21.

— Это больше похоже на кусок стекла с обычным рубином внутри, чем на артефакт. — вместе с этими словами Энтони взял с верстака до этого лежащий на нём Дзинки с цифрой «1» на одной из граней. — А с учётом того, что эта арабская цифра, в современном её виде, находится внутри, а не просто нанесена снаружи, у меня есть сомнения насчёт того, что это не с Земли.

— Сколько я их видела, они всегда были в таком виде. — ответила на незаданный вопрос своего ашикаби Карасуба. — В зале с эмбрионами ключом к их извлечению были Дзинки, я видела, как их используют, извлекая капсулы.

— И это заводит в тупик… — сказал Уэбб, откидываясь в кресле и задумываясь. Вдруг лицо Энтони просветлело, словно ему в голову пришла очередная идея с претензией на титул гениальной. — Положи руку на этот Дзинки и попробуй отдать ему немного своей энергии.

— Хорошо. — кивнула Карасуба, тут же выполняя сказанное своим мужем.

— И вновь ничего. — сколь быстро идея потеряла свои потенциальные лавры, столь же быстро Негорящий вновь ушёл в глубокую задумчивость.

— Ты слишком много работаешь в последнее время… — тонкие пальчики Карасубы, неожиданно для Негорящего, начали разминать плечи Энтони. — Как только мы вернулись, ты не отрывался от верстака и на минуты.

— Ну… не утрируй. — вяло произнёс Уэбб. — Я оторвался на четыре минуты для того, чтобы испить твой чудесный кофе… Да и кто, в нашей маленькой семье, если не я? Повыше, да… Даже для ноль-второй моя духовная сила оказалась слишком агрессивна. — Энтони запрокинул голову назад, встречаясь глазами с Карасубой, и заговорщицки улыбнулся.

— Кья! — весело и наигранно, и совершенно не скрывая это в своём голосе, воскликнула Карасуба, когда руки её ашикаби неожиданно змеями взвились вверх, хватая Чёрную сэкирэй за плечи и перекидывая её через спинку стула.

Пепельные нити накрыли лицо парня бесконечными узкими тенями.

Уэбб обхватил плечи своей жены перекрещёнными руками и, под тонкий стон удовольствия, начал пальцами наминать груди Карасубы, вместе с этим покрывая поцелуями тонкую шею.

— Как насчёт более активного отдыха? — оторвавшись от бархатной кожи, Энтони сказал это на ушко Карасубе.

— Умм, ты знаешь мой ответ. — ответила Чёрная сэкирэй, чуть поёрзав попкой на коленях Уэбба, ощущая, как бугор упирается ей в ягодицы и издала громкий стон, когда пальцы Энтони через ткань футболки схватили горошины сосков.

А за толстым слоем стали и земли, на поверхности планеты в часовом поясе, в котором расположен Нью-Токио, тем временем, вставало Солнце.

***

Энтони распахнул веки, и его глаза тут же столкнулись с усеянным звёздами… потолком.

Попытка пошевелиться привела лишь к тому, что он почувствовал что-то на себе.

И это чувство вытащило отодвинутые на задворки сознания воспоминания — не только о прошлом вечере и тому, что за ним следовало, Энтони разом стал обращать внимание на весь объём собственной памяти.

Впрочем — так, в последнее время, случалось весьма часто — каждый раз, когда он просыпался.

Логично, что перед пробуждением необходимо уснуть, и в последние полгода Негорящий всё больше и больше ловил себя на мысли, что сон перестал быть просто едва-ли нужным телу аспектом жизнедеятельности.

Особенно — Энтони с невольной улыбкой покосился на лежащую на его груди сэкирэй — подобный сон.

— Если хочешь кофе в постель… — чуть приподняв голову, зашептал Уэбб. -… то я должен его принести, и, пока не встану с кровати, я этого сделать не смогу.

— Умм… — Энтони чувствовал, как неспешно изменялось её дыхание, чувствовал, как столь же неспешно изменяется её сердцебиение, чувствовал… то, даруемое ему своей женой, своей сэкирэй, тепло. — Хорошо… — с явно неохотой протянула она, и, заворачиваясь в тонкую простынь, которой поверх были накрыты ашикаби и его сэкирэй, словно в огромный бинт, перевернувшись, упала на постель, сладко засопев, вновь постепенно проваливаясь в царство Морфея.

Он слегка напрягся, поднимая тело и усаживаясь на матрасе.

Ноги нащупали небрежно скинутые тапочки, и Энтони легко поднялся, тут же явственно ощутив, что, первым делом, нужно сходить в душ.

Он немного подумал, и направился к двери «цитадели».

***

Словно ураган, Карасуба ворвалась в рабочее пространство Энтони, своим чарующим голосом неся приятные вести.

— Ноль-первая вышла из дома, вторая сэкирэй в больнице. — скороговоркой выдала девушка.

Шанс, который мог не выпасть никогда, выпал буквально через день после того, как выяснилось, что эти «Дзинки» — пустышки…

— Три минуты. — вскакивая, сказал Уэбб. Кусок стекла с цифрой «2», которым он поигрывал между пальцев, терпеливо и с неким наслаждением наблюдая за остывающими в печи углями, исчез из его рук, а сам он буквально подскочил к стойке с водружённым на неё тубусом.

