Тамар получила новое письмо быстрее, чем в предыдущий раз, что порадовало. Текст был написан от руки, где отдельным цветом выделенные определенные буквы в словах сообщали, что женщина знает, что почту вскрывают и проверяют. Но это не успокаивало, и пока Тамар думала, как бы ответить Селин ёмко и четко, но так, чтобы их не посадили, ей в руки попалась фотография.

«Кстати, прикладываю фотографию нашей новой картины, как и говорила. Наконец-то мы нашли именно ту, которая идеально подойдет нашей гостиной! Она прекрасна! Довольно странная, но мне нравятся цвета, поэтому мы с Дэниэлом не пожалели денег. Мы купили ее не совсем легально, но иногда перекупщики – тоже неплохой выход. Ты же помнишь, как долго мы выбирали этот дом! И теперь я хочу, чтобы все в нем было идеально.»

При первом же рассмотрении, картина казалась женщине полным бредом. Она отложила фотокарточку и продолжила читать письмо, как вдруг что-то вспомнила. Это заставило ее снова взять в руки фото, включить свет (она редко это делала) и рассмотреть более детально. Было в этих формах и цветах что-то очень знакомое, будто она именно эту картину уже видела. Но Тамар выставки не посещала, вела закрытый образ жизни, общаясь буквально с Прелестью, Селин и Плесенью. Последняя вообще была ящерицей.

Ящерицей.

Как будто ледяной водой ее окатило осознание. Про эту картину Прелесть говорила, что думала о мертворожденных воробьях, когда писала ее. В голове стал сходиться огромный паззл, состоявший как из маленьких, так и из крупных деталей, которые были выполнены из разных материалов. Как такое могло произойти? Хотя, Тамар это не удивило так, как ей хотелось бы удивиться – это же ее старая добрая подружка-художница, вечно рассказывающая о каких-то «прозрачных» и измеряющая время картинами. Они с ней не сходились характерами, но волей судьбы привязались друг к другу много лет назад. Прелесть не лезла к ней в душу, а Тамар не осуждала Прелесть за запрещенную душевную организацию. Ладно, осуждала, но не вслух.

Даже стиль одежды художницы вызывал у нее вопросы – прелесть носила шейный платок на запястье, что раздражало Тамар, но она никогда за это не злилась на нее. Зачем она носила сережки на цепочке вместо кулона ей тоже было непонятно. Тамар старалась выглядеть максимально просто. Ухоженно, но просто. Одевалась красиво лишь на светские мероприятия, которые уже давно не посещала.

Она села на пол, оперевшись на спинку кровати. В руках все еще была фотография картины. Теперь она поняла – ей не жалко художницу. Вдруг резко стало холодно, предательски захотелось спать, снова кольнуло в плече. Последнее, о чем она успела подумать перед тем, как погрузиться в параноидальный сон – стоит позвонить Прелести и поговорить о случившемся.

***

Дикий визг тормозов и она опять стоит в поле. Снова метель, но теперь в носу еще и запах цветов. Она может чувствовать только запах, потому что глаза завязаны черной повязкой.

— Можно снять? — она провела рукой по шелковой голубой повязке, скользнув пальцем под нее.

Взору предстало поле, еще не успевшее зарасти травой. По его краям росли разного вида цветы, которые обычно принимают за сорняки. Вечер постепенно переходил в ночь, но каждая деталь пейзажа все еще отлично просматривалась.

— Поле? — она усмехнулась в непонимании.

— Кричи! — Он окинул рукой пространство.

— Чего кричать-то? — она смутилась, чтобы еще раз посмотреть на Него. Нет, он существует! На самом деле! Тамар незаметно провела рукой по своей шее, когда снимала повязку – прикосновение ощущалось до невозможности реальным: у нее были холодные пальцы с ногтями средней длины.

— Ты говорила, что тебе нужна арт-терапия, чтобы привести мысли в порядок. Ты можешь сейчас накинуться на меня с кулаками, но, — он сделал шаг вперед, — мы сами способны приводить свои мысли в порядок. Для этого не нужны другие люди.

