8.
Ночь.
Кромешный сумрак.
Свинцовые тучи заслонили собой восходящую над Нью-Токио луну.
Однако, оживлённый город никогда не засыпал.
Туда-сюда сновали порядком обмелевшие потоки машин, люди, порой небольшими стайками, а порой и в одиночку, рассекали осеннюю ночь.
Для любого человека могло бы закономерно показаться, что уж сейчас-то незаметно передвигаться по наполненному камерами (большая часть из которых принадлежала MBI) городу было невозможно.
Однако…
Невысокая относительно громадин зданий размытая тень в облачении тёмных тонов, оставляя за собой серый шлейф, прыгала с крыши на крышу.
Собранные в хвост серые волосы развивались позади вместе с серым плащом фигуры с весьма объёмной грудью.
Единственными, сияющим белизной местами, были «абсолютная территория» и лицо с небольшим участком шеи, что спереди не прикрывались тёмным хаори — яркие на фоне ночной тьмы белые обводы сильно выделялись, и, несомненно, найдись поблизости, на высоте крыш, любопытный наблюдатель — именно по этим «просветам» он, скорее всего, и заметил бы преследующую цель Карасубу.
— «Свернула на право — спускается в метро на…!» — донеслось из наушника, заставив Карасубу скривиться.
Казалось-бы: что может быть проще, нежели поймать девушку в откровенном наряде и с посохом на перевес.
Однако эта… эта…
Карасуба шипела от злости, но, в отличие от своих прочих недалёких коллег, понимала, что, во-первых, нельзя начинать битвы между сэкирэй при посторонних, а во-вторых — эта тварь вновь уйдёт, если банально сядет на поезд!
Почти половина дня ушла на поиск цели.
Скучнейшее время, что Карасуба, под удивлённым взглядом её ашикаби, провела за чтением любовного романа (Энтони удивил скорее факт, что Карасуба любит читать).
«Обычной книги!» сама же одёрнула своё подсознание Карасуба.
Щёчки девушки порозовели, однако она лишь прибавила скорость, чтобы спустя полторы минуты спрыгнуть с крыши под покровом ночи и зайти в метро.
Одежда её была… не то, чтобы обычной, однако сама страна была таковой, что всякие косплееры, открыто расхаживающие в различных нарядах, — зачастую, были намного более экзотичны.
Столь… общественный способ передвижения, как метрополитен не был полностью чужд для проведшей не один месяц в «командировках по делам компании» Чёрной сэкирэй, однако он вызывал отвращение — заточенные чувства убийцы обращали обычную какофонию звуков в пытку разума, а орды людей банально сбивали со следа.
Меч в даже выглядящих декоративными ножнами на поясе не «зазвенел» при проходе сквозь металлодетектор, и даже не вызвал особых подозрений — лишь ленивый провожающий взгляд одного из охранников следовал за Карасубой первые метров десять от турникета.
Творение её ашикаби было поистине невероятным даже по сравнению с её первым, тем самым, сломанным её леди, а до этого разрезавшим не один танк, мечом!
Новый меч был словно стократ острее, прочнее и жёстче, был невероятно лёгок, из-за чего она смогла выйти на недостижимую ранее скорость ударов, даже не полностью восстановившись!
А то, что меч без специального кофра можно было и в самолёт пронести (теоретически, ведь, по словам Энтони, на сканировании он должен выглядеть сплошной, красиво украшенной, деревянной палкой), — могло помочь вот в таких ситуациях.
— Вижу цель. — тихо сказала Карасуба, едва-ли заметно более сильным прижатием руки к кнопке в коробочке основного передатчика активируя свой передатчик. — Чудо случилось — людей практически нет. — завершила она.
Улыбка жаждущего свежевыдранного мяса и крови, выдавливаемой из артерий ещё бьющимся сердцем, монстра, появилась на красивом лице.
«Пф! Сердцебиение — бред!» вновь мысленно высказалась девушка.
Она бесшумно и спокойно шла по перрону, находясь прямо за спиной девушки в откровеннейшем фиолетово-белом топе, длинных перчатках практически до плеч, чёрных джинсах с широким поясом, высоких сапогах и сложенным телескопическим шестом в руке.
— Кто это тут у нас? — томный, и, одновременно с этим, отдающий скрежетом стали, невероятно пугающий голос прямо над ухом заставил неизвестную сэкирэй в страхе подпрыгнуть. Чёрный каблук круговым ударом с разворота продольно впечатывается прямо в спину девушки, но так — аккуратно, с расчётом, что даже обычный человек сможет после такого встать, заставляя отпрыгнувшую сэкирэй потерять равновесие и кубарем покатиться в сторону лестницы наверх.