Но Карасубы уже не было там, где она стояла мгновение назад — Чёрная сэкирэй уже унеслась на полтора этажа наверх — в желании сообщить своему ашикаби о наступлении момента как можно быстрее, Карасуба не успела сменить домашние одежды на те, что способны выдерживать всю ту скорость, с которой в бою движутся сэкирэй — Энтони заметил, как на его сэкирэй медленно тлела одежда.

— Покой нам только снится… — печально сказал Уэбб, грузно вышагивая по лестнице, в руках неся небольшую, но длинную — всего сантиметров десять в радиусе описанной окружности и полуметровой длинны трубка треугольного сечения.

Увы, отдых был полностью и абсолютно испорчен, но, тем не менее, Уэбб не мог не радоваться тому, что закончил выковывать заготовку под очередной меч, решив на этом пока остановиться, иногда и пиромант любил поработать с горном и молотом как простой человек, вот так наблюдая за языками буйного огня и тлеющими после него углями.

— И мысли странные в голову лезут…

***

— Три ашикаби, девять сэкирэй… — оглядываясь в полностью опустевшем, оцепленным силами MBI, районе, произнес одетый как байкер парень.

Впрочем, он и был фанатом этого двухколёсного средства передвижения, и, по совместительству, его называли «Ашикаби Запада» — он был сильнейшим ашикаби в западной части Нью-Токио и одним из немногих ашикаби, у кого было больше одной сэкирэй.

— Это будет весело. — предвкушающе закончил он фразу. — Чию, Хатае, идите вперёд, скройтесь в тенях! Юна, держи свои проволочные пилы наготове, мы — приманка! — патетично воскликнул ашикаби. — Этот Дзинки будет наш!

***

Сойдя с порога вертолёта, Хига зло оглядел округу.

Этот чёртов Минака… он сдёрнул его прямо с делового ужина.

— Семьдесят-девятая, тридцатая, восемнадцатая. Не отходить от меня ни на шаг. — даже не поворачиваясь к вставшим за его спиной сэкирэй, сказал Изуми.

— Да, хозяин. — послышался неровный хор.

— Восемнадцатая — впереди, семьдесят-девятая и тридцатая — по бокам и позади. — вспомнив, что эти птицы с куриными мозгами без приказа не способны даже в охранный ордер встать так, как их учили, не показывая в голосе и толики своего раздражения, чуть прикрикнул на своих сэкирэй ашикаби.

О том, что некоторые ашикаби вместе с сэкирэй выводят из игры также и их ашикаби он знал прекрасно, а смерть в его ближайших планах точно не значилась, в отличие от получения ключа к инопланетному кораблю.

***

— Хайхане, — девушка посмотрела на замотанную в бинты сэкирэй. — свободная охота.

— Да, хозяйка. — радостно осклабилась обладательница огромных стальных когтей практически до самой земли.

— Будь осторожна. — кивнула Серрати, качнув копной золотых волос. — Ориха, за мной, изображай пай-девочку, как умеешь, и держи диски наготове.

— Да. — смотря в глаза своей ашикаби, кивнула одетая в массивное чёрное платье сэкирэй, мило улыбнувшись и сделав идеальный книксен.

— Сиина-кун, идёшь впереди, я надеюсь на твои силы и твою удачу.

— Да… — не очень уверенно кивнул парень.

Сто-четвёртая, стоило закончится раздаче ролей, незримо скрылась в тенях — даже её ашикаби лишь предполагала, что она, возможно, уже взобралась на крышу какого-нибудь здания, словно спущенная с цепи гончая, высматривая и вынюхивая дичь.

— Впе-е-ерёд! — скомандовала Серрати застывшему, словно в некой нерешительности, парню.

И тройка разумных неспешно направилась к центру этого района — увы, Минака не был столь добр, чтобы предоставить Дисциплинарному отряду хоть какую-то информацию по грядущему матчу.

***

Продвигаясь в тенях, Хайхане внимательно всматривалась в каждый угол и каждую улицу.

Она искала цели, которые нужно деактивировать: не важно, как, не важно, на какой уровень, главное — деактивировать.

Но перед этим их нужно было найти.

Оцепленный для проведения матча район оказался небольшим — это Хайхане поняла, быстро в своих передвижениях наткнувшись на блочную стену.

Цепляясь своими когтями за фасад, Хайхане буквально взлетела на верхотуру пятиэтажного здания — явно довольно старого, и, вместе с этим — совершенно пустого внутри.

То, что она увидела, немного попрыгав по крышам довольно низких и старых зданий, заставило её усмехнуться — Минака оградил даже не квартал, а лишь малую часть четырёх кварталов, охватив всего пару возвышающихся недвижимыми громадинами небоскрёбов и заперев троих ашикаби и девятерых сэкирэй среди не таких уж и высоких зданий — явно рассчитывая на то, что бой не ограничится одной плоскостью, на что также намекали расставленные на крышах заборы.