Она смотрела на него, готовая прыгать от счастья. Да, она говорила про арт-терапию. Еще до аварии, до того, как Он исчез. Но это было далеких два года назад. Значит, он все это время был рядом?

— Кричи, чтобы выпустить весь накопившийся негатив, — он легонько подтолкнул ее вперед. — Природа простит, окружение – нет. Ведь лучше кричать тут пол минуты, чем громко молчать всю жизнь, правда?

Несомненно, это Он. Его голос – теперь они встретились. Все прошлое было сном, неправдой, а сейчас она хотела лишь наслаждаться моментом.

— И когда ты успел стать психологом? — она посмотрела исподлобья, боясь, что Он исчезнет.

— Просто советы.

— Советы?

— Все, что останется от меня – тебе.

***

Опять съедающая все силы тишина. Почему вдруг стало тепло? Кто сидит у ее ног и держит их?

— Ты же этого хочешь? — маленькая девочка теперь полностью показалась из-за металлических и деревянных конструкций детской площадки, но все еще оставалась на ее территории. Она стояла так, что, если бы захотела бы спрятаться, ей достаточно было сделать один шаг, развернувшись вокруг себя, чтобы оказаться за зеленой горкой с металлическим дном.

— Чего хочу?

— Ты этого хочешь! — девочка говорила четко, вопреки детскому внешнему виду и маленькому росту. Ее голос все же был тонким, и это мешало Тамар определить, как же общаться с существом напротив.

У нее была детская фигура, детские тонкие волосы, она даже стояла по-детски: заведя одну руку за спину и подняв голову наверх, чтобы видеть собеседника. И только взгляд у нее был не детский. Скорее «никакой» - холодный, прямой, без эмоций. Девочка не шевелилась – от ветра покачивались светлые пряди и подол платья, испачканного в земле.

— Чего? — Тамар на всякий случай сделала два шага назад, но расстояние между ними не уменьшилось.

— Увидеть своего ребенка? — Вдруг как заколдованная произнесла девочка.

Тамар молчала.

— Ты же этого хочешь?

«нет, нет, я не хочу» — хотела ответить она, чтобы убежать, выпрыгнуть из этой ситуации, оставив сумасшедшую девочку с ее горками одну, играть в глупые игры и не донимать взрослых странными вопросами. Но она не успела открыть рот, а девочка закричала:

— Ты же хочешь его увидеть! — одновременно с последним словом она вдруг достала руку из-за спины. Руку, уверенно держащую пистолет и стреляющую, не целясь.

Оглушительный выстрел – в самую цель. Ей стало горячо в районе груди, Тамар приложила руку даже не в надежде остановить кровь, а потому что так было принято – на больное место нужно что-то положить. Девочка исчезла. Тем временем рука не почувствовала крови. Она посмотрела вниз – идеально-чистая одежда, как и всегда. Волосы, растрепанные ветром, загораживали обзор, но ей было понятно, что она не ранена. Тамар подняла голову вверх – вместе с девочкой исчезла и площадка.

— Так это ты? — прошептала она куда-то в воздух, словно выполняя обещание, данное самой же себе – спросить. Просто так.

— Выпустите!!! — не эмоция, а требование. Требование перевести ее в следующий сон, этот она досмотрела.

***

Она вскочила, приходя в себя. Прошло минут двадцать с того момента, как она заснула. Опять кошмары. Две спасительные таблетки были извлечены из упаковки и отправлены в рот. Всегда ругала себя за то, что прибегает к такому способу устранения тревог, ругала за внутреннюю слабость и нежелание смотреть правде в глаза.

Спустя время по телу разлилась приятная расслабленность – в голову перестали лезть глупые мысли, сомнения, страхи и прочий кошмар. Она переместилась на кровать – лучше поспать, прийти в себя, а завтра начать новый день с позитивных эмоций. Как давно она не вставала утром с удовольствием! Может быть, завтра – один из таких дней? Заварить любимый чай в самой большой и красивой кружке, сходить на прогулку, посмотреть развивающий фильм?