— Ч-ч-ч-чёрная! — едва зеленоволосая девушка смогла сфокусировать взгляд и собрать в кучу мысли, как её глаза намертво застыли на медленно подходящей к ней фигуре в чёрной форменной одежде. — Т-т-ты же в-выб-была?!
Её сильнейший в жизни страх воплотился в реальность в этот миг — сама Чёрная сэкирэй пришла за ней!
— Какой ты номер носишь, птичка? — всё таким же томным, скрежещущим и пугающим голосом, словно пропела Хищница.
Но Тоётама не ответила — Тоётама вскочила, едва не ударившись спиной о лестницу при развороте назад, вскочила, и побежала — что есть мочи.
— Молодец, птичка! — «птичка» — очередная жертва на алтаре её безумия — и больше ничего из себя номер шестнадцать не представляла — лишь заранее мёртвая мишень — вот кто она для неё отныне.
Карасуба, размывшись длинным пятном, понеслась следом.
Не быстро — даже весьма медленно, однако держась ровно в десятке метров позади.
— «Направо.»
— «Поняла.» — ответ сопровождался уколом клинка на выдохе, что буквально на считанные миллиметры разминулся с бедром шестнадцатой и задел ей ладонь — большой палец левой ладони не был отделён от тела, нет — он повис плетью, держась лишь за остатки мяса. Перерезанные плоть и кость мало того, что приносили огромную боль — заставили свернуть сэкирэй, в инстинктивной попытке увернуться от удара, именно туда.
Громкий выдох, опережая удар, оповестил шестнадцатую, задав начальный вектор отклонения, а перерезанный палец и небольшой толчок боковой стороной клинка — завершили дело.
— «Два раза на лево — разверни её на параллельную улицу.»
— «Поняла!»
Тоётаме казалось, что она в совершенно случайном бежит по ночному городу — она не думала о том, что с ней лишь играются, она не думала о том, что её загоняют в ловушку — она не могла думать ни о чём, кроме отчаянного бега, бега вперёд, не глядя ни на что и никуда.
Раны появлялись на её теле всё активнее, силы всё больше подходили к своему краю.
— Нет! — отчаянно воскликнула она, поняв, что сама завернула в тупик между домами.
Она прыгнула вверх — зная, что потеряет скорость, однако надеялась, что накопленного разрыва хватит, но…
Карасуба метнулась вперёд, в одно мгновение оказавшись прямо за шестнадцатой.
Самый кончик нодати едва-едва коснулся спины в районе поясницы.
— Аааа! — закричала шестнадцатая. Она не мола ничего сделать — пояс нижних конечностей в момент перестал слушаться.
Не успел крик достичь ушей Карасубы, как она уже взметнулась вслед за телом и аккуратным ударом ноги подправила траекторию полёта тела, закинув труп прямо на крышу.
Шестнадцатая прокрутилась в воздухе, перекрутилась по крыше, отбивая всё тело — болевой шок был так близок, что спасительное забвение, казалось, вот оно — лишь сделать шаг, последний кувырок в широком коридоре.
Кровь вытекала из множества открывшихся мелких ран, орошая землю и сильнее пропитывая и так окровавленные остатки одежды шестнадцатой.
Карасуба, наслаждаясь страданиями в направленных на неё глазах жертвы, продефилировала до Тоётамы.
— Хм… думаю, это поможет нам развлекаться дольше! — хищная улыбка не оставила лица, голос скрежетал сильнее, и не менее больше в голосе было странного возбуждения.
Она медленным движением, смакуя то, как за этим наблюдает её игрушка и развлечение, подвела руку к широкому поясу из чёрной кожи с несколькими небольшими подсумками — полудюжина мест под метательные ножи и три армированных цилиндрика для шприцов. Впрочем, всё из этого, кроме места под шприцы, было уже пусто.
В первую очередь в небольшую (не больше смартфона с не самым большим экраном) армированную коробочку на новом поясе вкладывался усиленный передатчик — ради этого Карасуба и изменила своему привычному образу.
Она не знала, что в шприце, но по словам Энтони, то, что в нём находится — позволит продолжать бой, несмотря на любые раны — последнее, экстренное средство, о применении которого в ключе поддержания жертвы в сознании, она подумала лишь недавно.
— Лежи смирно! — воскликнула Карасуба, когда шестнадцатая начала вырываться из хватки, мешая нащупать вену в этой кромешной темноте.