Что-ж, это было ей на руку, и Хайхане, взяв направление на широкую дорогу, побежала к ней, перепрыгивая с крыши на крышу, и уже вскоре нашла первую группу сэкирэй вместе с ашикаби.

Трое сэкирэй взяли в треугольник высокого мужчину, одетого в серый деловой костюм с рубашкой под ним, повязанным на шее галстуком, и с аккуратно уложенными волосами.

Сто-четвёртая затаилась, уже видя хороший момент для нападения, и не спеша атаковать слишком рано — ещё немного, и эта четвёрка будет прямо под её позицией.

Сталь сверкнула светом звёзд, и Хайхане понеслась вниз.

Это была симфония плоти и стали, на фоне пения костей, когда когти беспрепятственно разрубили тело идущей впереди сэкирэй.

— Хе-хе-хе… Сэкирэй номер сто-четыре, Хайхане. — выдав злодейский смешок, представилась дева, бешенным взглядом смотря на спрятавшихся за спиной своего ашикаби пташек. — Представьтесь, и бейтесь, а не прячьтесь за спиной своего ашикаби!

— Номер семьдесят девять, Шизу. — сменив испуганное выражение лица высокомерным бесстрастием, из-за спины мужчины в костюме вышла одетая в подобие традиционного кимоно чёрного цвета сэкирэй. Она лёгким движением сняла с бедра короткий лук, и, тут же создав огненную стрелу, наложила снаряд на оружие.

— Номер тридцать, Кудзе! — яростно выкрикнула вторая, и в обилии присутствующие на её одежды атласные ленты взбесились, словно в них вселились демоны.

Хайхане улыбнулась, обнажая клыки, готовая к броску вперёд.

— Ха!

С громким выдохом огненная сэкирэй отпустила тетиву, стрела полетела прямо в сто-четвёртую, но… эта стрела была просто медленной — Хайхане не составило труда, немного изменив траекторию движения, от неё уклониться, буквально врубившись сложенными в пирамидку когтями во вставшие на её пути ленты.

Она резко дёрнула руки в стороны, вместе с этим раскрывая пальцы, и удовлетворённо улыбнулась, услышав звук рвущейся ткани — сама она этого уже не видела, кувырком через голову в прыжке уйдя от метко запущенной в просвет между взбесившимися лентами огненной стрелы.

С расставленными в сторону руками она приземлилась на асфальт, уже стоя за опадающими кусками ополовиненных лент, и тут же закрутилась смерчем острейших лезвий, кромсая опрометчиво пущенные в спину и бока обрывки лент.

Хайхане рванула на лучницу, когтями разбив очередную, выпущенную практически в упор, огненную стрелу, и полоснула когтями по шее — четвёртый или пятый уровень с вероятностью в красивую единицу.

Так получилось, что ашикаби этих сэкирэй оказался между ней и последней оставшейся пташкой.

И Хайхане незамедлительно рванула вперёд, замечая ступор, с которым лишившаяся своего оружия сэкирэй смотрит туда, где ещё недавно была сто-четвёртая, с трёх сторон окружённая хищными лентами.

— Когти моего обещания, разорвите стражей, посадивших в клетку моего ашикаби! — коснувшись метки на шее сэкирэй, что представилась как тридцатая, скороговоркой зачитала сто-четвёртая.

Хайхане почувствовала, как что-то колыхнулось внутри неё, и в следующий момент её соперница отключилась.

— Не бойся, наседка, я не убиваю ашикаби. — зло улыбнувшись, практически Хайхане прохохотала эти слова в лицо мужчины — она едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться, глядя в эти совершенно испуганные глаза, так не подходящие этому совершенно уверенному лицу, так вовремя застывшее непоколебимой маской.

Вдруг где-то с севера послышался взрыв… оглушающе мощный взрыв, заставивший содрогнуться землю и затрещать стёкла — разбились немногие, самые тонкие и некрепкие, обильно посыпая землю опасными осколками.

***

Оркестр наготове, реквизит на сцене, танцоры закулисами, балетмейстер в зале, среди невидимых гостей, и лишь прима, скромная и таящаяся в тенях, опаснейшая хищница, ещё даже не зная, что генеральный прогон был перенесён на срок пораньше…

Энтони отстранился от передающегося с выставленного бинокля со специальной сеткой на линзах изображения, внося очередные мельчайшие поправки.

Дальномер сотню раз измерил расстояние, СУО выставило нужное упреждение, подобранное именно для такого снаряда, с именно таким зарядом в гильзе, именно для стрельбы вниз.

Отклонение в метр по вертикале может привести к промаху, а по горизонтали и вовсе — в лучшем случае жалкие сантиметры, и финальную поправку нужно ввести в последний момент, а права на пристрелочный выстрел его цель просто не даст.

Сработает заряд, сотни громовых кристаллов, что выплюнет из чрева оставленная бомба, раскрошатся, не в силах выдержать удар, а те, что силу, заключённую в себе, не выпустят мгновенно, взорвутся позже, и не важно, что зацепит первым: кристальная шрапнель или парализующая молния.

Осталось только ждать — не в силах сделать больше ничего — сотня шагов — вот грань, что будет «до» и «после» отделять.