Эти мысли, как самообман, грели душу в самые ужасные часы. Она не хотела признавать, что снова летит вниз, как два года назад, когда у нее не было сил встать с кровати. Все-таки Тамар ненавидела снег. Она взглянула на шторы – не по этой ли причине она их купила? Чтобы не видеть зимой бесконечно-белую картину, не пугать себя рисованием страшных картин и звуков в голове? Шторы длинные, плотные, темно-зеленые, бархатные. Эти волоски бархата будто добавляли ткани объема, как щит вставали на защиту её пространства.

***

Черный фон, снова пауза, вдруг - снова метель. Тамар нервно оглянулась по сторонам. Теперь она стояла совершенно одна, а перед ней был тот же самый лес, только деревья гораздо старше и выше. И бесконечная метель крупными хлопьями залепляет глаза. Очень холодно. Она ненавидела снег. Снег забрал у нее Его, забрал все, что от него осталось.

Стоило ей моргнуть – и она уже лежит у себя в комнате. Да, опять перепуганная, с зажатыми в кулак ладонями, но у себя. Она накрыта двойным одеялом, голова утопает в мягкой подушке. Пожалуй, слишком мягкой для ее головы. Ей тепло. Особенно, что редкость, тепло в ногах. Или ей опять кажется? Два года назад она также не отличала сон от реальности – просто лежала, блокируя все возможные контакты с внешним миром. Задавалась одним вопросом – «как?», ответ на который так и не получила. Потом она решила, что раз получить ответ на вопрос невозможно – она его придумает. В ее голове смог родиться прекрасный сценарий, было в ней еще много разного, не всегда цензурного, но интересного. Почему же она не может просто придумать себе ответ на этот вопрос? Ровно также, как она придумала для себя, что Он не погиб, а просто бросил ее, но не признался, поэтому сбежал? Но ей казалось, что на самом деле так и было. Ведь она не смогла опознать тело. И плевать, что по останкам невозможно было определить, человек ли это вообще. Она так придумала, решила, поверила.

Ногам тепло. Слишком. Она привстала на локтях чтобы посмотреть, в чем все-таки дело. Перед ней сидело что-то. Черное вытянутое тело, очень худое, в непонятной одежде и с нечеловеческими пропорциями – все это сидело в позе лягушки у нее в ногах. Вытянутая костлявая голова направила свои глаза прямо на нее – такая немая сцена продлилась еще пару секунд перед тем, как она оправилась от удивления. Это был скорее мягкий шок, но не испуг – Тамар много чего успела испугаться, научилась жить со своими кошмарами и понимала, что бояться нужно не монстра из плохого сна.

Она дернула ногой, чтобы высвободить ее из-под ночного гостя.

— Ты кто? — словно это было для нее обычным делом, спросила девушка.

Плечо снова заболело, и теперь впервые с момента появления этих болей она инстинктивно схватилась за больное место. Рука уткнулась в чью-то холодную скользкую руку. Теперь ее по-настоящему окутал страх. Если она чувствует боль – значит происходящее реально. Если происходящее реально – кто этот длинный и чья рука протыкает ей плечо? Тамар резко повернула голову, но сзади никого не было. Тогда она снова посмотрела вперед, но теперь не увидела перед собой прежней обстановки комнаты. Кто-то подошел к ней очень близко и загородил собой весь обзор. Запахло гнилым мясом.

