежде подняться по лестнице к себе в комнату, как вдруг неожиданно врезается. Хмурит брови, чувствует тёплые ладони на своей талии, а после, как чужая ладонь ведёт по тёмным волосам.

      — Осторожней, Мин-и, я чуть тебя не сшиб.

      Голос Намджуна не то пугает Чимина, не то радует; Пак наоборот прижимается к старшему, в ответ обнимает и слегка улыбается, полностью утыкаясь лицом в чужую крепкую и накачанную грудную клетку. Намджун прижимает его к кирпичной стене, что-то шепчет почти около чиминова ушка, а уже после сдаётся под натиском собственных желаний и подаётся вперёд, тут же оставляя лёгкий и невинный поцелуй на чужих пухлых губах. Чимин краснеет очень быстро; на очаровательном лице розовые щечки, глаза удивлённые-удивлённые, а Намджун тепло улыбается, показывая так полюбившиеся Чимину ямочки, после скрываясь и обещая, что заглянет сегодня вечером.

      Если честно признаться, то Чимин ранее думал, что не сможет найти общий язык с Намджуном, однако, каким-то удивительным образом они сближаются, почти все вечера проводят вместе, и Нам уже не кажется таким монстром, а сам Чимин для Кима — мальчиком-прилипало. Они часто гуляют вместе, делятся своими впечатлениями, а Чонгук, наблюдая за ними каждый раз со своего окна немного завидует: он вспоминает себя с Тэхёном, как они не отлипали друг от друга, как тайком обнимались под деревом и прижимались близко-близко.

      Чимин так и продолжает стоять около кирпичной стены; дышит тяжело, ладони прикладывает к горящим щекам, а затем просто срывается с места, бежит по лестнице в свою комнату, чтобы после забежать в неё, плюхнуться на лежанку и постараться унять собственное сердце, которое бешено стучит в груди — не то от быстрого бега, не то от памяти чужих — намджуновых — губ на своих.

** Во время битвы Тэхёна с Чонгуком и его войском **

      Юнги напуган. Юнги очень напуган.

      Он всё это время летит за Чонгуком, но в какой-то момент теряет его из виду: какая-то доля секунды, и вот — впереди никого. Юнги паникует, облетает эту же территорию дважды, возвращается обратно — всё безрезультатно, пока не…

      «Юнги… Ты так нужен мне сейчас»

      — Чёрт, Хосок-и.

      Фамильяр срывается; он не знает, куда ему точно лететь, он лишь следует на голос, который зовёт его, который так сейчас нуждается в нём. Внутри всё съедает от собственных мыслей; сознание не хочет повиноваться, как и разум — Юнги слишком быстр, слишком агрессивный сейчас, слишком… Он слишком переживает за Хосока и Тэхёна. Нет, за Чонгука тоже, но в отличии от этих двоих, с младшим охрана — ничуть не хуже самого Чонгука огненные маги; случись что неладное, они пожертвуют своими жизнями ради спасения наследника.

      А вот насчёт безопасности Тэхёна с Хосоком…

      Всё как в тумане; дерево за деревом, глубже. Непроглядная чаща затягивает, а голос становится таким отчётливым, что вот — протяни руку, потрогай, обними, возьми его себе и сбереги. Сердце болезненно сжимается, требует немедленного действия, но ворон только ускоряется — взмахивает крыльями в разы больше, облетает каждый ствол, пока резко не останавливается.

      Перед ним не его Хосок, перед ним — что-то неживое, потерянное, такое слабое и бессильное существо, что Мин на первых секундах даже теряется. Он обращается в человека, осторожно подкрадывается к младшему, чтобы после притянуть к себе и крепко-прекрепко обнять. Хосок весь дрожит; холодными пальцами цепляется за чёрный плащ Юна, прикрывает глаза и тихо шепчет себе под нос:

      — Они там поубивают друг друга, хён… Я боюсь…

      Юнги не понимает; он просто ладонью поглаживает по рыжим волосам, сглатывает тяжело, но сильнее прижимает к себе младшего, прикрывает глаза сам и слегка покачивается из стороны в сторону — успокаивает Хо (и себя тоже).

      — Нам надо помочь…

      А вот теперь Юнги сопоставляет факты; кровь приливает к вискам, дышать становится тяжелее — кажется, Юнги чувствует, что с Чонгуком что-то неладное — огромная проблема находиться на ногах, и поэтому старший присаживается на один из пней. Хосока же усаживает на свои колени.

      — Мы простые фамильяры, Хосок, мы не сможем противостоять высшей силе, — тихо и размеренно говорит Юнги, хотя в его душе ураган, целый шторм эмоций.

      Хосок сейчас так близко, дышит буквально ему в рот, продолжает прижиматься, всё ещё ища защиты, а черноволосый старается вдыхать и выдыхать воздух ровно.

      Чон обескураживает; убивает без оружия: весь такой хрупкий сейчас, уязвимый, поломанный.

      Юнги, скорее не думая, тычется губами в хосоковы, на ощупь которые мягкие, хоть и покусанные слегка. Хосок отвечает, позволяет целовать себя, позволяет обнять крепче и дышать одним кислородом на двоих.

      Это необъяснимо, это неправильно и непонятно; Хосок не может противиться природе и её законам — Юнги тот, кто необходим младшему, тот — кто всегда и во всём будет защищать и от всего спасать. Юнги невероятен; Хосок теряется в нём, как в самом запутанном во всём мире лабиринте — по голову, по самое «не хочу». Старший везде — в голове, в сознании, в груди, под кожей в самом сердце. Хочется вдохнуть, но Юнги — воздух.

      Нет спасения, есть выход — поддаться. И Хосок поддаётся своим желаниям.

      — Давай подождём до утра, Хосок-и.

      — Я думаю, ты прав.

***

***

***

      Появляется Хосок в доме Тэхёна только поздним вечером; свет в доме не горит, Юнги ожидает его на пороге, так и не решаясь зайти. Повсюду тишина, Хосок с трудом может понять, кто где, что как, прежде чем пулей выскочить из окна в образе кота. Ворон поглядывает на него непонятливым взглядом, даже как-то с прищуром, а после требует рассказать, что же там такое случилось.

      — Хэй, Хо, всё точно в порядке?

      Хосок выглядит довольно запуганно; он сидит перед Юном уже смущённым мальчишкой, и старший разглядывает его порозовевшие щёки.

      — Кажется, я стал свидетелем нечто интимного…

      Это всё, что Хосок смог из себя выдавить. Юнги усмехается, присаживается рядом с младшим и треплет его по рыжим волосам.

      — И всё-таки ты такое солнышко и чудо, Хоби.

***