Болевой захват был взят, а шестнадцатая, спустя несколько минут, кричала, срывая голос, когда Карасуба своей точёной ножкой ломала кости, заживо сдирала кожу, филигранно вскрывала своим огромным клинком тело, срезая грудь, но ни единого повреждения, не нанося внутренним органам.
В один момент, когда крики перестали разносится по улицам старой, практически безлюдной, части промышленного района — и Карасуба проткнула шестнадцатой живот, дёрнула вверх — рассекая кишечник, желудок, печень, а после ещё более резко дёрнула вверх, рвя пищевод — четырьмя ударами беззвучно хрипящий труп лишился конечностей.
И… всё.
Смерть была быстрой, однако предсмертная агония, что огромной печатью легла на лишившееся кожи лицо, лишь радовала Карасубу.
Нет быстрой смерти из-за недостатка времени.
Есть лишь искусство Палача.
***
— Это было так… бессмысленно. — посмаковав немного на языке наиболее подходящее под ситуацию слово, Энтони встал с кресла, на котором доселе, развалившись, с камеры дрона наблюдал за развлечением своей сэкирэй. — Не она ли говорила о том, что надо сторожить тело «проигравшей»? — подумал Уэбб, захотев уточнить у самой Карасубы прежде, чем принимать решения к активным действиям.
— Карасуба, — Энтони нажал на кнопку, включающую передачу от надетого на ухо микрофона к динамику в ухе Карасубы. — Разъясни пожалуйста про «охрану проигравшей»?
— «Пятый уровень этого не требует.» — не замедляясь, ответила девушка. Энтони показалось, что за место взрослой девушки ему промурлыкала огромная кошка — таково было ощущение.
— Ясно. — несколько пришибленно ответил Уэбб, вновь свалившись в кресло.
Целые минуты — Энтони должен были признать, что Карасуба имела определённый опыт… или же немалую удачу, дабы держать «жертву» на грани жизни столь долго (другое дело, что вряд ли бы она после переломов осталась в сознании), но… какую она получила от этого выгоду, серьёзно?
Энтони внимательно наблюдал, как Карасуба, делая круги по городу, медленно возвращалась в его дом.
И, заметив то, что Карасуба достаточно отбежала от места расчленения неизвестной сэкирэй — прошло около двух минут, — Энтони вышел из-за стола, встав посреди комнаты с закрытыми глазами.
Руки сомкнулись перед грудью.
В зажатых руках появился изысканный платиновый клинок не больше метра с четвертью длинной.
Неровный, скорее даже декоративный, резной дол был наполнен золотой вязью божественных символов.
Клинок начал выпускать свет со всё нарастающей яркостью.
Считанные секунды — и меч полностью скрылся в свету.
Ещё десяток секунд спустя — свет полностью заволок собой помещение и… в один миг схлынул, но фигуры Энтони больше не было в этом месте.
Зато там, на том месте, над которым повис один из дронов, на мгновение вспыхнул свет.
Одно мгновение крыша и растерзанный труп были накрыты пеленой света, но за это мгновение в совершенно ином месте огромного города появилась фигура ашикаби одной одиозной сэкирэй.
Он громко задышал — так отреагировало тело на столь дальний перенос, — однако удержался на ногах.
Рука с зажатым платиновым мечом была отведена назад, а пустая рука вытянулась вперёд. Едва-едва заметная, рваная молочно-белая дымка вышла из растерзанной груди, погрузившись в пустую руку.
— Хм…
Меч, быстрым движением вновь зажатый между двумя ладонями, засиял.
Свет всё нарастал и нарастал.
Где-то на краю восприятия послышался звук лопастей вертолётов, на полной для таких далеко не самых быстрых аппаратах скорости, мчащихся к месту смерти шестнадцатой.
До их прилёта были целые минуты, но, прошло всего лишь полтора десятка секунд — и свет резко схлынул, фигура исчезла бесследно — даже медленно затягивающихся следов от ног в крови не осталось, исчезла лишь наполненная болью и страданиями душа изодранной сэкирэй.
Её остатки, не поглощённые, не сожранные Чёрной сэкирэй.
***
— Аха-ха-ха! Таками! Не надо думать — наслаждайся тем, что птичка, выпустила свои когти!
— Идиот. Ты идиот, Минака. — женщина в лабораторном халате не смогла сдержаться от того, насколько Хирото безумен. — Она — не единственная проблема!.. — женщина всё больше заводилась, ведь Минака упорно игнорировал тот факт, что тот, кто смог окрылить ноль-четвёртую, явно не простой человек. В её действиях, выбранном пути, даже том, как она уходила — везде была невидимая, наблюдающая длань, что вела её по выверенному пути.