Вдруг фигура покачнулась, сделала два шага назад, затем мгновенно переместилась в центр комнаты. В следующую секунду она вновь была у кровати:

— Чем ты себя видишь? — эхом прозвучал странный вопрос, и через туманную завесу Тамар увидела пожилую женщину. — Зачем ты так думаешь? — еще один странный вопрос. Женщина отошла от нее, и она смогла рассмотреть ее получше. Многослойное белое платье доходило почти до пола, покрывая все тело незнакомки, включая шею. Длинные ногти были идеально-прямыми и вопреки физиологии не загибались внутрь, как это обычно бывает. У нее была водянистая липкая кожа, которая сливалась с платьем и по своей структуре больше напоминала пленку, нежели кожу живого человека. Короткие светлые волосы были аккуратно уложены, а на голове красовались две диадемы – одна перед другой. Тонкие пальцы с выступавшими костяшками оплетали кольца с крупными камнями. К слову, диадемы тоже содержали довольно много камней, которые заметно выделялись своим цветом на фоне бледной хозяйки. Женщина была довольно высокой, а острые черты лица придавали ей холодности.

Она опять подошла, схватила Тамар за плечи и поставила на ноги одним движением.

— Больно! — зашипела девушка, щурясь от яркого света, которым стала наполняться комната.

— Кто вас пустил? — разозлилась Тамар. Она подумала, что опять забыла закрыть дверь и гостья, подобно Прелести, решила данной ситуацией воспользоваться.

— Дорогая, — она скрестила пальцы рук, — меня никто не пускал, я сама прихожу. Тогда, когда считаю нужным. — в комнате повисла пауза. — Но, считать я не люблю, поэтому появляюсь крайне редко. Появились претензии – я пришла.

— Какие претензии? Кто вы такая? — Тамар сделала пару шагов назад, но упала в кресло. Женщина подошла к нему вплотную, нависая тенью.

— Ты убивала меня всю жизнь. Но не учла одного, — она протянула руку к лицу девушки и ногтем подняла ее за подбородок, прошептав: «я всегда сильнее своих хозяев!».

— Я твоя хозяйка? — удивленно, почти смеясь сказала Тамар. — Тогда она, — она показала пальцем на спящую в перевернутом плафоне ящерицу, — моя биологическая мать, — она развела руками и уже хотела рассмеяться, но женщина рывком притянула ее к себе, схватив за шею. После ее рук на коже оставались липкие следы, поэтому все эти хватания были неприятны Тамар только из-за необходимости незапланированно идти в душ.

— Значит так, — она говорила тихо и вкрадчиво, одновременно в ее голосе слышалась дрожь и агрессия, — из-за тебя я сейчас тут, если не будешь меня слушать – исполнится твой главный страх, поняла меня?

— Хорошо-хорошо, — Тамар схватила ее за руку, и женщина ослабила хват, — может, мы пройдем на кухню, и за чаем вы расскажете мне, кто вы все-таки такая? — она нервно улыбнулась, жестом приглашая даму на кухню.

— Хозяйку будешь отыгрывать с очередным дураком! — она осмотрела комнату и села в изумрудное мягкое кресло.

Тамар задело слово «очередным». Ей было трудно заводить отношения и беспорядочными связями она, к сожалению или счастью, похвастаться не могла. А тот тоже был «очередным»? — хотела спросить девушка, но решила не нарываться - ее гостья была явно не в духе и чем-то сильно разочарована. Поэтому она решила поговорить с ней очень мягко. Такой прием помогал ей понять незнакомого человека, это помогало в работе и в жизни. Собеседник чувствовал тепло, которое ассоциировалось у него только с самыми приятными людьми - родителями, например. Раскрывшись, он показывал характер, доверял Тамар свои мысли и чувства. А она использовала это, чтобы понять, нужен ей в работе этот человек или нужно сказать ему одну из дежурных фраз по типу «мы вам перезвоним».

— Давайте мы успокоимся, и вы расскажете, кто вы такая? — аккуратно спросила девушка. Она накрыла своей ладонью запястье незнакомки и чуть не одернула ее – настолько неприятной была ее кожа.

— Хорошо. — гостья наконец успокоилась, и поправив прическу, продолжила:

— Я – это прообраз тебя, твой характер, понимаешь? Я – это практически ты, только без всего остального.

— Без чего «остального»?

— Без всего, в чем ты убедила себя за жизнь. Что нужно помогать остальным, быть вежливой, читать книги без картинок, мыть посуду сразу после еды и заправлять кровать. Это лишнее, это не про меня.

— Ты мой демон? Ледяная дама? Можно я буду называть тебя Ледяной дамой? Ты очень холодная и похожа на мою бывшую соседку: она была фанаткой таких платьев и называла себя не иначе как «дамой». Страшная была тётка, упокой господи ее душу…

— С этим поаккуратнее. Ты, кстати, знаешь, что если бы не я, ты бы не добилась и десятой части того, что имеешь сейчас? Хочешь узнать, как бы сложилась твоя жизнь, не будь меня?

Тамар смотрела на нее округленными глазами, пытаясь не верить в реальность происходящего. «Я же просто сплю, тут можно делать все, что придет в голову».

— Хочешь? — Ледяная дама настойчивее повторила вопрос. По интонации было понятно, что выбора у Тамар нет.

— Допустим, — она скрестила руки на груди и стала расхаживать по комнате.

Они обе переглянулись, бросив взгляд на вытянутую черную фигуру, которая уже переместилась в угол комнаты напротив них, по-прежнему пребывая в позе лягушки.

— В данный момент ты бы давала одиннадцатое за неделю интервью. Число твоих подписчиков перевалило бы за двести восемьдесят тысяч, и менеджер бы не справлялся с потоком людей. Ты бы наняла еще одного, он бы заключил еще пять рекламных контрактов, поверх других шести. Но тот второй менеджер, он бы тебя здорово обворовывал, проводя операции между твоими и своими счетами. Ты бы узнала об этом практически сразу же и это бы оставило отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Потом тебя бы позвали на, — Тамар не дала ей договорить.

— К чему мне эта информация? Я с легкостью могу сказать так про любого человека.

— Объясню: ты стала медийной личностью и с тобой произошла не очень хорошая ситуация.

— Что за ситуация?

— Тебя застрелили. — Она произнесла это таким повседневным тоном, словно описывала погоду за окном.

— Но я здесь!

— Ты здесь благодаря мне. Если бы сейчас сидела на интервью, тебе бы осталось жить 34 часа, — Ледяная дама говорила быстро, как будто читала с листа, — но ты не побоялась и высказала свое мнение на вечеринке, и поэтому сидишь здесь. Тебя, нас, это спасло, понимаешь?

Тамар нахмурилась. Женщина говорила очень убедительно, но ее внешний вид сильно не соответствовал реальности. Она никогда бы не подумала, что можно носить сразу несколько диадем, к тому же пахло от женщины сложносочиненно: аромат спиртовых духов смешивался с запахом мокрых тряпок, и всю эту композицию покрывали нотки чего-то древесного, тяжелого, почти мужского.

— Хорошо. — Вдруг неожиданно заявила Тамар. — Хорошо, я все поняла. — она немного помедлила, затем продолжила, взглянув на женщину холодно, — Выметайся из моего дома, и передай этому фокуснику, чтобы меня больше не беспокоили. Чаевые не дам.

— Какому фокуснику? — закричала Ледяная дама, — Что ты несешь?

— Ну или фокуснице, я не знаю, кто конкретно тебя нанял. Но я могу сказать одно – у тебя отличные данные. Иди в кино или театр, сценки по вызову - это не твоё. Не твоё.

— А-а-а-а, — протянула она, — ты мне не веришь? Это мило!

— Почему я должна тебе верить? — она смотрела в пол, боясь поднять глаза на женщину. Все-таки от нее исходила негативная энергия, — На вечеринке было много людей, кто угодно мог нанять актрису чтобы разыграть меня. Сама же рассказала, что и как я сказала в тот вечер. Слушай, Ледяная дама, Демон, или как тебя зовут, неважно, я даю тебе минуту, чтобы закрыть дверь в мою квартиру с обратной стороны. Иначе я вызываю полицию и тогда клянусь, и ты и твой заказчик будут вымаливать у меня прощение в суде, я понятно выражаюсь? — Тамар не могла сдержать агрессию, не понимала, что происходит и ненавидела все вокруг. В первую очередь конечно же себя, и твердо решила, что поставит на дверь современные замки.

— Почему ты должна мне верить? — Ледяная дама усмехнулась и пожала плечами. — Мы с тобой всю жизнь, и ты мне не веришь?

— Мы «с тобой»? — переспросила Тамар, морщась от отвращения.

— Хочешь, я докажу тебе, что я – твой демон?

— Как? — и тут же добавила, — Ну вообще-то не хочу, — но было поздно.

— Ты третий год подряд про себя отмечаешь 28 июля. — Она замолчала, ожидая реакции.

По телу пробежала крупная дрожь, будто ударили током или физически перевернули внутренние органы сверху вниз.

— Откуда…как?! — единственное, что ей удалось сказать. Слова чистого интереса. Уже совершенно без раздражения или пренебрежения. Подбородок предательски задрожал.

— Потому что только ты знаешь, что в этом году твоему ребенку исполнилось бы четыре года.

Тамар стояла, не шевелясь. Ей было нечего ответить.

— А еще, — не унималась Ледяная дама, словно она могла видеть разрывающееся сердце женщины и любоваться итогом своих слов, которые и были «всего лишь словами». Но Тамар отдала бы все, что имела, только бы этот разговор закончился и мистическая гостья исчезла навсегда. — Ты так и не смогла поверить, что это все тебе не приснилось. — дама продолжила, — Потому что тебе снятся другие сны. — не дождавшись ответа она закидывала ее холодными умертвляющими фразами, — Почему ты молчишь? Нечего ответить? Хочешь успокою – ты не виновата. Но ты столько ошибаешься, мне даже как-то стыдно за нас, — она подошла к Тамар и обняла за плечо. Женщина гипнотизировала невидимую точку на стене.

— А… как же авария? — после, казалось бы, вечной паузы спросила Тамар.

— Я и говорю про аварию. Ты не виновата.

— А ребенок?

— Тут я не могу сказать точно. Но мое мнение – ты и тут не виновата. Мы бы не стали давать тебе сценарий, если бы нашли какие-то нарушения.

— Мы?

— Ну да, Мы. Те, кто знает все твои внутренние процессы, мы знаем безукоризненную правду про тебя, все твои мысли и чувства. Когда ситуация становится совсем плачевной, мы отправляем кого-то, чтобы исправить эту ситуацию, такая командировка получается. И вот я тут, — она широко и поддельно улыбнулась, расставив руки для объятий.

— Так, — задумалась Тамар, — получается, что я опять ошиблась? Где?

— Ты изначально неправильно ко всему подошла.

— Тогда расскажи мне, как правильно. Может быть, я даже послушаю. В честь командировки. — Тамар хотелось свести диалог к шутке, проснуться, осознать, что все происходящее сейчас – галлюцинации ее больного сознания.

— Нет, это работает не так. Я буду с тобой до тех пор, пока ты не будешь вести себя так, как я скажу, — она строго посмотрела на девушку, — иначе не получится.

— А у меня кто-то разрешение спрашивал, чтобы ты тут со мной жила?!

— На это не требуется разрешение, — Ледяная дама вдруг исчезла. Тамар оглядела комнату – женщины нигде не было. «Пора завязывать с таблетками» - подумала она, как вдруг плечо пронзила острая боль.

— Таблетки тут не причем, — Тамар обернулась, за плечо ее опять держала Ледяная дама. Она не могла сдвинуться с места от испуга, который парализовал каждую клеточку, мешая соображать.

Она помедлила, затем шумно выдохнула. Черное существо в углу подло улыбалось.

— А это кто? — обратилась Тамар к своей гостье, указывая пальцем в тот угол.

— А… — она лениво протянула и махнула рукой, — не обращай внимания, он таскается за мной везде.

— Не поняла.

— Ну я же из-за кого-то не могу устроить свою личную жизнь в спокойствии, — она грозно посмотрела на Тамар, — вот, приходится все на бегу делать.

Тамар помолчала, рассматривая Кошмар и Ледяную даму. «Вот как всякие маргиналы находят себе любовь всей жизни, а у нас - вечные страдания и копания в себе…» - подумала она, но озвучивать не стала.

— Мы не маргиналы, — обиженно отозвалась Ледяная дама.

— Что мне нужно сделать чтобы вы вдвоем покинули моё жильё?

Ледяная дама, склонив голову, принялась за свой рассказ.

***

Прелесть стоит в потускневшем танцевальном зале, разглядывая свое отражение. Вот ее привычные белые кудри, вот платье и кардиган, горячо ею любимый. Все та же повязка на руке. Девушка в зеркале улыбается. Прелесть тянет к ней руку, но отражение отказывается вторить ей. «Что за глупости» - раздается в голове перед тем, как зеркало с леденящим душу звоном падает на пол, разлетаясь на куски.

Прелесть отскочила, боясь пораниться, и осмотрев пол, заметила, что осколки пропали. Непонятно откуда стала раздаваться музыка, будто кто-то играл современную песню на клавишах расстроенного пианино. Чем оно так расстроено? Она подняла голову от неожиданного ощущения движения напротив и не прогадала – перед ней, встав в круг, танцевали свою прекрасную партию балерины.

— Прелесть, — шепотом проговорила она, наблюдая за синхронными отточенными движениями танцовщиц.

Они кружились, а их длинные пачки, запаздывая, повторяли каждое движение, так что эта синхронность удваивалась, не оставляя шансов отвести взгляд. В зале было темно, и их руки словно уходили в призрачную темноту. Балерины то вставали на пуанты, то вновь опускались, чтобы размеренными шагами переместиться в другую точку бесконечного зала, отделанного деревом.

В какой-то момент, Прелесть очутилась в их круге. Балерины уже танцевали не перед ней, а вокруг нее, и их одинаковые наряды мешали ей сосредоточиться.

— Выпустите, — тихо попросила она, но они ее будто не слышали. Только сейчас, подняв голову чуть выше, она поняла – у балерин не было лиц. Возможно, они и были, но из-за скорости, с которой они вращались вокруг девушки, их черты невозможно было разглядеть. А тем временем эта скорость росла с каждой секундой.

Прелесть стала ощущать, как пачки танцовщиц аккуратно касаются ее ног. Они стали еще ближе? Художница закрыла глаза, вытянула руки вперед, и что есть силы попыталась «пробраться» сквозь балерин, растолкнув их. Девушки расступились в стороны и исчезли. Прелесть стояла эту долю секунды, не шевелясь, затем пол начал приближаться к ее лицу с дикой скоростью. Словно меняя свой угол относительно поверхности, он решил «восстать» и уже почувствовав у носа деревянный запах старого паркета, она открыла глаза.

***

— Блеск…, — только и смогла проговорить она, проснувшись. Ее всегда завораживало все синхронное. Оно казалось ей чем-то волшебным, отстраненным, нереальным, а потому – таким желанным.

Она слезла с кровати, и в образе древнегреческой богини, то есть в простыне, пошла на кухню. По пути взгляд упал на пустое место, где недавно стояла картина с нелепой ящерицей.

«Нужно будет попробовать исправить ошибки и написать что-то прелестнее, только бы понять как» - подумала художница.

Не найдя у себя никакой привлекательной или хотя бы съедобной еды, Прелесть оделась и направилась к Тамар. У той тоже никогда не водилось роскошных блюд с фотокарточек из сетей, но хотя бы с ней было интересно.

Пришлось позвонить несколько раз, после чего дверь медленно открылась. Прелесть просочилась внутрь, как она обычно это делала – не дожидаясь полного открытия двери.